«Мне только руки сильней выкручивали»

«Как только увидел полицейских, я сразу понял, что сейчас будет, почувствовал. Один из них чуть из окна не вылез, который потом стал пострадавшим», — Креков рассказывает, с чего начиналось его уголовное дело. Июльской ночью с пятницы на субботу он возвращался домой, неподалеку от его подъезда стоял автомобиль патрульно-постовой службы.

Полицейские потребовали, чтобы архангелогородец предъявил документы, он показал паспорт. Но сотрудников полиции это не устроило. «У них план, ночь с пятницы до субботы самое хорошее время. У меня с работы многие мужики не доходят до дома, хотя приличные — ну, может и выпили немного. Но я в тот день не пил, полицейские и не предъявляли мне это», — объясняет он.

Сотрудники патрульно-постовой службы настаивали, что надо поехать в отделение для выяснения личности. «Я им паспорт показал, ну вот вам моя личность. Но они продолжали, тогда я потребовал, чтобы они оформили доставление», — говорит Креков, окончивший юридический факультет. Полицейские в ответ схватили его и опрокинули на асфальт. «Потом надели наручники и бросили на заднее сидение машины, это “Лада“ была. То ли “Приора”, то ли “Калина”. Я им говорил: что вы делаете? Они мне только руки сильней выкручивали», — рассказывает Креков. Его обыскали, в рапорте говорится, «на предмет обнаружения колюще-режущих предметов и оружия». «Но какое оружие, я уже был в наручниках. Паспорт искали, который я убрал. Ну я пытался не дать залезть в карман и кричал, что они нарушают закон», — вспоминает Креков.

По версии следствия, именно на заднем сидении автомобиля закованный в наручники местный житель и укусил одного из полицейских — Алексея Резина — за бедро. «Да это и физически сделать невозможно», — говорит Креков. По его словам, всю дорогу он получал тычки, в отделении насилие продолжилось.

Креков просил дать позвонить жене или вызвать адвоката, полицейские сначала смеялись, потом один из них предложил надеть ему наручники и на ноги. «Дальше они повалили меня на бетонный пол, били. Выламывали руки до такой степени, что по всем рукам были гематомы. Тянули наручники сзади и вверх, чтобы я падал. Орал от бешеной боли, перетянуто все на руках, на ногах», – вспоминает юрист.

Потом в отделение привезли молодого человека, за которым через некоторое время приехала его мать. Креков смог продиктовать ей телефон своей жены и попросил позвонить.

«Знаю таких, если бы он по-быдляцки себя вел, я бы и не остановилась, но тут приличный человек», – передает Креков слова свидетельницы своего избиения.

В итоге полицейские отвели юриста в камеру, а наутро у него взяли объяснения. Он рассказал, как его били, просил приобщить к материалам дела записи с видеокамеры и говорил о свидетелях избиения.

«Вы кабинетом не ошиблись?»

Креков дал объяснения, но желания затевать тяжбу с полицейскими у него не было. «Честно говоря, я уже ничего не хотел. Конечно, проявил слабость. Но подумал, что не хочу уже с ними ничего. В 2010 году у меня еще не было ребенка», — говорит Креков, ранее дважды — в 2006-м и в 2010 годах — осужденный по статье 318 УК (насилие в отношении представителя власти). Пять лет назад, когда его также избили полицейские, юрист уже пытался добиться справедливости; «Медиазона» подробно писала об истории Крекова.

Фото: «Медиазона»

«Я, как и тогда, сходил к врачу, все снял. И успокоился. Я уже все сделал, дал объяснения, рассказал про запись с камер и свидетелей», — говорит он.

Креков рассказывает, что, как и в 2010 году, в полиции ему разорвали рубашку. «Они почти одинаковые были. Отец еще покупал, клетчатые такие, как в Техасе. Я пришел, сразу вещи свои стирать, от этого полицейского духа. А рубашку выбросил. Это я все в 2010 году хранил, думал будут доказательствами в суде», — вздыхает он.

