Аресты журналистов начались в конце марта. Первой задержали корреспондентку SotaVision Антонину Фаворскую. Она активно освещала дело Алексея Навального, ходила почти на все судебные заседания и написала репортаж из Харпа, куда политика этапировали незадолго до убийства. Она же сняла последнее видео с Навальным накануне его гибели.
Фаворскую обвинили в «сборе материала, изготовлении и монтаже видеороликов и публикаций для ФБК». Силовики квалицифровали это как участие в экстремистском сообществе.
Габова и Карелина арестовали в один день, 27 апреля. Габова, фрилансера Reuters, арестовали в Москве. Карелина, сотрудничавшего с Associated Press, поместили в СИЗО в Мурманской области, а затем этапировали в Москву. Как и Фаворскую, их обвиняют в сотрудничестве с ФБК.
18 июня в Москве был арестован еще один корреспондент SotaVision — Артем Кригер. Силовики утверждают, что Кригер тоже был связан с ФБК.
В конце августа на очередном заседании по продлению ареста Кригер рассказал журналистам, что дело, скорее всего, будет рассматриваться в Коврове во Владимирской области — рядом находилась колония строгого режима, в которой отбывал часть своего срока Алексей Навальный.
12 сентября в Петушках во Владимирской области начался суд над тремя адвокатами политика: Вадимом Кобзевым, Алексеем Липцером и Игорем Сергуниным — тоже по делу о сотрудничестве с ФБК. Они добивались переноса рассмотрения в Москву («Медиазона» подробно писала об аргументах защитников), но все суды, включая Верховный, отказали в их просьбе.
Тем не менее, на следующий день — 13 сентября — дело четверых журналистов поступило для рассмотрения в московский суд.
Для рассмотрения дела против журналистов выделили самый большой зал Нагатинского суда. Около него начинают собираться пресса и близкие подсудимых, в том числе отец Артема Кригера Павел и невеста Ольга.
У зала выстроились три телекамеры, шесть фотокорреспондентов, еще около пяти журналистов и десяти слушателей.
Перед началом заседания у подсудимых есть возможность обратиться к журналистам.
«На вашем месте я бы не играл с судьбой и все-таки покинул пределы Российской Федерации», — говорит Артем Кригер. Он безумно благодарен всем, кто пришел, но просит всех подумать о безопасности: «Я уже тут, мне легче говорить, худшее со мной уже случилось».
Антонина Фаворская призывает всех писать письма Марии Пономаренко, которая держит голодовку. «Каждый четверг приходят письма, я уже отвык от айфона, забыл телеграм, письма это реально очень круто», — соглашается с ней Кригер.
Фото: Медиазона
Артем Кригер и Антонина Фаворская отвечают на вопрос о том, какие у них надежды.
«Какие надежды? Надежда только на себя», — говорит Кригер.
«Нельсон Мандела просидел в тюрьме 28 лет, он вышел и стал президентом. Поэтому надежда есть. Мы обязательно будем жить в той стране, которую обещал Алексей [Навальный]. Я на это надеюсь», — отвечает Фаворская.
Еще до оглашения ходатайств судья Борисенкова, как и на других делах о сотрудничестве с ФБК, объявляет, что из центра «Э» пришло письмо о готовящихся провокациях со стороны команды Навального, которая по большей части находится не в России.
«Планируется размещение публичных призывов к несогласованным акциям протеста, в том числе в здании суда и на прилегающих территориях», — текст письма дословно повторяет то, что две недели назад было зачитано в суде в Петушках по делу адвокатов Навального.
Прокурор Надежда Тихонова, ссылаясь на это письмо, просит вывести всех родственников и журналистов из зала суда. Она говорит очень тихо и стоит ближе всех к судье, поэтому ее почти не слышно.
«Погромче можно?» — раздается из зала.
Адвокат Ирина Бирюкова, которая защищает Габова, просит сначала рассмотреть другие ходатайства защиты.
В частности она просит выпустить Габова из «аквариума» и посадить рядом с ней, так как он невиновен, пока не осужден.
«Я так понимаю, процесс будет долгий, надо будет советоваться», — объясняет Бирюкова. Сейчас между ней и подзащитным помимо стекла еще двое полицейских из конвоя, а для общения ей надо было бы выходить из-за стола.
Адвокат Бирюкова выступает против закрытия процесса, так как за госзащитой обращалась только прокурор, и эта защита ей выделена.
