Без УДО виноватый
Пять лет назад Верховный Суд опубликовал постановление, согласно которому отпускать содержащихся в российских колониях иностранцев досрочно можно только при наличии соответствующего международного соглашения. Хотя Россия до сих пор не заключила такие договоры ни с одним государством, в 2014 году суды неожиданно перестали удовлетворять просьбы иностранцев об УДО, ссылаясь на это формальное основание. В результате заключенные подделывают документы, а надзиратели теряют возможность воздействия на них.
Странный документ
Число иностранцев, отбывающих наказание в российских колониях, растет с каждым годом. Если в 2000 году их было около 12 тысяч, то спустя десятилетие — в два раза больше. Основная доля иностранцев в российских колониях — граждане Таджикистана, Узбекистана, Азербайджана, Грузии, Казахстана и Молдавии. Как и любым другим заключенным, УК дает людям без российского гражданства право на условно-досрочное освобождение. Однако реализуют они его реже, чем россияне: как следует из ответа ФСИН от 2012 года, в целых два раза. Причин для этого множество, рассказывает «Медиазоне» руководитель социальной сети «Гулагу.Нет» Владимир Осечкин. «Почему-то так сложилось, что представители западных стран у нас не сидят. Граждане же ближнего зарубежья в силу правовой неграмотности, а зачастую и просто незнания русского языка, по УДО редко выходят. Чаще всего — просто потому, что не знают, как», — говорит он.
Согласно статье 79 УК РФ, главным основанием для УДО является признание судом того, что для своего исправления заключенный «не нуждается в полном отбывании назначенного наказания». Определяется это наличием или отсутствием дисциплинарных взысканий и характеристикой по месту лишения свободы. Однако существуют и формальные основания для отказа. Та же 79 статья гласит, что контроль за поведением досрочно освобожденного должен осуществлять уполномоченный на то специализированный государственный орган. В случае, если надлежащий надзор не может быть осуществлен, судья вправе отказать в удовлетворении ходатайства. Хотя эта норма была прописана в УК с самого начала, применялась она не часто. В 2009 году пленум Верховного Суда решил уточнить мотивацию судов при решении вопросов об УДО. Среди пунктов этого постановления пятилетней давности оказался один, прямо касающийся иностранцев.
В нем говорится, что при решении вопроса о досрочном освобождении гражданина другого государства российский суд, наряду со сведениями, характеризующими осужденного, должен также учитывать условия, предусмотренные «международным договором Российской Федерации для осуществления контроля за поведением осужденного и возможности возложения на него дополнительных обязанностей, подлежащих исполнению в период условно-досрочного освобождения на территории иностранного государства». Другими словами, решая, удовлетворять просьбу об УДО или нет, российский судья должен быть уверен в том, что иностранец будет выполнять условия соглашения. Гарантии этого должны быть прописаны в договорах, заключенных между Россией и другими странами. Однако в действительности этих договоров просто нет. «В целом, до издания этого постановления пленума, такой проблемы фактически не существовало. Потом появился этот странный документ, в котором говорится, что суды должны среди оснований для удовлетворения либо отказа в удовлетворении прошения об УДО учитывать наличие либо отсутствие международных договоров. Поначалу, в первые несколько месяцев, в некоторых регионах судьи, не зная, что делать, вообще перестали освобождать иностранцев. Позже ситуация несколько улучшилась, но мне все равно всегда казалась ненормальной», — вспоминает председатель комитета «За гражданские права» Андрей Бабушкин.
