Процесс Савченко.

На прошлом заседании, состоявшемся 22 октября, стороны продолжали допрашивать свидетелей, завленных обвинением. Вывозивший в прошлом году беженцев из зон боестолкновений Александр Мелитонян рассказал о своей работе и о событиях 17 июня, которые, преимущественно, вспомнить ему не удалось.

Затем прокурор огласил показания тех свидетелей, которые отказались приезжать в суд в Донецке — бывших водителей батальона «Заря» Дмитрия Никишина и Сергея Вернидуба, завотделения неотложки больницы, в которой скончался Корнелюк Ивана Гребенюка, медсестры Веры Статешной, Врача Евгения Волкова, анестезиолога Людмилы Бурмистровой и хирурга Александра Торбы.

После этого Донецкий городской суд связался по видеосвязи с Центральным судом Воронежа, где выступили сотрудники гостиницы «Евро» — той, в которой Савченко оказалась после пересечения российской границы. Все три свидетеля рассказывали, что украинку привез полицейский и что во время пребывания в гостинице она не была ограничена в передвижениях.

На сегодняшнем заседании присутствуют только адвокаты Марк Фейгин и Николай Полозов. Их коллега Илья Новиков на заседании отсутствует. Савченко просит писать письма («завалить письмами») другим осужденным украинцам, в том числе осужденным ранее Сенцову и Кольченко.

Вошедший в зал судья сообщил, что из погрануправления Ростовской области сообщили, что не имеют информации об ограничениях на въезд для Веры Савченко. Он уточняет, что аналогичный ответ ранее пришел от ФСБ. Кроме того, по его словам, поступило заявление от свидетеля, врача Кучеренко из Луганска, об оглашении показаний в его отсутствие. Он их подтверждает.

Первой на процессе по видеосвязи допрашивают 42-летнюю москвичку Светлану Селиванову, которая находится в Басманном суде Москвы. Она редактор телеканала «Россия». Прокурор просит рассказать, кем Селиванова работала в июне прошлого года. Свидетель поясняет, что она была также редактором отдела телеканала по странам СНГ.

— Вам знакомы корреспонденты Денисов, Волошин, Корнелюк?

— Лично нет, не знакомы. Но я в курсе, что они работали корреспондентами в Луганской области.

Прокурор интересуется связывалась ли она с ними. Селиванова пояснила, что единожды связывалась с Корнелюком в 12:45 по московскому времени 17 июня 2014 года. Тогда она написала смс, чтобы корреспондент обновил сюжет к выпуску новостей – попросила записать стендап на фоне снаряда, добавить информацию о ночном авианалете.

— Ответ на вашу смску пришел?

— Приблизительно через минуту пришел ответ: «Боюсь не успею, мы на линии фронта». Примерно в 12:58 был звонок, но со мной никто не разговаривал, был какой-то шум.

После этого она написала Корнелюку, что сообщила бригаде выпуска, что в выпуск новостей пойдет «старый сюжет». Больше никаких смс или телефонных разговоров с Игорем Корнелюком не было.

Прокурор зачитывает номера, с которых звонили и писали Селивановой и на которые она отправляла сообщения, а также пометки самой Селивановой, которые она оставила на документе с детализацией звонков. На процессе также огласили копии сообщений из переписки Селивановой и Корнелюка. Она подтверждает, что говорила об оглашенных сообщениях.

Теперь вопросы защиты. Фейгин спрашивает у свидетеля, что означает «стендап у снаряда».

— Это значит, что корреспондент в кадре и, поскольку я получила просьбу обновить сюжет, он должен был обновить стендап в кадре. Я не знаю, что это за снаряд, я передавала просьбу выпускающей бригады.

— Выпускающий не пояснял у каких снарядов ему надо было позировать?

— Нет, нет.

Фейгин спрашивает сотрудницу телеканала о ночном авианалете, Селиванова вновь говорит, что лишь передала просьбу выпускающей бригады.

— Вам известно, в каких условиях работали журналист: каски, удостоверение журналистов «России»?

— Нет.

Адвокат уточняет, во сколько был последний звонок — в 11:58 (по украинскому времени)? Селиванова подтверждает, ссылаясь на детализацию. Фейгин просит вспомнить без детализации, во сколько, по ощущениям Селивановой, был звонок. Она говорит о том, что слышала шум и думала, что корреспондент волнуется из-за того, что не успевает сдать обновленный сюжет.

— Как вы узнали, что корреспонденты погибли?

