В начале июня 2023 года Владимир Малина вышел из квартиры на севере Москвы, где он жил вместе со своей 63-летней матерью Ириной Соколовой, и пропал.

35-летний Малина работал барменом в итальянском ресторане «Базилико» на Новорижском шоссе и часто возвращался домой ночью, но обычно предупреждал мать, если задерживался. В тот раз от него не было никаких известий.

«Я уже, можно сказать, попрощалась с сыном. Потому что такого не бывало, чтобы он не сообщил хотя бы, где он, что он не придет домой», — вспоминает Соколова.

Через два дня ее разбудил ранний звонок в дверь. В квартиру зашла «целая бригада» полицейских с собаками и следователей ФСБ. Они показали женщине постановление суда об обыске.

«Нашли пластиковую трехлитровую канистру с бензином, но это мой бензин, у меня машина есть, я просто не унесла ее в багажник. Нашли остатки растворителя для красок, а Вовка рисует. И самое главное, что их впечатлило и возбудило, — они нашли палатку, туристические принадлежности: лопатку там, под костер копать, спальный мешок. Спрашивают, зачем ему это. Я говорю, да вот, у меня в телефоне — хотите, и видео, и фото покажу, — он еще до ковида ездил в Карелию, отдыхал в палатке, для этого все купил, собирался на Алтай еще ехать. Это просто туристические принадлежности! И забрали еще учебник украинского языка, который вообще от отца остался, который украинец», — рассказывает Соколова.

Вскоре в квартире прошел второй обыск, тогда следователь изъял еще два учебника украинского.

С тех пор Соколова видела сына всего дважды: когда Мещанский районный суд Москвы продлевал ему арест и когда ее саму допрашивали там в качестве свидетеля.

«Меня прокурор спрашивал, уверена ли я, что с палаткой он ездил в Карелию, а также зачем нам учебники. Я предлагала посмотреть фото, которые он присылал из Карелии. А про учебник говорю: "Да у нас еще три этих учебника лежат, это учебники его папы, который украинец. Можем вам весь отдел завалить". Вовка, получается, украинец наполовину, но он этот учебник ни разу не открыл, он-то лежит у вас в вещдоках новенький. Вы понимаете, что я говорю по-украински гораздо лучше, чем Вовка, потому что моя свекровь говорила только на украинском? И что, меня теперь тоже арестовать?» — вспоминает Соколова.

23 мая Малину приговорили к 25 годам лишения свободы — на три года меньше, чем запрашивало гособвинение. Соколова не верит, что доживет до освобождения сына.

Адвокаты

Соколова не видела материалы уголовного дела против сына. Адвокат Максим Васюхин, который представляет Малину по назначению, отказался рассказывать «Медиазоне» подробности дела. С последнего заседания во 2-м Западном окружном военном суде Васюхин ушел раньше, чем судья назвал срок, к которому приговорил его подзащитного.

Малину признали виновным сразу по десяти статьям УК: о диверсии, покушении на диверсию, приготовлении к диверсии, приготовлении к теракту, обучении террористической деятельности, участии в террористическом сообществе, участии в террористической организации, госизмене, обучении диверсионной деятельности и участии в диверсионном сообществе.

При этом сначала суд арестовал Малину по одной-единственной статье, которой в окончательной версии обвинения не осталось — 267 УК, предусматривающей не больше года заключения. Это подтверждается карточкой заседания по продлению ареста на сайте Мещанского суда Москвы. Ирина Соколова обращала внимание на это в своей жалобе в прокуратуру, с которой ознакомилась «Медиазона». Обвинения в терроризме появились в деле не позднее прошлого декабря, а остальные статьи — не позднее февраля 2024 года.

До того, как в дело вступил адвокат Васюхин, Малину представляли другие защитники — Евгений Кириллин и Вадим Родин, рассказывает Соколова.

С Кириллиным, заплатив более 800 тысяч рублей, она в декабре прошлого года разорвала соглашение, решив, что защитник бездействует — он отказывался показывать матери материалы дела, предлагая дождаться стадии ознакомления.

Родин, по ее словам, попросил 350 тысяч рублей и взялся за дело, но в начале апреля внезапно пропал. Связаться с ним Соколова не может, деньги на оплату адвокатов у нее кончились.

О том, в чем обвиняют ее сына, женщина может судить только по обрывкам разговоров со следователями. Однако в одном она уверена — после задержания Владимира били. С заявлениями о пытках в СК обращались оба платных адвоката, это подтверждает и нынешний защитник по назначению Васюхин — по его словам, жалобы «изучались правоохранительными органами».

Задержание

Когда адвокат Кириллин впервые встретился с Малиной, тот рассказал, что трое полицейских задержали его вечером 5 июня 2023 года на станции Барыбино на юге Подмосковья.

Сначала они потребовали разблокировать мобильный телефон (бармен ответил отказом), а потом открыли его рюкзак и нашли ломик-гвоздодер. Малину затолкали в полицейскую машину и увезли в неизвестный ему отдел.

