Незадолго до возбуждения дела на Буянову пожаловалась вдова погибшего в Украине российского военного по фамилии Акиньшина. По словам женщины, она привела сына на осмотр из-за проблем с глазом. На приеме ребенок «начал капризничать», и терапевт поинтересовалась у Анастасии, с чем это связано. Мать объяснила, что ее сын тоскует по отцу. Медик якобы ответила, что мужчина был «законной целью для Украины, и вообще, Россия виновата сама». После этого Анастасия написала на врача заявление в полицию.
Дело против Надежды Буяновой поручил возбудить глава СК Александр Бастрыкин. Следствие требовало ареста Буяновой, но сначала суд не удовлетворил это ходатайство и избрал более мягкую меру пресечения — запрет определенных действий. Через два месяца суд не стал продлевать даже эту меру пресечения. При этом у женщины изъяли паспорт из-за «сомнений в его подлинности».
В конце апреля суд все же ужесточил Буяновой меру пресечения и отправил ее в СИЗО. Следствие в очередном ходатайстве об аресте настаивало, что Буянова выехала в другой регион, не уведомив об этом. Этим она якобы «создала условия, исключающие поддержание связи со следователем для ее вызова для проведения процессуальных действий».
На первом заседании Буянова настаивала, что Акиньшина ее оговорила. В этот же день сторона обвинения огласила письменные материалы дела — в телефоне врача нашли скан украинской визовой анкеты и переписку, в которой она называет российский народ тупым и безразличным.
На втором заседании выступила сама Анастасия Акиньшина. Она признала, что сама не уверенна, присутствовал ли ее сын при скандале с врачом. Акиньшина также была возмущена адвокатом Черджиевым, который «устроил на нее травлю в интернет-сегменте». Он рассказывал журналистам, что нет никаких доказательств словам вдовы. Свидетельница говорит, что и сама «долго плакала, что нет записи приема».
Когда защита попыталась уточнить, зачем свидетельница написала заявление на Надежду Буянову, она ответила: «Оскорбление меня, моей семьи — это как осквернить память. Это распространение фейков, так же эта статья называется?».
На прошлом заседании огласили показания семилетнего сына Акиньшиной. Это показания, которые взял у мальчика оперативник ФСБ — судья отказалась вызывать ребенка для допроса.
В зал заводят Надежду Буянову. Журналистам снова позволяют активно задавать ей вопросы. Врач говорит, что чувствует себя нормально, но «жарковато было ехать».
На вопрос журналиста о том, как она может описать происходящее с ней, Буянова отвечает, что «слышала, читала, смотрела такие истории», а теперь такое произошло и с ней. «Ничего, переживем», — подытоживает Буянова. Она говорит, что самое плохое — это когда теряешь близких, а остальное можно пережить, и начинает плакать.
Буянова говорит, что «думала, спокойно сяду», и рассчитывала только на помощь «своего доверенного лица». Огромная поддержка и солидарность, которую она в итоге получила, имеет огромное значение для врача. Письма Буяновой приходят «очень разные», «ничего криминального и запрещенного в них нет». Педиатр не успевает быстро отвечать всем.
Начинается допрос свидетеля обвинения Галины Ухановой. Она рассказывает, что «не знает ничего» об обстоятельствах уголовного дела.
Уханова пришла на прием к Буяновой с ребенком 31 января и «обо всей шумихе» узнала только на следующий день «из телеграм-каналов». Акиньшину, которая написала заявление на врача, Уханова не знает.
Она также говорит, что на приеме Буянова не высказывалась об «СВО». Врача Уханова характеризует как «спокойного, грамотного специалиста». Свидетельница говорит, что в кабинете во время приема не пахло успокоительным, но в коридоре она почувствовала подобный запах. Там ожидали несколько людей, они вели себя спокойно.
Суд переходит к допросу Татьяны Черетниковой, главного врача поликлиники 140, в филиале которой работала Буянова. Свидетельница говорит, что узнала об «инциденте» в поликлинике 1 февраля, после 11 часов утра, «из средств массовой информации и звонка коллеги».
После этого она пригласила заведующую филиалом и Надежду Буянову «в головное учреждение», чтобы «получить объяснения из первых рук». В ходе беседы «было не очень понятно, почему инцидент произошел». Только из письменных объяснений Черетникова узнала, что Буянова «уже общалась с сотрудниками правоохранительных органов».
По ее словам, «разрешить ситуацию на месте было невозможно». Фамилию пациентки Акиньшиной Черетникова вспомнить не смогла, она также сказала, что пациентка обратилась к врачу «по поводу насморка», хотя Акиньшина ранее говорила, что они с ребенком пришли в больницу из-за его больного глаза.