Через день Креков пришел по вызову к полицию, к нему вышел участковый. «Я был уверен, что на меня составили протокол за неповиновение, а оказалось, за нахождение на улице в неподобающем виде. Вышли мы из отделения и пошли в мировой суд, он за углом. Там секретарша сказала: судье некогда, идите в соседний мировой участок. О таких вещах, как территориальная подсудность, они и не знают», — усмехается юрист. В этот день судья рассматривала около десятка дел по той административной статье, среди обвиняемых были только бездомные.

– Вы кабинетом не ошиблись?

– Нет.

– У меня материал, что вы оскорбляли честь и достоинство.

Но все равно осудила на 500 рублей штрафа, уточняет Креков.

«Записи с камер просто пропали»

В начале августа архангелогородцу пришло письмо, что его объяснения для проверки переданы в СК, через некоторое время его вызвали туда повесткой.

«И мне следователь с порога, без всяких здравствуйте: “Вы уже были судимы по этой статье ранее”. Так я узнал про новое дело», — говорит Креков.

По его словам, следствие акцентирует внимание на прошлых судимостях. «У них ничего другого и нет больше. Правда на этот раз в деле есть медицинская справка пострадавшего, в 2010 году и ее не было», — отмечает он.

В экспертизе (копия есть в распоряжении «Медиазоны») говорится, что у потерпевшего зафиксирована рана размером 1 сантиметр на 1 миллиметр. Причем на вопрос о происхождении травмы эксперт ответить не смог: как образовалась, каким путем нанесена.

«Все остальное – со слов тех двоих полицейских и еще двух в отделении, которые якобы видели кровь на брючине. Все! Моих свидетелей следователь не вызывает. Записи с камер просто пропали», — возмущается Креков.

Кроме этого, в деле написано, что он три раза нанес удары головой полицейскому. Впрочем, на следующей странице дела уточняется, что «они не достигли цели».

Мать архангелогородца рассказала о его избиении местному изданию «Эхо Севера», а «Медиазоне» подтвердила намерение дать показания в суде.

Юрист обращает внимание на многочисленные процессуальные нарушения, которые он фиксирует на диктофон и обжалует в суде. Крекова не ознакомили с материалами дела, в окончательном обвинении стоит запись следователя об отказе обвиняемого. Зато адвокат по назначению Александр Коломийцев материалы подписал. «Он сейчас бегает от меня, на звонки не отвечает. Я его недавно встретил, говорит, что очень серьезно заболел. Он всегда появляется в тех делах, где следователям нужно побыстрей все оформить. Я написал на него жалобу в адвокатскую палату», — отмечает Креков.

В деле уже сменилось несколько следователей; оформлявший обвинительное заключение Ковалев в СК больше не работает. «Мне другие следователи и прокуроры так и говорят в неформальных беседах: “Ну чего ты хочешь, его уже уволили”», — рассказывает юрист.

Он перечисляет допущенные нарушения: следователь не составил график ознакомления с делом и оформил его задним числом; приостановил следствие якобы из-за исчезновения обвиняемого, хотя на самом деле на аудиозаписях хвалит Крекова за хорошую явку; он не дал вступить в дело нанятому адвокату; не дал ознакомиться с материалами, а также незаконно сутки продержал в отделении полиции.

«Если бы прокуроры захотели, они бы открыли документы и увидели все нарушения. Но как же, они ведь утвердили обвинительное заключение и не хотят признавать вину», — говорит он.

Креков рассказывает, что в Следственном комитете региона работают дети нынешних судей и прокуроров, поэтому он уже не надеется добиться справедливости.

Параллельно идет расследование уголовного дела по жалобе Крекова на избиение. СК уже дважды выносил отказ в возбуждении уголовного дела в отношении полицейских и дважды отменял его после публикаций в прессе. В итоге уголовное дело возбудили по статье 286 УК (превышение должностных полномочий) против неустановленных сотрудников полиции.

Суд провел четыре предварительных заседания, но в конце концов отказал в приобщении к материалам дела аудиозаписей и показаний свидетелей, а также о возвращении дело в прокуратуру.