Спустя пять лет после публикации постановления на эту проблему обратил внимание президиум Верховного Суда. Проанализировав работу российских судов при рассмотрении ходатайств об УДО для иностранцев, орган пришел к выводу, что само по себе отсутствие соответствующего международного договора не должно являться основанием для отказа в удовлетворении ходатайства — этот факт должен быть учтен лишь в совокупности с другими данными, например, с характеристикой заключенного по месту лишения свободы. Тем не менее, российские суды продолжали выносить отказы исключительно из-за отсутствия международных договоров, о необходимости существования которых пять лет назад заговорил Верховный суд. Осужденный в сентябре 2012 года по статье 228 УК РФ (распространение наркотиков) гражданин Узбекистана Раимов — трудоустроенный, имеющий четыре поощрения от администрации колонии, раскаявшийся и осознавший вину — попросил об УДО после отбытия двух третей срока в липецкой ИК-2 в октябре 2014 года. «Трудовую дисциплину не нарушал. Нарушений режима отбывания наказания старается не допускать. Взысканий не имеет. По характеру спокоен, уравновешен. Дружбу поддерживает с осужденными положительной направленности. Внешне опрятен. В обращении с представителями администрации проявляет вежливость. […] В случае условно досрочного освобождения имеет возможность трудоустройства», — перечисляются заслуги заключенного в справке от администрации колонии. Несмотря на идеальную характеристику осужденного, судья Правобережного районного суда Липецка Кузнецова в удовлетворении ходатайства отказывает. В мотивировочной части решения она указывает, что осужденный не представил документы, свидетельствующие о наличии со стороны Узбекистана «достигнутого соглашения о передаче осужденного на условиях, предусмотренных международным договором РФ для осуществления контроля за его поведением». «В связи с вышеизложенным, суд приходит к выводу о том, что Раимов для своего исправления нуждается в дальнейшем отбывании [срока]». — решает судья.
Формальное основание
Случай Раимова — не единственный. Липецкий адвокат Сергей Локтев, на протяжении последних нескольких лет помогающий иностранцам выйти из колоний по УДО, столкнулся с этой проблемой совершенно неожиданно весной 2014 года. В начале апреля судья Правобережного районного суда Липецка — именно он занимается рассмотрением просьб об УДО в регионе — удовлетворил ходатайство о досрочном освобождении двоих клиентов Локтева, граждан Молдавии. Спустя месяц к адвокату с тем же вопросом обратились двое их соотечественников. «У нас с этой судьей рабочие отношения, и как-то в коридорной беседе она мне заявила: «А ты знаешь, что они у тебя не выйдут?». Я удивляюсь, как не выйдут, в чем проблема-то? «Ну они же, — говорит, — граждане Молдавии». А тут как раз события на Украине начались. Я говорю: «Ну подождите, ну да, Молдавия вроде как поддерживает, но неужели в этом дело, в политике?». Она говорит: «Нет, есть же договор, есть ведь пленум Верховного суда, ты же читал его?». Я начинаю вспоминать: естественно, я читал его, конечно, припоминаю, что было там что-то такое про договоры. Нахожу этот пункт: действительно, черт возьми, есть такая формулировка. Но пленум-то 2009 года. Никто им не пользовался, и тут вот в этом году его почему-то поднимают и говорят, что ориентироваться нужно только на него. То есть тот же судья, при тех же обстоятельствах, но появился какой-то пленум и все поменялось!», — недоумевает Локтев.
После этого разговора стало очевидно, что шансов выйти по УДО у иностранцев в Липецкой области попросту не осталось: районные и городские суды перестали удовлетворять поданные ходатайства, а областной суд — отменять уже удовлетворенные нижестоящими инстанциями прошения. Локтев, пообщавшись с коллегами из других регионов — Тамбовской, Краснодарской, Калининградской, Ярославской, Нижегородской областей и Ставропольского края — выяснил, что они с подобной проблемой не сталкивались. Однако в базе нормативных документов «Право.Ру» можно обнаружить аналогичные решения, в которых единственным основанием для отказа стало отсутствие международных договоров, из других регионов. Например, в июле 2014 года Якутский городской суд отказался отпускать условно-досрочно не имеющего российского гражданства заключенного одной из колоний строгого режима Чай Сяоюна. Несмотря на четыре поощрения от администрации колонии, положительное отношение к труду, спокойный характер, частичное признание вины в совершении преступления по статье 111 УК РФ (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью), за которое он получил девять лет лишения свободы, суд удовлетворять его ходатайство об УДО не стал, сославшись на отсутствие международного договора и документов, подтверждающих гражданство иностранца.
