Военный суд приговорил обвиняемых в поджоге релейного шкафа и вертолета МЧС к срокам от 12,5 до 18 лет

Судья 2-го Западного окружного военного суда Тимур Жидков приговорил обвиняемых по делу о поджоге релейного шкафа и спасательного вертолета Ка-32 к реальному лишению свободы на срок от 12,5 до 18 лет колонии. Об этом сообщает корреспондент «Медиазоны» из зала суда.

22-летнему Станиславу Хамидуллину и 21-летнему Роману Яковцу назначили по 17,5 лет колонии строгого режима, Даниилу Ямскову 17 лет колонии строгого режима, Никите Булгакову 18 лет колонии строгого режима, Анастасии Мочалиной — 12,5 лет колонии общего режима.

Накануне прокуратура запросила Станиславу Хамидуллину, Никите Булгакову, Роману Яковцу и Даниилу Ямскову запросили по 19 лет колонии строгого режима, а Анастасии Мочалиной — 13 лет колонии общего режима.

По версии следствия, молодые люди в поисках подработки получили от неизвестных задания сначала поджечь релейные шкафы на железной дороге, а затем — поисково-спасательный вертолет на подмосковном аэродроме «Остафьево». Первое преступление квалифицировали как диверсию, а второе — как теракт. Мочалина обвиняется только по второй статье обвинения.

После того, как были запрошены сроки, Станислав Хамидуллин повторил, что признает вину и раскаивается в том, что «соблазнился быстрым, легким и незаконным заработком». Его адвокат отметила, что он руководствовался только корыстными целями и «абсолютно равнодушен к политике, что соответствует его возрасту и обстановке, в которой он воспитывался».

Роман Яковец в последнем слове сказал, что «повел себя как глупец и сломал себе жизнь, которая не успела толком начаться». Он настаивал, что ни он, ни другие подсудимые никогда «не высказывались против действующей власти и СВО» и не собирались наносить ущерб России.

Даниил Ямсков просил о снисхождении, так как у него маленький ребенок. В СИЗО он написал ходатайство об отправке его на войну в Украине. «На скамье подсудимых русские ребята, русские парни, не какой-то там ИГИЛ и таджики», — дополнил его адвокат.

Никита Булгаков тоже признал вину и говорил в последнем слове, что не планировал устраивать теракт, а новости «начал смотреть только в тюрьме, до этого даже не знал, что за шкафы сажают по 281-й статье, думал, будет максимум имущественный ущерб». «Он один сохранил себя перед богом и страной, и если бы обстоятельства повернулись иначе, был бы на СВО», — говорил адвокат Булгакова.

Все четверо не только признали вину, но и просили переквалифицировать обвинение на статью об уничтожении имущества (статья 167 УК).

Анастасия Мочалина в прениях и последнем слове продолжала настаивать, что не участвовала в подготовке преступлений и не знала, чем занимаются ее друзья, хоть они и оплачивали такси и покупки с ее банковской карты. «Моя вина в том, что я молода, глупа и наивна. Дома ждет меня моя семья, моя маленькая сестренка до сих пор не знает, где я нахожусь. Я хочу получить образование и создать свою семью. Не лишайте меня жизни и молодости», — просила она суд.

Ее адвокат дополняла, что Мочалина помогала друзьям «из чувства заботы на генетическом уровне». Защитница просила оправдать Мочалину и добавляла, что девушка росла в благополучной семье, хорошо училась, с детства мечтала работать в органах и «была нацелена на семью». Вина Мочалиной, по словам адвоката, строится только на первоначальных показаний подсудимых, данных на предварительном следствии «от чувства страха и под давлением». Они отказались от них в ходе судебного разбирательства.