Описанию предполагаемых преступлений Александрова и Ерофеева в обвинительном акте предпослана обширная вводная часть, в которой следствие считает нужным объяснить внешнеполитический, военный и международно-правовой контекст дела. Документ начинается с напоминания о Будапештском меморандуме — акте, подписав который в 1994 году, Россия, США и Великобритания обязались «воздерживаться от угрозы силой или её применения против территориальной целостности и политической независимости Украины и никогда не применять никакие их вооружения против Украины, кроме как в целях самообороны».

В обвинении также приведены выдержки из Декларации Генассамблеи ООН о недопустимости интервенции и вмешательства во внутренние дела государств и принятое резолюцией ООН определение агрессии.

Особое место украинское следствие отводит фигуре начальника российского Генштаба Валерия Герасимова, заочно арестованного Шевченковским райсудом Киева по обвинению в развязывании агрессивной войны. «Досудебным расследованием установлено», говорится в акте, что в течение 2013 года «в связи с демократическими процессами, которые происходили на Украине», у Герасимова «возник преступный умысел, направленный на нарушение суверенита и территориальной целостности, изменение границ ее территориии и нарушение порядка, установленного Конституцией Украины».

С целью реализации этого умысла, «находясь на территории РФ, неустановленные должностные лица Генштаба ВС РФ под непосредственным руководством Герасимова разработали преступный план», которым «для достижения военно-политических целей» наряду с применением «политических, дипломатических, экономических и информационных средств» предполагалось также «использование протестного потенциала населения юго-восточных регионов» и «формирование под информационным влиянием внутренней оппозиции для создания постоянно действующего фронта на всей территории Украины».

(Обвинение почти дословно заимствует эти формулировки из доклада Герасимова «Основные тенденции развития форм и способов применения ВС, актуальные задачи военной науки по их совершенствованию», который в феврале 2013 года опубликовал российский журнал «Военно-промышленный курьер»).

Для реализации своего плана Герасимов, говорится в обвинительном акте, инициировал расширение полномочий военных, что нашло свое отражение в новом Положении о Генштабе, утвержденном указом президента Путина от 13 июля 2013 года.

Мотивом российского генералитета украинское следствие называет «евроинтеграционный курс развития», который Герасимов и его коллеги расценили как «непосредственную угрозу экономическим и геополитическим интересам РФ». Утрата влияния на процессы внутри Украины, считали в Москве, неизбежно приведет к углублению сотрудничества Киева с НАТО и денонсации соглашения о размещении Черноморского флота в Крыму.

Согласно обвинительному акту, с декабря 2014 года по февраль 2015-го «для обеспечения одобрения и поддержки гражданами РФ и жителями юго-восточных регионов Украины преступных деяний, направленных на нарушение суверенитета и территориальной целостности Украины и восстановления влияния и веса РФ на мировой арене, с применением СМИ было организовано ведение информационно-пропагандистской подрывной деятельности». В это время российские власти через подконтрольные им медиа «для изменения сознания» («змiны свiдомости») своих граждан и украинцев из юго-восточных частей страны представляют оппозиционных режиму Януковича политиков и активистов Евромайдана как националистов, а «участников национально-освободительного движения середины XX века (ОУН, УПА) — как сторонников и последователей фашизма».

В дальнейшем Герасимов с целью «развязывания и ведения агрессивной войны», пытаясь создать у мировой общественности видимость непричастности России к происходящему, поручает своим подчиненным «организовать обучение, финансирование и материальное обеспечение (поставки вооружения, боеприпасов, военной техники и иного имущества) вооруженных преступных групп "Русский сектор" и "Оплот"».

«Эти незаконные вооруженные формирования под непосредственным руководством разведывательно-диверсионных групп, которые возглавляли кадровые офицеры Генштаба», а также «парамилитарные формирования российского казачества и укомплектованный гражданами РФ батальон "Восток" спланировали и создали контролируемые антиконституционные террористические организации "Донецкая народная республика" и "Луганская народная республика"», — гласит обвинительный акт.

После того, как в апреле 2014 года отряды ДНР и ЛНР захватывают административные здания и объекты военной инфраструктуры, российский Генштаб, говорится в обвинительном акте, перебрасывает к границе Украины около 30-40 тысяч человек личного состава и объявляет о начале войсковых учений в приграничных районах. Параллельно, считают украинские следователи, идет укомплектование «незаконных вооруженных формирований» военнослужащими ВС РФ.

