Предыдущее заседание началось с повторного требования прокуроров вынести частное определение и, возможно, возбудить уголовное дело в адрес адвокатов Марка Фейгина и Николая Полозова. По мнению прокуратуры, они нарушили распоряжение суда, когда пересказали журналистам содержания проводившегося в закрытом режиме допроса Плотницкого; более того, Фейгин опубликовал его фото в своем твиттере. Решение о частном определии суд отложил на потом.

В остальном заседание в четверг было посвящено изучению вещественных доказательств. Прокурор продемонстрировал мобильные телефоны и одежду Савченко, а также вещи, оставшиеся от погибших журналистов. Интерес защиты вызвала военная куртка Савченко, на которой они продемонстрировали две небольшие дырки — по словам подсудимой, это входное и выходное отверстия от пули калибром 5,45, которая прошла навылет, ранив ее в руку в день пленения.

После этого обвинение перешло к просмотру приложенных к делу видеозаписей. Так, освобожденный из украинского плена ополченец «Батюшка» на них утверждает, что его «Савченко била по детородным органам так, что отрывались ноги от земли». По словам адвоката Новикова, «Батюшка» — это «поп Марецкий», которого «с прихожанами взяли айдаровцы, когда он громил избирательные участки 25 мая». Савченко в это время служила в другой части Украины.

Руководитель ЛНР Болотов на видео пресс-концференции называет Савченко «корректировщицей», у которой были «карты снайперские». Савченко в суде называет «снайперские карты» глупостью, а Болотова — «идиотом» и «мальчишкой». Прокуроры изучили видео допроса Савченко в луганском военкомате, запись допроса пленного бойца «Айдара» и текст интервью командира «Айдара» Мельничука.

Завершилось заседание просмотром репортажей российских телеканалов, в которых упоминалась Надежда Савченко. «Короткая стрижка, суровый взгляд и грязь под ногтями, — описывали ее в одном из сюжетов. — Трудно понять, что перед нами женщина. Вместо жарких курортов Турции и Египта Савченко отправилась в горячие точки Донбасса».

Савченко говорит секретарю суда: «Секретарь, рано еще начинать — защитников нет, хотя я, конечно, и сама от вас отгавкаюсь, если что». Однако судьи все равно входят в зал. Устанавливается видеосвязь с Басманным судом Москвы — адвокатов все еще нет в зале. Подсудимая повторяет, что «сама отгавкается», однако судья объявляет перерыв на 20 минут. По его словам, сегодня по видеосвязи будет допрошен «специалист».

Судьи вошли в зал. Председательствующий просит Новикова объяснить причину опоздания. «У нас форс-мажорные обстоятельства: должны были поехать Полозов и Фейгин, но у них не получилось и этим утром, и из Москвы прилетел я», — говорит он.

Первым будет допрошен свидетель Александр Грехнев 1947 года рождения, пенсионер из Москвы.

— Адрес свой назовите, — просит судья Басманного

— А это обязательно?

— Да, — отвечает свидетель и называет адрес по Рублевскому шоссе.

«Неслабо, на Рублевке живет», — комментирует Савченко.

Вопросы от прокурора. Сперва он просит пояснить, как сейчас готовят корректировщиков огня.

— Как таковой специальности «корректировщика» нет. Пять лет люди учатся на артиллериста, каждый из них может корректировать огонь. Но не обязательно быть артиллеристом, чтобы быть корректировщиком. Мы рядового солдата за сутки обучали корректировке, если нужно было.

— Офицер, который является штурманом вертолета, для него это проблема – корректировать огонь?

— Ха, да для него это элементарно.

— Необходимо для этого иметь карты, бинокль?

— Карты и бинокль обязательно должны быть. И средство связи.

Выясняют дальность стрельбы гаубиц – 15 км, «все зависит от метеоусловий».

— Вы видели фотографии взрывов? Вы можете сказать, чем стреляли?

— Я, как древний артиллерист, так сказать, могу на 90% утверждать — стреляли из гаубиц. Сколько их стреляло — я не могу сказать. Было два единичных взрыва, а потом стреляла батарея — стреляли три гаубицы.

