Политзеки. Марк Кислицын — трансмужчина, которого приговорили к 12 годам в женской колонии за перевод 865 рублей в Украину
Иллюстрация: Мария Толстова / Медиазона
Все больше граждан России оказываются за решеткой из-за несогласия с властями, развязавшими войну против Украины. Счет политзаключенным идет на сотни — даже если их имена известны, правозащитникам трудно уследить за судьбой каждого. «Медиазона» старается регулярно напоминать об этих людях. Сегодня Алла Константинова расскажет о Марке Кислицыне, приговоренном к 12 годам транс-активисте из Москвы. С сентября 2024 года он находится в женской колонии в Новосибирске без гормонозаместительных препаратов, надзиратели заставляют его носить юбки и платья, пугают участью «второго Навального» и регулярно отправляют в ШИЗО.
В первый день войны 27-летний трансгендерный мужчина и активист Марк Кислицын перевел 10 долларов на счет Национального банка Украины, а потом вышел на улицу — протестовать против российского вторжения.
Через полгода его задержали по обвинению в госизмене.
В качестве доказательства следователи использовали дневник, в котором Марк писал, как переживает из-за войны, а также сохраненные мемы о Путине.
Спустя полгода Мосгорсуд приговорил его к 12 годам колонии общего режима. Кислицына отправили отбывать срок в женскую колонию Новосибирска. Сотрудники ИК-9 говорят, что сделают из него «второго Навального», заставляют носить юбки и платья, в обращении к политзеку используют деднейм, не передают ему гормонозаместительные препараты и регулярно отправляют в ШИЗО.
«Со стороны администрации были фразы: "Сначала ты либерал, потом пидарас, потом родину продашь" и "Мы из тебя сделаем второго Навального", — говорит Ян Дворкин, руководитель "Центра Т", в котором волонтерил Кислицын. — И, конечно, мы расцениваем это как угрозу его здоровью и жизни».
Несмотря на все это, Марк пишет из колонии очень оптимистичные письма.
«В ситуации давления понимаешь, что испытываешь не столько страх, сколько удивление: насколько же те, кто пытается меня запугать, глупы, смешны, бессильны, — рассказывает он. — Они могут напакостить мне по мелочи, но что бы они ни делали, они не могут заставить меня ни отречься от моих убеждений, ни потерять чувство сопричастности с моей страной, ни даже испортить мне настроение (оптимист — это диагноз)».