В кабинете задержанного допрашивал старший оперативник, кроме него там был человек, представившийся сотрудником ФСБ. Он бил Малину руками и ногами по рукам, бокам и коленям, требуя разблокировать телефон и «признать вину в совершении преступлений», следует из адвокатского опроса.

После избиения Малину увезли, предположительно, в УМВД по городскому округу Домодедово, и отвели в кабинет, где с ним говорили следователь ФСБ и еще двое сотрудников спецслужбы.

«Они предложили мне три варианта развития событий. Первый — меня отправляют воевать в ЧВК "Вагнер", второй — у меня находят взрывчатые вещества, которыми взорвали ЛЭП, так как я очень подхожу под подозреваемое лицо, третий — что я признаюсь во всех имеющихся поджогах. После чего один из сотрудников ФСБ, исполняя приказ своего начальника, неоднократно нанес мне с силой удары в область грудной клетки. Затем меня увезли в подольское отделение ФСБ, где мне угрожали убийством и неоднократно с силой наносили удары ладонями в область лица, затылка, головы и щек для того, чтобы я признался в сотрудничестве с террористическими организациями и поджогах релейных шкафов», — рассказывал Малина.

Рассказ об избиении подтверждается справкой о медосвидетельствовании Малины при поступлении в ИВС отдела полиции на станции «Москва-Ленинградская», писал адвокат в жалобе. Соколова не смогла предоставить «Медиазоне» оригинал справки. Жалобу на избиение защитник подавал сразу после ареста Малины, однако, по словам его матери, никакой проверки за этим не последовало.

Соколова утверждает, что в разговорах с адвокатом следователь ФСБ не скрывал, что ее сына били. «Адвокат разговаривал со следователем. Тот прямо сказали, что Вовка при аресте был весь синий. Его избили и заставили подписать бумаги — протоколы, что он там поджег, что не не поджог», — говорит она.

Обвинение

Телеграм-канал Baza писал, что бармен «по собственной инициативе» в конце апреля прошлого года поджег релейный шкаф на переезде «Пожитково—Большое окружное кольцо МЖД». Каких-либо нарушений в движении поездов поджог не вызвал.

Издание «Вот Так» в ноябре со ссылкой на источник в МВД добавляло, что Малина, по версии обвинения, вступил в легион «Свобода России» и «принимал участие» в его деятельности, совершая «диверсионно-террористические акты путем поджога релейных шкафов на объектах железнодорожного транспорта».

Прокуратура Москвы сообщала, что Малине «был выделен куратор, общение с которым велось через мессенджер», после чего он «пытался еще несколько раз поджечь релейные шкафы, а также отдел полиции».

Соколова со слов адвокатов знает, что в телеграме сына силовики действительно нашли переписку с «этой организацией», в которой он «заполнил анкету», а позже «сохранил закладку».

«Он показал закладку, в которой были петарды — то ли он сам ее сделал, то ли они ему просто скинули фотографию. Они ему дали задание обстрелять этими петардами какой-то полицейский участок в Марфино. Но он этого не сделал, это была просто переписка с людьми, которые профессионально работали», — говорит она.

Мать осужденного также предполагает, что следователи могли найти в телефоне денежные переводы Малины фондам, поддерживающим ВСУ. «У человека был определенный психологический сдвиг. Он наполовину украинец, он много раз бывал в этой стране, там у него до сих пор много родственников. Это ведь тоже надо учитывать. Даже если он что-то отправил, с его зарплаты бармена вряд ли Зеленский купил бы "Абрамс"», — рассуждает женщина.

При этом входящих денежных переводов от «кураторов», по словам Соколовой, следователи на счетах сына не обнаружили.

Обвинение в поджоге релейного шкафа она называет несостоятельным. «Там нельзя снять отпечатки пальцев, если все сгорело, нельзя определить по продуктам горения, бензин ли это из моей квартиры был использован или жидкость для розлива из магазина — я сама химик, я знаю. Следователь ФСБ, общаясь с адвокатом, сказал, что они знают, что он этого не делал. Более того, они за этот шкаф уже арестовали какого-то другого человека, но в телеграме Вовки был найден чат с той же проукраинский организацией, что и у него, и их как бы вместе назначили поджигателями. Потом там появились еще два шкафа, якобы он показал, где они находятся. Он по этой дороге пару раз ездил к своему другу, но даже этот друг, который выступал свидетелем тоже, сказал, что ездит туда постоянно и не знает ничего про шкафы, что их просто невозможно указать по дороге, где они вообще находятся», — объясняет Соколова.

Сына она называет «запутавшимся молодым человеком, которого хорошо обработали».

«Они просто нашли, что он регистрировался в этой организации, и дальше покатилось, покатилось… Я его не оправдываю — он, может быть, отправлял деньги, он, может быть, делал эту закладку с петардами, он, может быть, регистрировался в этой организации. Но ведь никто не пострадал, и кроме этого единственного шкафа вообще никакого ущерба нанесено не было. Я понимаю, какие сейчас времена, но дать 25 лет человеку за такое?» — недоумевает мать.

Адвокат Васюхин планирует подать жалобу на приговор, но Соколова полагает, что это вряд ли повлияет на судьбу Владимира.

Редактор: Дмитрий Ткачев