Козыреву задержали 24 февраля за то, что она наклеила на памятник Тарасу Шевченко листок с цитатой из его стихотворения «Завещание»: «Поховайте та вставайте /Кайдани порвіте / І вражою злою кров’ю / Волю окропіте!».
Через три дня девушке предъявили обвинение в «дискредитации» армии (часть 1 статьи 280.3 УК) и отправили ее в СИЗО. 2 августа стало известно, что Дарье Козыревой добавили новое уголовное обвинение по той же статье — как сообщала группа поддержки, в основу нового эпизода обвинения легло интервью Дарьи «Север.Реалии».
На первом заседании прокурор Русских огласил обвинительное заключение. Козырева не признала вину и назвала свое дело шитым белыми нитками.
На второе заседание нагнали практикантов с юрфака — они заняли весь первый ряд, который обычно занимают близкие обвиняемого. На третьем заседании суд допросил полицейского Егора Малаховского, который участвовал в задержании Козыревой у памятника Шевченко, а также специалиста со стороны защиты — доктора наук Ирину Левинскую, которая раскритиковала психолого-лингвистическую экспертизу, предоставленную суду стороной обвинения.
На четвертом заседании защита попросила исключить из списка доказательств экспертизу обвинения, а сама Дарья Козырева сказала, что об эту экспертизу «можно высморкаться и предложила выбросить ее в мусорку». Прокурор Русских попросил отложить заседание, чтобы он успел обдумать это ходатайство.
На пятом заседании суд допросил специалисток защиты Ирину Левинскую и Светлану Друговейко-Должанскую, которые раскритиковали экспертизу обвинения. Прокурор Русских в ответ попытался намекнуть на украинское происхождение фамилии Друговейко-Должанской.
На прошлом заседании продолжили давать показания специалисты со стороны защиты — лингвист Игорь Жарков и психолог Вероника Константинова. В этот раз прокурор Русских намекнул на еврейское происхождение Игоря Жаркова, спросив, какое отчество у его отца, если отчество Жаркова — Вениаминович.
Судья Оврах возвращается к вопросу, на котором закончилось прошлое заседание — защита просила приобщить психо-лингвистическое заключение независимых специалистов, документы об их квалификации, а также список методик, которыми они пользовались.
Суд удовлетворяет это ходатайство частично, приобщая все, кроме методик, поскольку они и так общедоступны.
Адвокат Поляков начинает оглашать выводы специалистов, привлеченных стороной защиты.
Выводы Светланы Друговейко-Должанской:
- В экспертизе со стороны обвинения нарушены нормы УПК и закона об экспертной деятельности;
- Интервью Козыревой «Север. Реалии» исследовано как единая информационная лента, хотя на самом деле это был монтаж нескольких эпизодов;
- В экспертизе обвинение много неточностей в формулировках перевода и отсутствие оригинального текст на украинском, который должен был исследоваться;
- В тексте экспертизы отсутствуют сведения о российской армии и ее «дискредитации».
Выводы комплексного исследования, проведенного Игорем Жарковым, Вероникой Константиновой и Владимиром Мозговым:
- В экспертизе обвинения имеют место нарушения УПК и закона об экспертной деятельности;
- Отсутствует научно-справочный аппарат;
- Подменен предмет исследования — использован перевод Твардовского вместо оригинала стихотворения Шевченко, этот перевод политизирован;
- Никакой информации о вооруженных силах России и их «дискредитации» нет;
- В действиях Козыревой отсутствуют признаки вменяемого ей преступления.
После оглашения выводов специалистов адвокат Поляков просит исследовать один документ, который не исследовал прокурор — объяснение Малаховского Егора Андреевича, полицейского, который участвовал в задержании Дарьи Козыревой.
Прокурор Русских против оглашения этого документа, так как Малаховский уже был допрошен в суде, к тому же он не был предупрежден об уголовной ответсвенности за дачу ложных показаний перед тем, как дал свое объяснение.
Судья Оврах поддерживает прокурора.
Адвокат Поляков говорит, что на этом защита закончила представлять доказательства, но Дарья Козырева настаивает, что гна хочет давать показания в суде.
Судья Оврах объявляет перерыв пять минут, чтобы Дарья могла согласовать свою позицию с адвокатом.
Через пять минут Козырева повторяет ходатайство о собственном допросе, судья удовлевторяет, но предупреждает, чтобы она говорила «по фактическим обстоятельствам», а не давала оценку оглашенных в суде доказательств.
Дарья Козырева начинает давать показания со слов о собственных мотивах: «Хотела бы начать с целей и мотивов — это успокоение собственной совести».
«24 февраля я, как ни странно, пошла возложить цветы. Именно это задумывалось как основа акции. В Петербурге знаковым местом традиционно является памятник Тарасу Григорьевичу Шевченко, а это — так совпало — мой любимый поэт. Полюбила я его давно. Язык, на котором он пишет — как музыка для меня. Конечно, я хотела его процитировать. Стихотворение, из которого я выбрала цитату, одно из самых известных, если не самое известно в его творчестве», — рассказывает Козырева про акцию у памятника украинскому поэту.
«Я думаю, что Тарас Григорьевич очень бы хотел, чтобы его стихи сейчас были услышаны. И я пошла, возложила цветы, начала доставать плакат. В этот момент ко мне подошли полицейские. Они начали со мной разговор, по сути — они начали политический диспут», — рассказывает Козырева про момент задержания и подчеркивает, что инициаторами диалога были именно полицейские, а она лишь отвечала им.