— Через час, наверное. Я сейчас уже не помню, кто сообщил: от кого-то из коллег об этом узнала. У нас очень много народа работает, я не смогу сейчас вспомнить.

Вопросы задает адвокат Полозов. Он интересуется, была ли у журналистов аккредитация на работу на территории Украины. Селиванова указывает, что не занимается организацией и не может ответить на этот вопрос.

— На ВГТРК требуется аккредитация для работы журналисты за границей?

— Не могу сказать, я этим не занимаюсь.

Свои показания Селиванова давала 23 апреля 2015 года следователю Дмитрию Бокуновичу. Свидетель говорит, что ей предложили дать показания, поскольку ранее давали показания те, кто связывался с Корнелюком в день его гибели. Полозов пытается выяснить, кто предложил Селивановой пойти в СК и дать показания, но свидетель говорит, что не помнит точно, но допускает, что кто-то из руководства.

Полозов отмечает, что она помнит дату допроса, следователя, но кто попросил дать показания — не помнит. Селиванова подтверждает.

Надежда Савченко спрашивает свидетеля, когда Селиванова перечитывала протокол своего допроса. Селиванова говорит, что подписывала его 23 апреля.

— Вам давали его перечитать еще раз, перед тем как выступать в суде?

— Нет.

Савченко интересуется, проходят ли сотрудники ВГТРК медкомиссию каждый год, Селиванова отвечает, что она не проходит. Теперь подсудимая спрашивает, имеют ли какую-то направленность корреспонденты. Селиванова говорит, что не занимается организационными вопросами и только выпускает сюжеты в эфир. Савченко заключает, что на ВГТРК у сотрудников узкая специальность и они не в курсе работы других.

Подсудимая интересуется, есть ли военные корреспонденты на ВГТРК или любой журналист может им быть.

— Я не знаю.

— Действительно, вы ничего не знаете. А кто это может знать? Селиванова вновь говорит, что не знает.

— Спасибо, что не уборщицу с телеканала пригласили! — с усмешкой говорит Савченко.

Прокурор делает ей замечание, судья поддерживает. Допрос Селивановой окончен.

Савченко громко отмечает, что все, что делала свидетель, — это отправляла смс-сообщения. Она переговаривается с адвокатами и указывает, что никакой бомбежки не было, а взрывчатку могли подделать. Разговоры Савченко и адвокатов вызывают смешки не только у зрителей в зале, но и у одного из спецназовцев в маске.

Савченко вслух задается вопросом, кто мог отправить журналистов на смерть.

Следующий свидетель — 46-летний Константин Гордеев, высокий седой мужчина. Его также будут допрашивать по видеосвязи. В настоящее время он возглавляет ООО «Сити-Стоун». Кроме того, Гордеев является членом Общественной палаты подмосковного Жуковского.

Прокурор просит рассказать, был ли свидетель в Изварино в 2014 году.

— Да, я был там. С марта 2014 года я занимался гуманитарной помощью населению Луганской и Донецкой республик по линии Союза десантников России. С начала июня по октябрь 2014 года я совершил три поездки.

Гордеев в первый раз ездил в Гуково, разгружались на пункте временного размещения беженцев «Русич», а потом он поехал в ростовский Донецк.

— Когда начались события известные на Украине с марта 2014 года, я и мои товарищи начали собирать гуманитарную помощь по моим знакомым, — говорит Гордеев. По словам свидетеля, они покупали лекарства, памперсы, средства первой необходимости. Когда собирали, они находили способ, как доставить на место, свидетель эту доставку сопровождал.

— 19 сентября мы поехали, одну ночь в Изварино переночевали и обратно поехали.

Прокурор спрашивает, обращался ли к нему кто-то. Гордеев подтверждает, что к нему подходил человек и узнавал, из Москвы ли он. Этот человек сказал, что доверяет Гордееву и Союзу десантников и хотел бы передать какие-то предметы в СКР. Этот человек передал файл с карточками, говорит Гордеев. Он добавляет, что обратившийся к нему не представлялся, Гордееву известно лишь, что он был ополченцем. Этот человек объяснил, что эти данные касались Надежды Савченко, но сам Гордеев не рассматривал полученные предметы, он только прощупывал: в файле были пластиковые карточки и какие-то блокнотные листы. В итоге Гордеев «залез в интернет, нашел адрес СК» и обратился туда, предметы передал следователю Маньшину.

Вопросы свидетелю задает адвокат Николай Полозов.

— На чем вы ездили в эти поездки?

— Разные машины. Первый раз мы автобус, газель наняли; во второй раз — кто-то из знакомых; в третий — грузовик «Хендай».