— Можно ли сказать, что огонь корректировался?

— Понимаете, в чем дело, артиллеристы всегда готовят данные по всем возможным районам, где может быть противник.

Свидетель говорит очень громко.

— Сколько времени проходит с момента передачи команды о расположении цели до выстрела?

— Ну, около минуты. Довольно быстро. Корректировщик передает команду и почти сразу стреляют. Артиллеристы украинские подготовлены очень здорово, честно, в Одессе есть училища и еще есть.

— Где удобнее было находиться корректировщику у поста ГАИ?

— Мог находиться в… Сейчас, не помню… Сейчас посмотрю, — говорит свидетель, поглядывая в тетрадь, которую держит в руках, — Ему было удобно находиться в районе Стукаловой балки, ближе к дороге на Луганск.

Савченко смеется.

— Без корректировщика мог осуществляться обстрел?

— Конечно, нет. Такого быть просто не может.

Прокурор и свидетель говорят про снаряды и обсуждают воронки от них. Связь очень хорошая, и слышно, как военный на пенсии бормочет, сам того не замечая, слова «е-мое» и что-то похожее на «твою мать».

Вопросы от Новикова.

— Как давно вы ушли на пенсию и перестали получать актуальную информацию о вооружении украинской армии?

— Я регулярно смотрю новости и картинки и фотографии в интернете. Я вижу, что у них на вооружении, все это осталась от СССР. Ну может американцы им что подкинут, посмотрим.

— Так сколько вы на пенсии?

— 13 лет.

— Если осколок пять сантиметров, то можно определить снаряд?

— Не из каждого осколка можно сделать. Их нужно много собрать, по одному я не определю.

Новиков простит показать фото осколков, которые есть в материалах дела. Прокурор против: по видеосвязи специалист не разберет.

— Так я и говорю: доставьте специалиста сюда! Чтобы он их пощупать мог, — говорит Савченко.

Пока судья решает, прокурор напоминает, что с осколка брали срезы и спилы, поэтому он выглядит уже иначе. Новиков возражает – воздействия на осколки были минимальны — и просит привезти эксперта в Донецк.

— Разрешите мне, уважаемый суд. Я понял, о чем тут сыр-бор: от миномета остается хвостовик, если стреляли из него, — говорит свидетель.

Суд отказывает в изучении материалов. «Тогда я прошу прервать допрос специалиста. Мы хотим допросить его в суде», — говорит Новиков.

Прокурор возражает. Свидетель говорит, что лучше вызвать специалиста по боеприпасам.

— Ведь защита говорит, что я пенсионер, но я артиллерийское дело буду помнить даже на том свете.

Суд отказывает в вызове свидетеля в суд. Новиков продолжает допрос.

— Вы говорите, что данный обстрел был организован с участием корректировщика. С чего вы это взяли?

— Ну конечно, там есть корректировщик. Ведь это наука, а не просто домысел, е-мое.

Новиков пытается выяснить, могли ли вести огонь просто по координатам на карте, свидетель говорит, что это маловероятно: «Она там должна была бегать, корректировать».

— А кто это – «она»? – спрашивает Савченко. Свидетель не отвечает.

— Как распределялось попадание снарядов на местности? — спрашивает Новиков.

— Насколько я помню, разрывы прямо на дороге, один разорвался чуть левее дороги, за обочиной. Всего их было три разрыва.

— Как давно вы видели видео?

— Около месяца назад.

— А кто вам показывал его?

— Следователь Дима, фамилию не помню.

— Вас весной 2015 года вызывали на допрос?

— Нет.

Новиков просит дать зачитать показания, поскольку свидетель не помнит, когда именно его допрашивали. Судья соглашается.

— Те показания, что я зачитал, давали вы?

— Да, да, просто в силу возраста я забыл. Для меня быстро время идет. Действительно, следователь вызывал меня в марте, е-мое. Он один раз со мной беседовал, е-мое.

— С чего вы взяли, что стреляли по людям, а не по объектам?

— Ну, я смотрел по телевидению. Потом смотрел у следователя. В-ести огонь по окраине города – бессмысленно. Бывает задача, когда надо деморализовать население, для этого стреляют по школам, больницам, домам.