С 8 по 23 августа 2014 года с территории РФ «без официального объявления войны» по позициям украинских сил на направлении Саур-Могила — Успенка — Амвросиевка наносятся массированные ракетно-артиллерийские удары с использованием систем «Град», «Смерч» и «Ураган».

Наконец, в 2 часа 45 минут 24 августа 2014 года, говорится в обвинительном акте, три батальонно-тактических группы (около 3 500 человек) российских войск для «сдерживания наступления сил АТО в направлении г. Иловайск и недопущения окружения города Донецка» вторглись на территорию Украины близ населенных пунктов Победа-Берестово Старобешевского района Донецкой области.

Евгений Ерофеев и Александр Александров в зале суда, 10 ноября 2015 года. Фото: Ирина Ромалийская / Медиазона

Согласно тексту обвинительного акта, в начале марта 2014 года капитан Евгений Ерофеев, который проходил службу в должности командира разведгруппы отдельного отряда специального назначения 3-й отдельной гвардейской бригады специального назначения Главного управления Генштаба (в/ч 21208, г. Тольятти), сержант Александров Александров, служивший в той же разведгруппе, «а также иные неустановленные военнослужащие означенного подразделения» получили «преступный приказ» на «ведение боевых действий, осуществление разведывательной и диверсионной деятельности», а также «оказание содействия деятельности террористической организации "ЛНР"».

Выполняя этот «преступный приказ», 19 марта 2015 года Ерофеев и Александров в составе группы из 220 военнослужащих авиационным транспортом прибыли из места постоянной дислокации в город Миллерово Ростовской области, где до 26 марта проходили подготовку.

Затем Ерофеев и Александров «с мотивом выслужиться перед своим командованием» на неустановленном участке, не контролируемом украинскими властями, незаконно пересекли границу на автомобилях марки «Урал». Они ввезли на территорию Украины «в обход таможенного контроля» свое «штатное вооружение», а именно винтовку «Винторез», два автомата АС «Вал», шесть автоматов АК-74, винтовку СВД, два пулемета «Печенег» и боеприпасы для них.

«Пребывая на временно оккупированной территории Украины» с 26 марта до 16 мая 2015 года, Ерофеев и Александров занимались сбором разведданных в интересах ЛНР. В частности, говорится в обвинительном акте, россияне собирали сведения о составе и перемещениях сил АТО, обороне стратегических объектов, таких, как Луганская ТЭС и мост через реку Северский Донец, бродах и переправах через нее.

Приблизительно в 14:30 16 мая 2015 года в районе Луганской ТЭС в населенном пункте Счастье Луганской области Ерофеев, Александров и другие военнослужащие ВС РФ вместе с неустановленными лицами, вооруженными минометами и гранатометами, действуя «с целью провокации вооруженного конфликта и международного осложнения», совершили террористический акт в отношении военнослужащих и сотрудников департамента контрразведки Службы безопасности Украины, охранявших этот объект.

В результате погиб украинский военнослужащий Вадим Пугачев, были ранены военнослужащие Андрей Ольхович-Новосадюк, Богдан Гаркуша и Александр Сирош, констатирует обвинение. Ерофеев и Александров также получили ранения и оказались в плену.

Признанный потерпевшим боец «Айдара» Гаркуша был в зале во время первого заседания и возражал против признания обвиняемых военнопленными. «Раз Украина официально не участвует в войне, то эти двое — террористы», — сказал он.

Ерофеева и Александрова в автозаке уже привезли в суд.

Подпись

В коридоре суда ждет бывший министр спорта Украины Дмитрий Булатов — сейчас он служит в 92-й бригаде ВСУ, участвовавшей в бою, во время которого были задержаны Ерофеев и Александров. Сам Булатов тогда еще не служил в ней; сейчас он в Киеве на больничном и решил прийти в суд.

— Знаете ли вы, что вас хотят поменять на Савченко? — спрашивают Александрова перед заседанием суда.

— Это не мы решаем, — отвечает он.

В «аквариуме» подсудимые улыбаются.

Подпись

Прокурор и переводчик задерживаются, поэтому начало заседания немного откладывается, сообщает секретарь суда.

Адвокат Александрова Юрий Грабовский говорит своему подзащитному: «Говорил же, надень туфли».

