«Мне говорят отдать долг Родине, но я уже отдал его!» Больше двух тысяч военных из ДНР и ЛНР — в розыске за самовольное оставление части

Когда летом 2024 года на 37-летнего уроженца Донецка Евгения Кутуева завели уголовное дело о самовольном оставлении части, он сразу решил, что признавать вину не будет.

Кутуев пришел в военкомат 6 октября 2022-го — на следующий день после того, как Россия оформила аннексию самопровозглашенной ДНР. Часть, в которую его отправили служить, на тот момент относилась к донецкой «народной милиции». Повестки от российского Минобороны Евгений не получал, контракта с ним не подписывал, а раз так, рассудил мужчина, то и никакого преступления против военной службы в России он не совершил.

В декабре 2024 года Кутуева начали судить, и уже на первом заседании в Солнечногорском гарнизонном военном суде стало понятно, что прокурор считает иначе.

— Законодательство, оно более гибкое в этом плане. Все не сводится к заключению контракта. Сейчас военнослужащих, извините за мой французский, хреналлион, начиная от зеков, всяких ахматов и прочих, — объяснял гособвинитель адвокату Кутуева в коридоре суда.

Подсудимый продолжал называть себя «добровольцем», российским военнослужащим он себя не признавал.

— Под добровольцем что понималось? Ты просто приходишь, тебе дают автомат и все? — уточнил судья.

— В Донецке так и есть, — широко улыбаясь, ответил Кутуев.

Донецкий доброволец

В Донецке Евгений жил с паспортом гражданина ДНР и до 2024 года носил фамилию Сирорез. Он поддерживал пророссийских сепаратистов, был участником «ополчения», успел повоевать под Авдеевкой и Мариуполем, получил медаль за Донецкий аэропорт и окончил учрежденное в 2015 году Донецкое высшее общевойсковое командное училище. В 2021 году Сирорез уволился из «народной милиции» и стал фитнес-тренером.

Летом 2022 в жизни мужчины наступил сложный период — «накопились жизненные обстоятельства», «бросила девушка». В октябре он решил пойти в военкомат и записаться добровольцем. В ДНР продолжалась мобилизация, на улицах «хватали всех подряд», поэтому он в любом случае рано или поздно оказался бы в окопе, рассудил фитнес-тренер.

По словам Евгения, в новоазовском военкомате обошлись без формальностей — он не получил ни мобилизационного предписания, ни военного билета, ни личного номера и не подписывал никакого контракта. Служить отправили минометчиком, он получил две контузии. Последствия заметны до сих пор: в суде ему было трудно сосредоточиться на вопросах, от волнения начинается тремор.

Примерно раз в месяц бойцов, продолжает Евгений, отвозили в финансовый отдел, собирали паспорта и выдавали конверты с наличными — от 50 до 70 тысяч рублей.

— То есть нас фоткали, сверяли нас с паспортами, мы расписывались в каких-то ведомостях и получали деньги. Никаких расчетных выплат, ничего не было. Так это все и работало в Донецке в 2022 году, — рассказывает он.

Иногда минометчику давали отпуск, тогда в Донецк к нему приезжала подруга из подмосковного Клина, с которой Евгений когда-то познакомился по переписке во «ВКонтакте».

Весной 2024 года у девушки случился инсульт. 17 апреля Евгений собрал вещи и отправился в Клин. Скоро пара поженилась, и Сирорез взял фамилию жены — Кутуев. В Донецк он с тех пор не возвращался.

5 сентября 2024 года Кутуев пошел в паспортный стол Клина получать паспорт на новую фамилию. Начальник сперва попросил подождать, потом появились оперативники, которые сопроводили дончанина в отдел полиции.

— Там меня пробили, говорят — да ты, блин, в розыске федеральном, статья 337-я! Это что за статья такая? Я говорю: да я, ребят, даже в душе не знаю, о чем речь, — вспоминает он.

Оперативники передали Кутуева военным полицейским, а те отправили его в часть в Солнечногорске — под меру пресечения в виде наблюдения командования. На выходные фитнес-тренера отпускали домой ухаживать за больной женой. Когда следствие закончилось, его отпустили домой к супруге — дожидаться приговора.

Российский контрактник

Уже на первой странице обвинительного заключения, где приводятся паспортные данные фигуранта, Кутуев назван «военнослужащим, проходящим военную службу по контракту в звании рядовой». Сам он надеялся, что существование этого контракта и станет предметом доказывания в суде.