Адвокат Катерина Тертухина в защиту Карелина просит показать ей письмо из ЦПЭ. Остальные адвокаты присоединяются и подходят вместе с ней к судье почитать, что там сказано.
Коротко осмотрев документ адвокат Бирюкова выдавливает: «Спасибо», — и возвращается на место. Тертухина также протестует, так как в письме утверждается, будто подсудимые еще до начала суда совершали какие-то провокации, но ни о чем таком официально не сообщалось.
«Письмо ничем не мотивировано», — резюмирует она. И просит, как и Бирюкова, выпустить своего подзащитного из «аквариума».
Первой из подсудимых по поводу закрытия процесса выступает Антонина Фаворская. Она считает, что это будет открытым признанием СК и прокуратуры: «Они боятся, чтобы мир узнал правду, узнал о беззаконии, которое творится на этом судебном заседании. Они боятся огласки. Я, конечно, очарована этим спектаклем. Я как человек, который закончил ГИТИС, могу сказать, что вы не очень хорошо играете. Алексей [Навальный] бы сейчас очень сильно смеялся».
Далее встает Сергей Карелин. Он просит выпустить его из «аквариума» или хотя бы посадить адвокатов поближе, чтобы была возможность общаться с защитниками. Он также против закрытия процесса. «Мы никому не угрожаем, наши родственники никому не угрожают, просто следствию выгодно, чтобы процесс был закрыт, поэтому под предлогом, что кто-то кому-то угрожает, они хотят этот процесс закрыть».
Константин Габов соглашается и напоминает, что за шесть разных заседаний по мере пресечения никаких провокаций и проблем не было: «Никаких акций протеста, никаких эксцессов ни со стороны нас, ни со стороны наших родственников не было. На стадии ознакомления с делом тоже никаких проблем не было».
Последним выступает Артем Кригер, он тоже просит выпустить его из «аквариума»: «Я никого не убил, не изнасиловал, не ограбил, лидером ОПГ не являюсь. Не понимаю, почему ко мне применена такая строгая санкция, почему я должен сидеть здесь со своими коллегами по несчастью».
По поводу закрытия процесса он напоминает, что задача прокуратуры — соблюдать законность. Подсудимых не обвиняют ни в терроризме, ни в госизмене, ни в шпионаже. Кригер показывает на вооруженных автоматами бойцов, которые охраняют гособвинителя, и подчеркивает, что никто не может никому угрожать. «Мы видим, что у прокурора очень сильная защита, у них даже, помимо обмундирования, есть автоматы. Они на меня больше страх наводят».
Кригер напомнил, что следствие против него длилось меньше четырех месяцев, и передавая дело в суд, прокуратура как будто ни в чем не сомневалась. «Если ты уверен в своей правоте на 100%, если все было так оперативно сделано, зачем ты закрываешь заседание? Это самый простой и логичный вопрос, на который у прокурора, при всем уважении, нет ответа. Я отвечаю за прокурора на этот вопрос: потому что они не уверены в чем-то. Потому что, когда ты хочешь что-то сделать сккрытно, без лишних глаз, чтобы никто это не видел и не фиксировал, это говорит о том, что сторона обвинения не уверена. мы сидим тут в "аквариумах", нас привезли из следственных изоляторов. Казалось бы, нас обвиняют, эту статью вменяют же не стороне обвинения, а нам. А мы за открытое судебное заседание, мы готовы аргументировать, доказывать и обосновывать свою позицию».
«Ваша честь! Мир стремительно меняется, и вот эти вот закрытые процессы — это не часть цивилизации. Это просто какая-то архаика. Так делают в каких-то тоталитарных режимах. Мне кажется, круто быть частью европейской цивилизации. Круто быть похожими на суды, где не закрывают судебные процессы, где гласно, где можно прийти, посмотреть, поучаствовать. Почему мы должны идти в архаику и в прошлое? Нужно идти в будущее! И самый главный аргумент в пользу этого — это ваш помощник. Он печатает текст моего выступления на компьюете западного производства, там не принято закрывать процессы, есть СМИ, которые все освещают. Все, вплоть до компьютеров, до телефонов, звукозаписывающих устройств — все сделано в рамках европейской цивилизации. Ничего из этого не сделано в тоталитарных режимах» — говорит Артем Кригер.
Оформите регулярное пожертвование Медиазоне!
Мы работаем благодаря вашей поддержке