«Кто мне оружие даст, тот от него и помрет». История электросварщика из Челябинска, уволившегося с завода из‑за мобилизации коллег
Никита Сологуб
«Кто мне оружие даст, тот от него и помрет». История электросварщика из Челябинска, уволившегося с завода из‑за мобилизации коллег
13 октября 2022, 12:57

Человек посередине — один из мобилизованных рабочих завода «Трубодеталь». Фото: личная страница Александра Леванова «ВКонтакте»

36-летний электросварщик Александр Леванов из Челябинска последние четыре года работал на заводе «Трубодеталь». В 2020 году его дважды увольняли (Леванов не боялся критиковать руководство, а ответы начальников снимал на камеру), но каждый раз он добивался восстановления через суд. В 2021 году рабочего арестовали за акцию в поддержку Алексея Навального, а с началом войны он стал критиковать решение российских властей на своей странице «ВКонтакте». Узнав, что двоих его коллег по цеху мобилизовали, Леванов написал заявление на увольнение, указал, что «с работодателем, который отправляет своих сотрудников на войну, а фактически на убой», ему не по пути, и добавил: «Гореть вам и вашему царю Путину в аду!». «Медиазона» поговорила с электросварщиком Левановым.

«Они сидят в кабинетах, а мы пашем». Конфликты с руководством

Как только началась война, нам обещали, что работы будет много, что мы тендеры выиграли, но ничего этого не было. Один заказ мы тянули все лето. А я уже давно рассказываю руководству, где они и как они косячат. Они меня за это два раза уволили, я через суд восстановился. Увольняли формально за прогул в первый раз, во второй — за то, что нагрубил якобы. Все эти акты сфабрикованы были. Просто я, когда их критиковал, снимал на телефон их, за это меня премии лишили на сто процентов, я это тоже оспаривал, есть даже акт заключения комиссии по трудовым спорам.

Я просто устал молчать, наблюдать, как они громкие слова говорят, что мы одна команда, а в итоге-то мы не одна команда. Они сидят под кондерами летом в своих кабинетах, а мы пашем. Еще и плюс косячат — чертежники, мастера. Просто тянут заказы, как могут. Я простой электросварщик рядовой, и даже мне это видно: то есть мы собираем одно, еще не доделали до конца, а нас заставляют разбирать. Потом мы разбираем, потом выходит, что это все неверно.

От количества работы, конечно, зависит и зарплата. Если есть работа, несколько проектов хотя бы, мы лишней работой не занимаемся, предприятию это плюс, есть премии, есть спортивные секции. А теперь что?

Недавно у нас было соревнование, и у нашей команды баскетбольной — это просто невероятно, какой подарок был, я был поражен — им подарили банку пива и пачку сухариков! Раньше были не такие подарки. Это просто плевок в лицо, сплошная антимотивация.

И плюс у нас из-за отсутствия заказов в этом году наших сотрудников переводили в другие цеха. У нас оплата — это тариф плюс премия. А когда тебя переводят, то тебе платят по среднему. Месяц ты переходишь в цех, на следующий еще в другой переходишь, и зарплата у тебя снижается критически — становится все ниже, ниже, ниже, ниже. Плюс еще нам по вредности положены дополнительные дни к основному отпуску, а они тоже сокращаются.

То есть за одно потяни, там немножко, и в итоге у тебя первый месяц — минус три тысячи, второй — минус пять тысяч, и в итоге ты через полгода будешь минус десять тысяч от зарплаты отнимать. Раньше нас переводили по подразделениям, ну, может быть, раз в полгода, все было стабильно. А заказов нет из-за санкций ведь. Они нам обещали сначала, что Китай нам поможет, потом — что Беларусь поможет, потом — что мы сами технологии начнем делать. А что же вам раньше-то мешало?

Фото: личный архив Александра Леванова

«Я знаю, что для пацанов это верная смерть». Мобилизация коллег и увольнение

Когда началась мобилизация, я находился на больничном. 1 октября я вышел на смену, мне просто сказали, что таких-то забрали. Тех, кто не проходит по возрасту, позвали в военкомат, а потом вернули — они работают. Но это все мастера. А простых сварщиков забрали. Ребята молодые — у одного дочка маленькая, другой только женился. Сейчас они в учебном центре в Елани находятся, это Свердловская область. Я там был, когда срочку служил, в танковых войсках. То есть у нас две смены по 15 человек, забрали двоих.

15 из 1 700 от всех сотрудников — кажется, что это мало, но мне это не важно, а важно, что работодатель мог прекрасно отказаться и сказать военкомату: давайте сами, ловите их где хотите, сами вручайте. А военкомы ведь с их разрешения именно на завод пришли. То есть ребята пришли с утра на работу, и на работе им повестки и вручили.

