Следователь Плешкова (она же Баландина, она же Умерова)

Согласно биографии, приведенной в личных соцсетях следователя отдела по РПОТ Ленинского районного СУ управления МВД по Перми Валентины Плешковой, она окончила юридический факультет пермского филиала Академии управления и права. С 2010 года Плешкова работала следователем СК в Соликамске, а затем — в Перми, в районном отделе Следственного управления. В те годы сотрудница Следственного комитета часто появлялась в теленовостях, комментируя расследование резонансных преступлений — например, убийства в заброшенном доме или изнасилования трехлетней девочки. Впрочем, тогда Валентина носила фамилию Умерова. Затем она развелась с первым мужем и вернула девичью фамилию Баландина, а через некоторое время, вероятно, вновь вышла замуж и стала Плешковой.  

Аккаунт Валентины Плешковой в «Одноклассниках» доступен только для друзей, страница во «Вконтакте» открыта — правда, следователь ведет ее под вымышленным именем. Лента пестрит мотиваторами, открытками, отпускными фотографиями и анонсами конкурсов, в которых за репост можно выиграть коктейль или набор для вышивания. На одной из картинок — надпись: «Как запуталось, так и распутается. Главное — не надо усложнять!».

Она опубликована в марте 2016 года — примерно за месяц до окончания производства по делу о покушении на пермяка Сергея Михайлищева. Во время этого расследования — в ноябре 2015 года — Плешкову повысили до старшего следователя. Через месяц после вынесения приговора Сергею Перевощикову и Николаю Смирнову, которых суд признал виновными в нападении на Михайлищева, она получила звание капитана юстиции, а потом — в конце декабря 2016‐го — была уволена из органов Следственного комитета и затем устроилась на работу в МВД. В августе 2018‐го в отношении Плешковой возбудили уголовное дело по части 3 статьи 303 УК (фальсификация доказательств по уголовному делу о тяжком преступлении, а равно фальсификация доказательств, повлекшая тяжкие последствия).

Покушение

Покушение, которое расследовала Плешкова, произошло в одном из спальных микрорайонов Перми 30 июля 2015 года около 22:30. Двое неизвестных набросились на улице на охранника гипермаркета Сергея Михайлищева, нанесли ему девять ножевых ранений и скрылись. Свидетелями нападения стали Александр и Ирина Бабиковы, которые вышли на прогулку; они и вызвали скорую. В своих показаниях супруги вспоминали, что пострадавший сразу назвал имя одного из преступников: «Серега… — Какой? — Перевощиков». Михайлищев встречался с его бывшей девушкой. 

Работавшего начальником отдела в ФГУ «Камводэксплуатация» «Серегу» Перевощикова быстро задержали. Он утверждал, что провел вечер у своего приятеля — бывшего участкового, инструктора по сплавам и тренера клуба единоборств Николая Смирнова. Когда его вызвали на допрос как свидетеля, Смирнов подтвердил алиби Перевощикова, после чего и сам стал подозреваемым. В переписке со знакомым, оглашенной в суде, Михайлищев позже жаловался: «Не садят упырей… Недостаточно доказательств». Но в октябре 2016 года Свердловский районный суд Перми признал Перевощикова и Смирнова виновными в покушении на убийство, совершенном группой лиц по сговору (часть 3 статьи 30 и пункт «ж» части 2 статьи 105 УК). Их приговорили к одиннадцати годам колонии строгого режима; мотивом преступления в приговоре названа ревность.

С учетом содержания в СИЗО Перевощиков и Смирнов провели в заключении уже четыре года. Все это время они пытались доказать, что доказательства их вины сфальсифицированы Валентиной Плешковой и ее коллегой по СК Евгением Бугаковым, который занимался расследованием дела первый месяц. В 2015 году руководитель следственного управления по Пермскому краю объявила Бугакову выговор, в 2016 году некоторые доказательства по делу Перевощикова и Смирнова были признаны недопустимыми — об этом говорится в приговоре суда. Кроме того, суд по ходатайству гособвинителя вынес частное постановление в отношении руководителя следственного управления СК по Перми: указал на «грубое нарушение уголовно‐процессуального законодательства» и потребовал принять меры в отношении Умеровой‐Плешковой.