— Дорога, которая идет в районе поста ГАИ, там были люди. Они спасаются от снарядов в посадке. Был ли смысле накрывать их вторым залпом?

— Повторно корректировать огонь не было смысла – снаряды и так ложились примерно по цели, е-мое. Ну, несколько десятков метров могло быть отклонение.

— Что вам следователь сказал по поводу цели? По кому стреляли?

— Да ничего он не пояснял. Там люди бегали, операторы е-мое. Женщины и старики, е-мое.

— Так какая, по вашему, была цель?

— Ну там люди хотели с Металлиста убежать, — говорит свидетель после долгого раздумья, —наверное по ним и били. Корректировщик, в принципе, мог отличить гражданских от военных. Я не знаю, что в голове у него было, когда он наводил по мирным гражданам. Что корректировщик выбирает целью, то это надо у него спросить.

— Мирные граждане шли по дороге или по обочине?

— Ну вроде вдоль дороги шли.

— Далеко от них первый снаряд упал?

— Ну, я не помню, но недалеко.

Выясняют площадь разрыва снарядов — эксперт говорит, что на «плоской картинке не определить», однако в показаниях он говорил, что «характер разрывов свидетельствует, что все три орудия были нацелены на одну точку».

— Вы делаете вывод о том, что после первого выстрела подавались последующие команды —«Недолет», «Перелет»?

— Ну, да, конечно.

Судья объявляет часовой перерыв.

Допрос эксперта продолжается, вопросы от адвоката Новикова.

— Правильно ли я понимаю, что последующие выстрелы были точнее, чем пристрелочные?

— Я говорил об этом в показаниях, добавить мне нечего.

— Могли ли артиллеристы стрелять по «амфибии»?

— Боеприпасы стоят дороже, чем эта скорлупка, простите.

— Граждане мирные являются достойной целью для стрельбы?

— Ну это корректировщик, он или она, сами решали.

— Разве работающие «амфибии» могли стать менее значительной целью, чем мирные граждане? – присоединяется к допросу Савченко.

— Если бы я был корректировщиком, я бы стрелял по живой силе.

— По форме воронки и глубине можно отличить снаряд?

— Вообще-то да, от мины немножко отличается воронка от гаубичного снаряда. Важно все: угол падения и так далее. Но надо видеть все на месте, е-мое.

— Какая форма будет у гаубицы и у мин?

— У мины более круглая, е-мое.

Он уточняет, где находится хвостовик у мины – это зависит от ветра, от почвы.

— Когда вы смотрели видео, все разрывы было от однотипных снарядов?

— Безусловно.

По мнению эксперта, удобнее всего корректировать огонь 17 июня 2014 года было с перекрестка рядом с ГАИ. О наличии на месте вышек сотовой связи он ничего не знает – на снимках свидетель их не видел.

— Если недалеко от вас есть вышка сотовой связи, человеку удобно корректировать с нее огонь?

— Конечно, да. Чем ты выше, тем лучше видно.

— А мог ли корректировщик находиться в поселке Металлист?

— Ну нет.

В ходе объяснения выясняется, что свидетелю вообще не показывали карту с местностью Металлиста.

Вопросы задает Савченко.

— Простите, что я в своем звании буду вас экзаменовать, но судят тут меня и я хочу задать вам пару вопросов.

— Ничего страшного, задавайте.

— Какие карты используются в артиллерии?

— Чем крупнее, тем лучше. 50-ка или 100-ка.

— Объясните, что такое 50-ка или 100-ка.

Свидетель очень долго высчитывает масштаб, но не может это сделать до конца.

— А к чему этот вопрос? Вы опять сомневаетесь в моей компетентности?

— Ну что вы, товарищ генерал, я просто хочу, чтобы люди здесь понимали о какой карте идет речь.

Савченко выясняет, что портится в миномете, прежде чем его сдают в музей и можно ли его потом в кустарных условиях восстановить.

— Лично вам приходилось вот так восстанавливать поврежденное оружие?

— К счастью, нет. Я воевал в настоящей армии.

— Правильно, а не сепаратистской.

