Антон

В общем, пожар был 12 апреля, на Пасочку. Был сильный ветер, ураган, 25 метров в секунду. Начали загораться дома. У нас поселок называется Копьёво, это Орджоникидзевский район. Когда пошел вал огненный, у нас загорелась неподалеку деревня Кагаево, она сгорела полностью. Пока она горела, у нас даже оповещения не было. Люди выходили, своими силами что-то тушили. Когда начали гореть дома, когда уже начали люди бегать, поехали пожарки тушить. Пожарок тут, между прочим, на весь район три штуки.  Не проводилось никогда опахивание вокруг поселка. В общем, со  всеми этими факторами — загорелись.

Лариса Александровна

У нас загорелась с утра одна улица, она называется Молодежная, там огороды, трава сухая. Жители все вышли, улицу отстояли, но до этого рядом загорелась деревня Кагаево, а до этого — поселок Июс, и наши пожарные машины ушли те деревни тушить. Был ураганный ветер, у нас отключился свет, насосы, и поэтому не было воды.

Наша улица — она самая крайняя и немного в стороне. И когда потушили эту Молодежную, огонь остановили, как люди рассказывали потом, они повернули головы — а в нашу сторону шел верховой огонь, очень высокий, с завихрениями. Между нами и той деревней небольшой лог, и ветер оттуда с усилением дует, вот как в трубу. У нас поселок в кольце гор, поэтому так получается.

Я домой приехала — тут праздник, Пасха была — минут 20 дома побыла, покушала, смотрю в окно — ветер несет такой дым, что не видно улицы. Я как была в домашней одежде, на босу ногу ботинки надела, побежала — а у нас уже огороды горят.

Последствия пожаров в Хакасии. Фото: Александр Колбасов / ТАСС

На нашей улице получилось, что одни женщины остались — у кого мужья уехали, у кого нет, у кого умерли. Ну, некому больше. Мы выскочили с соседкой, стали заборы как-то ломать, что-то тушить ведрами. Вроде как огонь стал затухать, а вдруг мы смотрим: дома загораются, уже дома. Я оборачиваюсь: у меня горят надворные постройки там, где стайки (стайкой в Сибири и Хакасии называют хлев, помещение для скота — МЗ) у нас, навесы. У нас дом большой был. И ветер такой силы, что все это разносилось в считаные минуты.

Я побежала. У меня собака была, я даже собаку не смогла выпустить, она у меня там сгорела.

Потом я как-то сообразила, побежала, ворота открыла настежь, и едет как раз пожарная машина, моргают огни. Я выскочила, руками машу, заехали парни быстренько, шланги вытащили, воду стали качать, подавать, заливать этот огонь. А понимаете — не было вообще никакого эффекта. Вот они льют воду, а ветер такой силы, что просто как будто ничего вообще нет. Они свою бочку воды вылили, и толку нет, она тут  же испарилась. 

Они уехали. А дом у меня еще целый был. Я думаю, что же я тут стою, надо же документы забирать. Зашла домой. Еще не было дыма там. Конечно, такое состояние, что все валилось из рук, документы свои-то я взяла, а у сына забыла и военный, и ИНН. У дочери паспорт сгорел. Вещи ходила-собирала, котов хотела выгнать на улицу — но коты сгорели, спрятались.

Потом выглянула в окно, у меня уже заборы горят, крыша стреляет. Я выпрыгнула в окно — там такой ветер был ураганный, горячий-горячий, что у меня руку опалило вот просто ветром. Я наклонилась документы подобрать, папку — у меня ее из рук вырвало и по ветру разнесло. Но дом еще не горел — крыша грелась, и щелкал шифер в разные стороны.

И вот когда я выбралась, вышла на улицу, там по бокам два дома уже факелами горели. Полностью, домов не было уже. У нас еще дом как бы стоял, потому что кирпичом он обложен, железом обит, такой вот красивый дом. Был. Он как-то долго сопротивлялся, а вокруг дома горели, и я шла посреди улицы — она довольно широкая — одна шла уже, считай, никого вокруг не было. Я с этим узелочком… Жар невыносимый просто был. Прошла я. Там недалеко переулок, я спускаюсь, и горит дом так, что не пройти — жар такой, что лицо горит, руки, губы все спеклись, но это ерунда. Как-то я проскочила.

Потом уже позвонила знакомой, отвезли к родственникам. Там в окно смотрим с третьего этажа — как на ладони наша улица, вся горит, полыхает. Одна пожарная машина, понимаете, и тушить-то не было воды вообще в кранах. Потом с соседнего города Ужура уже к ночи приехали военные на пожарных машинах, а где-то к трем часам уже стал и ветер стихать, и огонь стал опадать. Он выкосил столько домов, страшно. Потом из Кемерово приехали к утру ребята пожарные.  

Когда тушили мой дом, там такой ветер был, что под каску попало парню-пожарному и роговицу глаз обожгло. Они делали, наши, что могли — ребята все обожженные, сутки на этих двух камазиках, или как эти машинки у них называются.

Антон

Выгорела у нас в поселке одна улица полностью, 132 дома выгорело. Вся южная сторона поселка — ее больше нет. Один человек погиб, несколько в тяжелом состоянии, их в Москву увезли. В общем, такие дела. 

