Фото: Антон Карлинер / Медиазона
Седин. Два года без денег
Фотограф Антон Карлинер встретился с рабочими обанкротившегося Краснодарского станкостроительного завода «Седин», которые уже около двух лет не получают зарплату, и поговорил с ними о жизни на пять тысяч рублей в месяц, Обаме, «Единой России» и экстремизме.
Краснодарский станкостроительный завод — старейшее промышленное предприятие Кубани — был основан еще в 1911 году. Названный позже в честь погибшего на Гражданской войне токаря-красноармейца Седина, завод был одним из крупнейших в мире производителей токарно-карусельных станков.
Борис Васильцов, слесарь механосборочных работ, 64 года, стаж 43 года (слева). Владимир Жаров, электрик, 64 года, стаж 44 года
Васильцов: «Лично мне кажется, что наш завод был самый богатый в Европе — тут столько было богатства, что 20 лет уже его тянут-тянут, воруют-воруют… Но уже, по-моему, добили до конца. Украли уже все, ничего не найдешь».
Жаров: «В свое время в 55 стран мира шли станки, я лично за границу ездил, запускал станки, они были востребованы, но потом ситуация резко изменилась — вроде как давайте мы приватизируем. На фирмочки забили завод, который был 5 500 людей, а потом каждую фирмочку потихоньку банкротами объявляли, продавали территорию, и в итоге у нас остался первый и третий корпус. А собственником почему-то оказался [гендиректор] Игорь Аркадьевич Соболев, а не трудовой коллектив. Мы имеем акции, но никогда дивидендов не получали ни копейки.
Здесь же в каждой фирмочке — директор, бухгалтер и все остальные десять человек, а рабочих один-два и обчелся. Как в пословице, один с сошкой, семеро с ложкой. Зарплата сейчас 5 200 рублей. Можно прожить за такие деньги? Мы люди старой закваски, у нас дачи, мы с земли еще кормимся, подспорье есть. Мы не в впадаем в панику. Когда нас там призывают, не ходите на площадь, не бастуйте, я говорю: "Сытый голодного не разумеет". Вы ведь зарплату справно получаете, в тепле сидите, а у нас 25 лет не отапливается цех.
Мы политических требований не выдвигаем, у нас два пункта: задолженность по зарплате и сохранение станкостроения. Без станкостроения что можно развивать? Запад нам сейчас современные станки не даст. Уговоры идут, чтобы не шли на площадь. Узнали, что мы идем в полчетвертого 14-го числа [ноября 2016 года] — в 11:00 администрация уже здесь. Смотрю, женщины не идут, говорят: нам сказали, это к экстремизму приравняют. Но я пошел, и много людей пошли. Профсоюз нас поддержал независимый».
Последние несколько лет предприятие испытывает постоянные финансовые трудности; за 2015 год убыток ЗАО «Станкозавод "Седин"» вырос на 55% до 35,7 млн рублей. На сегодняшний день задолженность по зарплате перед работниками составляет 16 млн рублей.
Вячеслав Ветер, главный инженер-конструктор, 32 года, стаж 10 лет
«Проблемы начались с того, что мы заключили госконтракт на невыгодных для себя условиях, взяли много кредитов, и в итоге почему-то не получилось. Заказ выполнили, станок готов, но когда приехал сюда наш министр промышленности, он нас из государственной программы исключил, и более того — еще наложил штраф. Завод понес убытки и сейчас находится в конкурсном производстве. Сложно сказать, почему так получилось. У Минпромторга сейчас такая политика: купить готовые образцы вместо того, чтобы заморачиваться с производством новых опытных образцов. Нет, лучше купим импортное, соберем на территории России, оно будет работать, а свое развивать они почему-то не горят желанием.
Это было 29 ноября 2013 года, и после этого стала накапливаться задолженность по заработной плате. Когда было пять-шесть месяцев задолженности, они говорили: мы будем вам выплачивать, не выносите сор из избы, все будет хорошо. Накопление продолжалось, и, соответственно, рвануло — мы решили выйти на улицу. Это было перед выборами 2015 года. Приехала компания чиновников всех мастей, нас уговорили. Но выборы в сентябре прошли, и ничего не решилось. 31 декабря 2015 года нам выплатили задолженность по зарплате за 12 месяцев. Потом мы получили уведомление о сокращении без выплаты задолженности по заработной плате, без выходного пособия. Людей со Станкозавода частично раскидали по маленьким предприятиям, но там тоже начались задержки зарплаты.
