Подозреваемая в применении насилия к полицейскому Любовь Рублева не верит людям из системы МВД с 2003 года.

Тогда в автомобильной аварии разбился ее муж, старшина Сергей Рублев. По официальной версии, напарник Сергея уснул за рулем, после чего автомобиль вылетел на встречную полосу и столкнулся лоб в лоб с другим; оба полицейских погибли. У вдовы, впрочем, есть своя версия случившегося: очевидцы аварии, собиравшие недалеко от трассы бруснику, рассказали ей, что служебный автомобиль гнался за нарушителями, сбившими человека; преследователь, по их словам, попросту не справился с управлением. «Версию про "заснул за рулем" придумали, чтобы не выплачивать второй вдове денег», — уверена Рублева.

Через несколько лет — это было при «президентстве Димона Гномыча», но назвать точную дату женщина затрудняется — Любовь переехала из Нижневартовска во Владимир и сама устроилась работать в милицию. «Тогда недавно вышел указ о трудоустройстве членов семей погибших сотрудников в органах внутренних дел. Местные полковники ринулись этот указ выполнять. Я, если честно, долго отпиралась — не хотела работать в их структуре, но потом согласилась» — объясняет она. После недолгого обучения Рублева попала в роту ППС; «ходить по улице в любую погоду, проверять документы, ловить одних и тех же бичеватых» ей не понравилось. После того, как напарник заразился чесоткой, она написала рапорт об увольнении. «Но уволить меня не могли, поэтому перевели в конную полицию, хотя по документам я оставалась в ППС», — продолжает свой рассказ Рублева.

О работе в конной полиции обвиняемая отзывается тоже не слишком лестно: ей запомнилось, например, что половину конюшни занимала баня, куда «каждую неделю приезжал париться [экс-начальник владимирской полиции Александр] Разов со своей любовницей». Остальные сотрудники полицейской конюшни с пятницы по понедельник сидели в дровяном сарайчике при бане и пили пиво, добавляет Любовь. Сама она не проводила много времени с коллегами, потому что была заметно старше большинства из них.

Карьера в конной полиции закончилась для Рублевой при первом же выезде на дежурство — она упала с лошади. «Меня посадили на лошадь — я неопытная, фактически первый раз я сидела. Девки ломанулись, и моя лошадь ломанулась за ними. Я не удержалась, упала плашмя спиной, потеряла сознание», — вспоминает Любовь. Следующий месяц женщина провела в больнице — из-за падения она, по ее словам, получила сотрясение мозга, черепно-мозговую травму и травму межпозвоночных дисков.

«Когда я получила травму, [начальник Управления по работе с личным составом УМВД по Владимирской области полковник Павел] Алексахин, который меня устраивал и пропихивал в полицию, подошел ко мне, смеясь, и сказал — "Ну что, покаталась на лошадке?". Меня это так задело — ты, собака, знаешь, что у меня муж погиб, дети без отца. Я ведь ждала, что он хотя бы подойдет и скажет по-человечески: "Люб, ну извини, так получилось, ну кто ж знал"», — негодует Рублева.

Уволившись со службы окончательно, она долгое время не попадала в поле зрения бывших коллег. 5 мая этого года во время организованных Алексеем Навальным митингов «Он нам не царь» Рублеву и ее сыновей — 14-летнего Дмитрия (имя изменено) и 20-летнего Максимилиана — задержали: во Владимире местные власти считали акцию несогласованной. На Любовь и Максимилиана составили протоколы об участии в несогласованном митинге; впоследствии суд оштрафовал их на пять тысяч каждого. Дмитрия поставили на учет. Эти задержания Рублева считает началом войны, которую объявило ей городское УМВД.

17 мая, как рассказывает женщина, домой к ним приехали полицейские — они изучили страницу Максимилиана «ВКонтакте», и ее содержание вызвало у них ряд вопросов. По версии семьи Рублевых, речь шла о возбуждении уголовного дела по статье 282 УК из-за репостов с нацистской символикой и Гитлером. Документов, проясняющих суть дела, у семьи не осталось; Максимилиан лишь продемонстрировал корреспонденту «Медиазоны» фотографию порванного конверта с печатью «Для пакетов». На конверте от руки описано то, что когда-то было его содержимым — телефон Samsung Galaxy A3. Ниже подпись — оперативный дежурный отдела уголовного розыска Юрченко. Молодой человек объясняет: в этот пакет телефон положили после изъятия, полицейские не возвращали его две недели.

Телефон семья подозреваемой отдала лишь под расписку от участкового в том, что в него «не будет закачена не законная — противозаконная информация».

Расписка участкового, данная по настоянию Рублевых при изъятии телефона. Фото предоставлено Любовью Рублевой

Исходя из того, что говорят Рублевы — судья Октябрьского районного суда якобы «отказалась возбуждать дело» — можно предположить, что речь идет все же об административной ответственности за демонстрацию нацистской символики (статья 20.3 КоАП), а не об уголовном деле.

Рассказывая о вражде, которую питают в полиции к ее семье, Рублева упоминает двусмысленную фразу, брошенную, предположительно, «начальницей» оперативника Юрченко на следующем митинге, который она посетила вместе с сыновьями. «28 июня было ровно 15 лет с тех пор, как погиб мой муж. Мы его помянули и пошли на митинг против повышения пенсионного возраста совместный с КПРФ. Когда митинг закончился, к нам подошла сотрудница и говорит так неприятно: "А мы вас ждем"». От задержания, по версии Рублевой, их спасло присутствие московского журналиста Максима Шевченко, который выступал на митинге.