Фальсификации

Николай Смирнов четыре раза обращался во второй отдел по расследованию особо важных дел следственного управления СК по Пермскому краю с жалобами на действия Плешковой и Бугакова. В СК четыре раза проводили доследственные проверки и отказывали в возбуждении уголовного дела. В частности, в отказе от 29 сентября 2017 года говорится, что допущенные следователем нарушения  «не повлекли существенного нарушения прав и законных интересов граждан, организаций либо охраняемых законом интересов общества и государства. Также в ее действиях не установлена корыстная или иная личная заинтересованность». 

«В указанных обстоятельствах вывод о наличии в действиях Умеровой состава преступления <…> будет носить предположительный характер, а его обоснованность будет вызывать сомнения. Неустранимые сомнения в виновности лица, согласно ч. 3 ст. 49 Конституции РФ, толкуются в пользу обвиняемого», — заключила следователь Светлана Калмыкова, подписавшая отказное постановление. По итогам 2015 года она была признана лучшим сотрудником отдела процессуального контроля краевого следственного управления. 

После обжалования четвертого отказа уголовное дело в отношении Плешковой, наконец, возбудили. 

По словам матери осужденного Елены Смирновой, это произошло после вмешательства «сверху»: «В течение полугода мы чуть ли не каждый месяц звонили в Москву, чтобы попасть на прием к [председателю Следственного комитета Александру] Бастрыкину. Постоянно писали им с просьбой даже не возбудить, а взять материалы проверки на проверку в Москву. По‐русски говоря, мы их достали. Москва затребовала и взяла [материалы]. И через месяц пришел ответ: руководству [следственного управления] Пермского края рекомендовано отменить отказ в возбуждении уголовного дела и возбудить уголовное дело на следователей. Обоих». 

Сейчас следствие по делу Плешковой завершено, материалы переданы в Ленинский районный суд Перми. В обвинительном заключении перечислены 42 эпизода фальсификации; согласно документу, следователем двигали «карьеризм и сокрытие некомпетентности». Она подделывала документы, желая «повысить свои служебные показатели», уменьшить объемы работы и «извлечь нематериальные блага в виде положительной оценки своей работы руководством, поощрений по службе за достижение показателей следственной нагрузки по направленным прокурору уголовным делам», а также стремясь «избежать дисциплинарной ответственности <…> за неполноту следствия». 

34 эпизода из 42‐х связаны с подделкой подписей воображаемых понятых, которые якобы присутствовали при осмотре вещественных доказательств; из них в 15 эпизодах Плешкова указывала ложные сведения о месте составления протокола. В трех случаях речь идет о внесении изменений в протоколы допросов и подделке подписей под измененными страницами. Четыре эпизода — это фальсификация протоколов допроса целиком, еще один — подделка официального ответа на запрос следователя. 

Однако кроме фальсификаций, перечисленных в обвинительном заключении, в деле о покушении на Сергея Михайлищева хватает и других противоречий и неувязок; ниже перечислены наиболее явные.

Опознание в реанимации

На первого подозреваемого, Перевощикова, потерпевший указал сразу — но тот настаивал, что провел вечер у друга, а друг подтвердил его алиби, после чего сам стал подозреваемым. Чтобы подтвердить — или опровергнуть — эти подозрения, Михайлищев должен был опознать второго нападавшего. Для этого 3 августа 2015 года полицейские якобы навестили его в больнице и провели «оперативно‐разыскное мероприятие (ОРМ) "отождествление личности"». При себе они имели словесный портрет второго преступника и сделанные «ВКонтакте» скриншоты страниц друзей Перевощикова, которые подходили под примерное описание нападавшего. Силовики показали их потерпевшему; тот, как утверждается в протоколе ОРМ, указал на Смирнова. 

В действительности 3 августа 2015‐го Михайлищев находился в реанимационном отделении с трубками во рту и говорить был не способен; об этом он сам заявлял позже в суде. Кроме того, на скриншотах из соцсетей, якобы представленных для опознания, видны даты более свежих записей: они сделаны в 2016 году.  