— Кто финансировал поездки?

— Мы сами, я и друзья, из семейного бюджета.

— В первый раз, вы куда ездили? Прокурор и свидетель просят снять этот вопрос.

— Второй раз, я уже сказал, я ездил в город Изварино, — отвечает Гордеев на новый вопрос Полозова.

— В Изварино вы два раза ездили?

— Стоп, дайте я вспомню это было год назад... Да, два раза.

Гордеев уточняет, что в первый раз был открыт пункт «Русич», а осенью его закрыли и беженцы разъехались.

Теперь Полозов уточняет, сколько раз Гордеев ездил на восток Украины летом и осенью. Гордеев затрудняется ответить и говорит, что не помнит. Свидетель указывает, что вспомнил к заседанию суда детали поездки, которые могут быть интересны на этом процессе, но точные даты других поездок он не вспоминал.

— Потом (после 19 сентября — МЗ) почему перестали ездить? Больше в гуманитарной помощи не нуждались?

— Прошу снять вопрос, потому что не относится к делу.

Полозов отмечает, что свидетель не может себя правильно вести в суде. Судья оставляет вопрос, Гордеев отвечает, что не мог больше ездить с гуманитарной помощью, поскольку бюджет его семьи серьезно пострадал и эти была недовольна его супруга.

С гуманитарной помощью, по словам свидетеля, выезжали в поездки из Жуковского. Полозов интересуется, ближе было ехать до Изварино или пункта беженцев «Русич». Свидетель говорит, что между населенными пунктами было около 100 километров —добирались они по карте и указателям, а не по навигатору.

Гордеев подтверждает, что в ночь с 19 на 20 сентября он ночевал на квартире в Изварино. Свидетель говорит, что адрес квартиры не хочет называть, поскольку это касается безопасности других людей. Гордеев уточняет, что это квартира местных жителей, которые помогали разгружать гуманитарную помощь. Он подчеркивает, что ни разу не пересекал границу Украины и не является ополченцем, хотя произошедшее на Украине воспринимает как трагедию.

Полозов уточняет, в камуфляже ли он ездил. Гордеев говорит, что в поездках был в спортивной одежде, но мог надеть куртку военного образца, а когда было жарко, то мог ее снять. В целом же, по его словам, он ездил в гражданской одежде.

Гуманитарную помощь члены Союза десантников разгружали на старом производственном помещении, которое использовали тогда как склад. В разгрузке помогали «ребята, назвавшиеся добровольцами». Гордеев не смог сказать, местные они или с Украины. Он отмечает, что кроме ополченца, передавшего ему файлы, с другими ополченцами не встречался.

Фейгин спрашивает, сказал ли ополченец, откуда он взял сверток с документами. Но, по словам свидетеля, ополченец сказал лишь то, что это документы Савченко и относятся к ее делу.

— Вам говорит что-то позывной Особист?

— От вас первый раз слышу.

— А фамилию Коломиец слышали?

— У нас в первом взводе в армии Серега Коломиец был.

— Оставьте его себе.

— Только из армии 27 лет назад.

Фейгин просит описать ополченца. Гордеев говорит, что он был худощавым, ростом примерно 1,8 метра, темноволосый, без усов.

— А оружие у него было?

— На территории РФ такого не может быть.

— Изварино — это территория Украины.

— Я не был на территории Украины. Я был в Донецке Ростовской области.

Полозов просит описать обстоятельства встречи с ополченцем. Гордеев говорит, что ополченца встретил в кафе, надеется, что оно осталось.

— Мы в Донецке, можем проверить, — говорит Полозов.

— Ну, я плохо помню улицы в Донецке.

Гордеев добавляет, что мебель в кафе была кожаная, они заказали борщ, который оказался невкусным. Гордеев предполагает, что кто-то из местных сообщил ополченцу о приезде в город «гуманитарщиков». Ополченец подошел к нему на выходе из кафе. Прокурор просит снять вопрос Полозова о том, представился ли ополченец. Но свидетель просит не сбивать его и говорит, что ополченец не представился.

— Он сразу передал вам пакет или был еще какой-то разговор?

— Весь разговор был 5-10 минут, пообщались на общие темы, он попросил передать пакет в следственные органы.

Судья снял вопрос, объяснил ли ополченец, почему сам не может передать этот файл. Полозов интересуется, просил ли ополченец передать пакет с документами именно в московский СК, Гордеев говорит, что в московский попросил, поскольку Гордеев ехал в Москву.

