Александр Бобров (по данным Марины Савиной, в предоставленном ему для работы кабинете в колонии). Фото: из архива семьи Бобровых
Неудачная попытка наладить производство в колонии-поселении обернулась для осужденного бизнесмена из Ульяновска чередой взысканий, а для его родственницы, которая пришла к региональному управлению ФСИН с плакатом — тяжбой с начальником учреждения.
«Предприимчивые соколики вы мои! Вот ни в коем случае нельзя с этим связываться. А самое главное, рано или поздно — 99–100% — вы сядете. Почему? Потому что вы продаете яд», — с такими словами в 2017 году обращался к зрителям ГТРК «Волга» осужденный Александр Бобров из колонии строгого режима в Димитровграде. Диджей, владелец таксомоторной компании и сети продуктовых магазинов из Ульяновска еще в 2011 году получил девять лет по делу о контрабанде и торговле едва успевшими попасть под запрет спайсами (часть 2 статьи 188, часть 1 статьи 30, пункт «г» части 3 статьи 228.1 УК).
Бобров сначала отбывал наказание в колонии строгого режима, а потом за хорошее поведение был переведен в димитровградскую колонию-поселение №5. «Если бы он еще в колонии-поселении положительно характеризовался, он бы имел шансы уже по УДО освободиться», — говорит самарский адвокат Станислав Селезнев, который сотрудничает с международной правозащитной группой «Агора».
Селезнев представляет интересы не самого Боброва, а сестры его жены — Марины Савиной. В декабре прошлого года администрация КП-5 и лично врио начальника колонии-поселения Марат Идрисов подали к ней и местному активисту Игорю Топоркову иски о защите чести и достоинства из-за пикетов, которые они регулярно проводили возле здания управления ФСИН по Ульяновской области: на одном из плакатов КП-5 называли «димитровградским Освенцимом» и требовали снять с должности ее начальника — «пыточника» и «вымогателя».
«Информационным транспарантом ответчик фактически указывает на совершение Идрисовым М. И. незаконных действий, преступления против жизни и здоровья осужденных, преступлений против собственности, недобросовестности в выполнении установленных государством функций пенитенциарной системы», — так в своем иске Идрисов интерпретировал смысл плаката, возмущаясь его «оскорбительным характером». На упоминание пыток и вымогательства указано и в иске самой колонии, который также подписан Идрисовым; кроме того, в иске приведены цитата из статьи о концлагере Освенцим на «Википедии» и краткая историческая справка по материалам Нюрнбергского процесса.
Идрисов просит признать данные с плаката «не соответствующими действительности» и взыскать с Савиной и Топоркова 100 тысяч рублей плюс 300 рублей госпошлины, администрация колонии-поселения — всего шесть тысяч рублей пошлины. Разбирательства по двум искам ведут параллельно разные судьи; адвокат Селезнев просил суд объединить оба процесса, но рассмотреть его ходатайство решили позже.
В отношении Топоркова были поданы еще два иска за другие плакаты с упоминанием пыток: один — временным главой ульяновского управления ФСИН Дмитрием Чуриковым, второй — от имени управления. «Суд отказал в иске руководителю Ульяновского ФСИН. Узнал от него, что живу на деньги криминала, что плакаты, с которыми я выхожу, оплачены американцами», — написал Топорков в фейсбуке 5 февраля.
Марина Савина на вопрос корреспондента «Медиазоны» о роде занятий с некоторым стеснением говорит, что торгует рыбой: «Везде удивляются —во ФСИН, в Минюсте, в УПЧ. Недоумевают». Куда охотнее она говорит про осужденного Боброва, которого защищает на пикетах, и историю его конфликта с администрацией.
До уголовного дела Александр Бобров был предпринимателем — успешным и очень разносторонним. «Сначала работал диджеем в Греции, — вспоминает Савина. — Потом его оттуда депортировали, потому что вид на жительство не был оформлен, документы просрочились. Вернулся он в Россию. Он устроился, работал диджеем в клубах. Это ему 17–18 лет было. Он с десяти лет торговал газетами, у него жилка такая есть, он никогда не сидел [на месте]».