Выясняют, могли ли артиллерия видеть вспышки от стреляющего миномета и стрелять по нему без корректировщика.

— Может!

— Суд услышал это? – спрашивает Савченко, глядя на судей.

— Ой, нет, не может, все равно кто-то должен наблюдать.

Савченко и свидетель обсуждают, можно ли скорректировать огонь по дыму от горящего танка. Генерал говорит, что можно, «но зачем туда стрелять, если танк уже подбили». Новиков спрашивает про точность GPS.

— Вам показывали снимки из космоса, там были воронки? Или вам их отметили? – говорит Савченко.

— Честно говоря, я не видел.

— Какой разлет осколков от гаубицы и мины?

— Он почти одинаковый, радиус до 200 метров.

— Если люди в 10-20 метров от разрыва, они могут выжить?

— Ха, эта вероятность близка к нулю.

— Как осколки тогда не попали в людей, которые были там у поста?

— Судя по всему, осколки прошли над их головой, они шли ниже. Поражение получали те, что находились на уровне полотна дороги.

Рассуждают о тротиловой начинке и чем еще начиняют мины. Вопросы задает Савченко.

— Вам встречались артиллеристы-женщины за время службы?

— Нет, мне такие не встречались, — усмехаясь, отвечает свидетель.

— А послали бы вы женщину корректировать огонь?

— Ну, знаете, если бы она сама рвалась в бой, да еще была бы приятной наружности…

— То вы бы послали ее в бой? Ну товарищ генерал, — смеется Савченко, — вы бы правда доверили бы бабе корректировать огонь?

— Ну, я вам уже ответил.

— Ладно, у меня нет к вам вопросов.

Он просто топит обвинение. Прямо отвечает, как все было на самом деле. Прицел, судя по всему, был выставлен точно на перекресток по GPS.

— Ilya Novikov (@vertiporokh) 23 ноября 2015

Несколько уточняющих вопросов от прокурора, которые судья, по требованию Савченко, снимает, поскольку они уже задавались.

— Если снаряд лег мимо цели на расстоянии 150 метров, то огонь надо еще корректировать? – спрашивает Новиков.

— Ну да, 150 метров – это многовато, надо корректировать.

Свидетеля отпустили.

Следующий свидетель, также выступающий по видеосвязи из Басманного суда Москвы —специалист по применению артиллерии Игорь Ржищев 1970 год рождения, прослуживший в вооруженных силах России 28 лет.

Прокурор спрашивает про технические характеристики бинокля, достаточные для корректировки огня, а также выясняет, какие бинокли состоят на вооружении в украинской армии. Суд снимает вопрос прокурора, так как некоторые ответы свидетеля носят предположительный характер.

Вот что там происходило тем утром.Свидетель "Михайлов" потом на суде отказался от этих показаний,но слово не воробей pic.twitter.com/EDjbl3Bkc3

— Ilya Novikov (@vertiporokh) 23 ноября 2015

Вопросы от Новикова.

— Можно ли отличить человека со штативом и видеокамерой от человека с оружием?

— Если с камерой, то можно.

— А если только со штативом сложенным? Штатив – это такая тренога темного цвета.

— Я не представляю, как он выглядит, так что не могу ответить.

— Если человек сидит на вышке сотовой связи, он будет хорошо заметен?

— Вышки разные бывают, я не могу ответить.

— А вот вышка, диаметром 30 сантиметров на самой верхней точке, если там человек сидит, то его будет видно?

— 30 сантиметров? – удивленно уточняет судья.

- Да, представляете? Я как вошь на волосине, — смеется Савченко.

Снова обсуждают, что такое пристрелочный выстрел.

На многие вопросы свидетель просто отвечает, что с такой ситуацией не сталкивался и не может пояснить что-либо.

— У вас есть опыт ведения боевых действий не в России? В Украине, например, — спрашивает Новиков.

— Ваша честь…— начинает возражать прокурор. Однако свидетель успевает ответить «Нет».