Сам пострадавший в судебном заседании и частной переписке, оглашенной в суде, признавался, что фамилию второго нападавшего ему назвал оперуполномоченный, приходивший в больницу. По словам Михайлищева, силовик утверждал, будто Смирнов ранее судим за «поножовщину». В личной переписке со знакомым потерпевший констатировал: «За меня уже все написали, я только расписался». 

Хотя в первый месяц дело о нападении находилось в производстве у следователя Евгения Бугакова, объяснения относительно странной датировки в скриншотах из «ВКонтакте» годом позже давала следователю Калмыковой уже Валентина Плешкова. Тогда она говорила, что «недосчиталась» части скриншотов, поэтому изготовила недостающие задним числом и приложила к делу. 

Позже результаты ОРМ со скриншотами были закреплены опознанием второго нападавшего «вживую» — Смирнов усматривает в этом нарушение нормы УПК, которая запрещает «повторное опознание лица или предмета тем же опознающим и по тем же признакам». В приказе о привлечении следователя Бугакова к дисциплинарной ответственности также говорится, что опознание обвиняемых «проведено с нарушением уголовно‐процессуального законодательства». 

Стертое видео

Со слов Николая Смирнова, у следствия была возможность сразу же исключить его из числа подозреваемых. За полчаса до нападения на Михайлищева он ходил в магазин и должен был попасть в поле зрения нескольких камер видеонаблюдения. Смирнов утверждает, что требовал запросить записи с этих камер сразу после задержания; затем о том же ходатайствовала его адвокат. Однако когда ходатайство было удовлетворено, оказалось, что записи уже стерты — истек срок хранения.

Подделка, подмена и утрата доказательств

Ответ провайдера. Документ, якобы присланный компанией «Эр‐Телеком» в ответ на запрос следователя 1 декабря 2015 года — одна из фальсификаций, упомянутых в обвинительном заключении по делу Плешковой. Этот запрос инициировал Николай Смирнов, рассчитывавший подтвердить свое алиби — он утверждал, что вечер 30 июля провел дома: сидел в интернете и смотрел кино. В ответе, приобщенном к материалам дела, говорится, что предоставить информацию об активности подозреваемого в интернете в период совершения преступления «невозможно ввиду отсутствия таковой у интернет‐провайдера». На самом деле провайдер отправил следователю совершенно другой ответ: сообщил, что готов выдать информацию, но только по решению суда. 

На фальсификацию этой бумаги Смирнов обращал внимание еще в 2016 году — тогда в ответ на его персональный запрос компания смогла предоставить детализацию. Следователь Калмыкова запросила в «Эр‐Телеком» копию ответа, высланного Плешковой, и подделка вскрылась. Плешкова фальсификацию отрицала, но отмечала, что ответ «Эр‐телеком» в любом случае не мог свидетельствовать о виновности или невиновности подозреваемого.  

Диск с данными биллинга. Еще одно доказательство, которое, вероятно, подвергалось изменениям на стадии следствия — компакт‐диск с информацией о звонках и эсэмэсках обвиняемых и потерпевшего. Протокол осмотра этого вещдока датирован декабрем 2015 года, а записан диск, как следует из его свойств, уже после осмотра — в феврале 2016‐го (в распоряжении «Медиазоны» есть скриншот, на котором видна дата создания диска). Смирнов утверждает, что ходатайствовал в суде об исследовании этого вещдока, но его ходатайство удовлетворено не было.

Исчезнувшая бутылка. Потерпевший Михайлищев утверждал, что нападавшие вливали ему в рот пиво — по версии следствия, чтобы обставить неудавшееся убийство как банальную пьяную драку. На фотографиях, сделанных криминалистом на месте преступления, заметна пустая бутылка из‐под пивного напитка Boiler Maker Tuborg. Она могла стать важным доказательством по делу — на стекле, возможно, сохранились отпечатки пальцев как минимум одного из нападавших. Однако, по утверждению следствия, с места преступления бутылка не изымалась и как вещдок не исследовалась. В одном из отказов в возбуждении дела против Плешковой говорится: «Данные о том, что указанная бутылка имела существенное значение для рассмотрения дела, отсутствуют».  