Если бы им их вручили где-то, там, в магазине, в маршрутке, без разницы — это другой вопрос, меня бы это, может, и не так тронуло. А тут уже участвует конкретно работодатель! И в моих глазах этот работодатель просто враг для меня. Я слежу за ситуацией в Украине, я знаю, какое оружие поступает украинским войскам из Европы. И я знаю, что для пацанов это верная смерть. Я друга там потерял, он был контрактником — вот в той группировке, которая заходила туда 24 февраля.

Я поговорил с отцом одного из мобилизованных в тот день, он тоже у нас работает, и у меня просто опустились руки. Я понял, что не хочу я работать так, у меня душа не лежит! И я пошел и написал заявление. Дал его сменному мастеру, потому что была суббота, вышел на больничный, а в понедельник пришел начальник и подписал мне его.

Фото: личная страница Александра Леванова «ВКонтакте»

Управление завода поставило мне две недели отработки, и я опять заболел. Сегодня и завтра уже я должен работать, но я не стал работать — написал, что за свой счет беру, по семейным обстоятельствам. Пошел, сдал спецовку, инструмент свой — и все.

Я рад и доволен, и у меня на душе спокойно. Неспокойно только за ребят, за них я переживаю. У них связи нет. Так бы я им объяснил, что делать, я же там служил: ребята, бегите за столовую, где баня, кочегарка — видите? Там дальше идет забор, болото, обходите его справа и бегите, бегите оттуда!

Думаю, если бы я был тогда на заводе, то и меня бы забрали. Сейчас я не прячусь и не скрываюсь. Если меня заберут, то у меня позиция такая: кто мне оружие даст, тот от этого оружия и помрет. Мне Украина не враг, и воевать за эту власть я не собираюсь, за дворцы и за яхты. Они своих детей не отправляют, и я не собираюсь! У меня есть ради кого жить, мне есть кого кормить. И я им, семье своей, нужен целый, а не по частям и тем более не мертвый. Хотя хуже всего для меня стать обузой для семьи, то есть инвалидом, вот это самое плохое.

В моем заявлении никакой дискредитации нет, но я знаю про уголовную статью — по такой же административной я уже получал штраф 90 тысяч. Платить я его не собираюсь, просить на него не хочу, потому что эти деньги на войну пойдут. Пусть помучаются, чтобы содрать.

За мной пришли через полгода, хотя срок административки — три месяца. Мне кажется, это потому, что уже внимание ко мне — демонстративно так, что вот, закрой свой рот, либо мы с тобой сделаем, что захотим! Я знаю, к чему это может привести. Ну что ж теперь, такова судьба моя! Навальный сидит же, и ничего, и я посижу. Всех не посадят.

Я думаю, что хватит молчать. Я не знаю, я не боюсь ихней тюрьмы. Что ж теперь? Чему быть, того не миновать! Супруга, конечно, против всего этого, но она прекрасно понимает, для чего это, почему это. Я ей объясняю: я не хочу, чтобы мои дети прожили то, что я прожил эти годы, когда ты просто раб, просто не человек, с тобой что захотят, то и сделают. Захотят — уволят. Ты пойдешь жаловаться, а тебе никто не поможет. Никто. Захотят — денег лишат. Зная нашу судебную систему, правоохранительные органы, я не хочу такого будущего своим детям.

Когда меня увольняли, у меня жена беременная была, ребенок только родился — и я им простил это, работать еще можно было. А тут конкретно уже моих коллег отправляют на верную смерть — ну, у меня уже руки опускаются. Я для таких людей работать не хочу. У таких я точно работать не буду. Руки-ноги на месте, я живой, работа найдется — я в лучшем положении, чем мой погибший друг.

На работе у коллег к войне отношение, конечно, негативное. Но им проще зажмуриться, сесть в угол, а когда им начинаешь доказывать, приводить факты, они говорят: не надо нам это! Ну, боятся, видимо, знают, что их ждет. Они просто смотрят на меня, как меня крепят, и переживают за меня. Поддерживают, но не в открытую. Где-то там, в душевой, еще могут что-то сказать. И то, кругом уши, кругом стукачи, даже у нас на работе — даже в душе такое говорить не принято. Кто взрослые, кому до пенсии три-пять лет осталось, они, конечно же, держатся за работу, им бы, блин, до пенсии как-то дотянуть. Конечно, я их понимаю.

Редактор: Мария Климова

Оформите регулярное пожертвование Медиазоне!

Мы работаем благодаря вашей поддержке