Он рассказывает корреспонденту «Медиазоны», что в заключении Александров похудел с 48 размера до 46-го размера одежды, и теперь ему велик переданный российским консулом костюм. Сам консул Алексей Грубый находится в зале.

Адвокат Ерофеева Оксана Соколовская говорит, что ее подзащитный плохо слышит из-за контузии и просит передать ему слуховой аппарат.

Заседание начинается. Секретарь объявляет, что потерпевшая Пугачева — вдова погибшего военного — не явилась, зато пришли потерпевшие Андрей Ольхович-Новосадюк, Богдан Гаркуша и Александр Сирош.

Адвокат Грабовский ходатайствует о проведении обследования Александрова в Институте травматологии и ортопедии — по его словам, обследований после тяжелой травмы не было с августа. Адвокат говорит, что медицинская помощь Александрову не предоставляется.

Сам Александров поясняет, что ему не сделали контрольный рентгеновский снимок ноги.

— Вам предоставляется помощь медицинская? — спрашивает судья.

— Медпомощь оказывается на должном уровне, но мне нужен рентгеновский снимок, — отвечает подсудимый.

После его ответа адвокат Соколовская смеется. Прокуратура не против удовлетворения ходатайства, но подчеркивает, что, по словам подсудимого, «ему оказывается нормальная медицинская помощь».

Суд постановляет частично удовлетворить ходатайство и обратится в СИЗО, что там нужно предоставить Александрову всю необходимую помощь.

«Мы можем обратиться к врачам СИЗО, а они уже могут дать заключение, что ему нужно обследование именно в этом институте», — объясняет председательствующий судья Дидык.

Прокурор просит суд присоединить к материалам дела шесть томов. В них от 113 до 246 страниц. Адвокат Грабовский говорит, что обвинение должно объяснить суду, что именно содержится в этих материалах дела. «А мы все и суд должны изучить все новые тома», — говорит защитник.

«Защита просит каждый документ отдельно присоединять и изучать заранее», — обращается к прокурору судья. Прокурор Александр Климович отвечает, что каждое доказательство будет изучено во время суда.

Суд постановляет все шесть томов доказательств и документов приобщить к обвинительному акту.

Судья начинает перечислать документы, которые находятся в этих томах. Там рапорт о совершении преступления, в котором пересказывается, что был бой, в ходе которого погиб военнослужащий Пугачев. Во время боя были взяты в плен Ерофеев (позывной «Дельфин») и Александров (позывной «Алекс»).

Также судья перечисляет различные памятки, сопровождающие записки, постановления прокуратуры, заявления потерпевших, ксерокопии паспортов и дипломов переводчиков, сообщения о предъявлении подозрений и обвинений подсудимым, доверенности на адвокатов, расписки, постановления об аресте и другие документы подобного рода.

Защитник Соколовская отмечает, что задержаны Александров и Ерофеев были 16 мая, а уведомление о подозрении им было предъявлено только 19 числа, хотя это должно быть сделано в течение 24 часов. Прокурор отвечает, что 16 мая они были «эвакуированы» с поля боя, а официально задержаны лишь 19-го. Адвокат Грабовский парирует, что если это была эвакуация, то к задержанным нужно применять Женевскую конвенцию.

В суде зачитывают постановление прокурора об усиленной охране задержанных, которая необходима из-за того, что их жизни могут угрожать и радикально настроенные украинцы, и российские спецслужбы.

От самих Александрова и Ерофеева также есть просьбы предоставить им охрану, причем заявление Ерофеева написано на украинском — как поясняет прокурор, оно написано со слов заключенного, а сам он только подпись поставил, поскольку из-за ранения руки не мог писать. Александров аналогичный документ написал сам и на русском языке.

Защитники выступают против приобщения этих заявлений к материалам дела и просят признать их недопустимыми доказательствами.

Судья Николай Дидык говорит, что вопрос о том, какие доказательства допустимые, а какие нет, суд будет решать позже.

После этого перечисляются другие документы из дела, такие как сообщение в консульство России об аресте, рапорта и прочее. В одном из документов говорится, что во время боя «были обезврежены» двое российских военнослужащих, Ерофеев и Александров, они были «задержаны».

К делу приложен DVD-диск с видеозаписью. Судья говорит, что в этом зале идет прямая трансляция заседания, и сейчас нет возможности просмотреть диск. Технические моменты обсуждаются со специалистами, после чего суд принимает решение прервать трансляцию, чтобы посмотреть видеозапись.