«А что такое Следком»

В четверг 19 февраля в Ломоносовском суде Архангельска проходило первое слушание по существу. Зал с пятью микрофонами выглядел новым и был просторней, чем большинство помещений в московских судах.

Рассматривающий дело судья Антон Стрелков, только недавно получивший статус судьи, начал с вопроса о присутствующих; потом он объяснил, что спрашивал, нет ли в зале свидетелей по делу.

Потерпевший полицейский Резин пришел в суд в теплых спортивных штанах и выглядел как минимум в два раза плотнее обвиняемого.

В деле у Крекова появился уже четвертый адвокат по назначению, третьего — Леонида Помазкина — мы встретили на пороге суда. Он объяснил, что занят на другом процессе. Как рассказал Креков, даже Помазкин, молчавший в ходе всех предварительных слушаний, в конце концов не выдержал и начал поддерживать все ходатайства обвиняемого. «Ну вот мы постоянно говорим об этом, но нас не слышат. Вот нам что делать», — спросил защитник у обвиняемого.

Андрей Креков. Фото: «Медиазона»

Родители Крекова ходят на все заседания сына, как и в 2010 году. «Ну карма у него такая. У нас же нет никого ни в прокуратуре, ни в суде, чтобы ходить и договариваться. Да Андрей бы и взятку никогда не дал, он честный. Его же в тот день остановили, видят, что прилично одет и можно деньги вымогать, он сразу понял и отказался», — говорит мать обвиняемого Наталья Даниловна.

Она уверяет, что следователи прекрасно понимают: никакого укуса за ногу не было. «Когда я давала показания по делу об избиении, мне следователь так и сказал: мы все знаем. Но на самом деле пишут другое», — вздыхает женщина.

Четвертая по счету адвокат по назначению, женщина за сорок, на суде поддержала все ходатайства своего подзащитного. «Она мне перед заседанием сказала, что изучила материалы. И что я молодец, что так много уже сделал. Но сегодня она, а завтра назначат еще кого-нибудь», — рассуждает Креков.

На судебном заседании он заявил отвод адвокату и хотел защищаться самостоятельно, но судья Стрелков отказал юристу.

Молодой судья последовательно отказал и в большинстве других ходатайств обвиняемого.

Например, в приобщении публикации из местной газеты «Правда Северо-Запада», писавшей об избиении Крекова в полиции. «Вот тут в начале говорится Следком. А что такое Следком, я не знаю. Что это за сокращения? Официальные издания пишут полностью – Следственный комитет», — обосновывал Стрелков свой отказ.

В порядке исключения судья удовлетворил ходатайство Крекова о запросе в СК по поводу расследования уголовного дела о его избиении.

По мере того, как судья отказывал в ходатайствах, гнев Крекова нарастал, он говорил все громче и выбирал все более жесткие выражения.

— Вы отказали мне в приобщении материалов на предварительных заседаниях, в деле огромное количество нарушений. Почему вы не вернули дело на доследствие, хотя свидетель так и не была допрошена, это обязанность суда. А теперь хотите, чтобы я тут участвовал в клоунаде!

— Участие в процессе – ваша обязанность. Извиняюсь, что пришлось перебить, — парировал судья Стрелков.

— Дела никакого нет! Я могу говорить о проблеме, она в отчетности. Дела нет, я ни о чем другом говорить не буду. Вы тут существуете на зарплаты налогоплательщиков, которые сидят в зале!

В это время адвокат по назначения шептала Крекову о ходатайстве по вызову свидетелей защиты, видевших избиение в отделе полиции. Но судья Стрелков прервал диалог и перенес заседание на следующую неделю.

Будущие слушания по делу расписаны до конца апреля, объяснил Креков.

«Разве мы его можем не уволить?»

Обвиняемого перенос заседания только обрадовал: он надеялся успеть к главе следственного управления Следственного комитета по Архангельской области и Ненецкому автономному округу Ивану Логвиновских и опасался, что заседание специально назначили на время личного приема.

