Троим участникам акции с визитками ВСУ в московском клубе дали от 5 до 6 лет колонии

Таганский районный суд Москвы назначил реальные сроки жителям Подмосковья Валентину Землянскому, Александру Щеглову и Антону Ярцеву по делу о «публичных призывах к деятельности, направленных против государства, совершенных организованной группой» (часть 3 статьи 280.4 УК). Об этом сообщает корреспондент «Медиазоны» из зала суда.

Судья Альбина Тимакова назначила всем троим даже больше, чем запрашивало обвинение.

Землянского приговорили к 5 годам колонии общего режима, Ярцева — к 5,5 годам (прокурор просил для них по 3,5 года), а Щеглова — к 6 годам и миллионному штрафу (ему запрашивали четыре года и такой же штраф).

Уголовное дело было возбуждено после рейда ОМОН в ночь на 18 августа 2024 года в московском клубе Deep Fried Friends, где в тот момент проходил кинопоказ онлайн-кинотеатра START. Близкий к силовикам телеграм-канал Baza писал, что в полицию поступила жалоба на «листовки с логотипом DFF и рекламой донатов ВСУ» в туалете заведения.

На следующий день Таганский районный суд арестовал Землянского и Ярцева на 11 суток по административной статье о неповиновении полиции. Они сразу рассказали, что раскладывали карточки в цветах украинского флага, «чтобы скомпрометировать учредителей ресторана» по поручению Щеглова.

Этой же позиции Землянский и Ярцев придерживались и в суде по уголовному делу. Их защитники и сами подсудимые рассказали в прениях, что они патриоты и были уверены, что помогают спецслужбам «изобличить» владельцев клуба, которые якобы симпатизируют Украине. В этом их убедил Щеглов.

Для этого они сначала 29 июня сделали постановочную съемку с визитками, а уже 17 августа разложили их в клубе перед рейдом ОМОНа, который приехал в клуб по их же сигналу. На визитках был QR-код для донатов ВСУ. Они также утверждали, что писали на владельцев клуба заявления в ФСБ. Во время следствия оба москвича находились под домашним арестом и полностью признали вину.

В суде также огласили показания сотрудника ФСБ по фамилии Назаров, который рассказывал, что еще в сентябре 2023 года ему от Щеглова через посредника поступила информация, что руководство клуба придерживается антивоенной позиции.

Защита Щеглова в суде утверждала, что им двигал «только корыстный мотив» и акцией с визитками он не хотел нанести никакого вреда России.

На завершающей стадии следствия Щеглов на очередном допросе рассказал, что был должен некоему Марату, поэтому и устроил акцию в клубе. Адвокаты остальных подсудимых настаивали, что до тех пор они вообще ничего не знали об истинных мотивах Щеглова и верили, что помогают силовикам. Щеглов признал фактические обстоятельства дела, но не согласился с формулировкой «организованная группа». Как и остальные обвиняемые, он попросил суд о снисхождении.

Выступая с последним словом, подсудимые подчеркивали свои патриотизм и лояльность.

— Я действительно совершил глупую вещь, поверив в такую сказку. Я всю жизнь пытался устроиться в структуры силовых ведомств. Тут увидел возможность посодействовать силовым ведомствам. Насчет наказания… Для меня самое большое наказание — то, что меня по этой статье судят. Потому что у меня 95% моих друзей, товарищей — это военные ребята, офицеры, — сказал Землянский.

— Вся эта история для меня стала настоящим кошмаром. Сначала я искренне верил, что помогаю стране, а потом меня обвиняют чуть ли не в госизмене. Для человека такого, как я, для патриота своей страны, это как удар обухом по голове. Если бы хоть какой-то намек был, что то, что я делаю, связано не с помощью для спецслужб, а какие-то другие корыстные чисто мотивы… Ни за какие деньги я бы не согласился. Ни за что, — вторил ему Ярцев.

Щеглов — единственный из обвиняемых, кто находился во время следствия в СИЗО — в последнем слове сказал, что «в тюрьме было много времени подумать», и к нему «пришло осознание», от которого он «содрогнулся и ужаснулся».

— Я подумал, в какой момент такое произошло. И понял, что это произошло тогда, когда в людях я перестал видеть людей, я начал видеть деньги, цифры, возможности и способы решения своих вопросов. Это страшно, — заверил судью Щеглов.