Чтобы пережить этот год, мы с братом переехали к отчиму, доделывали ему дом, он нас кормил, а квартиру мы сдавали и на эти деньги жили. Сейчас мы с братом, чтобы заработать, занимаемся отделкой квартир. Это сейчас основная работа.
31 марта была первая провокация — мы захотели выйти к администрации края, вышли, а "Единая Россия" организовала там же свой митинг, невольными участниками которого мы стали. Потом мы переместились к администрации города, федерального инспектора — а они везде ходили за нами. Мы обращались к правоохранительным органам: почему, мол, за нами, скажем так, передвигается эта группа с флагами? А они говорят, у них все согласовано на территории города Краснодар, тут они могут перемещаться где угодно. И перед тем, как мы вышли 14 ноября, были звонки — звонили как представители администрации, так и силовых структур. Говорили, что это попытки экстремизма. Мы тут сидим без денег, без работы, и еще такое на нас вешать?».
Весной 2016 года Арбитражный суд Краснодарского края признал завод банкротом. Имущество предприятия было арестовано еще в сентябре 2015-го, когда судебные приставы пытались взыскать долги по зарплате за предыдущие девять месяцев.
Сергей Величенко, ведущий инженер-конструктор, 41 год, стаж работы 10 лет
«7 ноября у меня, фактически, исполнилось десять лет работы на заводе, с которого нас турнули всем трудовым коллективом. Сейчас мы сидим уже без денег, без перспектив каких-либо ясных — никто нам ничего толком не говорит, мы ничего понять не можем, что нам делать. У нас смутное время, туман в головах. Нагнетание эмоций — оно просто нереальное было в прошлом году. Мы с кем мы только ни общались — с губернаторами, с мэрами, с инспекторами по городу Краснодару, по Южному федеральному округу, проводили сходы. В результате нам удалось выбить только часть долга. За этот год, с января, никаких выплат по нашему долгу, даже самых минимальных, не производилось. Часть людей были устроены на предприятия на нашей площадке. Часть из них получают зарплаты по пять-шесть тысяч с задержкой по несколько месяцев, часть вообще почти ничего не получают. Нам, конструкторам, немного больше повезло — у нас была проявлена солидарность, и нам удалось добиться того, что инвестор, который сюда собирается заходить, нас поддержал. В течение нескольких месяцев мы с ним работали, и у нас получалось сравнительно неплохо, но в последний месяц из-за разногласий с руководством завода он приостановил деятельность с нами.
У меня и дома много всяких трудностей, ребенок в первый класс пошел, я весь на нервах из-за этого всего. Жена у меня работает, конечно, но она инвалид по зрению, работает два дня в неделю по выходным, пока я с ребенком. Не очень красиво просить у родителей деньги, когда тебе 41 год, даже противно мне самому. Мы ждем какой-то ясности: либо инвестор отказывается от нас, либо будем думать, как из этого положения выходить. Я могу плюнуть на все и пойти искать работу, но если мы сейчас начнем расходиться — это потом уже назад не соберешь. Если в 1990-х годах конструкторское бюро было 200-300 человек, то сейчас у нас отдел — человек 25, а остались 14-15. А без конструкторского бюро здесь, на этом заводе, уже ничего восстановить будет невозможно».
Уголовное дело в отношении экс-директора завода Дмитрия Чумаченко было передано в суд еще в ноябре 2015 года. Менеджер обвиняется в в невыплате зарплаты (часть 2 статьи 145.1 УК) и уклонении от уплаты налогов (часть 1 статьи 199.1). О результатах рассмотрения дела не сообщалось.
Алла Анечкина, инженер-технолог, 64 года, стаж 40 лет
«Пришла сюда после института. Как пришла в отдел главного технолога, я нигде не шарахалась, какие бы ни были трудности на заводе — терпела, тащила. Когда я пришла, завод процветал. Я думала, год проработаю и уйду, и вот до сих пор этот год у меня длится. Приросла. Мы тут не привыкли бегать. Мы пережили очень много, нас от отдела, который был около 160 человек, осталось буквально десять. Это был отдел, который занимался технологической подготовкой производства.