Официальное подтверждение тому, что у России действительно нет ни одного договора с другим государством о надзоре за освобожденными по УДО иностранцами нашлось лишь в декабре 2014 года. За несколько месяцев до этого Локтев отправил в Минюст, МИД и посольства 14 государств стран ближнего зарубежья письмо с описанием проблемы и просьбой разобраться в сложившейся ситуации. «На сегодняшний день право на условно-досрочное освобождение от отбывания наказания у иностранных осужденных, отбывающих наказание в РФ, фактически отсутствует […] Таким образом, Ваши граждане, оказывающиеся по приговору суда РФ в местах лишения свободы, не имеют правовой возможности для условно-досрочного освобождения, даже при признании судом того, что для исправления осужденный не нуждается в полном отбывании назначенного судом наказания. Суд по формальным основаниям отказывает в условно-досрочном освобождении иностранным гражданам в связи с отсутствием международного соглашения с РФ», — объяснял адвокат.
Пока ответ на обращение пришел лишь из Минюста (копия есть в распоряжении «Медиазоны»). В документе за подписью замдиректора Департамента международного права и сотрудничества Валерия Лысака признается: «В настоящее время РФ не является участницей международных договоров, регулирующих вопросы передачи условно-досрочно освобожденных осужденных в государства их гражданства для осуществления контроля за поведением осужденных и возможности возложения на них дополнительных обязанностей, подлежащих исполнению в период условно-досрочного освобождения на территории иностранного государства». Вместе с тем, подчеркивает представитель министерства, нормативно-правовая база по этому вопросу «постоянно совершенствуется». По словам Лысака, сейчас страны-участники СНГ обсуждают проект Конвенции Содружества об исполнении судебных решений в отношении лиц, осужденных к наказаниям, не связанным с лишением свободы. Чиновник предполагает, что в дальнейшем некоторые положения это Конвенции могут быть использованы для работы над проектом соглашения, которое решит вопрос о контроле за досрочно-освобожденными от наказания, назначенного иностранным судом.
Локтев считает, что судьи стали выносить отказы на основе отсутствия несуществующих договоров, с подачи прокуратуры. Это косвенно подтверждается в постановлении об отказе в удовлетворении прошения об УДО клиента Локтева, гражданина Таджикистана Хаитова. В документе упоминается письмо российского Минюста, которое подтверждает, что между Россией и Таджикистаном нет договора о передаче условно-досрочно освобожденных. Как объясняет Локтев, это письмо, вероятно, стало ответом на запрос прокурора. «И вообще, когда пошли эти отказы, кто-то из судей говорил, что все, прокурорский запрос дошел от прокуратуры до Минюста, значит теперь придется выносить такие решения: ведь позиция Минюста, хоть и в форме письма, была оформлена», — говорит он.
Председатель правозащитной ассоциации «Агора» Павел Чиков считает несколько иначе: по его мнению, рост числа отказов в УДО для иностранцев связан с ужесточением миграционной политики. «Буквально последние два три года началась жесткая борьба с мигрантами: все эти истории с рабами, депортационными центрами с ужасными условиями, целая волна решений о запрете на въезд в Россию. На фоне этого, видимо, понадобился механизм того, как перестать отпускать иностранцев из колоний. Был обнаружен этот вердикт Верховного Суда, и сверху спущено соответствующее указание на его активное применение. Прокуроры стали ссылаться на него в судах, а судьи — соглашаться с ними. Безусловно, без участия Ромодановского (главы ФМС Константина Ромодановского — МЗ) тут не обошлось. Прямое указание он, конечно, не давал, но наверняка было какое-то совещание межведомственное, на котором этот вопрос был решен», — полагает он.
