Заключенного Евгения Марченко приговорили к 5 годам строгого режима за разговоры о захвате колонии под Волгоградом
Судья 1-го Западного окружного военного суда в Петербурге Александр Хлуднев приговорил 25-летнего заключенного Евгения Марченко к 3 годам по статье об оправдании терроризма (часть 1 статьи 205.2 УК) и путем сложения с предыдущим сроком назначил пять колонии строгого режима. Об этом стало известно «Медиазоне».
Фото: Медиазона
Прокурор Артем Рогов просил приговорить Марченко к 7 годам и 5 месяцам колонии строгого режима.
В прениях Марченко говорил, что не может признать себя виновным, потому что к разговорам о заложников в ИК-19 Волгоградской области, его «специально подтолкнули».
На заседании перед прениями зачитали показания сокамерников Марченко: Хусенова, Сапоева, Панеева, Журабоева, Лукинчука. Хотя на предыдущем заседании адвокат ходатайствовал о допросе их по ВКС, организовать это не удалось.
Журабоев рассказал, что никаких положительных комментариев о теракте в Волгоградской области по при нем не давал, а сказанное Марченко было шуткой. Панеев в показаниях не смог что-либо сказать о личности и разговорах Марченко и отметил, что не узнает свой голос на предоставленной следователями аудиозаписи. По словам Сапоева, Марченко хорошо общался и дружил с Чирковым, которого оперативники использовали для провокации против Марченко. Что именно говорил осужденный, он не помнит. Хусейнов рассказал, что в основном общался с другими сокамерниками, которые говорят не на русском языке. Лукинчук ничего не знает про отношение Марченко к правоохранительным органам или захвату заложников в ИК-19 Волгоградской области.
Марченко дал показания в суде. С Чирковым у него были дружеские отношения. Тот должен был скоро освободиться и контактировал с сотрудниками ФСИН, якобы знал заранее, кого переведут и кого подселят в камеру. Чирков сказал Марченко, что ранее договорился с сотрудниками, чтобы подобрали нормальный коллектив. Чирков, по словам Марченко, хотел проверить, не является ли новый сокамерник Тихонов агентом от оперативников, и поэтому подбивал на разговоры о теракте.
Марченко отбывает пятилетний срок в ИК-2 в Ярославской области. До этого он находился в СИЗО-3 в Коми, где, по версии обвинения, в присутствии сокамерников сделал «публичное устное заявление, направленное на оправдание терроризма», обсуждая захват заложников в ИК-19 Волгоградской области.
Из материалов дела следует, что Евгений Марченко вместе с сокамерником по фамилии Хусейнов «вели себя радикально» по отношению к сотрудникам ФСИН, а также «публично оправдывали терроризм, призывали к экстремистской деятельности и возбуждали ненависть по социальному признаку».
Узнав об этом, оперативники решили провести эксперимент, к которому привлекли заключенного Дмитрия Чиркова, осужденного за кражу. Ему выдали диктофон, чтобы он записал разговоры Марченко с сокамерниками.
Судя по стенограмме, приложенной к материалам дела, на вопросы Чиркова о том, как Марченко относится к захвату заложников в волгоградской колонии, тот отвечал, что нападавшие «предприняли попытку расшатать режим, который им навязали». Также, согласно расшифровке, Марченко называет захватчиков «красавцами» и говорит, что захват они совершили «не просто так», а сотрудников ФСИН он не считает людьми, пока они не снимут форму.
Экспертиза решила, что в словах Марченко есть положительная оценка, одобрение и похвала участников захвата в ИК-19, но нет призывов к насильственным действиям.
Чирков в суде не участвовал, поскольку уже освободился и уехал на родину в Беларусь. Согласно оглашенным показаниям Чиркова, Марченко подговаривал других заключенных к голодовке, негативно относился к сотрудникам ФСИН и российской власти, и даже высказывался негативно о «спецоперации», говоря, что в ней «обе стороны виноваты». После этого разговора Чирков, по его словам, сам сообщил об этом сотруднику СИЗО Данилову, и тогда оперативники и решили провести ОРМ с диктофоном.
В июле «Медиазона» подробно писала о другом уголовном деле, в основу которого легли записи разговоров с сокамерниками в СИЗО — многократно судимого Андрея Воронина обвинили в распространении военных «фейков» и призывах к терроризму после того, как другие заключенные по заданию оперативников спровоцировали его на откровенные высказывания о войне в Украине.