Но в СК Крекова уже ждали и вместе с корреспондентом «Медиазоны» проводили в кабинет руководителя. Юрист однажды уже был на приеме у Логвиновских и жаловался ему на процессуальные нарушения в деле.

Креков изложил свои претензии, говорил, что дело против него сфабриковано, и хотел узнать о ходе расследования своего избиения. Глава местного СК предложил разделять дело, в котором Креков проходит в качестве обвиняемого, и дело против неустановленных сотрудников, которое расследуется.

Иван Логвиновских, отвечая на вопрос корреспондента «Медиазоны», сказал, что следователь Ковалев, против которого выдвигает обвинения Креков, уволен. «По собственному желанию. Если человек написал заявление об уходе, разве мы его можем не уволить?» — улыбнулся Логвиновских. Крекова такое объяснение не удовлетворило. «Этот следователь сфальсифицировал дело, задним числом объявил меня в розыск, чтобы продлить срок следствия. Причем поставил именно те дни, когда я ходил на допрос. Его ложь доказывает моя аудиозапись, где он именно в тот день, когда формально возобновил следствие по делу, говорит мне, что хотя бы с явкой у меня все нормально. А сам в деле пишет, что я не являлся по вызовам», — возмущался Креков.

«Есть существенные нарушения, а есть несущественные», — парировал глава архангельского СК, давая понять, что никаких процессуальных действий в отношении уволенного следователя не будет, а оценку делу Крекова будет давать суд. Юрист усомнился в независимости будущего решения по его делу.

— Вы что, хотите сказать, что у нас нет законности? — засмеялся Логвиновских.

— У меня отец родился в бедной семье, у него не было ботинок все детство, — голос Крекова задрожал. — Но он выбился в люди, и его уважают, его честное имя. От вас зависит, удастся ли мне отстоять свое честное имя. Или я стану преступником, — ему тяжело давались слова.

После паузы он попросил взять на контроль расследование дело о его избиении в полиции.

— Да я как публикацию в газете увидел, сразу запросил себе все материалы о деле. В этот же день мы отменили отказ в возбуждении уголовного дела, — теперь глава СУ СК был серьезен.

Логвиновских предложил Крекову дать какие-то дополнительные показания следователю об обстоятельствах его избиения.

На этом личный прием был закончен. Корреспондент «Медиазоны» попытался уточнить имя уволенного следователя Ковалева С.С., но и глава СУ СК, и его помощник лишь пожали плечами.

Фото: «Медиазона»

«Я видел, как они стояли и злились»

Креков уверен, что его случай для Архангельска — не единичный. «Летом, чуть позже после моего случая, я столкнулся с похожей ситуацией. Два ппсника (сотрудника патрульно-постовой службы — МЗ) стоят у девушки, которая сидит у соседнего крыльца. Она адекватная, показала им паспорт. А они настаивают: поехали в отделение. Она говорит, едет с кладбища, у матери годовщина была. Свидетельство о смерти показывает. Но им же все равно», — вспоминает Креков. Он еще раз повторил, что женщина, хоть и была нетрезва, вела себя вполне пристойно и адекватно. «Она в ответ начала им говорить, без мата, но обидно: нет у вас ничего святого, только и можете с женщинами воевать. А я видел, как они стояли и злились. Потом узнали, что у нее две дочки и пообещали вызвать комиссию по делам несовершеннолетних, пусть, мол, детей у нее отбирают. Она еще больше завелась. Не поеду с вами и все», — рассказывает Креков.

Он подошел к женщине и стал убеждать не сопротивляться, а сам сел в автомобиль и поехал за полицейской машиной, которая увозила ее в отделение. «В итоге там оформили протокол за появление в пьяном виде. Потом я подвез ее обратно, она рассказала, что одна двух дочерей воспитывает. Старшей 17 лет и она за младшей присматривает. А ее полицейские обзывали, какая она мать, и им было наплевать на годовщину. Ну это люди вообще?» — разводит Креков руками.