Результат один
По словам Локтева, многочисленные отказы судов привели к тому, что иностранцы просто перестали подавать на УДО, понимая, что ходатайства все равно не будут удовлетворены. С прошлой весны ему удалось довести до кассационной инстанции лишь нескольких клиентов, и все они получили отказ. «Меня родственники спрашивают какой будет результат, я честно отвечаю, что никакого. Понятно же, что эта позиция для районного суда спущена с вышестоящих судов. Они тогда говорят, что смысла нет. Пока ничего не меняется. Я приезжаю в колонии, они спрашивают: «Что делать-то?». Я говорю: «Вам откажут, но мы можем попробовать. Но и на районном, и на областном уровне будет стопроцентный отказ». Не будь дураками, они отказываются. Дошли только единицы», — сетует он.
Таким образом, для иностранцев остается лишь один способ сократить срок лишения свободы — заменить меру наказания на более мягкую, то есть на штраф. Но и это сделать фактически невозможно: для того, чтобы положить деньги на депозитарный счет заключенного в судебном департаменте необходимо судебное определение, но суды считают, что иностранец не может быть обеспечен деньгами и выносят отказы. Из-за этого, объясняет Локтев, адвокатам приходится заводить осужденным личные лицевые счета, класть деньги на них и подавать ходатайства с просьбой наложить арест на эти средства для исполнения определения.
Отсутствие у иностранцев возможности выйти по УДО вызывает опасения и у сотрудников колоний, говорит Локтев. «Один из начальников отряда, непосредственно работающий с этим контингентом, сказал мне: «Мы с этим тоже не согласны, потому что смысл заключенному вести себя нормально, добиваться поощрений, если что он себя хорошо будет вести, что плохо, результат один — выйдет по истечению срока. Надзирателей это тоже не устраивает — у них утрачивается один из рычагов воздействия на заключенных», — объясняет адвокат. Начальник пресс-службы липецкого управления ФСИН Владимир Лялюк не смог прокомментировать доводы Локтева: по его словам, пока ведомство не располагает данными о росте числа взысканий среди иностранных заключенных, которые могли бы подтвердить или опровергнуть их.
Третья проблема, которую спровоцировало желание судей действовать в соответствии с решением пленума Верховного Cуда пятилетней давности — попытки заключенных самостоятельно решить вопрос. Пример такой самодеятельности описывается в вердикте, которым Липецкий областной суд отменил решение нижестоящей инстанции и отказал в удовлетворении ходатайства об УДО гражданина Азейрбаджана Махмудова. Подавая прошение, осужденный приложил к нему письмо от азербайджанского Минюста, в котором было указано, что в соответствии с «Конвенцией о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам» от 1993 года в случае условно-досрочного освобождения за ним будет установлен надлежащий контроль.
Начальник ИК-2, в которой содержался заключенный, направил в азербайджанское министерство запрос с требованием проверить подлинность этого документа, но до вынесения судом первой инстанции ответа не поступило и ходатайство было удовлетворено. Позже ответ все же пришел: в нем Минюст республики указал, что письмо о Махмудове было полностью сфальсифицировано. В связи с этим областной суд отменил решение о досрочном освобождении иностранца. По словам Локтева, Махмудов — не единственный заключенный, попытавшийся выкрутиться из ситуации таким образом. «Двое то ли узбеков, то ли таджиков, получили с родины письма за подписью также Минюста с обещанием надзирать за ними. Затем правоохранительные органы также провели проверку. Еще прокуроры проводили проверку по колониям по информации о фальсификации этих документов уже самими осужденными. Информации о том, что были какие-то уголовные дела после этого, пока нет», — говорит адвокат.
Узаконенная дискриминация
Локтев видит в массовых отказах в досрочном освобождении иностранцев повод для обращения в ЕСПЧ. «Вопрос стоит в чем? В том, что здесь — дискриминация по гражданству. Даже не по национальности, а по наличию гражданства той или иной страны. То есть, каким бы золотым ты ни был и как бы ни заслуживал права на УДО, тебе откажут, потому что ты — гражданин иностранного государства, хотя бы даже Белоруссии. Нет соглашения — все, сиди от звонка до звонка. Встает вопрос — а зачем тогда вообще была введена эта норма УДО, если она для иностранных граждан не работает вообще?», — задается он. Однако пока адвокату не удается найти осужденных иностранцев, которые согласились бы пройти через все апелляционные инстанции вплоть до Европейского суда: по его словам, заключенным проще отбыть срок до конца, чем проявить инициативу.
