На прошлом заседании подсудимые выступили с последним словом. Первым с самой короткой речью выступил подсудимый Хамзат Бахаев.

«Моя непричастность к предъявленному мне обвинению была установлена совокупностью всех доказательств, которые мы тут слышали и исследовали. Что еще? Когда я выбирал суд присяжных, я понимал, знал и был уверен, что вы обычные граждане нашей страны. Вы за справедливость, которая была нарушена в отношении меня, я надеюсь, и от вас зависит судьба моя и моих детей», — сказал Бахаев внимательно слушавшим его присяжным.

Шадид Губашев начал свою речь с извинений, которые он хотел принести семье Бориса Немцова за те слова, которые он сказал в адрес политика в ходе первого допроса: «Это [были] все слова Федеральной службы безопасности». Он объяснил, что жил в деревне Козино с Шавановым и братом Анзором несколько лет, а не пять месяцев, как считает следствие. Своих предполагаемых сообщников подсудимый не знал, что, по словам Губашева, подтверждается детализацией. Он не стал отрицать, что встречал Беслана Шаванова в аэропорту, но отметил, что просьбы кого-то встретить и подвезти были для него в порядке вещей.

Губашев подчеркнул, что он никогда не следил за Немцовым и следователи могли в этом убедиться: например, отследить перемещения его рабочего автомобиля «Камаз» по системе «Поток». Эмоционально жестикулируя подсудимый сказал, что предъявленную им статью об убийстве стоило заменить на статью о покушении на политического деятеля. «Это политическое убийство, это фсбшное убийство», — сказал он. Обращаясь к присяжным он заметил, что при задержании сотрудники ФСБ забрали у него, брата и членов его семьи все имеющиеся деньги: «Говорите, это я нуждался в деньгах, а получается, что сотрудники нуждались».

Губашев выразил недоумение, как такая «великая и большая страна, которая должна защищать свой народ, убивает человека, и на своих же граждан вешает это зверское убийство». По его словам, суд намеренно отстранил от дела присяжных, которые понимали непричастность подсудимых к убийству. «ФСБ все это сделала. И пытается на нас это повесить», — заключил он.

Брат Шадида Анзор Губашев признался, что находясь в СИЗО он прочитал книгу «Исповедь бунтаря» и проникся уважением к убитому политику. «Очень мужественный человек был, именно за мужество его и убили, это мое мнение», — сказал он.

По словам Анзора Губашева, гособвинители пытались делать акцент на их национальности и манипулировали присяжными. Кроме того, присяжные могли заметить, как судья вел себя с подсудимыми, сказал он. «То, что вы видели, вам это решать, а то, что вы объявите нас виновным, не виновным, меня это уже не волнует», — сказал Губашев. «Я свое мнение высказал, я никакого отношения к этому преступлению не имею, вам хочу сказать большое спасибо», — сказал присяжным напоследок подсудимый.

Темирлан Эскерханов признался, что оказавшись под следствием, он перестал верить государству, хотя и проработал на него 12 лет. Подсудимый настаивает, что к убийству Немцова он не причастен. «Я был честным человеком и дальше таким и останусь. Я никогда бы на такое преступление не пошел», — заверил он присяжных. Он сказал, что готов поклясться на Коране, что он не имеет отношения к смерти политика. Больше всего, сказал Эскерханов, он тоскует по семье и детям. «Я готов поклясться, если вы попросите, я не совершал этого. Я просто хочу обнять свою мать, со своей семьей быть», — сказал подсудимый и сел на место, закрыв лицо руками.

Заур Дадаев, в свою очередь, признался, что ему стыдно за признательные показания, которые он дал на следствии, и за свое малодушие: «За мной никогда не числилось ни страха, ни измены, я был предан и до конца служил. Я не был преступником. Если бы я захотел быть преступником, я бы стал им, а не боевым офицером».

Дадаев, как и другие подсудимые, уверяет, что он не убивал Бориса Немцова, поскольку политик был «против этого беззакония, которое творится в данный момент». «Вас интересует один Кадыров, но мы не Кадыров. Мы не приехали в Москву для преступления», — обратился он к адвокату семьи Немцовых Вадиму Прохорову.

После того, как подсудимые выступили, судья отпустил присяжных и зачитал предварительный список вопросов, на которые предстоит ответить коллегии. Затем он по ходатайству прокуроров, продлил арест подсудимых на три месяца.

Заседание начинается. Сегодня в зале нет адвоката Шамсудина Цакаева. «Приболел», — говорит его коллега Марк Каверзин. Участники процесса не против продолжить без него.