Последствия пожаров в Хакасии. Фото: Данила Шостак / РИА Новости 

Естественно, описывать это безумие смысла нет — понятно, что там люди перетерпели. Когда все это произошло, этот огненный ад кончился — начался бюрократический ад. На десятый день приехала судмерэкспертиза с Абакана. У людей гипертония, все вытекающие внутренние проблемы от дыма, легкие — и всех этих людей отправляли домой: у вас нет ожогов, идите отдыхайте, с вами все в порядке.

Что больше всего возмутило — вот по поводу компенсации. Как обещали, каждый зарегистрированный погорелец должен получить по 110 тысяч рублей (10 тысяч рублей компенсации для всех пострадавших и 100 тысяч за полную утрату имущества — МЗ). Приезжали юристы, мы консультировались с ними, нам сказали: все, что вам положено, все будет без проволочек. 110 тысяч плюс постройка дома, вот так все радужно.

А когда дело дошло до выплат, до заявлений, когда все эти бумажные процедуры пошли, выяснилось, что на родителей, на мать и отца, выдают, а мне и сестре нужно доказывать фактическое проживание. И нужно доказать, что сгорело в доме мое имущество. Вот какая-то такая белиберда. Мы консультировались, и нам сказали, что если в паспорте написано, что вы тут зарегистрированы — это и является фактическим местом вашего проживания. Тут как бы точка на этом должна стоять. Но у них по-другому получается.

И не нам одним пришла эта выписка, отказ — хотя все юристы, когда видят этот документ, с вашего позволения, говорят, что это филькина грамота, грубо говоря, и законной силы не имеет. Такое пришло практически всем, у кого есть дети старше школьного возраста. Всем-всем приходится доказывать это фактическое место проживания. Например, дети могут быть студентами, или вот я уезжаю иногда в город на работу — но при этом все мои вещи, все мои документы остаются дома. А таких, кто уезжает в город работать, конечно, немало, потому что тут с работой, естественно, не все в порядке.

Лариса Александровна

На следующий день нас собрали. Мы уже в восемь утра писали какие-то заявления. Знаете, плохо было, шок — представляете, люди сходятся, гарью от всех пахнет. Но все как-то вроде мы написали, стали в себя приходить, и пока как бы успокоились. Потом собирали, конечно, кучу всяких документов, справок на больничный — у меня кашель, гипертонический криз. Но это ладно, здоровье вроде восстановилось, в себя пришли, и тут началось.

К юристу я пошла, он спрашивает: у вас регистрация у всех есть здесь? Я говорю: да, у всех четверых. Детям у меня 27 лет и 24 года. Антон, когда у него работы не было, он жил тут дома. Потом пришлось ему ехать работать, потому что здесь работы нет у нас. Как везде в глубинке, какая работа? Дочь тоже в Красноярске на съемной квартире, но все имущество ее дома было. Юрист сначала сказал, что дети имеют право на 10 тысяч, и еще на 100 тысяч. Сейчас такой вопрос встал, что, мол, раз фактически они не проживают, то в ста тысячах им отказывают. Хотя у детей сгорели и документы, и вещи сгорели, компьютер сгорел, такое вот.

Последствия пожаров в Хакасии. Фото: Данила Шостак / РИА Новости

А еще нам сказали насчет выплат на детей, что надо с иском в суд обратиться. Пошла я сегодня к юристу — мне предложили целый перечень справок собирать: из МЧС, из полиции, и еще что-то подтверждающее на детей. У соседки так же — сын студент-заочник, приезжает-уезжает каждую неделю, а ей даже в десяти тысячах отказали почему-то. И так сплошь и рядом, люди идут потоком с этими исковыми заявлениями.

Антон

Лично нам повезло: у нас тут родственники живут, и мы к ним переехали. Остальные, в основном, так же по родственникам — за исключением поселка того, который выгорел полностью, вот их переселили. А так — кто по родственникам, кто снимает квартиры.

Гуманитарная помощь… В первый день весь поселок, все начали друг другу помогать, а потом это превратилось в ад — приезжает машина, людей доводят чуть ли не до драки, отсеивают, кто погорелец, кто не погорелец, на погорельцев пальцем тычут: им и так много всего, дайте-ка и нам. Такой бардак!

Насчет восстановления дома это, естественно, пока только слова, пока никто, конечно, не приступал к работам. Сейчас развалины разгребает один экскаватор, уже десять дней, бедненький, и пара камазов.

Вот приезжал Владимир Владимирович вчера (разговор записан в четверг, 23 апреля — МЗ), говорил, чтобы без всякой волокиты людям все вовремя в срок раздали. 

Лариса Александровна

Ничего нет, ничего нет — все было, и ничего нет. Остались ни с чем, и еще с гуманитаркой, знаете, унизительно просто. Везут, вы понимаете, много хороших вещей, но очень много и дранья, и грязного, всякого. Мы, люди, тоже достоинство какое-то имеем. Вот сегодня машина пришла из Красноярска, встали женщины из деревень, из того же Кагаево — им выдают, они хватают, вы знаете, больно смотреть. Я постояла и ушла, у меня слезы катились. Ладно, я еще у родственников живу, ничего мне не надо. Но очень жалко людей.

Знаете, еще вот что: ветер был страшный, и такой жар был, что раньше я не представляла, что такое может быть. Я сегодня видела дым на полях — у меня слезы потекли. Шум ветра вызывает истерику, понимаете?  У нас это случилось днем, и мы все молим Бога, что это случилось днем. Если бы было это ночью, мы бы все сгорели.