— Вас не удивило, что какой-то человек просит передать пакет?

— Ну, господин адвокат, конечно, удивило. Но поскольку просьба была серьезной, я решил не проводить самодеятельность какую-то и передал в органы.

— Вас часто просят передать пакеты?

Судья снимает вопрос.

— Не хочу отвечать на этот вопрос, он касается меня лично, — говорит Гордеев.

Полозов спрашивает Гордеева о его отношении к украинским военным. Свидетель говорит, что к Савченко не относится негативно, и добавляет, что у него по бабушке украинская кровь и для него это (события на Украине — МЗ) трагедия.

— Когда вам стало известно о существовании Савченко?

— Из СМИ, я точно не помню.

Гордеев также не помнит до встречи с ополченцем, или после, он узнал ее имя. В то же время Гордеев припоминает, что ополченец сказал, что документы касаются «корректировщицы Савченко».

До того, как свидетель передал пакет следователю, Гордеев не показывал его никому и положил его в свои личные вещи. Фейгин спрашивает, когда свидетель передал пакет следователю Маньшину.

— Я не помню, потому что по приезду у меня были личные дела, потом я нашел адрес СК и туда поехал. Поэтому дату я не могу точно назвать.

Пакет, по его словам, все это время оставался дома в личных вещах. Свидетель просит снять вопрос, находился ли бесконтрольно дома пакет, когда там были его родственники или знакомые. Суд не снимает, но Гордеев снова говорит, что доставил пакет в СК сохранным.

— Сколько прошло дней, перед тем как вы привезли пакет дома и отвезли его следователю?

— Господин адвокат, ну я же сказал, что не помню.

Свидетель добавляет, что, ориентировочно, прошло не более двух недель или месяца. Фейгин просит судью сделать замечание прокурору, который перебивал его. Затем начинается перепалка Фейгина и судьи — они спорят о том, задает адвокат уточняющие или наводящие вопросы свидетелю.

— Ваша честь, я думаю, что адвокат давит на меня, — вставляет свидетель Гордеев. Савченко выкрикивает что-то на украинском, но это не переводят. На просьбу прокуроров перевести, судья отказывает.

Гордеев утвержадет, что только прощупал пакет, а не осматривал содержимое. Он указывает, что сам служил в армии и понимает, что в некоторые дела «лучше не лезть». Гордеев уточняет, что файл в пакете был прозрачным, но листы повернуты текстом внутрь - он их не видел.

— Тогда с чего вы решили, что эти листы с записями?

— Ну не пустые же листы мне передали... Есть отличия свежего листа, который ты кладешь в принтер, и листа, побывавшего в руках.

Адвокат Полозов уточняет, понял ли Гордеев, какой текст был на листах: рукописный или печатный. Свидетель отвечает отрицательно. Он говорит, что, когда отдал файл, при нем сделали выемку — он увидел пластиковые карты, но не стал спрашивать, какие именно карты.

— Что вы делали во время этой выемки? Смотрели на следователя, как он достает из пакета что-то?

— Да, я находился рядом с ним и он при мне все это делал.

Гордеев затрудняется ответить, что за листы следователь достал из файлов. Он подтверждает, что на них был текст: на листах из записной книжки был рукописный текст, что было написано на больших листах он не запомнил.

— А говорили, что не видели, каким был текст, — вставляет Фейгин.

Свидетель говорит, что боится сказать неверные данные. После этого Гордеева допросил следователь Маньшин. Допрос и выемка были в один день, причем сначала следователь допросил Гордеева, а потом осмотрел файл. При выемке также были понятые. Полозов спрашивает, вызывал ли следователь кого-то из попутчиков свидетеля во время доставки гуманитарной помощи. Гордееву это неизвестно, он не говорил своим приятелям о пакете и визите в СК.

— Донецк и Изварино — один населенный пункт или разные? — спрашивает Полозов.

— Господин адвокат, честно, я просто запутался. Я и в Донецке плохо ориентировался.

Савченко спрашивает на украинском, понимает ли Гордеев украинский. Он говорит, что нет. Савченко по-русски советует Гордееву попробовать борщ в Украине, дальше за Донецком. У нее нет вопросов. Прокурор делает замечание, Савченко выкрикивает: «А что это за вопросы вашего свидетеля? "Я хочу, я не хочу отвечать"».

Полозов просит огласить показания свидетеля из-за противоречий, которые были во время его допроса в суде. Как отмечает Фейгин, свидетель говорил, что сначала не смотрел листы, потом смотрел, а выемка предполагает осмотр документов и их описание.