Выступая в ульяновском кафе, диджей Бобров познакомился со своей будущей женой Кристиной, которая работала там официанткой. Вскоре Александр и его возлюбленная открыли собственное кафе, а чуть позже — сервис такси: «В Чебоксарах у него были представительства, в Самаре, в Ульяновске». Таксомоторный бизнес процветал; доходы от него позволили паре купить сначала павильон в центре города («торговали там соками, водами, пивом, сигаретами»), а потом еще один — на другом берегу Волги. «Потом они поженились и уехали в Таиланд, — вспоминает свояченица. — Там он открыл ресторан двухэтажный, были поставки русской еды. Это 2008–2009 год».
Вернувшись в Россию, Бобровы застали пик спайсовой лихорадки: психоактивными курительными смесями, тогда еще не попавшими под запрет российских властей, активно торговали повсюду. «Даже автоматы стояли в торговых центрах, — рассказывает Савина. — Они не были там под запретом, а даже как сигареты не рассматривались. И вот такую штуку он завез себе в оба киоска. Ну, как говорится, не запрещено, стали продавать». Осваивая спайсовый рынок, Бобров не забывал и про Таиланд, пытаясь запустить поставки чистой питьевой воды из местного поселка Зеленая Роща в Азию.
Начавшаяся борьба со спайсами, объясняет родственница, Боброва не остановила: к тому моменту в список запрещенных веществ попал синтетический каннабиноид JWH-018, а родственное ему соединение JWH-250 еще оставалось легальным: «То есть он закупает то, что не запрещено, и продолжает торговать. Но от запрещенного он избавляется». Несмотря на это, следователи возбудили в отношении бизнесмена уголовное дело; суд признал вещества аналогами, а Боброва — виновным в контрабанде аналогов наркотических средств и приготовлении к незаконному сбыту в особо крупном размере.
В суде продавщица одного из принадлежавших Боброву киосков объясняла, что торговала спайсами до зимы 2010 года, а после запрета одних смесей торговые представители стали приносить другие: «"Крис", похожую на махорку, "Индиану" в виде пластичного вещества, "Спортивное питание" в виде соли, а также еще какое-то вещество в виде розовых таблеток». Задержали предпринимателя вскоре после возвращения из Китая, откуда он пытался наладить прямой канал поставки веществ по почте.
Свидетель Г*** в судебном заседании пояснил, что работает оперуполномоченным УФСКН РФ. Летом 2010 года в их отдел стала поступать оперативная информация, что г. Ульяновск заполняется различными курительными смесями и солями, содержащими в своем составе наркотические вещества. Так, согласно поступившей информации, Бобров А. и его жена Бо*** реализуют данные вещества через сеть принадлежащих им киосков, расположенных в Заволжском, Ленинском и Железнодорожном районах г. Ульяновска. Было принято решение о документировании их преступной деятельности, и с санкции суда осуществлялось, в том числе, такое ОРМ, как «Прослушивание телефонных переговоров», в ходе которого было установлено, что доход от сбыта данных курительных смесей и солей приносит Бобровым доход, значительно превышающий их доход от легального бизнеса.
<…>
Также свидетель пояснил, что с целью установления причастности Бо*** к деятельности Боброва, направленной на незаконный оборот наркотических средств, в отношении Боброва было проведено ОРМ «Наблюдение», в ходе которого в ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Ульяновской области прибыла сотрудница УФСКН Си*** и под видом психологического теста провела с Бобровым беседу, которая фиксировалась посредством аудиозаписи. Данная беседа, записанная на компакт-диск, была передана следователю Б*** для приобщения к материалам уголовного дела в качестве вещественных доказательств.
Из приговора Железнодорожного районного суда Ульяновска
Вину после задержания Бобров не признал, несмотря на давление: Савина рассказывает, как бизнесмена «посадили в камеру к второходам», а сотрудники изолятора из-за жалоб выливали ему на матрас воду из чайника. «Со всего СИЗО ему передавали газеты, чтобы <…> влага впитывалась, чтобы он спать мог, — вспоминает она. — Обольют матрас, выкинут в продол и говорят: "Опять Бобров обоссался". Потом мы на них проверку наслали, и прекратилось это все».
