Около девяти утра 20 февраля домой к читинскому активисту Николаю Лиханову и его брату Анатолию пришли несколько полицейских в масках и с автоматами. Они сообщили, что на Николая поступила жалоба, и велели ему проследовать с ними, не уточняя, куда именно и для чего. По дороге активиста расспрашивали о его визитах в администрацию Читы.

Лиханова привезли в Краевую клиническую психиатрическую больницу имени В. Х. Кандинского. Как выяснилось, 17 февраля руководитель отдела по работе с обращениями граждан администрации Забайкалья Марина Кудрявцева подала на него заявление в полицию. 21 февраля появились еще девять жалоб от чиновников.

В тот же день медкомиссия на основании этих заявлений заключила, что активист представляет угрозу для окружающих. Сам Лиханов отказался разговаривать с врачами, поскольку беседа не фиксировалась ни на камеру, ни на диктофон, а его представителю не разрешили присутствовать при обследовании.

«Они написали, что он угрожал им судом, профессором [Николаем] Говориным, это депутат Госдумы [от Забайкальского края]. Он сказал: "Я обращусь к нему и буду все это в судебном порядке обжаловать". Они пишут, что он угрожал», — говорит брат активиста. Депутат Говорин позже назвал принудительную госпитализацию Лиханова «абсолютно нормальной практикой».

22 февраля судья Черновского райсуда Ирина Куклина на выездном заседании в больнице постановила применить к Лиханову медицинские меры принудительного характера. В качестве свидетелей на заседании допросили сотрудниц администрации.

«Самое страшное, в чем его обвинили — приходит раз в неделю, разговаривает громко, говорит, что "вас надо всех уволить", "вы бездельники". Одна слышала, как ей рассказывали, что он двигал стулья, а которая видела, та говорит — вот он двигал стулья и даже как-то громко в стену его толкнул», — рассказывает глава Центра поддержки гражданских инициатив Марина Савватеева, которая представляет интересы активиста.

«Самое неприятное в этой ситуации, что комиссия врачей нашла у него тяжелое состояние, потому что он обращается постоянно в приемную губернатора, участвует в митингах, в пикетах и даже требовал привлечь к уголовной ответственности самого Дмитрия Медведева», — добавляет Савватеева.

Лиханов подал в СК заявление на Дмитрия Медведева в апреле 2016 года. За несколько месяцев до этого Фонд борьбы с коррупцией опубликовал «секретное» концессионное соглашение между правительством и оператором вызвавшей массовое недовольство дальнобойщиков платежной системы «Платон» — компанией «РТ-Инвест», совладельцем которой является сын близкого к Владимиру Путину бизнесмена Аркадия Ротенберга Игорь.

Под впечатлением от обнародованных документов читинский активист потребовал возбудить в отношении премьера уголовное дело. «Чиновник Д.А. Медведев подписал распоряжение без проведения конкурса в пользу своего партнера Ротенберга», — писал Лиханов.

«Нарушает работу отдела»

По мнению Савватеевой, десяток одновременных заявлений в полицию чиновники краевой администрации написали по «команде сверху». Все жалобы на Лиханова идентичны по содержанию, текст каждой состоит из трех-четырех предложений.

Сотрудники администрации края и Минспорта настаивают, что Лиханов общественно опасен; один из них утверждает, что активист угрожал ему расправой. Как отмечает Анатолий Лиханов, его брат знаком далеко не со всеми авторами заявлений в полицию; так, они никогда не встречались с Кудрявцевой. В суде она и сама признала, что написала заявление со слов подчиненных.

«Прошу вас принять меры к гражданину Николаю Ивановичу Лиханову, который систематически посещает администрацию губернатора Забайкальского края <...>. При посещении с работниками нашего отдела ведет себя нагло и агрессивно, кричит, размахивает руками, оскорбляет сотрудников отдела, своими действиями Лиханов нарушает работу отдела», — говорится в жалобе Кудрявцевой.

Одна из ее подчиненных в своем заявлении пишет, что в 2014 году «была свидетелем агрессивного поведения Лиханова», не уточняя, в чем именно это выражалось; авторы еще нескольких обращений в полицию также не могут привести конкретных примеров агрессии активиста.