«Отреагировала я довольно вяло, более вяло, чем могла бы. Бтыь задержанной в тот день не входило в мои планы. Причем, заметьте, я понимала, что могу быть задержана за возложение цветов, как была задержана 16 февраля — в день смерти Алексея Навального. Но что меня могут посадить за строки, прости, господи, Тараса Григорьевича, в тот момент у меня в голове не было. Я как-то переоценивала систему. Это поэт 19 века, он не мог дискредитировать вооруженные силы России ни в каком виде. Тарас Шевченко не мог ничего знать ни про вооруженные силы РФ, ни про создание РФ как таковой», — продолжает Козырева.
— Вы уже оценку [обвинению] начинаете давать, — недоволен судья Оврах.
— Это были просто мои мысли тогда. Я не вкладывала в эти строки ничего, кроме того, что вкладывал поэт. Единственное, что добавила — восклицательный знак, — объясняет Дарья Козырева.
Далее, отвечая на вопросы адвоката Полякова, Дарья рассказывает, что журналисты «Север.Реалии» задали ей больше вопросов, чем вошло в итоговый монтаж интервью. Исходной записи со всеми вопросами у Козыревой нет и не было.
«На интервью я очень волновалась. Когда задали первый вопрос, я сказала, что мне надо покурить, потом вернулась», — вспоминает девушка.
— Когда настанет свобода, что будете делать? — спрашивает Козыреву адвокат Поляков.
— Приеду домой, буду наслаждаться уютом, просплю вечь день, буду с мамой и папой.
— Бабушка ваша тут сегодня еще. А что будете делать во второй день?
— Проведу со своим любимым, поедем на берег Финского залива.
— А какие планы вообще?
— Потом поступлю в ВУЗ.
Теперь вопросы задает прокурор Русских.
— Вы сейчас бы так же поступили — наклеили плакат, дали интервью?
— Я думаю, этот вопрос нужно снять, — спокойно реагирует Дарья.
— Вы можете не отвечать, — подсказывает ей судья Оврах.
— Я не могу знать, — говорит Козырева.
После нескольких уточняющих вопросов про события у памятника Тарасу Шевченко прокурор Русских начинает задавать абстрактные вопросы:
— Что для вас день 24 февраля?
— Я могу ответить, что значит 24 февраля, 9 мая. Это относится к моей мировоззренческой позиции.
Судья Оврах в этот момент напоминает Дарье, что она вправе не отвечать на вопросы прокурора и может взять консультацию защитника. Даша соглашается: «Этот вопрос прокурора некорректный, я не желаю на него отвечать».
Прокурор Русских продолжает задавать вопросы:
— Вы часто возлагали цветы к памятнику Шевченко?
— По крайней мере, я к нему ходила… — начинает отвечать Козырева, но адвокат Поляков возражает против такой формулировки прокурора, а судья Оврах снимает вопрос.
— Какие исторические события произошли 24 февраля? — заходит издалека гособвинитель.
Дарья не успевает ответить, адвокат Поляков требует перерыв для консультации с Дашей, судья Оврах соглашается.
После короткого перерыва прокурор снимает свой последний вопрос и задает другой:
— Ваше отношение к вооруженным силам РФ?
— Господин прокурор, все свои мнения и политические взгляды я оставлю на прение и последнее слово.
— Получается, вы отказываетесь отвечать на мои вопросы. Не превращайте допрос в фарс! — злится прокурор.
Прокурор Русских так и не смог добиться ответов на вопросы о политических взглядах Дарьи Козыревой и сменил тему:
— Кто задавал вам вопросы на интервью?
— Журналист.
— Как его зовут?
— Не помню.
— У вас были травмы головы?
— Нет.
Одновременно с последним ответом Козыревой из зала звучит встречный вопрос прокурору: «А у вас [были травмы головы]?». Молодого человека, задавшего вопрос, выводят из зала суда.
Прокурор возмущен и просит зафиксировать оскорбление сотрудника прокуратуры. Дарья Козырева возражает и говорит, что прокурору всего лишь задали такой же вопрос, какой он задал только что ей.
Тогда гособвинитель еще больше обижается и просит суд установить личность «оскорбившего» его слушателя, а также удалить Дарью Козыреву из зала, поскольку она, по его мнению, все время «нарушает регламент».
Судья Оврах отказывает в обеих просьбах.
Прокурор Русских снова пытается спросить Козыреву, как звали журналиста, который брал у нее интервью, но девушка больше не настроена с ним взаимодействовать: «После этого инцидента я отказываюсь отвечать на все вопросы прокурора на основании статьи 51, так как считаю его вопросы оскорбительными».
Прокурор говорит, что допрос окончен. Козырева хочет высказать свое мнение о конфликте с прокурором, но ее сразу же перебивает адвокат Поляков: «Дышите глубже, успокойтесь».
Он пытается сменить тему и спрашивает, помнит ли Дарья дату рождения Тараса Шевченко. «Вы мне каждую встречу говорите эту дату, я выучила ее уже, 25-26 февраля по старому стилю», — отмахивается Козырева.
Прокурор Русских просит отложить заседание для представления дополнительных доказательств — в том числе на следующем заседании он хочет смотреть некую видеозапись.
Адвокат Поляков подает встречное ходатайство об исключении некоторых доказательств:
- постановления о проведении обыска и изъятые предметы (фломастер и листовки);
- стенограмму переговоров полицеских — так как в задержании Дарьи Козыревой участвовало трое полицейских, а в стенограме отражены реплики лишь двоих;
- экспертизы Пикалевой и Медведевой, которые они подготовили для стороны обвинения.
Прокурор не готов высказать мнение по поводу ходатайства защиты на этом заседании. Судья Оврах откладывает заседание до 11:00 20 ноября.
Оформите регулярное пожертвование Медиазоне!
Мы работаем благодаря вашей поддержке