Допрос подсудимого Максима Баклагина продолжается уже третий день. Заседание, состоявшееся в среду, было посвящено эпизоду с убийством таксиста Соса Хачикяна. Баклагин признался, что выстрелил таксисту в голову, в убийстве также участвовал его соратник Вячеслав Исаев. После этого обвиняемый рассказывал о неудачном покушении на участкового Гагика Бенямина.
Сегодняшнее заседание началось с чтения протоколов проверки показаний на месте. Первым зачитывают документ, в котором описывается, как Баклагин на манекене демонстрировал убийство борцов Абдуллаева и Нуричуева. Сам обвиняемый его не отрицает: чтение необходимо, поскольку проверка показаний на месте является отдельным доказательством, а значит присяжные должны с ним ознакомиться. После эпизода с Абдуллаевым и Нуричуевым оглашается протокол по убийству таксиста Хачикяна.
Чтение протоколов закончено. Подсудимый Михаил Волков, обвиняемый в убийствах антифашистов Филатова и Халилова, задает вопрос Баклагину.
— Были ли у нас какие-то совместные отношения?
— Нет, я тебя только 3 раза видел в 2005 году.
Прокурор просит предъявить присяжным видеозапись двух протоколов — проверка показаний записывалась на камеру. Стороны выступают против, поскольку непонятно, для чего тратить на это время, однако судья удовлетворяет ходатайство. Видеозапись будут смотреть на следующем заседании.Обвиняемый Баклагин тем временем просит огласить приговор Юрию Тихомирову, которого Люблинский суд Москвы в 2012 году признал виновным в убийстве антифашиста Ильи Джапаридзе и приговорил к 10 годам строгого режима. Баклагина интересует то место из приговора, в котором говорится, что преступление было совершено по мотиву мести.
Затем он просит огласить осмотр тела антифашиста Хуторского: «там у него был кастет и нож». Вероятно, таким образом обвиняемый пытается убедить присяжных в том, что совершал убийства не по идеологическому мотиву, а по мотиву мести.
Тихомиров против оглашения приговора возражает. Против удовлетворения ходатайства выступает и прокурор: он напоминает, что присяжным нельзя зачитывать характеризующие данные, особенно касающиеся судимости. Против чтения протокола осмотра тела он возражать не стал.
Решается вопрос о вызове свидетелей, на необходимости допроса которых на прошлом заседании настаивал адвокат Волкова Денис Зацепин. Он просил вызвал в суд подругу антифашиста Федора Филатова, неких А. И. Обросова и Н. И. Павловского, потерпевших во время драки у клуба «Культ» в 2008 году, Раису Мельникову, опознавшую Волкова как человека, которого она видела у подъезда пере убийством предполагаемого члена «Черных Ястребов» Расула Халилова, очевидца убийства Халилова Олега Назарова, и обвиняемого Илью Горячева, дело в отношении которого было выделено в отдельное производство.
Представитель прокуратуры не стал возражать против вызова Мельниковой и Назарова, однако выступил против допроса остальных свидетелей, заявленных Зацепиным: присутствии присяжных надо только обсуждать фактические обстоятельства данного дела , а те не были свидетелями и не контактировали с обвиняемыми.
Судья Александр Козлов постановил вызвать очевидцев убийства по эпизоду Халилова Мельникову и Назарова, а также Илью Горячева по эпизоду о существовании организации БОРН. Судья принял это решение, поскольку, по версии следствия, именно Горячев был создателем и вдохновителем организации.
При этом прокурор Архипова против вызова Горячева возражала. Она ссылалась на то, что если судья не разрешил допросить Алексея Коршунова, который общался с подсудимыми и принимал вместе с ними участие в убийствах, то допрашивать Горячева и вовсе нет смысла: в деле говорится, что лично он не общался ни с кем из подсудимых и не был с ними связан, а Тихонов называл себя "нелегальным" крылом БОРНа.
Присяжные вновь вошли в зал. Зачитывается протокол осмотра предметов, найденных при обыске дома у антифашиста Хуторского. Среди них: социальная карта, различные визитки, проездные, удостоверение государственного центра «Дети улиц», мобильный телефон, металлический кастет, перочинный нож, зажигалки, кассовые чеки.
