Бостонский судебный марафон

«Вышка» по-американски

США — одно из последних развитых демократических государств мира (наряду с Японией и Сингапуром), где смертная казнь вообще практикуется. Другой вопрос, как это происходит на деле.

В 2014 году американские тюрьмы привели в исполнение 35 смертных приговоров. Большинство из них было вынесено еще в XX веке. Быстрее всех путь от скамьи подсудимых до операционного стола, на котором производится смертельная инъекция, проделала одна из двух казненных в минувшем году женщин: 38-летняя Лиза Коулман из Техаса, уморившая голодом девятилетнего сына своей сожительницы, была признана виновной в 2006 году.

Дольше всех в камере смертников пробыл 62-летний Томас Найт (он же Аскари Абдулла Мухаммад) из Флориды: он ждал развязки с 1976 года, когда суд назначил ему высшую меру наказания за похищение человека и двойное убийство. Почти 40 лет апелляций и затяжных пересмотров оборвались приговором по совсем другому делу: в тюрьме Найт принял ислам и в 1980 году зарезал охранника, заставлявшего его сбрить бороду.

Всего с 1976 года в Соединенных Штатах было приведено в исполнение 1 394 смертных приговора. Точка отсчета выбрана не просто так: с 1972 по 1976 годы, пока Верховный суд проверял серию надзорных жалоб, в США действовал федеральный мораторий на казни. Сегодня по всей стране своей очереди ждут более трех тысяч заключенных — почти на два порядка больше количества приговоров, которое система успевает привести в исполнение за год. Хотя все показатели идут на спад, камеры смертников наполняются быстрее, чем пустеют: в 2013 году, по данным Amnesty International, американские суды вынесли 80 новых смертных приговоров, а тюрьмы привели в исполнение только 39.

Большая часть осужденных отчаянно борется за жизнь: тот же Томас Найт в течение 38 лет раз за разом оспаривал оба своих приговора. Когда его казнили за убийство надзирателя, рассмотрение очередной апелляции по первому делу было в самом разгаре. Но есть и более универсальные причины задержек.

С отношением к высшей мере в США все просто только на первый взгляд – вот 32 штата, где казни разрешены; вот 18, где запрещены. На самом же деле ситуация меняется на глазах. Наглядно это иллюстрируют Род-Айленд и Орегон: один успел отменить, вернуть и вновь отменить практику смертной казни; второй пробыл в рядах «пацифистов» 20 лет, а после референдума 1984 года вновь лишает преступников жизни.

Из 18 штатов, запретивших казни, шесть сделали это только в XXI веке. Как правило, соответствующие законы не имеют обратной силы, поэтому десятки осужденных ждут смертельных инъекций в тюрьмах даже самых либеральных штатов. В оставшихся 32 штатах все еще запутаннее. Два из них не привели в исполнение ни одного приговора с 1976 года, еще четыре лишают жизни только «добровольцев», попросивших о казни. В большинстве штатов за почти 40 лет были казнены лишь единицы осужденных; все это время процесс исполнения приговоров постоянно прерывался мораториями из-за конституционных жалоб, технических проблем и декретов исполнительной власти.

В 2010-х годах против института смертной казни сыграла «невидимая рука рынка»: стоило палачам повсеместно перейти с повешений, газовых камер, расстрелов и электрического стула на «более гуманную» смертельную инъекцию, как в Соединенных Штатах закрылась последняя компания, выпускавшая необходимые для нее обезболивающие — пентобарбитал и тиопентал натрия. Европейские производители не захотели рисковать своей репутацией, а позднее власти ЕС прямо запретили экспорт этих веществ.

Серия экспериментов с новыми препаратами имела трагические последствия, и многие штаты оказались вынуждены ввести очередные моратории до тех пор, пока не удастся подобрать и закупить новую, более «гуманную» формулу, либо законодательно разрешить один из старых методов — в Юте, например, рассматривают возврат к расстрелам.

За редким исключением на уровне штатов смертные приговоры возможны лишь по делам об убийствах с особой жестокостью — нелетальные составы планомерно выводились из-под высшей меры после моратория 1972-1976 годов. В то же время, на федеральном уровне шел обратный процесс: законы 1988 и 1994 годов, направленные на противодействие организованной преступности, ввели «вышку» для статей вроде наркотрафика, госизмены, шпионажа и убийств со специфическими отягчающими обстоятельствами.

Можно ли судить Царнаева в Бостоне?

Проводить суд по месту совершения преступления, на первый взгляд, логично. Защита Царнаева, правда, возражает, но об этом — ниже. Проблема с Бостоном в том, что штат Массачусетс не практикует смертную казнь с 1984 года — пусть не благодаря законодательному запрету, а из-за решения суда, но вот уже 30 лет это работает.