Однако по логике следствия, для того, чтобы считаться контрактником, Кутуеву необязательно было подписывать контракт.

Согласно обвинительному заключению, 6 октября 2022 года мужчина пришел в военкомат Новоазовска, и 10 октября в звании рядового был зачислен в часть.

За несколько дней до этого Россия и ДНР подписали договор о «принятии», и бойцы сил самопровозглашенной республики по умолчанию получили в российской армии «статус военнослужащих, проходящих службу по контракту».

Поэтому, настаивало следствие, де-юре Кутуев — российский военнослужащий. А значит, уехав из Донецка к своей возлюбленной, он по российским законам «совершил самовольное оставление места службы».

— Я не признаю контракт, не признаю себя военнослужащим, я не имею никакого отношения к Минобороны. В 2022 году даже этих частей не существовало — существовали, так сказать, добровольные образования, — не соглашался с обвинением Евгений.

Согласно материалам дела, в январе 2023-го российское Минобороны выпустило приказ о его зачислении в списки личного состава. Сам Кутуев уверяет, что не знал об этом, и допускает, что приказ могли оформить задним числом.

Евгений говорит, что даже свой личный номер военнослужащего впервые узнал, когда вместе с адвокатом изучал дело в ожидании суда.

При этом из обвинительного заключения можно сделать вывод, что следствие считает Кутуева призванным по мобилизации — несмотря на то, что он сам явился в военкомат и называет себя добровольцем. В первых же строчках документа отмечается, что в ДНР была объявлена «общая мобилизация». В другом месте следователь ссылается на указ Путина от 21 сентября 2022 года, согласно которому мобилизованные «имеют статус военнослужащих, проходящих военную службу в Вооруженных Силах Российской Федерации по контракту».

— То ли я контрактник, то ли мобик — но при этом нема контракта и нема предписания, не было даже личного номера. Думаю, неспроста мне, когда дело передали в суд, звонил прокурор. Спрашивал: вы военнослужащим себя считаете? Я говорю: нет. А деньги получали? Я говорю: нет! Ну какой я тогда военнослужащий? — недоумевал Евгений перед началом судебного процесса.

Слитая база

Мужчин из ДНР и ЛНР, оказавшихся в такой же ситуации, как Евгений Кутуев — тысячи.

До формального присоединения к России вооруженные формирования самопровозглашенных республик находились в правовой серой зоне, объясняет эксперт проекта «Мобилизация ДНР Live», пожелавший сохранить анонимность.

— Начнем с того, что мобилизация на оккупированных территориях в целом запрещена международными конвенциями, поэтому она скрывается, ретушируется, проводится в полуофициальном поле. Мы решили оказывать правозащитные консультации, чтобы как-то выводить этих преследуемых людей в более светлое поле, — рассказывает он.

— Мало кто из мобилизованных получал повестки. Кроме того, до августа 2022-го в ДНР не существовало призывных комиссий, то есть это вообще нельзя называть мобилизацией. А после августа 2022-го, когда существовали призывные комиссии, пойманных жителей ДНР заставляли заключать контракты, — продолжает юрист.

По подсчетам украинского правозащитника Павла Лисянского, уже к лету 2022 года в самопровозглашенных республиках мобилизовали не менее 120 тысяч местных жителей.

Только около 20% из них, добавляет эксперт «Мобилизации ДНР Live», пошли на призывной пункт добровольно — в основном, как и Кутуев, это были люди с опытом службы в «ополчении» и «народной милиции». Остальных поставили под ружье угрозами или силой.

— То есть их просто ловили на предприятиях, сгоняли в отряды, оформляли очень криво или вообще без оформления — а сейчас из-за того, что они не по своей воле оказались в этой серой зоне, на них заводят уголовные дела по статьям о самовольном оставлении военной части, — говорит юрист.

Люди, которые служили в формированиях самопровозглашенной ДНР по контракту — не в лучшем положении, добавляет он.

— Типичная ситуация: человек заключал с «народной милицией» контракт в 2019 или 2020-м году, он у него истекал, и человек просто оставался служить, но уже без контракта, потому что никто с документами не заморачивался там. А с наступлением «СВО» оказывалось, что его превратили в российского военнослужащего, и вменяют ему те же обязанности, как если бы у него был контракт — хотя это было вообще другое государство. Сейчас есть цель отправить как можно больше людей на фронт, поэтому, говоря простыми словами, преследуют всех, до кого могут дотянуться, — рассуждает правозащитник.