В протоколе говорится о переписанной от руки на листы бумаги таблице, найденной дома у Хуторского. Она поделена на пять колонок — «кличка», «имя», «телефон», «адрес», «дополнительная информация».
В графе «кличка» — «Бритый», «88», «Шмель», «Кирилл» (в графе «дополнительная информация» — «гоняет с антиантифа»), «Валентин Тумев (в графе «дополнительная информация» — «неугомонный, регулярно бьет гастеров»), «Молот» (в графе «дополнительная информация» — «администратор nswp, убивал людей»), «Зухель» (в графе «дополнительная информация» — «неугомонный, гоняет с антиантифа, убивал людей»), «Комбат» (в графе «дополнительная информация» — «карлан»). Подобной информацией заполнено семь листов.
29-летний уроженец Дмитрова Вячеслав Исаев, по версии следствия, был одним из «Северных» — входившей в БОРН группы неонацистов, которые жили на севере Московской области. «Северными» считаются Баклагин, Исаев и Тихомиров.
Исаев обвиняется как участник убийств антифашистов Ильи Джапаридзе и Ивана Хуторского (следил за жертвами и вез убийц на своей машине), борца Муслима Абдуллаева (застрелил его из двустволки), судьи Эдуарда Чувашова (следил за ним вместе с Баклагиным), таксиста Соса Хачикяна (помогал стрелявшему Баклагину).
Покушение на участкового Гагика Беняминяна Исаев совершил сам — несколько раз выстрелил в него из газового пистолета, переделанного под боевой. Пистолет заклинило, и участковый остался жив.
С 2010 года он скрывался вместе с Максимом Баклагиным, они были задержаны на съемной квартире во Владимирской области летом 2012 года. В их квартире обнаружили несколько поддельных паспортов, обрез винтовки Мосина, пистолет-пулемет «Суоми», несколько пистолетов, патроны, гранату и парики.
Вячеславу Исаеву предъявлены обвинения в убийствах (п.п.а,ж,з,л ч.2 статьи 105 УК), покушении на сотрудника правоохранительных органов (статья 317 УК), посягательстве на жизнь лица, осуществляющего правосудие (статья 295 УК), незаконном обороте оружия (ч.3 ст.222 УК), участии в банде (ч. 2 ст. 209 УК) и экстремистском сообществе (ч. 2 ст.282.1 УК).
Его адвокат Марат Степанов сообщил суду, что вину Исаев полностью признает и во всем содеянном раскаивается.
Суд перешел к допросу обвиняемого Вячеслава Исаева. «В 2005 году я жил в Москве, мы снимали квартиру в Медведково вместе с Максимом Баклагиным. На районе познакомились с Алексеем Коршуновым, стали часто общаться, посещали концерты, занимались вместе спортом. Коршунов однажды познакомил нас с Никитой Тихоновым, где-то летом 2005 года. Потом мы решили вернуться домой — я в Дмитров, Баклагин в Дубну», — начал он.
По словам Исаева, с тех пор с бывшими соседями он стал общаться редко. Однако все изменилось осенью 2008 года — Коршунов стал наведываться к приятелю в Дмитров «под предлогом дружеского общения»: «Мы обсуждали обстановку в стране, он говорил, посмотри что творится вокруг! Наплыв мигрантов, государство просто отстраняется от этой проблемы! Все идет к тому, что русские растворятся в потоке приезжих и перестанут существовать как этнос!».
Обвиняемый вспоминает, как Коршунов спрашивал у него: «Хочешь ли ты жить в такой стране? Смог ли бы ты с оружием в руках побороться за свои идеалы?». Однако никаких конкретных действий и планов не предлагал. В ноябре 2008 года Исаев побывал на свадьбе у Коршунова. Затем он «куда-то пропал» до зимы 2009 года.
По словам Исаева, в декабре 2008 году Баклагин приехал к нему после встречи с Никитой Тихоновым. Тот момент Исаеву и Баклагину было известно, что Тихонов находится в розыске. Пересказывая разговор с Тихоновым, Баклагин вспомнил, что тот впервые упомянул об Илье Джапаридзе.