Максимилиан рассказывает о другом странном событии, предшествовавшем задержанию Любови по уголовному делу. По его словам, 6 октября неизвестные в вязаных балаклавах поймали его вместе с матерью после очередного пикета, надели им на головы черные мешки и усадили в автомобиль. Затем Рублеву побили мокрой тряпкой, требуя не портить день рождения Владимиру Путину, утверждает юноша. «У нас нет никаких доказательств этого. Нам не дали никаких бумаг и вернули на то же место, откуда похитили», — говорит он.

8 октября семья Рублевых вновь вышла на пикет. Любовь держала в руках двухсторонний плакат — на одной стороне было написано «***** [мурло], сделай всему миру приятно, сука, сдохни», на другой — «На пенсии денег нет, а на войну в Сирии и Украине есть»; Рублева говорит, что демонстрировала прохожим сторону, касающуюся пенсий.

Плакат Максимилиана тоже затрагивал сразу две темы. Первая сторона гласила: «Дальний Восток — Китаю, нам — пенсионную реформу, НДС 20%, налоги, статья 282 УК — настоящее проявление патриотизма Пукина». «Какой еще должен ввести налог Пугамбэ и Госдура, чтобы вы оторвали свои задницы от дивана?» — укорял апатичных россиян текст на обратной стороне.

Дальнейшие события Любовь Рублева описывает так: «К нам подошли ДПСники. Сфотографировали плакаты, поржали, говорят — так и есть. Потом ушли куда-то звонить, вернулись уже с другими сотрудниками полиции. Один подошел, не представился, сразу потребовал паспорт, хотел его взять в руки — я не отдала, спрятала в сумку. Говорит — пройдемте с нами в патрульную машину. А на каком основании? В общем, минут 10 пререкались, он то говорит про административное правонарушение, то про ориентировку». Следом подошли еще полицейские, вспоминает подозреваемая; больше всех ей запомнился «то-о-о-лстый, здоровенный, двухметровый» сотрудник по фамилии Хомяков.

Так и не услышав от полицейских, на каком основании ее хотят задержать, объясняет подозреваемая, она решила попросту уйти, взяв с собой сыновей. В постановлении о возбуждении дела против Рублевой говорится о том же, но в несколько иных выражениях: пикетчики «попытались скрыться», и полицейский Хомяков «остановил» Максимилиана. «Они кинулись на нас, старшего потащили в машину, крутили ему руки, сразу наручники надели. Младшему тоже заломали руки за спину», — вспоминает женщина.

Затем, утверждает Рублева, полицейский Хомяков дважды ударил по голове 14-летнего Дмитрия; из-за того, что подростку удалось увернуться, удары пришлись в ухо по касательной и не нанесли ему серьезного вреда. Старшего же сына, по ее словам, поранили наручниками — браслеты застегивали с такой силой, что сломали механизм замка. Отчаявшись, подозреваемая звала на помощь прохожих, но тщетно: «Меня держат, я ни тому сыну, ни тому не могу помочь, кричу — все мимо идут, или просто стоят, смотрят. Никто даже не попытался помочь или спросить, что происходит — до такой степени овощное стадо. Я уже начинаю верить в то, что тут реально самолет летает над Владимиром и распыляет порошок, чтобы все ходили, как мухи сонные».

Примерно в это же время, как говорится в постановлении о возбуждении дела, Рублева, «осознавая что Хомяков является представителем власти», ударила его левой рукой по правой щеке наотмашь, причинив «физическую боль и нравственные страдания».

Подозреваемую и ее старшего сына все же задержали и доставили в полицию, где они провели двое суток. Сперва полицейские составили на них протокол по статье о неподчинении сотруднику (19.3 КоАП) — якобы из-за отказа пикетчиков показать паспорт — и о мелком хулиганстве (20.1 КоАП) за мат на плакате у Рублевой. Суд отказался рассматривать дела и отправил их назад для устранения нарушений. Тогда полицейские составили новый протокол, вписав туда, что плакат был двухсторонним; материалы вернули и на второй день.

Максимилиан Рублев. Фото: личная страница «ВКонтакте»

«После этого им пришлось нас отпустить. Потом меня потащили в СК, где я узнала, что я бедного Хомякова чуть не убила пощечиной, что он, бедный, в больнице лежит. Я смеялась прямо в кабинете: "Что вы такое говорите, вы соображаете, как такое может произойти?!"» — говорит Рублева. Из кабинета она вышла с подпиской о невыезде и признанием вины — к этому, как утверждает женщина, ее вынудил следователь, угрожая СИЗО ей и детским домом — младшему сыну.

«Нам показали медицинские документы Хомякова, и там указано, что, во-первых, он обратился не в больницу МВД, а в больницу скорой помощи "Красный Крест". Я там врачей знаю — им скажешь, что голова болит и тошнит, они и сотрясение поставят», — говорит подозреваемая. Она ставит под сомнение диагноз полицейского: по ее словам, в день обращения 8 октября он жаловался на один удар по щеке, и видимых повреждений не было; 10 октября — жаловался на несколько ударов, а 22 октября — на избиение и повреждения на голове. «Либо он сам долбился о стену, либо попросил кого-то — друга там, напарника или жену долбануть скалкой или сковородкой, чтобы появились следы», — рассуждает женщина.

Сейчас интересы Рублевой представляет адвокат «Правозащиты Открытки» Нелля Шишова. В скором времени СК планирует предъявить подозреваемой обвинение, соглашаться с ним она не собирается: «На очной ставке я полицейским предлагала пройти проверку на полиграфе, они отказались. Да и следователю я предлагала следственный эксперимент: давайте проверим, могут ли быть такие увечья, как у Хомякова, от пощечины? Но все тщетно».