Экс-начальник исправительной колонии № 7 в Сегеже Сергей Коссиев, осужденный за злоупотребление должностными полномочиями и их превышение (часть 1 статьи 285 УК, часть 1 статьи 286 УК), отозвал свое ходатайство о замене части срока заключения, которую он еще не отбыл, на более мягкое наказание. Об этом «Медиазоне» сообщил адвокат Павел Котов, представляющий интересы трех потерпевших по делу Коссиева.

В январе бывшего начальника ИК-7 приговорили к двум годам и шести месяцам колонии общего режима. Коссиева, который возглавлял колонию с 2013 года, и его заместителя Анатолия Луиста обвиняли в вымогательстве денег у заключенных под предлогом ремонта помещений колонии. Потерпевшими по делу оказались восемь человек.

Спустя пять месяцев после вступления приговора в силу стало известно, что Коссиев до сих пор не этапирован в колонию — он находился в СИЗО-2, которым руководят его бывшие подчиненные. После прокурорской проверки начальнику карельского УФСИН Александру Тереху вынесли представление, а Коссиева должны были отправиться в колонию.

В середине августа он подал ходатайство о смягчении наказания.

«Условием замены наказания является полное или частичное возмещение вреда. Коссиев, конечно, что-то возместил пострадавшим, но это все в пределах 10 тысяч рублей из более чем миллиона», — говорил адвокат Котов.

«Медиазона» подробно рассказывала о личности бывшего начальника ИК-7 Коссиева, систематических поборах в учреждении и пытках заключенных. Кроме того, «Медиазона» публиковала рассказ потерпевшего по делу о поборах Лашуа Гогуа, который «инвестировал» в колонию, надеясь на условно-досрочное освобождение, однако вместо этого оказался в ШИЗО.

ИК-7 в Сегеже стала объектом пристального общественного внимания в конце 2016 года после письма осужденного оппозиционера Ильдара Дадина. Он рассказал, что его избил лично начальник колонии Коссиев и трое надзирателей. «Всего избивали за этот день четыре раза, по 10–12 человек одновременно, били ногами. После третьего избиения опустили голову в унитаз прямо в камере ШИЗО», — говорилось в письме Дадина. О пытках в этой колонии рассказывали и родственники других заключенных.