Следователь не стал снова обращаться в суд для продления меры пресечения врачу-педиатру московской поликлиники № 140 Надежде Буяновой по делу о военных «фейках». Об этом в сторис в телеграме рассказал адвокат Оскар Черджиев.

Дело против 67-летней терапевтки возбудили в феврале (часть 1 статьи 207.3 УК). Суд отказался отправить врача в СИЗО и назначил ей запрет определенных действий — пользоваться почтой, телефоном и интернетом и общаться со свидетелями по делу.

Поводом для преследования стало заявление 34-летней вдовы военного, погибшего в Украине. Анастасия Акиньшина рассказывала телеграм-каналу Mash, что привела семилетнего сына на прием, а когда ребенок «начал капризничать», терапевт поинтересовалась, с чем это связано. Мать сказала, что сын тоскует по отцу. Медик якобы ответила, что мужчина был «законной целью для Украины, и вообще, Россия виновата сама». Ребенок во время спора был не в кабинете.

После рассказа Акиньшиной завести дело на терапевтку потребовал председатель СК Александр Бастрыкин.

Москвичка подчеркивала в своем рассказе, что врач-педиатр переехала в Россию из Украины, однако это произошло более 30 лет назад. Из-за претензий к подлинности российского паспорта Буяновой следователи отказались вернуть его женщине после обыска.

Поликлиника № 140 на бульваре Яна Райниса уволила Надежду Буянову, та через суд потребовала восстановить ее. На заседании 29 марта, как рассказал адвокат, представители поликлиники признали, что отдел кадров указал неверный пункт при увольнении педиатра. Они добавили, что Буянову следовало уволить «за совершение аморального проступка, выразившегося в дискредитации».

В качестве аргумента представители поликлиники привели то, что сын Акиньшиной присутствовал при споре, хотя этого не говорила и сама мать ребенка. Судья решил запросить копию протокола очной ставки, а также аудиозапись приема (все визиты у врачей московских поликлиник с начала 2024 года записывают).

Представители поликлиники № 140 подтвердили, что запись приема Акиньшиной у них есть, но ее не предоставили в суд из-за качества, поскольку «аудиопротоколирование» ведется лишь для «обучения программ» и «на ней нельзя разобрать, кто, что и когда говорил».