Показания уточненные и дополненные

Рост нападавших. Свидетели нападения на Михайлищева — Александр и Ирина Бабиковы — на первом допросе отмечали, что нападавшие были разного роста. Они утверждали, будто видели, как те удаляются по аллее, и разница около десяти сантиметров была хорошо заметна невооруженным глазом. В протоколах дополнительных допросов показания супругов уже скорректированы: теперь они говорят о меньшей разнице в росте — около пяти сантиметров. При этом протоколы дополнительных допросов Александра и Ирины совпадают слово в слово, как будто текст скопирован из одного документа в другой, а подписи свидетелей отличаются от тех, что стояли под первыми протоколами. 

Расхождение первоначальных показаний с теми, что были даны позже, сами супруги объясняли усталостью. На вопрос о расхождении подписей Александр Бабиков в суде ответил, что у него была повреждена рука, а его жена — что ей всегда было свойственно расписываться по‐разному.

На суде свидетели, однако, вернулись к исходным показаниям. В приговоре приводятся слова Ирины Бабиковой: «На расстоянии в 100 метров разницу в росте было заметно <…> Разница в росте до 10 сантиметров». Однако разница в росте Смирнова и Перевощикова составляет всего один сантиметр, что подтверждается справками из военкоматов. Суд не придал значения этому обстоятельству, посчитав, что свидетели наблюдали за нападавшими издалека и могли ошибиться. С «Медиазоной» супруги Бабиковы разговаривать отказались и попросили оставить их в покое. 

Слежка. Упоминания о слежке появляются в показаниях Михайлищева не сразу. В протоколе первого допроса потерпевший об этом ничего не говорит, однако позже он начинает утверждать, что видел двух мужчин в спецодежде неподалеку от дома, когда ходил встречать свою девушку с работы. Вечером 30 июля, как утверждал потерпевший, один из «наблюдателей» подошел к нему и попросил прикурить. 

Первый рассказ Михайлищева о слежке зафиксирован в протоколе допроса от 26 августа 2015 года, который проводил еще следователь Бугаков. Позже этот документ был признан недопустимым доказательством — по словам самого потерпевшего, подписи под протоколом не его. Это подтверждает и почерковедческая экспертиза, выполненная в сентябре 2017 года. 

При этом дата, когда Михайлищев якобы заметил слежку, менялась по мере того, как защите Смирнова удавалось доказать его алиби — в разное время потерпевший утверждал, что за ним следили то накануне нападения, то за два дня, то — за три‐пять дней. Меняются и его показания относительно лица мужчины, который попросил прикурить: Михайлищев то говорил, что смог его разглядеть и запомнил, то — что лицо было прикрыто козырьком кепки. 

Суд эти противоречия во внимание не принял, указав, что потерпевший не менял, а «дополнял и уточнял» показания.  

Странный вещдок

Одно из вещественных доказательств, обнаруженных на месте преступления — очки подозреваемого Сергея Перевощикова. Их нашли на следующее утро после нападения. Причем не сами криминалисты, а девушка потерпевшего — та самая, которую, по версии следствия, приревновал Перевощиков. Согласно материалам дела, на следующее утро она проходила мимо места преступления, обнаружила очки в луже крови возле тротуара и указала на них криминалистам. По показаниям Михайлищева, он сбил очки с нападавшего во время драки.

Генетическая экспертиза этого вещдока проводилась дважды. На очках ожидаемо была обнаружена ДНК потерпевшего, но больше — ничего. Хотя, как указывала защита, если эти очки действительно принадлежали Перевощикову, его биологические следы должны были сохраниться на дужках и носоупорах. Отец Перевощикова в суде говорил, что очки сын носить стеснялся и надевал только дома, в остальное время предпочитая линзы. 