В интернете можно обнаружить утечки со списками уроженцев ДНР и ЛНР, против которых, как утверждается, возбуждены уголовные дела о самовольном оставлении части.

«Медиазона» изучила таблицу, которая позиционируется как список фигурантов дел о самовольном оставлении части по всему Южному военному округу за 2024 год («База СОЧ ЮВО 2024»). Возле 8 756 фамилий в ней есть пометка «1 АК», у 2 533 фамилий — «2 АК». Вероятно, это 1-й и 2-й армейские корпуса: с 2014 года так назывались подразделения «народной милиции» самопровозглашенных ДНР и ЛНР соответственно.

Эксперт проекта «Мобилизации ДНР Live» также считает, что в первом случае речь идет о военнослужащих из ДНР, а во втором — из ЛНР. «Медиазона» сравнила имена из этих списков с официальной базой федерального розыска российского МВД. Без учета повторяющихся имен совпали около 2 150 фамилий, помеченных как «1 АК», а 700 фамилий — «2 АК».

Всего отделы МВД на оккупированных территориях разыскивают 3 741 мужчину в ДНР и 1 851 мужчину в ЛНР.

Многие подписчики «Мобилизации ДНР Live» смогли найти себя в этих перечнях, рассказал «Медиазоне» эксперт проекта. Но некоторые замечали ошибки — например, неверные время и место задержания или дату рождения. Вопрос о достоверности, полноте и происхождении этих баз остается открытым. Кроме того, во всех базах есть опечатки, поэтому приведенные выше цифры — приблизительные.

Однако с большой долей уверенности можно утверждать, что в 2024 году МВД разыскивало за самовольное оставление части как минимум 2 850 военных из ДНР и ЛНР.

Контракт или тюрьма

Рассуждать о судебной практике по делам о самовольном оставлении места службы против военных из бывших ДНР и ЛНР затруднительно. Кутуев уехал в Клин, поэтому его судили в Подмосковье, но большинство таких дел рассматривают суды в Донецке и Луганске, а они не публикуют информацию. Известно о решениях становится только от адвокатов или родственников осужденных.

Например, 21 февраля прошлого года военный суд в Донецке назначил троим военнослужащим реальные сроки, а четырем — условные.

— Все очевидцы и обвиняемые сообщали, что решение суда сводится к ответу на вопрос: «Контракт или тюрьма?». Условные сроки дали только тем, кто согласился на заключение контракта с российским Минобороны, — говорит эксперт «Мобилизации ДНР Live».

Вопрос о заключении контракта решается неформально, по устной договоренности, добавляет правозащитник. Однако следы такой договоренности часто можно заметить в тексте приговора — это фразы о «готовности принимать участие в СВО» или «желании выполнять боевые задачи».

«Медиазона» не смогла найти приговоры по статье 337 УК, вынесенные в Донецке или Луганске, но изучила один такой приговор Ростовского гарнизонного военного суда.

В октябре 2023 житель Донецка, мобилизованный сразу после начала войны, получил 2 года условно за то, что, прослужив около года, перестал появляться в части.

«Подсудимый в судебном заседании признал себя виновным в совершении инкриминируемого ему деяния, дал показания, при этом пояснил, что отсутствовал на службе по состоянию здоровья, а прибыв на службу продолжил исполнение обязанностей военной службы и в настоящее время готов принимать участие в специальной военной операции. <…> При назначении наказания суд учитывает признание им вины, раскаяние в содеянном и готовность исполнить свой воинский долг по защите Отечества в ходе проведения специальной военной операции», — говорится в приговоре.

Суд также отметил, что дончанин «будет обязан доказать свое исправление путем надлежащего исполнения обязанностей военной службы, что в итоге будет направлено на предупреждение совершения в воинском коллективе аналогичных преступлений и будет иметь должный профилактический эффект».

Другой доброволец из Донецка, служивший с начала войны в Херсонской области, летом 2023 года обратился в медроту из-за проблем с сердцем. Из медроты его отвезли в госпиталь в Донецке, а после обследования отпустили на амбулаторное лечение и сказали «ждать звонка».

