Особый пассажир. Начальника поезда сняли с должности после того, как он попросил военного оплатить багаж «Реальные меры требуют денег, а закон — это бесплатно». Как в России уговаривают рожать на фоне отмены «движения» чайлдфри «Мне хочется бабы». Как российские военные домогаются женщин в поездах и самолетах, возвращаясь с фронта «Думаю, Путин и не знает, что наших сыновей туда отправили». Родственники ищут срочников, пропавших после боев в Курской области “Every second counts.” An Orthodox priest from Dagestan recounts surviving a second terrorist attack «Повысить тревожность из лучших побуждений». Как теракт в «Крокусе» обрастает конспирологией, чем это опасно и кому выгодно «Где твой член, куда ты его дел?» Силовики приступили к рейдам по закрытым вечеринкам в поисках «международного движения ЛГБТ» “We are the black people.” The case against Bashkir activist Fayel Alsynov, whose trial today drew hundreds (or thousands) of people «До КПП за неплохой прайс и велосипед за 30–80 тысяч». Что происходит на российско‑финляндской границе под Костомукшей From courtroom to jail. Navalny’s lawyers Vadim Kobzev, Alexei Liptser, and Igor Sergunin are now behind bars ‘Reflections that verge on Nazism.’ A new course devoted to ‘foundation of statehood’ is introduced in Russian universities “Putin is a fascist.” How a blue‑haired woman from Tolyatti was arrested for her Instagram posts and bank notes with anti‑war slogans «Может, вам мужчину завести?». Силовики пришли к адвокату и активистке — они пытались помочь погибшему в ростовском спецприемнике Березикову «Пиздец полный, сын, прости за маты». Как жители затопленного города Олешки провели первую ночь после катастрофы Покатились глаза собачьи. Почему «ответственное обращение с животными» в России хотят заменить на убийства «Ростех» против телеграма, Readovka и китайские пуховики. Главное из расследования «Медузы» и The Bell Brave New Words. The A‑Z dictionary of wartime Russia США может начать поставки «бомб с крыльями» GLSDB в Украину. Почему для российской армии это плохие новости «Хотели написать про мир, но учителя говорят переписывать». Российских школьников заставляют рисовать открытки на фронт «Единственное, чего он боялся — попасть в плен». Рассказ брата мобилизованного, который оказался в плену в свой первый день в Украине «Человек, избежавший мобилизации — это минус солдат путинской армии». Как волонтеры в Грузии и Казахстане помогают бегущим из России “Teach kids... so that they are proud of the war.” Russian school children threatened with expulsion for refusing to attend ‘Important Conversations’ «Я вышел, на меня налетели сотрудники». В Москве трех кандидатов в мундепы вызвали в ТИК, там задержали и осудили за «экстремистскую» символику Теперь они не смогут участвовать в выборах
«Хочешь победить народ — воспитай его детей». Как запрет на усыновление для «недружественных стран» может сказаться на вывезенных в Россию украинских детях «Бегать не буду, от своих слов не откажусь». Илья Яшин был одним из последних политиков, кто выступал против войны, оставаясь в России — теперь задержали и его «Изображал флейту, пел — охранники его били». Кто такой Илья Фарбер — бывший сельский учитель, арестованный за поджог военкомата «Тела нету, надежда есть». Родственники пропавших без вести российских солдат узнают об их смерти от сослуживцев и из интернета «Гранаты, выстрелы, слезоточивый газ не остановили людей». Мэр Славутича — о том, как город‑спутник ЧАЭС превратился в «автономную общину» Мент гаишнику не кент. На чью сторону встали полицейские паблики, освещая конфликт между сотрудницей угрозыска и инспекторами ДПС Слышат другой барабан. Злоключения активистов, столкнувшихся с государственной психиатрией (и уголовным преследованием) Последствия всей этой шняги. Курганский активист уехал из России после публикации разговоров чиновников о «приятных бонусах» членам избиркомов «Творец послал мне связь со Следственным комитетом». Зачем Древарх Просветленный вернулся в Россию, где его ждет уголовное дело «Мы так же можем сдохнуть, как и все остальные». Медики о третьей волне коронавируса Костя Киевский, два адвоката и «Тишина». Что мы знаем о деле тиктокера, который пнул машину с номерами АМР «Здесь его били‑били, и он умер». Рассказ зека, ставшего потерпевшим по делу двух руководителей ИК‑9 в Карелии «Нацелена на полное уничтожение человека». Чем известна колония, куда этапируют Навального Мы дико извиняемся. Фигуранты «дела 23 января» просят прощения перед камерой «Очередной шажок куда‑то вниз». Своим недоумением делятся первые пятеро россиян, внесенные в реестр «СМИ — иностранных агентов» как физические лица Корона не спасла от ФСБ. Предложившего свергать «бесовской режим» с помощью святой воды активиста будут судить за призыв к терроризму ФСБ и адвокат без статуса на страже «Метро‑2». Что мы знаем о деле блогера Пыжа, арестованного за незаконный доступ к гостайне «Не защита, а контроль». В России отменили врачебную тайну для подростков младше 18 лет «Может, я от нее заразилась? Или она от меня». Московские соцработники о том, как они на ногах переносят коронавирус «Мы так и не поняли, что это было». Что происходит с надбавками к зарплатам медиков, о которых говорил президент «Клиентов обрабатываем антисептическими средствами». Как пандемия повлияла на жизнь секс‑работниц «Так они зачеты и зарабатывают». В Карелии анархистку судят по делу об оправдании терроризма; свидетели обвинения — студенты‑юристы Приговор: штраф 350 тысяч рублей