Конверт вскрывается, прокурор берет диск, зачитывает его номер. В папке «Видео» находятся 4 файла. Ерофеев и Александров с интересом передвигаются в угол «аквариума», поближе к монитору.

На первой записи — допрос раненого Александрова в больнице. В обрезанном виде эти записи были распространены СБУ (в суде просматривают полный вариант).

Адвокат Юрий Грабовский требует прекратить просмотр, поскольку, по его словам, подсудимый должен сам свидетельствовать в суде, и видеодопрос не может исследоваться, по крайней мере, до его показаний.

— Почему вы решили, что это допрос? — говорит судья.

— Потому что это допрос, — отвечает адвокат.

Прокурор настаивает на том, что это не допрос, а «документ», содержащий «пояснения».

— Обращаю ваше внимание на то, что в рапорте нет номера диска и номера документа, поэтому доказательство это нельзя изучать, — говорит адвокат Соколовская.

«Суд не может брать во внимание эти пояснения, но изучить их может», — решает судья Дидык. Видео снова включают.

Во втором файле — также видео рассказа Александрова в больнице. Он рассказывает, что является российским военнослужащим и что он и его сослуживцы были дислоцированы в Луганске; перед ними ставилась цель наблюдения за военными силами Украины. По его словам, они зашли на терриотрию Украины в составе 220 военнослужащих, перечисляет состав батальона. Полковник Щепин — командир бригады, говорит Александров.

«Ерофеев — командир нашей группы, позывной "Кит"», — уточняет на видео Александров. «Все члены группы — граждане Российской Федерации».

Александров рассказывает о поставленной им в тот день задаче по разведке объекта. «Подобрались поближе, вели наблюдение, решили подойти еще ближе, потому что решили, что украинские военные бросили объект», — вспоминает он.

После этого началась стрельба, в ходе которой он был ранен, ему оказали медицинскую помощь. «Стрельбу на поражение первыми открыли Ерофеев и (имя не слышно на записи — МЗ), действующие военнослужащие», — рассказывает Александров.

В третьем и четвертом файлах — видео аналогичного рассказа Ерофеева. На первом ролике он только представляется и признает, что он российский военнослужащий. На второй записи пленный говорит, что им ставилась задача разведки и наблюдения за противником. Дислоцированы российские военнослужащие были в Луганске в районе квартала Вавилова. «Состав отряда — 3 роты по 4 группы. В моей группе было 14 человек, я командир», — рассказывает Ерофеев.

«Задача в день задержания нам ставилась — вести разведку и наблюдение, не пересекая линию соприкосновения. Решили сменить позицию. Наткнулись на окопы, решили проверить, не брошены ли. Два человека проверяли окопы, я остался на прикрытии. Начался бой», — вспоминает он.

Во время боя Ерофеев, по его словам, получил ранение в руку и потерял сознание.

«Очнулся — стал ползти, — говорит он. — Пришли военнослужащие с окопов, убивать не стали, заморозили, оказали помощь».

Адвокат Соколовская просит прекратить просмотр, поскольку «он говорит то, что нужно тому, человеку, который его спрашивает». «Это пытки!» — говорит адвокат.

«Потому что первый ролик прерывается, потом были пытки, во втором он уже говорит все, что нужно», — утверждает Соколовская.

Прокурор говорит, что «это лишь предположение» и просит отклонить ходатайство. Адвокат Грабовский настаивает на том, что видеозапись должна была вестись вместе с адвокатом, Ерофееву должны были быть объяснены его права.

«Оба раза записи были прерваны. Видно, что они плохо себя чувствуют», — говорит адвокат, снова называет видео недопустимым доказательством и просит прекратить просмотр.

— Это видео хотят сделать вещдоком? Эти показания хотят принять к делу, которые довались после операции, под антибиотиками, под давлением? Мне не разъяснялись права. Я против, — говорит Ерофеев.

— Там даже видно, что у меня зрачки расширены. Допрос проводили четыре человека в масках, которые не представились, — соглашется Александров.

Прокурор возражает: «Видеозапись не следственное действие, его не нужно вести так же, как следственное действие. Это — документ, а не допрос!».

Судья постановил продолжить просмотр видео, а вопрос о допустимости «решим позже в совещательной комнате».