Дело бостонского подрывника имеет федеральный статус, поэтому законодательство штата тут имеет второстепенное значение, а когда дело дойдет до исполнения приговора, казнь скорее всего проведут в Индиане. Однако по традиции федеральные дела с перспективой смертной казни не принято рассматривать в штатах, где она не применяется. Это не закон, но судьи сходятся в том, что коллегию присяжных в таком случае сформировать будет непросто.

Джохар Царнаев в зале суда в Бостоне, 18 декабря 2014 года. Рисунок: Jane Flavell Collins / AP / ТАСС

Отбор жюри для Царнаева, впрочем, затянулся на долгие месяцы по иной причине: кандидаты чаще требовали «вздернуть его прямо сейчас», чем выступали как принципиальные противники смертной казни (хотя были и такие). Когда обвинение запрашивает высшую меру, формирование коллегии присяжных усложняется, поскольку необходимо отфильтровать идеологических сторонников и противников процедуры. Из-за этого начало слушаний все время сдвигалось: из пула в 1373 потенциальных заседателя суд отбирал 70.

Защита Царнаева, тем временем, добивалась переноса слушаний в другой штат, настаивая на том, что жители Массачусетса слишком хорошо информированы о трагедии на Бостонском марафоне и будут предвзяты. Лишь с третьей попытки им удалось добиться очного рассмотрения своего ходатайства в Федеральном апелляционном суде — вмешался 81-летний судья Хуан Торруэлья, известный противник придания федерального статуса местным делам. Но даже ему не удалось переубедить коллег. 3 марта состоялся последний этап отбора присяжных, на котором защита и обвинение удалили по 23 не устраивавших каждую из сторон кандидата.

Смертный приговор в федеральном деле

Выше говорилось, что федеральные суды в США имеют право выносить смертные приговоры по большему числу составов, чем местные. И действительно, хотя обвинительное заключение по Царнаеву содержит 30 эпизодов, 17 из которых подразумевают смертную казнь, использующиеся формулировки далеки от классического «убийства с отягчающими обстоятельствами»: основу обвинения составляет «заговор с целью применения оружия массового поражения» с припиской «повлекший смерть».

Неожиданность в том, что это обвинительное заключение вообще увидело свет: при демократах администрация последовательно пыталась минимизировать применение смертной казни. Генпрокурор Джанет Рино (1993-2001) добилась права лично визировать каждое обвинительное заключение с требованием высшей меры в делах федеральной юрисдикции. Эрик Холдер (2009-2014) активно этим правом пользовался и сократил число федеральных смертных приговоров почти вдвое по сравнению со своим предшественником-республиканцем. И он же лично дал отмашку добиваться смерти для Царнаева.

Вообще-то Эрик Холдер — принципиальный противник смертной казни. В 2000 году он, будучи еще помощником Рино, подготовил отчет, который показал, что прокуроры склонны чаще требовать казни для представителей меньшинств. После инцидентов со смертельной инъекцией в 2014 году Холдер по настоянию Обамы начал готовить новый анализ, который, как ожидается, подтолкнет государство к дальнейшему сокращению числа смертных приговоров. В феврале 2015 года уходящий в отставку генпрокурор прямо призвал к введению нового федерального моратория.

Для Царнаева Холдер, однако, сделал исключение. Более того, несмотря на участие адвокатов, специализирующихся на сделках со следствием, 4 марта суд начался в обычном режиме: обвинение не пожелало сэкономить время и бюджетные средства, за пару заседаний отправив бостонского подрывника в тюрьму пожизненно.

Вероятно, причина в терроризме. При Джордже Буше-младшем подобное дело рассматривал бы даже не федеральный суд, а закрытый военный. Администрация Барака Обамы потратила немало сил, чтобы от этой практики отойти, попутно подарив республиканцам отличный повод для критики. Так что теперь демократам нужно продемонстрировать, что их способ — публичный суд с присяжными, приглашенными адвокатами и комментариями прессе — может быть настолько же эффективен.

Эксперты по жизни и смерти

Нежелание идти на сделку еще сыграет с обвинением злую шутку. Шансы Царнаева выйти из этой истории живым невелики, но то, что дело затянется на месяцы, а то и годы, очевидно по составу команды его защитников, спешно собранной, когда прокуратура увеличила перечень статей с требованием казни с двух до 17.