Судья Юрий Житников спрашивает, есть ли дополнения и замечания у сторон к подготовленным им вопросам. У прокуроров нет. Зато вопросы есть у представителей защиты.

Адвокат Ольга Михайлова говорит, что второй вопрос сформулирован так, что при положительном ответе на этот вопрос о виновности Дадаева будут признаны виновными и другие подсудимые. Предлагает заменить в нем имена других подсудимых на «с другими лицами».

«Аналогичные изменения мы предлагаем внести в вопросы 5, 8, 11 и 14», — добавляет Михайлова.

Второе замечание у Михайловой: УПК позволяет поставить в вопросном листе один основной вопрос о виновности подсудимого, соединяющего три основных вопроса, указанных в части 1 статьи 339 УПК. Но часть 2 этой статьи предполагает, что в этом вопросы должны быть отражены три указанных (о доказанности события преступления, о причастности к нему подсудимого и о его виновности). Предлагает к вопросам об оружии (помимо вопросов № 17, 19, 21, 23 и 25) добавить вопрос о доказанности совершения деяния и причастности каждого подсудимого к нему.

Также Михайлова просит заменить в формулировках части вопросов «действуя в составе группы» на «вступив группу из соучастников, объединенных между собой по ризнаку длительного знакомства и имеющих родственные связи, имеющих единую цель…» — такая формулировка уже есть в других вопросах вопросного листа.

Михайлова просит приобщить ее письменные замечания.

Адвокат Вадим Прохоров дополняет коллегу — он настаивает на том, что присяжные должны оценивать действия каждого подсудимого, а не всех вместе.

Замечания есть и у адвоката Каверзина, в том числе ко второму вопросу. Он просит внести изменения в фразу «Дадаев скрытно наблюдал за домом…» и убрать из вопроса №2 фразу «имея при себе огнестрельное оружие». Предлагает сформулировать вопрос №18 так: «Доказано ли, что Дадаев не позднее 27 февраля совершил эпизод с огнестрельным оружием и боеприпасами»; и дополнительный вопрос: «Виновен ли Дадаев в этих действиях?».

У адвокатов Мусы и Магомеда Хадисовых и Артема Сарбашева дополнений нет. Замечания есть у Анны Бюрчиевой, которая защищает Темирлана Эскерханова.

В 12 вопросе она просит заменить слова «виновен ли Эскерханова в действиях, признанных доказанными» на «виновен ли Эскерханов в совершении этих деяний». Бюрчиева хочет разделить вопрос №11, в котором спрашивается, доказано ли, что Эскерханов совершил преступление в составе организованной группы и по найму.

Адвокат предлагает отделить мотив от организованной группы и сформулировать дополнительный вопрос: «Доказано ли, что Эскерханов вступил в группу из соучастников, объединившихся между собой по признаку длительного знакомства, родственных связей…»

Защитник Хамзата Бахаева Заурбек Садаханов просит внести изменения в вопросы, связанные с его подзащитным. Он приводит возможные изменения во второй вопрос, как пример, предлагает формулировать его так: «Если на предыдущий вопрос дан утвердительный ответ, то доказано ли, что Дадаев совершил данное деяние в составе группы лиц…»

Подсудимые поддерживают позицию защитников.

«Спасибо вам за замечания, дополнения», — говорит судья Житников. Он удаляется в совещательную комнату, чтобы принять решение, — до двух часов.

Заседание возобновляется, в зал зовут присяжных — их осталось 15 человек, 12 в основной коллегии и трое запасных. Сейчас судья Житников будет зачитывать им вопросы.

Судья зачитал примерно треть вопросов, пока в их формулировках ничего существенно не поменялось.

Судья Житников дочитал. В итоге он не стал вносить предложенных адвокатами изменений, и все 26 вопросов остались в том же виде, в каком были предложены для обсуждения.

«Дальше я начну доводить до вас свое напутственное слово, которое вы должны внимательно выслушать и в соответствии с ним принять решение в совещательной комнате», — говорит Житников.

Судья отмечает, что его напутственное слово займет 1,5–2 часа, но сейчас уже 14:30, а после оглашения слова присяжные сразу должны уйти в совещательную комнату и в рабочее время они вряд ли успеют прийти к решению.

Судья зачитает сегодня лишь часть напутственного слова, а закончит его во вторник.

Судья Юрий Житников читает напутственное слово присяжным:

«Уважаемые присяжные заседатели, закончилось судебное следствие. Скоро вы удалитесь в совещательную комнату для вынесения вердикта по поставленным вопросам, включая вопросы о виновности подсудимых», — говорит Житников.