«И в ходе разговора Тихонов поинтересовался, не желает ли он его убить. Баклагин согласился, и Никита предложил ему взять в помощники друзей. И помощь Баклагин попросил у Коршунова, потому что тот был человеком знающим, опытным, и мог дать ценные советы. Баклагин предложил поучаствовать и мне, и я согласился», — вспоминает обвиняемый. Третьим стал Тихомиров. Поучаствовать в убийстве Исаев и Баклагин предложили ему во время одной из встреч в Дубне зимой 2009 года.
В начале марта Баклагин и Исаев встретились с Тихоновым у метро Коломенская, где окончательно договорились об убийстве Джапаридзе. Тихонов передал два адреса антифашиста и диск с его фотографиями. Затем состоялась еще одна встреча, на этот раз к ним присоединился Коршунов.
«Коршунов предложил, что расстреляет Джапаридзе из своей «Осы», рекомендовал стрелять в голову. Баклагин должен был добить ножом. Мне же предложили роль водителя», — говорит Исаев. Согласно договоренности, он должен был стоять у подъезда жертвы и подать сигнал, когда Джапаридзе из него выйдет.
После встречи подельники вместе съездили к дому антифашиста для исследования местности. Коршунов выбирал пути подхода и отхода.
Согласно договоренности, Коршунов должен был украсть для Исаева номера с чужого автомобиля. Он же посоветовал всем соучастникам купить в метро Марьино билеты на проезд непосредственно в день убийства, а также приобрести одежду для совершения преступления, парики и головные уборы. После этого соучастники начали вести слежку за Джапаридзе. По словам обвиняемого, в основном ей занимался Баклагин. Сам Исаев утверждает, что выезжал для этого только один раз. Коршунов и Тихомиров слежкой не занимались.
«Баклагин видел, что Джапаридзе пешком ходит к метро Братиславская. С апреля до конца июля мы каждую субботу, я, Баклагин, Тихомиров и Коршунов, ездили на место, чтобы совершить убийство. Но Джапаридзе ни разу не видели до 27 июня 2009 года», — вспоминает Исаев.
Исаев перешел к воспоминаниям о дне убийства. По его словам, Коршунов в тот раз с ними не поехал. Баклагин и Тихомиров пошли на место, где они должны были ждать Джапаридзе. Сам Исаев, по его словам, подъехал к дому жертвы, но из-за множества автомобилей смог припарковаться только в неудобном для слежки месте. Через час или полтора ожидания Исаев услышал в рации голос Баклагина: «Уходи».
«Я вернулся на прежнее место, где я сначала парковался, обратно поменял номера на свои, и решил проверить, действительно ли что-то произошло, потому что я так и не видел выходящего из подъезда Джапаридзе. Поставил машину и пошел к месту предполагаемого нападения. Но я не дошел, увидел, что стоит скорая и милиция. Развернулся и пошел обратно», — говорит обвиняемый. Тогда Исаев решил уехать обратно в Дмитров.
Баклагин и Тихомиров уже были там, ожидая во дворе рядом с домом Исаева. «Максим рассказал мне, как все происходило: они стояли на задуманном месте и увидели Джапаридзе. Возле какой-то арки Юра выстрелил ему четыре раза в голову, но тот даже не упал, кричал «За что!», Баклагин какое-то количество раз нанес ему удары ножом. Кто-то стал кричать «Стоять!». И они решили убежать. И уехали на метро», — вспоминает Исаев.
Заседание возобновилось, допрос Исаева продолжается: он рассказывает о встрече в Дубне в конце марта 2009 года, на которой присутствовали он, Баклагин, Тихомиров, Игорь Козлов и Игорь Майшев (неонацисты из Дубны, в дальнейшем отказавшиеся принимать участие в убийствах).
Баклагин пересказал содержание беседы с Тихоновым, в ходу которой тот рассказал ему о «бренде БОРН». «Этот бренд был создан Тихоновым, им подписывались люди, осуществляющие убийства в защиту русского народа», — говорит Исаев.
После этого, по его словам, Баклагин спросил у участников встречи, готовы ли они к убийствам под этим брендом. Исаев и Тихомиров согласились. «Через некоторое время в Дубну приехал Тихонов, который привез нам обрез, винтовки, и два обреза ружей. Тихонов дал Баклагину оружие с формулировкой "чтобы оно не залежалось»», — вспоминает Исаев.