Джохар Царнаев и его адвокаты Мириам Конрад (слева) и Джуди Кларк в зале суда в Бостоне, 5 марта 2015 года. Рисунок: Jane Flavell Collins / AP / ТАСС

Джохар Царнаев пользуется услугами государственных адвокатов. Закон гарантирует ему доступ к специалистам в узких областях права, так что три из пяти защищающих его юристов выбраны именно благодаря их опыту в федеральных делах с перспективой казни. Эту тройку можно назвать экспертами по смягчению приговоров террористам.

Первым адвокатом Царнаева была назначена Мириам Конрад — старший госзащитник Бостона с 2005 года. Благодаря одному из ее клиентов весь мир теперь вынужден снимать обувь при досмотре в аэропорту: 22 декабря 2001 года член «Аль-Каиды» Ричард Рид пронес взрывчатку на борт самолета, следовавшего из Парижа в Майами, и попытался взорвать себя. Его приговорили к трем пожизненным срокам и еще 110 годам лишения свободы без права на УДО.

Другому клиенту Конрад пристальным вниманием властей обязаны американские авиамоделисты. В 2011 году Резван Фердаус планировал взорвать Пентагон и Капитолий при помощи дронов, несущих пластиковую взрывчатку. Адвокаты добились сделки со следствием, в результате которой террорист-неудачник отделался 17-ю годами тюрьмы.

Мириам Конрад пришла в юриспруденцию из журналистики: до автокатастрофы в 1982 году она была успешным криминальным репортером. Компенсации от дорожной службы, не позаботившейся об освещении только что установленного отбойника, хватило на первые два года в Школе права Гарвардского университета.

Став защитником Царнаева, Конрад почти сразу же пригласила себе в помощь Джуди Кларк. Ее специализация — «обмен смерти на жизнь». Благодаря представительству Кларк смертной казни избежали пятеро террористов и массовых убийц.

Известность Джуди Кларк принесло дело Сьюзан Смит — молодой матери, в 1994 году утопившей своих сыновей. Одному было три года, другому — 14 месяцев. Пытаясь скрыть преступление, Смит возложила вину на вымышленного черного похитителя. Кларк строила защиту на слабом психическом здоровье своей клиентки, обусловленном детскими травмами: суицидом отца, сексуальным насилием со стороны отчима, двумя попытками покончить с собой — в 13 и 18 лет. Суд назначил Смит пожизненное заключение с правом на условно-досрочное освобождение в 2024 году.

С тех пор Джуди Кларк постоянно приглашали защищать тех, кто, казалось, не может вызвать у судей и присяжных и капли сочувствия — и Кларк исправно добивалась снисхождения и замены смертной казни пожизненным заключением. В одном из немногих публичных выступлений она говорила, что ее затянуло в «черную дыру, водоворот» подобных дел.

Кларк убедила признать свою вину по всем эпизодам «Унабомбера» Теодора Качинского — анархиста и неолуддита, который за 18 лет убил трех человек и ранил больше двух десятков, рассылая по почте бомбы в университеты и авиакомпании. Признание позволило ему избежать казни.

Задокументированное биполярное расстройство и признание вины спасли от смерти неонациста Бафорда Фэрроу, в 1999 году убившего одного человека и ранившего пятерых в еврейском культурном центре в Лос-Андежелесе. Консультации Джуди Кларк позволили избежать казни «запасному угонщику» Закариасу Мусауи, участвовавшему в подготовке терактов 11 сентября 2001 года, и христианскому фундаменталисту Эрику Рудольфу, ответственному за четыре взрыва, включая теракт на Олимпийских играх 1996 года в Атланте.

Последним достижением Джуди Кларк стали семь пожизненных сроков для «Аризонского стрелка» Джареда Ли Лофнера — конспиролога, убившего шестерых и ранившего 14 человек на встрече избирателей с конгрессменом в 2011 году. Однако в большинстве случаев ей приходилось иметь дело с готовым к сделке обвинением и неконтактными подзащитными. Если бы в деле Царнаева компромисс был возможен, он был бы достигнут до того, как в дело вступили присяжные.

Последним пополнением команды Царнаева стал Дэвид Брук — давний коллега Кларк, пригласивший ее в то самое дело Сьюзан Смит. На его счету более семидесяти апелляций по смертным приговорам, а самым известным подзащитным является Заид Сафарини — один из угонщиков пассажирского самолета, следовавшего из Бомбея в Нью-Йорк через Карачи в сентябре 1986 года. В результате нападения террористов тогда погибли 20 пассажиров. Сафарини получил 160 лет в США после того, как отсидел 15 в Пакистане.

В ближайшие месяцы защите Царнаева предстоит сделать невозможное: убедить присяжных — фактически, косвенных свидетелей массового убийства — в том, что его совершил живой человек, заслуживающий гуманного обращения. На большее бостонскому подрывнику рассчитывать не приходится.