Он говорит, что перескажет фабулу обвинения, напомнит об исследованных доказательствах и позициях защиты и представителей потерпевших.

«Закон запрещает мне как председательствующему по делу выражать свое мнение по вопросам, поставленным перед вами. Поэтому если кто-либо из вас сочтет, что в моем напутственном слове, как и в ходе всего судебного следствия, я выразил или попытался выразить свое мнение по вопросу виновности подсудимых, каждый из вас обязан отставить это мое мнение при вынесении вердикта», — продолжает судья.

Судья объясняет, что присяжные должны руководствоваться только своим внутренним убеждением, основанным на всестороннем обсуждении дела.

Житников переходит к фабуле обвинения. Он напоминчет, что подсудимых обвиняют в совершении убийства организованной группой по найму и в незаконном хранении, передаче и приобретении оружия. Ссылаясь на обвинительное заключение, судья рассказывает, что осенью 2014 года Руслан Мухудинов и другие неустановленные лица предложили подсудимым и Беслану Шаванову за 15 млн рублей совершить убийство Немцова. На что последние, «не имея постоянного источника доходов», согласились. Подсудимые установили слежку за политиком, подбирали заранее место убийства, оружие, пути отступления после преступления.

«Для реализации преступного умысла Мухудинов не позднее 27 февраля 2015 года <…> в неустановленном месте незаконно приобрел неустановленное оружие», — читает судья. Потом это оружие он передал подсудимым.

Участники преступной группы использовали автомобили ZAZ Chance, BMW, Mercedes-Benz и Lada Priora, а также конспиративные телефоны. Мухудинов обеспечил подсудимых жильем — квартирами на Веерной, 46 и Веерной, 3.

«Дадаев, осуществляя общее руководство группой, имея навыки стрельбы из огнестрельного оружия, должен был непосредственно убить Немцова», — читает судья. Не позднее 27 февраля он приобрел 11 патронов, пять из которых переправил в Малгобек, а шесть оставил в Москве.

Беслан Шаванов вел скрытое наблюдение за Немцовым на ZAZ Chance и собирал о нем сведения в интернете. Шадид Губашев на BMW перевозил членов преступной группы по Москве и Подмосковью. Темирлан Эскерханов помогал участникам группы скрыться и собирал сведения в интернете о политике, на Mercedes-Benz перевозил сообщников. Хамзат Бахаев собирал информацию в сети, а на «Ладе Приора» перевозил членов группы, предоставил соучастникам жилище в Козино на время подготовки преступления, а потом тоже помогал скрыться.

Судья продолжает пересказывать обвинение, по которому Анзор Губашев и Беслан Шаванов сидели в автомобиле и прикрывали Дадаева, стрелявшего в Немцова. После убийства Шаванов и Губашев, подобрав Дадаева, скрылись на автомобиле ZAZ Chance с места преступления. Потом Эскерханов, Шадид Губашев и Бахаев помогли соучастникам скрыться — предоставив им жилье и перевозя их на своих машинах.

Теперь Житников зачитывает, какая ответственность грозит подсудимым по инкриминируемым статьям — лишение свободы на срок от 8 до 20 лет либо пожизненное лишение свободы по статье 105 УК. «Либо смертная казнь, но смертная казнь в России не применяется», — добавил Житников.

По части 3 статьи 222 УК (незаконный оборот оружия) — от 5 до 8 лет лишения свободы.

Судья зачитывает положения УПК — что признается преступлением. Он объясняет, в каких случаях преступление признается совершенным с прямым умыслом или с косвенным. И что считается огнестрельным оружием, что такое незаконное ношение, хранение, приобретение, передача огнестрельного оружия и его боеприпасов.

Судья объясняет, что по закону считается убийством. Что такое организованная преступная группа: она предполагает внутреннюю дисциплину, обеспечение орудием; это устойчивая группа лиц, заранее объединившаяся для совершения преступления.

Житников протирает рукой лоб.

«Определяющим признаком ОПГ является наличие ее организатора, он следит за соблюдением дисциплины и слаженностью действий ее участников», — говорит судья. Организатор замышляет преступление.

Судья рассказывает, что считается убийством по найму.

Он говорит, что присяжным нужно решить, действовали ли подсудимые умышленно. «Закон дифференциирует наказание за оконченное и неоконченное преступление. Подсудимые обвиняются в совершении оконченного преступления», — говорит Житников и объявляет перерыв.

«Если будет что-то непонятно, будут какие-то вопросы, я на них отвечу, и вы пройдете в совещательную комнату», — добавляет он.

Суд продолжится во вторник в 11 утра.