В заявлении руководителя секретариата губернатора сказано, что Лиханов представляет угрозу для общества, поскольку неоднократно звонил в приемную и просил устроить ему личную встречу с губернатором в нерабочее время, в случае отказа обещая установить палатку возле дома главы региона. «Вопросы не решаются, человек добивается встречи с губернатором. Если в рабочее время не можете встретиться, давайте в свободное время встретимся, в кафе поговорим», — объясняет логику брата Анатолий.

Все заявления сотрудников администрации в полицию датированы 21 февраля — чиновники написали их на следующий день после задержания Лиханова.

Кто такие братья Лихановы. От детского бокса до независимого аудита

На общественно-политической сцене Забайкалья Николай и Анатолий Лихановы дебютировали в 2010 году. Тогда детский спортивный клуб «Спартак», в котором братья долгие годы занимались боксом, передали в ведение МВД, а секции для детей закрыли. «Мы начали за этот клуб бороться. Потому что мы там выросли, более 30 лет провели в клубе. Мы там занимались боксом, выступали за этот клуб», — рассказывает Анатолий Лиханов. По его словам, передача спортклуба полицейскому ведомству сопровождалась фальсификацией документов.

Николай Лиханов собирает подписи за отставку мэра Читы в сентябре 2013 года. Фото из личного архива

Почувствовав вкус к общественной деятельности, братья постепенно становятся заметными в регионе активистами. Летом 2014 года они попытались провести митинг против отмены прямых выборов мэра Читы; мероприятие собрало около 10 участников. 1 июля 2015 года Николай стоял в одиночном пикете у здания краевой администрации, протестуя против передачи земель в аренду бизнесменам из Китая. 1 февраля 2016 года он появился на том же месте с плакатом «[Губернатор Забайкалья Константин] Ильковский вор в Zаконе».

9 февраля 2017 года Николай снова вышел на улицу и потребовал отправить в отставку начальника краевого управления Следственного комитета Юрия Русланова, который в тот день проводил в здании администрации прием граждан. Активист утверждал, что тот «покрывает преступления чиновников и монополистов».

Одной из идей братьев Лихановых был проект Забайкальской парламентской республики. «Мы добиваемся, чтобы у нас было больше независимости от федерального центра, потому что регион сейчас как колония федеральная. Присылают разных людей, которые якобы наши интересы представляют», — говорит Анатолий. В утопии Лихановых профильных министров в правительство назначали бы отраслевые профсоюзы, а налоги оставались бы в бюджете Забайкалья.

Кроме того, братья расследовали деятельность энергетических компаний ОАО «МРСК Сибири» и ПАО ТГК-14. Внимание Николая, который учился на экономическом факультете Забайкальского института предпринимательства и специализировался на бухучете и аудите, привлекли иски, выставленные компаниями-монополистами краевой администрации — активист предположил, что под видом взыскания задолженности энергетики и чиновники вместе расхищали бюджетные средства. «Он затребовал через суды экспертизу, отчетную документацию. Он получил документы, проверку провел. Все передал в прокуратуру. И сейчас при прокуратуре сформирована комиссия, которая занимается проверкой», — рассказывает Анатолий.

Братья хотели войти в дело ТГК-14 в качестве представителей краевого Минфина, однако получили отказ. Зато бывший руководитель генерирующей компании Александр Кулаков получил должность первого заместителя председателя правительства края, напоминает Анатолий.

«Какая бы больная тема в регионе ни поднималась, он (Николай Лиханов — МЗ) обязательно на нее реагировал. Ему в этом плане смелости не занимать. Он обо всем этом говорил. Конечно, это неугодный для чиновников человек», — считает руководитель Забайкальского правозащитного центра Анастасия Коптеева. Она добавляет, что не замечала в поведении активиста никакой агрессии.

Бывший глава Могочинского района, а ныне — один из немногих в Забайкалье публичных оппозиционеров, Дмитрий Плюхин также уверен, что активист не опасен. «Действительно, он мужчина со странностями — у него есть идеи, которые многие воспринимают как бредовые. Но это не значит, что он должен быть изолирован от общества», — рассуждает Плюхин.

