«Идут точечные атаки на врачей». Рассказы минчан, которые координируют помощь пострадавшим от силовиков
Дмитрий Швец
«Идут точечные атаки на врачей». Рассказы минчан, которые координируют помощь пострадавшим от силовиков
12 августа 2020, 22:27

Акция врачей в Минске, 12 августа 2020 года. Фото: Виктор Толочко / РИА Новости

Протесты из-за выборов президента Беларуси силовики подавляют с демонстративной жестокостью, доступ к медицинской помощи в таких условиях сильно ограничен. «Медиазона» публикует рассказы трех человек, которые пытаются организовать медиков и волонтеров, чтобы хоть как-то помочь раненым на улицах Минска и других городов.

«Есть негласный указ — не принимать вызовы от протестующих». Алоиза, организатор травмпункта

Я 9 числа в компании стояла возле стелы у школы, ожидая, что будут вывешены результаты нашего избирательного участка, и нас стал разгонять ОМОН. Пару людей задержали, в том числе отца двоих детей на их глазах и на глазах жены. Я человек, сейчас готовящийся к операции, и не могу рисковать своей жизнью: живой врач сделает больше, чем мертвый врач, не могу находиться снаружи, после разгона я помогла найти потерявшихся людей, и потом поднялась к себе в квартиру. Дом устроен так: общий балкон выходит на одну сторону, а квартирный на другую, это позволяет наблюдать за обстановкой с двух сторон. Я помогала им укрываться от омоновцев, из солидарности пустила в подъезд сорок человек, они избежали потасовки: тогда уже были жесткие задержания, применялись светошумовые гранаты.

Поскольку у меня есть медицинское образование, я следила, чтобы правильно применялись мази от ушибов. На следующий день не смогла быть в стороне и решила организовать травмпункт, рассказала об этом в соцсетях. С того дня я дежурю с шести вечера до пяти утра с такими же неравнодушными людьми в своей двухкомнатной квартире, которая, насколько это возможно, переоборудована под приемное отделение. В большой комнате есть сидячие места для осмотра, несколько лежачих мест, установлена импровизированная стойка для подвешивания растворов, которые вводятся внутривенно, и в маленькой организована комната отдыха для тех, кто уже получил первую помощь и должен набраться сил.

Естественно, очень серьезные ранения невозможно купировать в таких достаточно полевых условиях, поэтому предполагается, что при поступлении тяжелораненых мы сделаем все возможное и вызовем скорую помощь, важная пометка — не указывая, что они пострадали на митинге, поскольку есть негласный указ для 80% отправных точек скорой помощи — не принимать вызовы протестующих. Я сама не фельдшер, я врач, но рядом со мной в травмпункте были фельдшеры с разных подстанций и они об этом рассказывают, что есть такое распоряжение. И страшно, что наши так называемые доблестные защитники используют машины, замаскированные под скорую помощь, приезжают в толпу — естественно, люди расступаются, а тут высыпается ОМОн, который впоследствии и наносит ранения.

В первые два дня ко мне приходили люди с легкими ушибами и ранениями, планировалось, что потом будет тот же мирный протест, но к стеле стянули технику, и все решили, что будут децентрализованные митинги, страшно рисковать жизнями людей. Из-за этого мой травмпункт у стелы находится в состоянии ожидания. Последние сутки я организовывала с коллегами подобные травмпункты в других районах Минска — сейчас это полегче, у нас появился хоть какой-то интернет. Люди узнают о них из телеграм-каналов, передают друг другу. Мы опасаемся, что придут недоброжелатели, и уже все просят не указывать точные адреса и убирать фотографии и настоящие имена. Мы теперь указываем район и адрес, если кто-то нуждается, он приходит, и потом он пытается докричаться под окнами или звонит, пишет, если есть контакт.

Основную массу медикаментов я закупала самостоятельно. Потом, после сообщения о моем травмпункте в крупных [телеграм-]каналах, он вроде бы первый в Минске, в первые часы приехали двое парней-микрохирургов, которые привезли значительную часть расходных материалов. А сейчас люди связываются, чтобы рассказать, кто что купил и что куда можно подвезти.

Фото: Сергей Гриц / AP / East News

«Мы находимся на военном положении». Татьяна, координатор

Я вошла в инициативную группу по сбору подписей за Виктора Бабарико, но нас было 8 тысяч человек, которые собрались за неделю, и я как волонтер собирала подписи, помогала в штабе, расклеивала листовки, проголосовала, и была два дня просто на улицах, там где шли эти бои.