Станкостроение в стране уже почти разрушено полностью. Наверное, кому-то это надо, кому, не знаю — история покажет. Раньше было училище станкостроительное, техникум станкостроительный — он теперь стал какой-то колледж, но не станкостроительный. Готовят механиков по ремонту машин, холодильников, вообще всякого фуфла, но только не станочников. В Политехе, да, есть специальность, только толку с того? Те, кто здесь остался — кому передавать опыт? Мы вот сейчас уйдем, и оно само все рухнет. Видно, кому-то нужно, чтобы мы ушли, чтобы спокойненько взять это голыми руками. А кто вот с этими желторотиками работать будет? Обама?
Нас очень сильно обманывали, когда этот госзаказ был. Но, как говорится, боженька не фраер, он все увидит и все посчитает, как нас дурили и обманывали. Мы гордились тем, что делали, а потом нас просто кинули. Кто-то смирился, кто-то нет, кто-то переживал — я, например, в больницу попала. Они морально убили людей. Я, наверное, одна из последних идиоток, у которых еще какая-то вера осталась. Мы согласны на любой исход — пусть хоть национализируют, пусть хоть инвестор приходит. Нам все равно, в каком виде это будет, потому что нужна работа.
Какой был чистый, красивый наш завод! Ходили мы только по пешеходным дорожкам, розы цвели, все было вычищено, а что сейчас делается? Хотя бы тот же губернатор пришел и посмотрел. Путину пока я верю, но я так подозреваю, что помощник у него, именно по промышленности, какой-то не тот».
Первую уличную акцию протеста работники завода провели в октябре 2015 года. Митинг собрал около 100 участников и прошел под лозунгом «За инновации в станкостроении и достойную жизнь сединцев».
Шаповалов Илья, инженер-наладчик, 34 года, стаж работы 10 лет
«Писал я в правительство наше — Медведеву, президенту. Обещали разобраться, никто так и не разбирался. 10 марта меня сократили, до сих пор задолженность не погасили. Часть выплатили в декабре — администрация подсуетилась, но это только часть была. Не больше десяти тысяч выплачивали, и то не каждый месяц, а как деньги приходили. Мне приходилось напрягать родственников. Время идет, те деньги, которые за сокращение должны — не рассчитываются с нами. Все время сдвигают сроки. Короче, проблема здесь одна: нет оборотных средств. Мы же сейчас работаем по принципу пирамиды: нам платят, мы что-то делаем, не платят — мы стоим, ждем».
В ноябре 2015 года с трудовым коллективом завода встретился губернатор Краснодарского края Вениамин Кондратьев, который назвал требования рабочих «криком отчаянья».
Алексей Кириченко, инженер-конструктор первой категории, 52 года, стаж 30 лет
«Ровно 30 лет назад я пришел молодым специалистом на завод в конструкторское бюро.
Закончил Новочеркасский политехнический институт по специальности "электропривод промышленных установок". В октябре месяце 1986 года я пришел, и в октябре 2016-го я остался без средств к существованию.
В семье проблемы. Задолженность по квартплате. Полтора-два года мы без зарплаты сидели, все нам обещали, в частности, наш директор — "закроем" [задолженность] в августе, в марте, в мае... И вот так обещаниями, завтраками кормят, кормят. Теперь обещают февраль-начало марта.
Мы надеемся, иначе не ходили бы на эти сходы. Пока надежда есть, будем ходить — все в рамках закона, ничего не нарушая. Тут дошло — я призвал болельщиков "Кубани", чтобы они пришли массово. Так этот сайт чуть не заблокировали. Экстремизм, терроризм — если мы вышли просить, чтобы долги по зарплате, которую не платят два года, погасили, это что, экстремизм? Или чтобы работа у меня была — это что, терроризм?! Мы без плакатов просто пришли поговорить, никаких там политических лозунгов. В этом что такого экстремистского? На ребят там наезжали, звонки там поступали с угрозами. Это уму непостижимо».
9 ноября 2016 года собрание работников завода приняло решение провести народный сход и серию одиночных пикетов против невыплаты зарплат и увольнений. 11 ноября группа завода «ВКонтакте» оказалась заблокирована по требованию Генпрокуратуры.