«Они люди непростые, и Николай сложный, но они единственные, кто не боится озвучивать такие вещи, которые боятся сказать все. В этом их ценность и помощь гражданскому обществу, — говорит о братьях Лихановых Савватеева. — Кому-то неудобно, кому-то стыдно, кто-то за работу боится. А эти люди не боятся, они делают, и их огромное количество людей поддерживает».

Николай Лиханов в психбольнице. Фото «Забмедиа»

«Когда он говорил на общеполитические темы, всегда можно было сказать: "Да это демшиза!"»

Анастасия Коптеева находит странной массовую одновременную подачу жалоб на активиста. «Не исключаю, что это может быть искусственно созданная ситуация, потому что он последнее время очень активно поднимал вопросы, связанные с непрозрачной деятельностью ТГК-14. Эта тема взволновала очень многих, в том числе бизнес-сообщество», — рассказывает правозащитница.

Как объясняет Коптеева, тема тарифов ТГК-14 была «чрезвычайно больной» для властей, «а он ее подогревал постоянно и заставлял власти отчитываться. Возможно, решили таким образом его ликвидировать. Пока тема с монополистами не назрела, его не трогали».

Бывший глава Могочинского района Дмитрий Плюхин напоминает, что первым о монополизме ТГК-14 в Забайкалье заговорил именно он — и лишился должности. Плюхин замечает, что братья Лихановы давно критикуют власти и досаждают чиновникам, но при двух предыдущих губернаторах силовики не обращали на них внимания.

«Я могу предположить, что здесь все исходит из кабинета руководителей администрации губернатора. Там есть такой Кочергин Дмитрий Валерьевич. Я не утверждаю, но предполагаю, что это его стиль», — говорит опальный глава района. Как и Александр Кулаков, руководитель губернаторской администрации Кочергин — человек из команды нового главы Забайкалья Натальи Ждановой.

Защитник Лиханова Марина Савватеева полагает, что госпитализация активиста стала ответом властей на его расследование о ТГК. «Последнее время он очень активно занимался делом, когда руководство края переводит огромные деньги по искам ТГК, — уточняет юрист. — ТГК обращается с иском, и потом администрация подписывает мировое соглашение, и деньги туда уходят. 800 млн рублей ушли в прошлом году. А сейчас [на рассмотрении] находится такой иск на 441 млн рублей». Николай посещал все заседания по этому делу и засыпал запросами приемные губернатора и его первого заместителя.

«Когда он говорил на общеполитические темы, он большой опасности не представлял. Всегда можно было сказать: "Да это демшиза!". Я считаю, когда дело коснулось реальных денег, тогда последовали действия», — заключает Савватеева. Впрочем, после широкой огласки заключение мирового соглашения было приостановлено, а ТГК-14 согласилась уменьшить сумму иска.

Анатолий Лиханов также связывает неожиданную госпитализацию брата с появлением в руководстве края людей, заинтересованных в том, чтобы «не вышли наружу проверки» в ТГК и «МРСК Сибири». «У них теперь есть властные полномочия», — замечает брат активиста.

Сам Анатолий не намерен отказываться от общественной деятельности: «Кто будет этим заниматься, если он это дело бросит или я брошу? Кому это нужно? Эти вопросы вообще не будут решаться».

«Николай — просто человек, который считает, что имеет право на мнение, что чиновники — это нанятые люди, которые живут на средства налогоплательщиков, что они обязаны ему отвечать, принимать какие-то меры, — характеризует Лиханова его защитник. — Такая позиция, которая в принципе, получается, в нашем государстве уже становится за пределом психической нормы».

В стационаре Лиханову пока не дают каких-либо препаратов: ему не будут назначать лечение, пока постановление суда о применении к нему принудительных мер медицинского характера не вступит в силу, а активист намерен его обжаловать.

Кроме того, еще не окончена доследственная проверка по заявлениям чиновников, жаловавшихся на поведение Николая. Как уточнила пресс-секретарь управления МВД по Забайкальскому краю Лариса Иванова, из 10 заявлений только в трех говорится о возможном составе преступления — оскорблении представителя власти. По просьбе дознавателя срок доследственной проверки продлен до 30 суток.