В первый день был призыв идти на стелу в центре города, хотя мы понимали, что это для того, чтобы зачищать, на следующий день ровно через сутки у нас уже появился план децентрализации. У нас — у горожан, белорусов, поскольку мы все находимся в чатах — автомобилисты, чаты медиаресурсов: NEXTA, «Беларусь головного мозга», Tut.by, Onliner, все дублируют, идет усредненная информация.

Вечером 10 августа я была на одной линии между станциями метро, людей выдавливали к окраине, шли бои, там строили баррикады — шесть часов шел бой, поэтому мы вчера рано утром сели в точке, где был интернет, я и пара человек, и появилась информация, что есть чат для самоорганизации врачей. Но администратор этого чата оказалась в полях, она была избита, и после этого она перестала выходить на связь.

Поскольку нас всех пасут менты, этот чат удалили утром, и мы организуемся теперь локальными группами: у меня на связи в зашифрованных чатах и через телефон есть один пункт медпомощи с врачом, там они будут дежурить, там есть медикаменты, во второй пункт я ищу врача, объединяю адреса в городе, а параллельно мои друзья организуют бригады волонтеров, которые будут подвозить пострадавших.

В одном крупном чате люди писали хаотично. Допустим: нужна помощь по такому-то адресу или где-то слышны взрывы, есть пострадавшие — в этом же чате мы узнали, что в районе Серебрянка были избиты 20 врачей или людей, которые просто оказывали медицинскую помощь. Мы поняли, что нужна децентрализация, так что теперь мы организуемся малыми группами, через друзей или соседей: мы находимся на военном положении и идут точечные атаки на врачей и журналистов.

Вчера у меня был на связи кардиохирург, он сел в машину и поехал дежурить по городу, интернета не было, я была с ним на телефоне. Через чат ко мне попала женщина, она была рядом с той точкой, где я находилась, с той квартирой, где мы ждали, если понадобимся. Она принесла закупленные по списку врача первичные медикаменты. Сейчас у меня уже есть несколько контактов, готовые подвезти препараты, которые можно купить только по рецепту: инсулиновые препараты, лидокаин, плюс врачи уже сами были со жгутами и шовными материалами, сами укомплектовываются.

Недавно в одном из чатов человек написал, что он врач и предлагал всем медикам оказывать помощь силовикам, которые к ним поступают, но описывать характер травм с таким прицелом, чтобы они не могли доказать, что получили эти травмы, неся свою службу, рассчитывать потом на какие-то компенсации.

Фото: Виктор Толочко / РИА Новости

«Вы же не хотите, чтобы ваше помещение сгорело нахер?» Дарина, организатор волонтерского сообщества

Изначально появилась такая история, что 9 числа скорые не доезжали до людей, люди истекали кровью, теряли сознание и тому подобное. Людям говорили, что скорая выехала на вызов, а она не приезжала. Я решила, что нужна группа людей, которые будут тусоваться рядом с местами больших скоплений людей, узнавать, в какую сторону ОМОН и туда бежать, ну естественно: ОМОН будет бить людей, люди будут повреждены и нужна будет медпомощь. Мы начали сбор исключительно медикаментов, деньги мы не собираем, собираем людей и везем их на горячие точки.

ОМОН бьет медработников: я лично вчера получила по бокам за то, что из багажника выдавали препараты. Нас избили, троих человек забрали, они числятся пропавшими без вести. Когда мы вернулись к машине, другие люди стали кричать: «Не трогайте машину, в нее что-то подкинули», так что есть вероятность, что в машине сейчас наркотики. Поэтому, как что делать, мы не знаем.

Изначально думалось, что мы будем помогать и военным, и обычным людям, потому что перекрыты проспекты, но сейчас мы не знаем, что делать. Мой главный помощник с фразой «Я смотрел в глаза убийцам» уехал из страны. Я сама лично координирую людей и собираю медиков, чтобы они приезжали в горячие точки.

Волонтерам помогает очень много людей, нас уже 1300 человек в группе. Как только кто-то из волонтеров оказывается возле жилых домов — люди открывают подъезды. Вчера, когда я была без сознания, то очнулась в квартире незнакомых людей. Медикаментов очень много, но у нас арестовали два места, где мы их хранили — просто пришли люди и сказали, вы же не хотите, чтобы ваше помещение сгорело нахер? Поэтому мы собрали еще, шифруемся, забираем их только через два часа и так далее.

В каждой команде есть врачи, медики и волонтеры. Волонтеры без образования, естественно, не будут ничего делать, врач говорит, остальные — руки.

Помогать получалось: были моменты, когда взрывали светошумовые гранаты, оставались разрывные раны, на которые мы накладывали жгуты, обрабатывали и вызывали скорую.