Вскоре после убийства Джапаридзе Исаев и Баклагин встретились с Тихоновым и Коршуновым, чтобы рассказать о совершенном преступлении. По словам обвиняемого, после этого последние стали «более доверительно» к ним относиться. Тихонов передал Исаеву телефон с сим-картой. «Он хранился у меня. Получается, что я был как бы связным», — говорит он.
В середине сентября 2009 года Тихонов позвонил Исаеву, чтобы договориться о встрече с ним и Баклагиным. Втроем они встретились в районе Алтуфьево на севере Москвы. Разговаривали в одном из дворов. Тихонов говорил, что нужно совершать преступления под брендом БОРН, поскольку «если об убийстве не узнает общественность, то его фактически не было». В связи с этим Тихонов предложил после каждого преступления отправлять заявления от имени БОРН о том, за что были убит тот или иной человек.
«Тихонов приводил нам в пример эсеров начала 20 века и говорил, что мы бы стали боевым крылом национализма в России. Иначе получается, что мигрант совершает преступление, и за него вступаются представители диаспоры, а за русских нет, за нас никто не вступается , мы никому не нужны. Таким образом убийства происходили за то, что эти лица совершали преступления в отношении русских», — пересказывает Исаев разговор с Тихоновым.
Несмотря на то, что секретарь ведет протокол, судья самостоятельно записывает показания Исаева на бумаге от руки.
В начале октября Тихонов вновь попросил о встрече с Исаевым и Баклагиным. На этот раз встретились у метро Бауманская. Приехал и Алексей Коршунов. Вчетвером неонацисты поехали в район Гольяново, на улицу Хабаровская, где жил антифашист Иван Хуторской. «Во дворе одного из домов они рассказали нам, что здесь живет Костолом (прозвище Хуторского — МЗ). Они рассказали нам, что это был за человек: так называемый антифашист, который со своей бандой нападает на молодых националистов с кастетами, ножами и травматами», — вспоминает Исаев. Тихонов и Коршунов предложили убить Хуторского, поскольку на него неоднократно «нападали, предупреждали, что в дальнейшем может его и убьют, но эффекта это не приносило».
Первыми к дому Хуторского пошли Исаев с Коршуновым, чтобы посмотреть на обстановку и определиться с планом нападения, затем тоже самое сделали Тихонов с Баклагиным. Исаев похитил чужие автомобильные номера и передал их Баклагину — он вместе с Тихоновым должен был следить за Хуторским.
На этой же встрече во дворе дома в Гольяново Тихонов и Коршунов предложили подельникам задуматься об убийстве судей и сотрудников правоохранительных органов, которые были замечены «в суровых приговорах и пытках русских националистов», говорит обвиняемый. Прозвучали фамилии судей Владимира Усова, Петра Штундера и Натальи Олихвер. Об убийстве последней, однако, решили не задумываться: «Та была женщиной, а убийство женщин, престарелых и детей не попадало в наши интересы».
Осмотрев местность около дома Хуторского, неонацисты увидели две тропинки. По плану на одной из них должен был стоять Исаев, на другой Баклагин: таким образом они должны были контролировать подход антифашиста к подъезду. Коршунов, согласно договоренности, должен был сделать обрез карабина «Сайга» и застрелить Хуторского в подъезде. О том, что жертва заходит в подъезд, подельники должны были сообщить ему по рации. Договорившись о преступлении, неонацисты разъехались по домам.
По словам Исаева, через неделю Тихонов перезвонил ему и попросил свести с Баклагиным для дальнейшей слежки за Хуторским. Через неделю они установили, во сколько антифашист возвращается домой. В последних числах октября 2009 года Исаев и Баклагин встретились с Тихоновым, тот передал им пистолет-наган 1985 года выпуска с патронами. «Тихонов был встревожен. Видно, боялся ареста. Сказал, пусть хоть какое-то оружие будет у нас в случае чего», — вспоминает Исаев. За пистолет Тихонов попросил 40 тысяч рублей. У Баклагина с собой было только 12 тысяч, которые он и передал. Расплатившись, неонацисты договорились встретиться после праздника 4 ноября.