Чиков видит в этой проблеме повод для обращения как в ЕСПЧ, так и в российский Конституционный Cуд. «Очевидно, что это дискриминационная практика. При ее анализе возникает вопрос относительно возможности существования соглашения, о котором говорил Верховный Cуд: если человек долгое время проживал в России, отбыл наказание и был освобожден, это вовсе не означает, что он обязательно поедет в свою страну. С таким же успехом можно перестать отпускать по УДО россиян, ведь у них тоже остается возможность уехать в другое государство, где за ними не будет осуществляться контроль. У иностранца не остается выбора именно потому, что он — иностранец. Независимо от того, как он себя поведет, он не сможет выйти и никто не сможет на это повлиять. Это просто узаконенная дискриминация», — полагает он.
По словам председателя комитета «За гражданские права» Бабушкина, постановление пленума Верховного Cуда об освобождении иностранцев по УДО от 2009 года ставит под вопрос весь смысл существования института досрочного освобождения. «Конечно, иностранцам всегда сложнее было получить УДО, в первую очередь из-за ксенофобии судей и практики признания «нежелательным гражданином иностранного государства», но это постановление пленума — оно просто в полной мере демонстрирует несовершенство российской системы исполнения наказаний. Оно не решило ни одной проблемы, оно вообще непонятно зачем было придумано. Я думаю иногда, что его просто неправильно поняли, или не захотели понимать правильно из-за распоряжения сверху. Такой типичный бредовый момент, свойственный российскому законодательству: договоров нет, но постановление есть, поэтому будь добр — исполняй и досиживай до конца», — негодует правозащитник.
Иностранцы, женщины и подследственные
Руководитель «Гулагу.Нет» Осечкин считает, что институт УДО не только не реформируется, но и расширяет список оснований для отказа в удовлетворении ходатайств. По словам правозащитника, помимо иностранцев, сейчас меньше всего шансов освободиться от наказания досрочно есть у заключенных женских колоний и осужденных на небольшие сроки, отбывших большую их часть в СИЗО.
«Женщины — это замечательные швеи трудоспособные, работящие. На местах же царит феодализм начальников, и, конечно освобождать по УДО женщину, которая выполняет норму, ест мало, а доход приносит хороший, администрация колонии нужным не считает. По УДО в СИЗО — отдельная проблема, с которой почему-то никто не может справиться. Если человеку дали два года, а он один год уже отбыл, то его в течение 10 суток должны отправить в колонию. И там он до конца срока не сможет получить хорошую характеристику от администрации, потому что начальники будут говорить, что нужно время на изучение человека. В результате он выходит по звонку», — объясняет он.
В общей сложности за 2013 год российские суды удовлетворили 45,9% (или 65 237) ходатайств об УДО, поданных заключенными. При этом последние три года происходит одновременное снижение как общего числа рассмотренных судами прошений, так и числа удовлетворенных ходатайств. В последнем обзоре судебной практики, опубликованном Верховным Cудом в апреле прошлого года, говорится, что в России сложились «разные подходы» к тому, как следует поступать при отсутствии международных договоров об осуществлении контроля за поведением досрочно освобожденного: одни суды, согласно анализу, удовлетворяли ходатайства, другие отказывали. «Так, имел место случай отказа в удовлетворении ходатайства об УДО осужденной на одном лишь том основании, что она является гражданкой иностранного государства, в то время как данное обстоятельство не предусмотрено законом в качестве препятствия для применения статьи 79 УК РФ», — говорится в обзоре. При прочтении документа становится очевидно, что, несмотря на различные постановления пленума Верховного Cуда, пока у российских судей не сложилось единого мнения на счет освобождения по УДО.