Прокурор уточняет, что эти видео были записаны 18 мая, а официальные подозрения Ерофееву и Александрову предъявили 19 числа. «Пытки — это лишь предположение адвоката», — подчеркивает гособвинитель и снова включает видео. В зале слышно очень плохо.

На записи Ерофеева спрашивают, есть ли у него претензии к украинскими военнослужащим. Тот рассказывает, что его на носилках доставили в автомобиль и отвезли в больницу в Счастье. Претензий нет.

«Никому эта война не нужна», — говорит Ерофеев.

Запись заканчивается, конверт снова запечатывается. Адвокаты просят о небольшом перерыве, поскольку в зале очень душно. Перерыв до 17:30 мск.

Во время перерыва адвокат Грабовский говорит, что в зачитанном в суде рапорте о бое, во время которого были ранены и захвачены Ерофеев и Александров, также указывается, что «были уничтожены» двое российских военнослужащих. При этом адвокат Соколовская говорит, что в рапорте об этом ничего не было сказано. В зале слышно было плохо, а прокурор Климович отказался уточнить этот момент.

Ранее о гибели российских военных в ходе боя 16 мая ничего не сообщалось.

«Они сразу сказали мне, что они военные разведчики. Они отходили и накрывали нас минами», — рассказывает во время перерыва Андрей Ольхович-Новоседюк, который служит в разведроте 92-й бригады. Он был ранен в том бою и участвовал в задержании Ерофеева и Александрова.

«Мы им сразу оказали помощь и отправили в больницу», — говорит он.

Судья продолжает перечислять материалы досудебного расследования из первого тома и плавно переходит к перечислению таких же постановлений и рапортов из следующего тома.

Суд все еще перечисляет рапорта, зачитывая некоторые из них, вроде очередного рапорта на имя главного военного прокурора Матиоса о преступлениях, в которых обвиняются Ерофеев и Александров; уведомления о предъявлении им подозрений и тому подобные материалы.

Переходят к чтению третьего тома, который начинается с рапорта от 18 мая с описанием боя. В нем сказано, что украинские военные решили взять противников живыми, увидели, что один из них ранен. Начали его эвакуацию с поля боя, остальных попытались преследовать.

«Увидели еще одного, он лежал в траве и отдал приказ другим отступать», — говорится в рапорте.

После этого солдаты ВСУ были обстреляны из минометов, были ранены двое военнослужащих, младший сержант Пугачев был убит. Позже они выяснили, что задержали российских военных, при них было оружие, в частности, винтовка «Винторез».

Адвокат Гробовский говорит, что рапорт был составлен в здании СБУ. Составлял его Кирилл Велес, который сдал в СБУ изъятое у задержанных оружие, в том числе и «Винторез». Адвокат подчеркивает, что обычный гражданин там не может просто так оказаться. Прокурор отвечает, что это не обычный человек, а внештатный сотрудник СБУ.

Сами подсудимые листают материалы и о чем-то неторопливо переговариваются.

Судья читает протокол осмотра места событий, в котором говорится об осмотре места боя и траншей. Участники осмотра обнаружили там две пули и семь гильз, на одной из пуль была ржавчина. Поиски были приостановлены из-за начавшегося обстрела.

К протоколу приложен план-схема того места, где нашли тело убитого Пугачева.

Адвокат Соколовская возражает, что в протоколе точно не указано место осмотра, нет каталога координат и привязки к местности. Адвокат Гробовский добавляет, что осмотр проходил без участия экспертов.

Судья объявляет о том, что поступило предложение на сегодня закончить и отложить заседание. Он объявляет перерыв до 19 ноября, 15:30 мск. Далее заседания состоятся 23 ноября в 15:30 мск, 25 ноября в 10:30 мск и 3 декабря в 10:30 мск.

Подпись

После заседания адвокат Оксана Соколовская говорит, что шесть томов — это все материалы, которые обвинение предоставило суду.

«По видео — они давали показания под действием наркотиков. Я не довольна доказательствами, они были собраны топорно», — комментирует Соколовская показанные в суде записи и материалы.

Прокурор Максим Крым говорит, что Ерофееву и Александрову предоставлялась медицинская помощь. «Четыре человека в масках — это неправда, — говорит он о словах Александрова. — Дальше мы их пригласим в суд, тех, кто задавал вопросы на видео».

Предположение о том, что во время боя были убиты двое российских военных, Крым опровергает: «Вы неправильно услышали».