Потерпевший

282. Представитель обвинения в суде над Смирновым и Перевощиковым апеллировал к словам потерпевшего: человек, выживший после девяти ножевых ранений, не станет оговаривать заведомо невиновного. 

Однако фигура потерпевшего в этом деле заслуживает отдельного внимания. Судя по личной переписке Михайлищева, оглашенной в суде, молодой человек не вылезал из долгов и часто брал кредиты, а его поручителям приходилось иметь дело с коллекторами.  С несколькими приятелями он обсуждал рискованные финансовые схемы, на которых можно «поднять» денег. 

Кроме того, Михайлищев создал «ВКонтакте» группу «Россия — для русских! Хачи — домой!», где публиковал видео с избиениями мигрантов и мотиваторы расистского содержания. 18 февраля 2016 года Плешкова выделила материалы, касавшиеся активности потерпевшего в соцсетях, в отдельное производство, отметив, что «в действиях Михайлищева могут содержаться признаки состава преступления, предусмотренного статьей 282 УК». Следователь направила поручение «о производстве отдельных следственных действий» в Центр «Э», отметив, что ею проводится «проверка иных мотивов преступного поведения лиц» и возможной связи инцидента с националистическими взглядами Михайлищева. Впрочем, из ЦПЭ ответили, что потерпевший не числится в их базе данных, и по итогам доследственной проверки Плешкова отказала в возбуждении дела об экстремизме «за отсутствием состава преступления».

Манвел. В личной переписке с одним из приятелей Михайлищев вспоминал, как они ходили «на дела по ночам в клубешники». Другому рассказывал о службе по контракту в Армении, где он с товарищами «********* [избили] 15 армян и забрали у них две машины». Встречается в переписке и странная фраза, брошенная одним из приятелей: «Манвел до сих пор с меня требует за тебя — зарезанного!».

Михайлищев согласился встретиться с корреспондентом «Медиазоны» на своих условиях — он будет говорить без диктофона, и больше его не побеспокоят. На все вопросы потерпевший отвечал уверенно, подтверждая свои показания или отмахиваясь: «Не помню». Заметно растерялся Михайлищев только на вопросе: «А кто такой Манвел?».

По его словам, так звали таксиста из Армении, где Михайлищев проходил службу. Местные жители, рассказал потерпевший, берут у российских солдат заказы на доставку продуктов, вещей и сигарет к части, иногда — одалживают им деньги под проценты. Офицерский состав вовлечен в эту торговлю и при необходимости снабжает «поставщиков» информацией о военнослужащих: «Где живет, кто родители, даже как девушку зовут». Манвел был одним из «поставщиков»; по словам Михайлищева, он с товарищами по службе задолжал ему около 20 тысяч рублей, которые таксист пытался вернуть даже спустя три года после демобилизации россиян.

Версию о возможной связи нападения со старым долгом следователи не проверяли. 

Постскриптум

«Следствие будет делать все, чтобы меня в тюрьму посадить надолго. Потому что они уже столько законов нарушили! Столько ошибок и бездействий допустили! Что если я докажу свою невиновность — по шапке получат многие!» — писал Николай Смирнов из колонии. 

По информации источников, знакомых с ходом расследования, уголовное дело сейчас возбуждено и в отношении следователя Евгения Бугакова.

Дата первого заседания по делу Валентины Плешковой пока не назначена. Выяснить, какая мера пресечения избрана для следовательницы, «Медиазоне» не удалось. В пресс‐службе Следственного управления СК по Пермскому краю сообщили только, что, «насколько известно, мера пресечения не связана с изоляцией от общества». В Ленинском районном суде сказали, что такой информации «нет в базе», а значит, не исключено, что мера пресечения Плешковой не избиралась вовсе.

За время, пока шло следствие по делу о покушении, у потерпевшего Сергея Михайлищева родилась дочь.

Николай Смирнов женился на Анне Лашовой — девушке, которая четыре года не оставляет попыток вытащить его из тюрьмы. Регистрация брака состоялась еще в СИЗО.

Оба пермяка, осужденных за покушение на Михайлищева, сейчас готовят кассационные жалобы.

Редактор: Дмитрий Ткачев