Черетникова говорит, что при личной встрече Надежда Буянова сказала, что «старалась успокоить женщину, как могла».
В ответ на вопрос прокурора она уточняет, что в коридорах филиала есть камеры наружного наблюдения, но прием не записывается. Свидетельница не знает, были ли посторонние люди в коридоре, когда Акиньшина была на приеме у Буяновой.
Руководству, по словам главврача, Буянова сказала, что посчитала это «личным делом» и потому не стала никому из коллег рассказывать эту историю.
Черетникова Буянову характеризует как человека «замкнутого и необщительного».
Теперь вопросы задает адвокат Оскар Черджиев, он уточняет, откуда именно Черетникова узнала о конфликте между Надеждой Буяновой и Акиньшиной.
Свидетельница говорит, что случайно узнала о происходящем «из ютуба», но конкретный канал она не помнит. Видео «было записано мамочкой».
— Почему вы посчитали его достоверным? — спрашивает адвокат.
— Я именно для этого пригласила Буянову [на разговор].
Во время этого разговора, по словам Черетниковой, Буянова подтвердила, что конфликт был.
Теперь Черетникова объясняет, что уволила Буянову, потому что «это не личное дело, Буянова являлась должностным лицом и исполняла свои обязанности».
Одна из главных претензий главврача в том, что Буянова не сообщила, что к делу сразу подключились «правоохранительные органы», хотя сотрудники поликлиники «обязаны ставить в известность руководство» — правда не смогла вспомнить, какой именно нормативный акт накладывает на врачей такие обязанности.
Теперь адвокат Черджиев пробует выяснить у свидетельницы, куда делась запись приема в кабинете у Буяновой, которая должна была вестись, но которая при этом так и не была предоставлена суду.
Черетникова говорит, что записи приема «на серверах у поликлиники нет», потому что она «наверное, хранится в другом месте». О проблемах с получением доступа к видеозаписи Черетникова никому не докладывала, потому что «в отделе информационных технологий об этом и так знают».
Завершая допрос, Черджиев спрашивал свидетельницу о том, за какое именно «грубое нарушение трудовых обязанностей» была уволена Буянова, и почему перед увольнением на нее был наложен, а затем снят выговор. Но судья Федина сняла все вопросы, связанные с этой темой.
Напоследок вопрос задает сама Надежда Буянова. Она просит Черетникову вспомнить точнее, что именно она говорила о матери своего пациента Анастасии Акиньшиной, когда главврач вызвала Буянову на разговор.
По словам Буяновой, она не говорила о попытках успокоить Акиньшину, но уточняла, что «женщине нужен психолог или психиатр». Главврач говорит, что не помнит этого.
На этом допрос Черетниковой окончен.
Следующая свидетельница обвинения — Мария Прохорова, старшая медсестра филиала поликлиники 140.
В день, когда случился конфликт Буяновой и Акиньшиной, Прохорова, находясь в своем кабинете напротив кабинета заведующей филиала, услышала плач.
После этого в кабинет заведующей вошла мать с двумя детьми, она была взволнована. Медсестра посадила детей в своем кабинете и дала им конфеты, а потом пошла за водой для мамы, чтобы ее успокоить.
Рассказ Акиньшиной о случившемся, по словам медсестры, был «сумбурным и непонятным», а потому сейчас в суде она не может его пересказать.
Свидетельница также говорит, что никаких заявлений руководству поликлиники женщина тогда не писала. О служебных проверках в отношении Буяновой Прохорова не знает. Она также говорит, что в ее присутствии врач о политике никогда не говорила. На вопрос прокурора о характеристике Буяновой Прохорова отвечает, что она «врачей не характеризует».
Прокурор Сенцова осталась недовольна показаниями Марии Прохоровой и просит зачитать протокол ее допроса на этапе следствия «для устранения противоречий».
Из этого протокола следует, что Прохорова характеризовала Буянову как «скрытную, необщительную, вспыльчивую, не воспринимающую критику» женщину.
Также Прохорова говорила о том, что Акиньшина требовала дисциплинарной ответственности для врача у заведующей отделением.
В показаниях, данных следователю, она также подробно описывает происходящее с позиции Акиньшиной.
На вопрос судьи Фединой, подтверждает ли Прохорова, что в протоколе все с ее слов записано верно, свидетельница отвечает утвердительно.
В ответ на удивление адвоката Черджиева она говорит, что просто «все забыла» и вспомнила, когда «сейчас это прочитали».
Оформите регулярное пожертвование Медиазоне!
Мы работаем благодаря вашей поддержке