Вопросов к специалисту ни у кого нет — его отпускают. Судья объявляет пятиминутный перерыв. Во время перерыва корреспондент «Медиазоны» попытался уточнить у пристава, в каком зале «сидят» остальные журналисты, однако получил ответ однако получил ответ «Сидят — в тюрьме, а журналисты —находятся». Затем пристав пообещал корреспонденту «организовать тюрьму» и выгнать его из суда.

Следующим в качестве свидетеля в Басманном суде Москвы выступает сотрудник компании МТС.

Прокурор спрашивает, известен ли ему принцип работы сотовых вышек и базовых станций «Вышка — это только место, где устанавливают оборудование для базовых станций», — объясняет он, а затем добавляет, что в его ведение входили базовые станции №12 и №13 в Луганске.

Прокурор пытается выяснить, что делает мобильная станция, когда находится в режиме ожидания. Свидетель рассуждает о разных диапазонах и о дальности действия диапазонов

— Радиоволны в 900-м диапазоне разгоняются лучше, — говорит свидетель.

— На этапе сигнального обмена, если близлежащая станция перегружена, соединение будет осуществлено через другую базовую станцию, — непонятно для неподготовленного зрителя отвечает он, — Качество связи сохраняется до определенного сигнала, при низких уровнях сигнала качество связи может быть плохим.

Новиков спрашивает, что такое «азимут».

А сейчас ответственный момент. Допрашиваем специалиста Гальцева из МТС. Его пытаются использовать, чтобы оспорить алиби Надежды по биллингу.

— Ilya Novikov (@vertiporokh) 23 ноября 2015

Идея СК в том, что биллинг искажен из-за уничтожения ближайшей сотовой антенны. Они делают вид, что не знают, что такое азимут соты.

— Ilya Novikov (@vertiporokh) 23 ноября 2015

А азимут - это цифра в градусах. Угол биссектрисы сектора антенны. 0 - направление на север, 180 на юг.

— Ilya Novikov (@vertiporokh) 23 ноября 2015

Фишка в том, что даже если ближайшая вышка испорчена, следующая все равно будет ловить вас на свой южный сектор, если вы от нее к югу.

— Ilya Novikov (@vertiporokh) 23 ноября 2015

Телефоны Савченко до 11:40 ловились на южные сектора вышек, находящихся в Луганске. Не на северные. Она уже была в плену до обстрела.

— Ilya Novikov (@vertiporokh) 23 ноября 2015

Эксперт, по его словам, делал вывод, имелась ли техническая возможность обслуживания мобильного абонента — то есть отслеживал звонки Савченко командиру «Айдара», а потом Вере Савченко.

— Вам следствием предоставлялись номера телефонов для детализации звонков? — спрашивает Новиков.

— Да, нужно было определить, могли ли технически проходить звонки через базовые станции МТС.

— Вы знакомы с кем-то из компании «МТС-Украина»?

— Нет.

— Если телефон постоянно перемещается, то можно ли определить, где находится абонент?

— Да, но я бы предостерег от того, чтобы полностью полагаться на билинговые данные. Они зачастую дают сбой. Делать выводы по биллингу было бы не очень правильно.

— Но на что тогда вообще можно полагаться? — недовольна Савченко.

Выясняют, на что должна быть направлена базовая станция — на абонента или нет. Новиков спрашивает, какие данные нужны специалисту, чтобы точно знать о местонахождении абонента.

Адвокат интересуется — если есть три телефона и все они были в одном азимуте, то говорит ли это о том, что все три телефона реально находились в одном месте. Эксперт подтверждает, что если были все три телефона в одном месте, то вероятность ошибки составляет 0,01 процента, но на уточняющий вопрос говорит о возможности аварий на базовых станциях.

— Защита намерена просить о назначении экспертизы по биллингу, поскольку эксперт только что показал, что такая экспертиза возможна, — говорит Новиков. Однако эксперт тут же говорит, что лично он провести экспертизу не сможет, и не знает, сможет ли это сделать МТС, а потом обреченно добавляет, что может работать в экспертной группе.

— Вы имеете право проводить экспертизу за пределами РФ? — подсказывает прокурор.

— Нет, не имею, — радуется свидетель.

На этом его отпускают. У обвинения на сегодня больше не осталось свидетелей, поэтому судья объявляет перерыв до 24 ноября.