Как помочь: пожертвовать деньги на аренду помещения и оплату коммунальных услуг.

Мы открылись в июне 2015 года, через пару месяцев стали проводить ночные читки современных пьес — на них сразу же повалил народ. Обсуждения порой длились дольше, чем сами читки. Сразу стало понятно, что люди истосковались по месту, где можно высказаться, где есть какой-то публичный диалог. С подачи друзей нас даже стали называть «подпольным министерством культуры», людям понравилось. Конечно, мы отличаемся от всех культурных учреждений Петрозаводска. В первую очередь тем, что мы — не учреждение. От самого этого слова тошнит. По документам мы автономная некоммерческая организация «Рассадник культуры». Социокультурная площадка, точка сборки интеллектуалов — как угодно.

Хочется верить, что Agriculture club помогает людям мыслить и осознавать то, что происходит со всеми нами в настоящей, а не телевизионной реальности. Здесь можно обсудить то, о чем умалчивают государственные СМИ, поговорить на волнующие всех темы. Самые популярные у горожан — читки «НЕ ТО», вечера коротких лекций «Умная пятница», школа блогеров, четыре киноклуба — показываем некоммерческие, правозащитные, ЛГБТ-фильмы.

Много лет мы ведем поэтические вечера «Мой поэт», на которых все желающие могут прочесть свои любимые стихи. Формат заимствовали русскоязычные друзья из других стран: маленькие филиалы «Моего поэта» появились в Финляндии, Турции и Италии. Есть и маленькие встречи: английский, финский и итальянский разговорные клубы, занятия по йоге, вечеринки социальных танцев — да много всего.

У меня никогда не было опасений, что в провинции не приживется та или иная идея. Мы не чувствуем себя провинциалами. Москвоцентризм, как мне кажется, уже не актуален. Я мыслю так: «Я ведь тоже в провинции живу, и мне интересно. Значит, может быть интересно другим». В конце концов, Agriculture — это творческая лаборатория, не попробуешь — не поймешь, «заходит» людям какая-то тема или нет.

К нам на лекции постоянно приходят фээсэбшники, и их видно сразу. У нас такое атмосферное место: в лицо знаешь более-менее каждого, все здороваются, улыбаются, перекидываются парой слов. Эти же — не улыбаются, в глаза не смотрят, молчат. Поначалу за нами был закреплен такой молодой лысенький мужчина, постоянно ходил на лекции о загранице. На шведской «Умной пятнице» сел рядом с консулом — мы смеялись, что жучок ей подкинет. Потом в ФСБ поменяли тактику: когда была лекция об иностранных агентах, к нам прислали зрелую такую, уютную блондинку. Прослушала лекцию юриста, встала и ушла.

В 2016 году, перед лекцией нашего психиатра про гомосексуальность у Agriculture появились несколько незнакомых мне человек с плакатами и российскими флагами. На плакатах было что-то про «зло и извращение», «семейные ценности», конечно же. Потом выяснилось, что это санкционированный митинг Национально-освободительного движения «Россия — территория семьи», был среди них еще и какой-то казак. Я вышла к ним, они стали кричать, упрекать меня в развращении молодежи и пропаганде. Потом подъехали местные телевизионщики и, когда камера включилась, неизвестно откуда прибежал парень с тортом и зашвырнул им в меня. Я успела увернуться, запачкались пальто и волосы. Но лекция, несмотря на все это, состоялась.

Я потом своего знакомого журналиста, который все это снимал для государственного канала, спросила: «Никита, ну как так? Мы же с тобой дружбаны!». Понятно, что все это было спланировано. А он мне: «Наташа, ничего личного, это только работа». Вот в такие странные времена живем: бывшие коллеги и приятели не стесняются вытворять такое. Одни сообщества настраиваются против других.

Мы закрылись для гостей с середины марта, и где-то две недели я вообще не знала, что делать. Потом мы с ребятами из команды сели, поговорили: нельзя так, друзей надо поддерживать. Так мы стали ежедневно выходить в онлайн: по утрам в нашем сообществе во «ВКонтакте» — зарядки, днем — что-то образовательное, вечером — культурное. Читки устраиваем, гимнастику делаем, лекции читаем. Людям это надо: у многих видео тысячи просмотров.

Конечно, люди еще какое-то время будут опасаться ходить в публичные места, и я это понимаю. Онлайн-формат нас радует, но дохода он не приносит. Мы и раньше-то жили только на деньги с оплаты входных билетов и пожертвования, ни один из работников Agriculture зарплаты не получает. Сейчас нужно платить за аренду помещения — это 30 тысяч в месяц. Для центра города это недорого, но здание не отапливается, и зимой много электричества сжирают две пушки-обогревателя. Нам, например, надо еще мартовский коммунальный счет оплатить — там 17 тысяч.

Мы — за взаимопомощь, поэтому были бы рады любым донатам, которые можно перечислить во «ВКонтакте» или на счет по моему номеру телефона, указанному в нашем фейсбук-сообществе.

Не знаю, что будет с нами после карантина, нужны ли будут людям культурные услуги? Может, все сведется к базовым потребностям: поесть, одеться, выжить. Но пока людям нужна культура и общение, мы будем это давать своему городу. Я верю в культурного человека. Пока он жив, мы не закроемся.