Мужчина жил обычной жизнью гражданского, подрабатывая, где придется, пока в октябре за ним не пришла военная полиция. Суд отправил его в СИЗО по делу об оставлении части. 4 апреля 2024 года ему предложили подписать контракт. Жене он сказал, что согласился, но 14 мая суд в Донецке все равно вынес ему приговор — 5 лет в колонии.

Еще одного жителя Донецка судили летом 2024 года. Не дожидаясь приговора, он сам решил подписать контракт, а командир части приехал на заседание и выступил с положительной характеристикой. В итоге 25-летнему мужчине дали три года условно. Он отправился на фронт. Уже через месяц после суда его жене сообщили, что он числится пропавшим без вести. Его тело пока не нашли.

Паспортные данные обоих осужденных есть в утечках со списками фигурантов дел по статье 337 УК, которые изучила «Медиазона».

Многие уроженцы ЛНР и ДНР сейчас находятся в военных частях России под «наблюдением командования» — такая мера пресечения для военнослужащих предусмотрена статьей 104 УПК. По словам эксперта «Мобилизации ДНР Live», ему известно о таких обвиняемых во многих регионах — от Москвы до Приморья.

— Все эти люди уезжали, потому что в ДНР и ЛНР преследовали по беспределу, там последствия при задержании были бы гораздо жестче — скорее всего, отправляют в штурмовые отряды. Поэтому многие, кто смог, ломанулись в Россию, чтобы их тут водворяли в часть и уже в российских частях с ними разбирались. При этом такие люди могут находиться в частях очень долгое время, потому что следователь вызывает командира части из ДНР и ЛНР, а командир не приезжает, потому что это далеко. Вот так один парень уехал аж в Приморье и до сих пор находится там, потому что командир за ним никак не приедет, потому что это банально далеко, — рассказывает правозащитник.

Приговор

На последнем заседании суда Евгений Кутуев все же признал вину и сказал, что раскаивается.

— Меня посадили бы сразу. Они исходят из того, что у них написано в деле. Я не стал с ними бодаться, потому что мне объяснили, что это бесполезно. Меня бы осудили по тем документам, которые есть в деле. Я не стал бодаться, и судья говорил, что смысла нет — материалов дела достаточно для обвинительного приговора, — объясняет он.

15 января 2025 года Солнечногорский военный суд вынес ему приговор — 5 лет условно. Прокурор запрашивал ему 6 лет реального срока. При этом, согласно указу Путина от 21 сентября 2022 года, в период мобилизации только реальное лишение свободы служит основанием для увольнения с военной службы — поэтому получившие условный срок как правило отправляются обратно на фронт.

Евгению судья тоже сказал, что в течение двух недель тот обязан вернуться в свою часть в Донецке. В приговоре есть ссылка на закон, согласно которому все военнослужащие бывших непризнанных республик «продолжают проходить военную службу в соответствии с законодательством РФ в вооруженных силах РФ». Обязательство вернуться в часть в приговоре прямо не прописано — сказано лишь, что мягкое наказание избрано, в том числе, из-за «желания Кутуева в последующем выполнять боевые задачи в условиях специальной военной операции».

Сам бывший фитнес-тренер говорит, что не против вернуться на фронт, но только не в свою часть, где командиры сочтут его дезертиром.

— Я в своем подразделении служил два года и я видел, как относились к людям, которые уходили и которых возвращали назад. Это показательное плохое отношение. Мне проще пойти сейчас в посадку и повеситься, чем туда поехать. Это равноценно этому, — жалуется он. — Мне говорят, что я должен отдать долг Родине, но я уже отдал его! Я сколько лет суммарно на этой войне варился, сколько можно? И меня за это еще хотят посадить. За что мне эти пять лет, если их на реальный срок поменяют? Я что, украл у кого-то, убил кого-то и так далее? По сути мне не оставляют выбора — либо обратно на войну, либо бежать и скрываться.

Кутуев вспоминает, что, узнав о возбуждения дела, он связался со своими сослуживцами из Донецка — оказалось, что как минимум двое из них побывали в подобной ситуации.

— У меня есть друг, он с 2015 года в этой движухе, ушел из части после ранения и уехал к себе в российский регион. Он говорит, ну, я лучше пойду в тюрьму сидеть. Потому что выбор — либо вперед ногами, либо сидеть. Вариантов они не дают. Если бы я знал, что я попаду в такую ситуацию, я бы никогда в руки оружие не взял, — утверждает дончанин.

Редактор: Дмитрий Ткачев