Причиной катастрофы Ту-154 Минобороны, на борту которого находились артисты ансамбля песни и пляски имени Александрова и глава фонда «Справедливая помощь» Елизавета Глинка, может быть названа потеря пилотом ориентировки в пространстве, пишет «Коммерсантъ».

Участники расследования установили, что 25 декабря прошлого года, примерно через 60 секунд после отрыва от полосы, Ту-154 находился на расчетной высоте около 250 метров, двигался с нормальной скоростью порядка 360–370 км/ч и начал запланированный правый разворот. Однако управлявший самолетом Роман Волков, вместо того, чтобы продолжать набор высоты, неожиданно отправил его в пике.

По информации издания, пикирование проходило при абсолютном молчании в кабине — лишь на девятой секунде сидящий сзади летчиков штурман произнес: «Командир, мы падаем». Экспертов удивило, что на предупреждение штурмана пилоты не среагировали — параметрический самописец Ту-154 не зафиксировал даже движения штурвалов «на себя».

Эксперты пояснили, что странное поведение управляющего летчика может объясняться спецификой ночного вылета из Адлера. «Через несколько секунд после отрыва от хорошо освещенной и размеченной полосы ты пересекаешь также подсвеченную береговую линию и сразу попадаешь как будто в черную дыру», — охарактеризовал его один из авиаэкспертов. Полет над ночным морем, считают специалисты, «представляет определенную опасность для пилота, поскольку в этот момент инстинкт самосохранения подталкивает его к тому, чтобы дистанцироваться от показаний приборов и ориентироваться на команды своего вестибулярного аппарата».

«В таком состоянии правильно оценить положение самолета в пространстве пилот не может, поскольку, как говорят в авиации, оказывается во власти собственных иллюзий. Так, например, ускорение по курсу или кратковременное попадание самолета в восходящий воздушный поток создают у пилота полное ощущение задравшегося носа машины, и он переводит ее в режим пикирования», — объясняет издание.

По версии участников расследования, о том, что пилот Волков «находился в иллюзорном состоянии», косвенно свидетельствуют линии крена и тангажа лайнера, имевшие в последние секунды полета «дрожащую» форму, свидетельствующую о том, что летчик подчинялся командам своего вестибулярного аппарата.