На следующий день после Дня народного единства Исаев был на работе. Баклагин позвонил ему и сказал срочно выключить телефон, который передал Тихонов, и уничтожить его. После работы Исаев и Баклагин встретились в Дмитрове. Там Баклагин показал соратнику распечатку о том, что в Москве по подозрению в убийстве адвоката Станислава Маркелова и журналистки Анастасии Бабуровой задержаны Тихонов и Евгения Хасис. Исаев знал, что Коршунов живет в поселке Солодчи Рязанской области. Решили поехать туда и вместе обсудить арест Тихонова.
«Мы с Баклагиным были растеряны и не знали, что делать, и стоило ли доводить план убийства Хуторского до конца. Коршунов сказал, что обязательно надо, так как если мы встали на путь совершения убийства в составе БОРН, надо идти до конца. Он сказал, что Никите сейчас непросто, он под серьезным давлением и мы обязаны его поддержать. Отступить значит предать Тихонова», — вспоминает Исаев.
Там же, в доме Коршунова в Солодчах, неонацисты расчертили на листе бумаги план убийства Хуторского. По словам Исаева, Коршунов сказал, что не сможет убить его из своего обреза «Сайги»: после того, как он его обрезал, ружье стало давать осечки. Поэтому Коршунов предложил убить Хуторского из нагана, который Баклагину передал Тихонов. Все согласились. Убийство назначили на 16 ноября, а затем разъехались.
Исаев вспоминает день убийства Хуторского. По словам обвиняемого, 16 ноября он и Баклагин приехали в Москву. С собой Исаев взял наган и три рации. На станции метро Черкизовская неонацисты встретились с Коршуновым. Исаев передал ему парик, рацию и наган с полным барабаном патронов. Затем поехали к дому Хуторского, где встали на оговоренные места, тропинки рядом с подъездом, а Коршунов около 20:00 вошел внутрь.
Около 21:00, по словам Исаева, Баклагин по рации передал Коршунову, что антифашист подходит к подъезду. Исаев услышал это, поскольку все три рации были настроены на один канал. После этого сигнала неонацисты по одиночке разошлись. Исаев сел в маршрутку до Щелковской. Коршунов увидел это и сел в ту же маршрутку. От станции «Окружная» на электричке вместе поехали в Икшу.
Во время поездки Коршунов рассказал об убийстве. «Он проник в подъезд, встал на этаж выше и после сигнала стал спускаться навстречу Хуторскому. Увидел, что тот подошел к почтовым ящикам. Подошел к нему сзади и выстрелил в голову. Потом сделал контрольный в область виска», — вспоминает Исаев.
По пути Коршунов рассказал о плане другого убийства: «что ему известны два спортивных зала, где занимаются исключительно кавказцы, причем очень дерзкие, и туда не пускают заниматься русских ребят». «По его словам, там русских на первой же тренировке забивали так, что они больше не появлялись. Я спросил: «Ты сам там бывал?» Он ответил, что был. Я спросил: «Были ли у тебя лично конфликты там?». Он ответил, что были, но какие именно не сказал. Он был такой человек, который никогда не признал бы своего поражения», — говорит обвиняемый.
В Икше неонацисты сели в автомобиль к Баклагину. По пути Коршунов поведал про спортивные залы и ему, а затем предложил убить нескольких спортсменов, занимающихся там. «Один зал был в районе метро Преображенская, второй на улице Большая Академическая. Мы согласились», — вспоминает Исаев.
Через неделю Исаев, Баклагин и Коршунов поехали к спортивному залу у метро Преображенская площадь. Оказалось, что рядом находится ОВД. Этот вариант пришлось исключить. Тогда же неонацисты договорись съездить к залу на улице Большая Академическая. По словам Исаева, Баклагин и Коршунов поехали туда без него. Как утверждает обвиняемый, после этой встречи Коршунов на долгое время исчез.
«В середине декабря мы встретились с Баклагиным и решили сами совершить убийство. Решили, что стрелять буду я, из обреза охотничьего ружья 16-го калибра, а Баклагин будет на подстраховке рядом», — вспоминает Исаев.
Исаев вспоминает день убийства Абдуаллаева, 24 декабря 2009 года. По его словам, в тот день он взял наган, рации, обрез, патроны и одежду, и вместе с Баклагиным доехал до улицы Большая Академическая, где находился спортивный зал. Согласно договоренности, Исаев должен был стоять чуть в стороне от него, а его подельник — подойти ближе и выбрать «необходимые нам объекты, одного или двух». Происходило это где-то между 20:00 до 21:00.