Жанна Пономаренко, инженер-технолог, 59 лет, стаж 37 лет
«Я пока числюсь и, так сказать, работаю. Сейчас у нас началась процедура банкротства, и я выполняю работы такие — подбираю документацию необходимую. Зарплату не платят, тяжело на одну пенсию жить. У меня пенсия относительно неплохая, 12 тысяч, я уже смеялась — восемь [тысяч] коммуналка, остается четыре, значит, по 130 рублей в день у меня есть. Хочешь ешь, хочешь — не ешь. Сама виновата, надо было подыскать что-то, но чувство долга…
В понедельник я отнесла заявление в прокуратуру по поводу того, что у нас не оплачена зарплата. Многие же вот сократились, им компенсацию по увольнениям тоже не выплатили. Отнесла, не знаю, что будет. Может, продадут какое-то имущество и выплатят людям зарплату.
Я не верю уже особо в народные сходы. Последний раз я была 14-го числа — приезжала краевая, городская администрация, вице-губернатор обещал, что они возьмут в аренду третий корпус, и все начнет работать. Надежды? Все больше и больше кажется, что нет, что завод не заработает».
Александра Заболокина, инженер-конструктор второй категории, 27 лет, стаж пять лет
«Тяжело, очень тяжело. Мне еще повезло с тем, что у меня есть свое жилье, мне не надо его снимать, но я живу далеко, за городом. Когда я на завод пришла, молодым специалистам минимальные зарплаты здесь ставили: мол, ребята, набирайтесь опыта. Дальше начались задержки. Два-три месяца — это нормой считалось, а потом больше и больше: четыре, пять месяцев. Зарплата выходила 14 тысяч, максимум — 15 тысяч. И утечка кадров пошла колоссальная, причем [уходили] ведущие специалисты — люди, которые отдали всю жизнь, они станок знают от "а" до "я", потому что всю жизнь этими станками и занимались. А сейчас их с завода, получается, выжили.
Года два уже и нормальной-то работы нет. И деньги не платят. Даже просто ездить [не на что], не говоря уже про то, что дома надо ремонт делать.
У нас свои сад, теплица, пруд, куры, корова — на еду все свое. То есть приезжаешь после работы и тебе надо еще пойти поработать. У всех в этот период была дополнительная какая-то работа. Кто-то чертежи делал, у кого-то, допустим, стройка.
На данный момент других вариантов, кроме протеста, нет. Почему мы чего-то смогли добиться? Потому что Седина — это бренд. Вот выходят, скажем, на пикет, а люди часто даже внимания не обращают. А вот я когда стояла с пикетом, человек идет и видит: Седина. Все, он зацепился, он говорит: слушай, смотри, Седина! Машины едут, сигналят».
14 ноября вице-губернатор Кубани Сергей Алтухов пообещал работникам завода, что долги по зарплате будут погашены после продажи имущества предприятия новому инвестору, который возобновит производство. По заверениям чиновника, условия и сроки продажи будут утверждены до конца декабря. Согдасно данным Единого федерального реестра сведений о банкротстве, имущество завода оценивается в 121 млн рублей.
Валентина Гриценко, крановщик, 66 лет, стаж 30 лет
«Я пенсионерка, к чему мне красоваться? Станкозавод на сегодняшний день должен мне 100 тысяч. Туго затягиваем пояса, не позволяем себе никаких удовольствий, лишь бы только заплатить за ЖКХ и как-то покормиться. Мы бесправные люди».
24 ноября во вновь созданной группе завода «ВКонтакте» появилось сообщение о том, что переговоры с администрацией предприятия и чиновниками провалились, и в ближайшее время планируется еще один сход.
Юрий Иванов, оператор станков ЧПУ, 36 лет, стаж 17 лет
«Со мной немножко проще, чем с другими, потому что я здесь считаюсь ценным сотрудником — работаю на станках с цифровым управлением. За меня как бы держится, чтобы не отпустить, и зарплата повыше, чем у других. У тех, с кем я работаю, сейчас зарплата опустилась до 12-15 тысяч — попробуйте прожить, когда цены выросли сами знаете как. Раньше, когда зарплата была по 25 тысяч, у людей все равно не было возможности что-то отложить. Это морально давит. У руля постоянно одни и те же, а другим попробовать не дают. Моя политика — [надо] передать управление банку, чтобы они действительно занялись развитием завода. Какие бы планы не строили местные власти, я категорически против них. Потому что за десять лет была куча разных программ, и они не дали толку. А зачем мы будем наступать на грабли в 11-й раз, если мы уже знакомы с тем, как работает наше правление? Не скажу, что оно безграмотное. Оно грамотное, но себе в карман. Мое мнение — по всей стране приватизация тупо была лохотроном. Когда завод выкупали, каждому работнику выдавали акции, а потом они манипуляции закрутили так, что эти акции размножили, и они стали стоить копейки. Люди, ничего не имея, стали эти акции продавать.