«И вдруг он приезжает в рай, в колонию!» — с воодушевлением продолжает свояченица осужденного. Большую часть срока бизнесмен провел в исправительной колонии №10 Димитровграда, что в полутора часах езды от Ульяновска — там он пытался выращивать овощи в парниках, работал в литейном цеху. В колонию-поселение Боброва перевели только к концу срока после записи сюжета для ГТРК с «антипропагандой» наркотиков; его жена к тому времени давно вышла на свободу, отсидев два с половиной года.
С переводом в КП-5 в октябре 2017 года перед коммерсантом должен был открыться путь к условно-досрочному освобождению, но в реальности начались проблемы. По словам Савиной, сотрудники администрации Сергей Бояркин и Марат Идрисов предложили Боброву организовать в колонии-поселении какое-нибудь производство — например, запустить пекарню. «При этом ему было ясно и четко указано на то, что необходимые финансовые вложения Бобров А.В должен был сделать за счет собственных средств», — сказано в протоколе адвокатского опроса Савиной. Она считает, что заключенный-бизнесмен оказался «разменной монетой» в сложной интриге между Идрисовым и тогдашним начальником КП-5 Валерием Перфильевым, у каждого из которых якобы была собственная сфера влияния в колонии.
Для проработки схемы финансирования пекарни Перфильев и Идрисов предоставили Боброву кабинет Бояркина, разрешили свободно пользоваться мобильным телефоном и интернетом для подбора персонала через «Авито», а также встречаться с женой. «Ему Бояркин, замначальника колонии, кабинет выделил. Идрисов ему дал телефон, разрешил сотовой связью пользоваться, дальше — оргтехника. Все, что в этот кабинет, он покупал на свои деньги, стулья там», — утверждает Савина, называя приблизительную сумму расходов (150 тысяч рублей) и в общих чертах описывая схему работы (офис за территорией КП-5 и пекарня в самой колонии). Предприятие оформили на родственника Савиной; она говорит, что в колонии за счет Боброва успели отремонтировать зернодробилку.
Однако наладить производство не получалось, и Бобров, по словам свояченицы, обратился лично к начальнику колонии, который перенаправил его к своему заместителю по безопасности и оперативной работе Идрисову. «Сто тыщ с тебя, мне все это надоело», — якобы ответил тот. После этого у осужденного начались проблемы: обыски (по пять раз в день), мелкие замечания (например, за то, что не сразу поприветствовал сотрудника колонии, подошедшего со спины), претензии — в итоге в декабре 2017 года у осужденного случился приступ эпилепсии; говорить о развитии хлебопекарного бизнеса уже не приходилось. В январе Боброва несколько раз помещали в штрафной изолятор: 11 числа он не поздоровался с сотрудником, 15 числа — снова не поздоровался и не назвал свое имя и год рождения, 26 января — за то, что из неврологического отделения больницы Димитровграда через жену передал обращение в прокуратуру. После этого его признали злостным нарушителем порядка.
«У него и вещи воровали, потом обстригли его клочками, в робу одели, смеялись над ним, на видео снимали приемы с врачами», — перечисляет родственница.
По данным адвоката Станислава Селезнева, сейчас Александра Боброва перевели из колонии-поселения в обычную по соображениям безопасности — заключенный активно защищает свою позицию, подает иски к администрации и уже сумел отменить шесть из девяти взысканий. «Я вчера знакомился с материалами проверок Следственного комитета, там материалы проверки аж в семи томах по жалобам вот этого вот Боброва, — рассказывает адвокат. — Бобров переведен опять в исправительную колонию, то есть ему режим ужесточен. Но он туда, по словам Савиной, переведен не в связи с тем, что у него большое количество взысканий, его ж туда майор Идрисов хотел направить».
Следующее заседание по иску врио начальника колонии к Марине Савиной и Игорю Топоркову состоится в Засвияжском районном суде Ульяновска 11 февраля.
Исправлено в 11:50 В первоначальной версии статьи говорилось, что матрас Боброва в СИЗО обливали сокамерники. После публикации Марина Савина уточнила, что делали это сотрудники изолятора. Также уточнена цитата адвоката Селезнева.
Оформите регулярное пожертвование Медиазоне!
Мы работаем благодаря вашей поддержке
Канцлер Германии Олаф Шольц подтвердил поставку Украине первых танков Leopard II
Александр Бобров. Фото: из архива семьи Бобровых