Через какое-то время из зала вышли два молодых человека, разговаривающих между собой . Баклагин указал на них, как на «объектов». «Мы двинулись в их сторону, я чуть впереди, обрез лежал у меня в пакете. Они повернулись в нашу сторону, я достал обрез, прицелился в ближнего высокого и выстрелил ему в голову. Второй стал убегать, я прицелился в него, но выстрела не произошло — я понял ,что в первый раз ружье выстрелило дуплетом и патронов в ружье уже нет», — вспоминает Исаев.
Выживший мужчина, Нуричуев, убегая, достал пистолет и стал «из-под плеча отстреливаться». Одна из пуль угодила Исаеву в ногу. «Я сказал Баклагину, что у меня не стреляет, давай сам. Баклагин замешкался, потом достал «Осу» и выстрелил все четыре патрона в него. Мы не стали его преследовать, стали уходить с места, сначала через парк, потом общественным транспортом», — вспоминает Исаев.
По словам Исаева, от выстрела на его ноге образовалась гематома, однако в больницу он решил не обращаться. По радио в автомобиле неонацисты услышали, что в Москве убит чемпион мира по тайском боксу Муслим Абдуллаев. «Мы немножко опешили даже — специально мы цель не выбирали», — рассказывает обвиняемый. Через некоторые время объявился Коршунов и сказал соратникам, что они молодцы.
Спустя какое-то время в интернете появилась статья «Судья Чувашов призывает убивать русских». «Там рассказывалось, что он судил молодых националистов, и в ходе полемики с одним из подсудимых сказал, что некоторых русских, которые приезжают за границу, тоже иногда нужно вешать и убивать», — пересказывает Исаев. По его словам, статья спровоцировала множество комментариев с обвинениями в русофобстве в адрес Чувашова.
После прочтения статьи Исаев и Баклагин встретились, чтобы обсудить ее, однако к какому-то конкретному плану не пришли. В начале марта 2010 года встретились втроем, уже с Коршуновым, вновь обсудили статью о Чувашове. «Коршунов сказал ,что это прекрасный повод для убийства судьи в рамках деятельности БОРН. И предложил нам убить судью. И я и Баклагин отказались, сказав, что за это стрелку сразу обеспечен пожизненный срок, а мы к этому не готовы», — говорит обвиняемый. В ответ Коршунов успокоил их, сказав. что будет стрелять в судью самостоятельно и попросив Исаева и Баклагина просто установить место проживания Чувашова. На это они согласились. Затем Коршунова передал подельникам листок с предположительным адресом жертвы в Стрельбищенском переулке.
Приехав туда на троллейбусе, Баклагин и Исаев установили слежку. Через какое-то время увидели, как судья выходит из подъезда, выкидывает мусор и садится в машину. Все подробности проведенной слежки неонацисты пересказали Коршунову. «Он нас поблагодарил и сказал, что сам тоже там бывал, но судью не видел. Он сказал, что назначил убийство на 1 апреля — в этот день Чувашов выносил приговор банде Рыно-Скачевского. Для убийства он попросил у нас наган, патроны к нему и все детали для чистки оружия, я дал ему старенькую куртку, парик и перчатки», — говорит Исаев, сложив руки за спиной и нервно перебирая пальцами.
Вспоминая 1 апреля 2010 года, Исаев говорит, что в тот день он был на работе, слушал новости, но в тот день ничего не произошло. Обвиняемый решил, что убийство сорвалось. Однако 12 апреля в новостях по радио он услышал, что в Москве убит федеральный судья Чувашов.
«Эмоциональное состояние было очень волнительное. Я отпросился с работы. Мы встретились с Баклагиным и обсудили это. Раньше договаривались. что после убийства Баклагин отправит от имени БОРН для СМИ заявление об ответственности», — говорит Исаев. По его словам, сразу после встречи Баклагин поехал в Москву, сделал рассылку о совершенном преступлении, однако ни одно СМИ его не опубликовало. 9 мая Коршунов встретился с Баклагиным и рассказал подробности убийства, а тот, в свою очередь. пересказал их Исаеву.
На этом моменте судья Козлов объявил перерыв до 12:00 понедельника, 15 декабря.