Толку от народных сходов не будет — пока региональные власти не прижмут наше руководство, или следственный отдел что-то не найдет про их нечестные дела. А то, что мы говорим, так это просто воздух толкаем».
По сообщению в группе завода «ВКонтакте», накануне народного схода 14 ноября рабочим активистам угрожали уголовным преследованием.
«Собравшихся могло бы быть и больше, но накануне мероприятия многим рабочим поступали звонки с угрозами. Неизвестные люди звонили и доходчиво объясняли, что стоит ожидать более пристального внимания ФСБ к своей персоне, в случае посещения народного схода. Кому-то прямым текстом говорили, что "посадят за экстремизм". В основном угрозы поступали пожилым людям. Стоит отметить, что раньше рабочих к зданию краевой администрации явились представители провластного профсоюза и единороссы, якобы для поддержки требований работников завода "Седин". На самом же деле они просто оттягивали внимание от реальных проблем заводчан», — писали организаторы схода.
Алексей Злыденко, слесарь механосборочных работ, 53 года, стаж 27 лет
«Много времени стало уходить на то, чтобы выполнить заказ. С чем это связано: деньги, которые должны были быть использованы на заказах, стали изыматься собственником. В результате станкостроение стало обескровлено. Вроде как и заработали, а на самом деле денег нет. В результате зарплаты перестали вовремя выплачиваться. Вроде бы и кризиса в стране нет уже, и кризис в станкостроении. Все упирается в то, что собственник завода стал со временем собственником предприятия, раздробленного на многие части. Многое сдается в аренду. И вот мы снимаем помещение. Нужно платить, часть денег мы должны отчислять собственнику, а у него свои были поставлены задачи. Забирает деньги, оставляя нас без средств к существованию.
Сейчас я работаю на другом предприятии, которое также входит в эту же систему. А когда я работал на Станкозаводе, в течение года приходилось перебиваться на других [работах], чтобы прокормить семью. Искал заказы на стороне. Ездил в другие города, выполнял работу, которая мне по силам. Таким образом выжил. А долг на основном предприятии рос — даже если мы выполняли какие-то заказы маленькие, зарплату не получали. Эти деньги пропадали. Ссылались, что заплатили то за электроэнергию, то налоги, то еще за что-нибудь — а люди оставались без зарплаты».
Согласно официальному сайту ЗАО «Седин», на сегодняшний день на предприятии открыта одна вакансия — заводу требуется первый заместитель гендиректора.
Владимир Пшеничный, слесарь электромонтажных работ пятого разряда, 54 года, стаж 33 года
«Руководство… Не знаю, как смотрит наша верхушка — я имею ввиду наше российское руководство. Ведь станкостроение не так то просто восстановить. Сколько заводов развалили. А покупать на стороне сегодня можно, а завтра эмбарго наложили — и все, пока, ребята. Я давно заметил — так и песни поют на "Авторадио" — как Путин по дороге проехал, так все там сделали. Достучаться туда очень тяжело, туда отправляешь — из аппарата возвращают вниз, а на местном уровне решают так, как нужно им, властям. Ну да, возмутились люди, писали заявление, пришла прокуратура, наказала фирму денежно. Деньги забрали, ничего не изменилось. Я еще тогда говорил людям, что это не вариант. Тут надо сесть и, пока не будет выплачена зарплата, находиться на рабочем месте. А писать — лишняя бюрократия. Те деньги, на которые [предприятие] оштрафовали, могли бы и в производство пустить, полмиллиона — это сумма нормальная.
Это поймется, но восстанавливать будет нечем. А где потом специалистов искать? Со мной сын работает на заводе — третье поколение среди нас. Работали и папа, и мама, сестра, муж сестры, дядя, жена моя — династия! Обидно очень на такое руководство. И знать, сколько начальство получает, очень тяжело».
Оформите регулярное пожертвование Медиазоне!
Мы работаем благодаря вашей поддержке