Прокурор говорит, что адвокаты Савченко хотят ввести суд в заблуждение. Противоречия прокурор объясняет тем, что Гордеев просто не разобрался в деталях. Гордеев поддерживает прокурора, судья просит свидетеля подождать.

— Свидетель сам не прокурор бывший? — задается вопросом Савченко.

Судья отказал в удовлетворении ходатайства защиты. Полозов интересуется у свидетеля, помнит ли он понятых при выемке.

— Это были мужчины? Женщины?

— Если бы помнил, я бы сказал.

Полозов указывает на то, что свидетель хорошо запомнил следователя. Он уточняет у Гордеева, следователь был мужчиной или женщиной. Гордеев отвечает утвердительно, Савченко смеется.

Адвокат выясняет, какие были листы внутри файла. Свидетель отвечает, что были те, что заполняли полностью файл (вероятно, А4), а также листы поменьше. Полозов интересуется: «А может понятых при выемке не было?». Суд снимает вопрос.

Полозов просить огласить протокол выемки. Он полагает, что Гордеев мог не присутствовать при ней лично. Фейгин говорит, что защита может заявить о ненадлежащем характере доказательства — протокола выемки. Прокурор говорит, что сторона защиты не следит за ходом процесса и этот протокол уже был оглашен. Называет ходатайство необоснованным. Судья отказывает защите в ходатайстве.

На очередной ответ свидетеля Савченко начала громко смеяться.Прокурор вскакивает: Ваша честь,это что такое? Судья машет рукой: пусть смеется

— Семён Закружный (@eey_simon) October 26, 2015

Полозов заявляет новое ходатайство — он просит предъявить листы из файла, который Гордееву передал ополченец. После этого адвокаты намерены задать новые вопросы Гордееву по показаниям от 3 октября, когда он утверждал, что листы блокнота были формата А4.

— Нет, я этого не говорил, блокнотные листы были маленькими, — говорит Гордеев.

Прокурор просит отказывать в ходатайстве, поскольку защита неверно трактует показания свидетеля. Судья после совещания с коллегами отказывает в этом ходатайстве.

Новое ходатайство Полозова — изменить порядок представления доказательств и предъявить блокнотные листы. До этого прокурор сказал, что в деле есть ксерокопии, а исследование вещдоков — листов блокнота — запланировано на более позднее время. Полозов обосновывает ходатайство тем, что защите необходимо после ознакомления с вещдоком задать вопросы свидетелю, а если их исследуют в суде позже, то защита не сможет задать свои вопросы этому свидетелю обвинения. Адвокат вновь говорит о противоречиях между показаниями, данными в суде, и на допросе у следователя.

Адвокат Фейгин также критикует порядок оглашения документов стороной обвинения: «Мы просто просим в следующий раз, ваша честь, обратить внимание на то, что сторона обвинения зачитывает так, будто в сумасшедшем доме. По пять страниц пропускают представители обвинения».

Прокурор просит отклонить ходатайство, считает, что защита требует нарушить закон, изменив порядок оглашения доказательств. Судья отказывает в ходатайстве и делает замечание Фейгину. Адвокат, по его словам, должен обращать внимание суда на пропуски при оглашении доказательств.

По словам Фейгина, сонная атмосфера может влиять на то, что адвокаты невнимательны. Судья делает замечание Полозову за то, что адвокат уткнулся в телефон, на что Полозов ехидничает, что связь между смартфонами и пропусками в чтении протоколов при оглашении не установлена. Фейгин хотел было вставить реплику, но, обдумав ее, заключил, что это не имеет смысла: «Не поймете».

Допрос Гордеева окончен, его отпускают из суда. В суде объявлен часовой перерыв.

После перерыва суд приступил к допросу очередного свидетеля. По видеосвязи из Басманного суда Москвы дает показания 43-летний Константин Мучник, заместитель главного оператора телеканала «Вести». Прокурор спрашивает, знаком ли был Мучник с Корнелюком, Волошиным и Денисовым. По словам свидетеля, он лично знал Волошина, Корнелюка — заочно. Прокурор просит рассказать о вещах корреспондентов, которые Мучник передал следователю.

Вещи погибших, говорит свидетель, передали сотрудники ВГТРК, которые жили с Волошиным и Корнелюком в отеле. Сотрудник «Первого канала» Роман Хроленко также передал контейнер позже.

— По-моему, это было 20 июня 2014 года. Он привез с места трагедии контейнер, мы также их отправили на склад, а потом я их передал следователю.

Хроленко рассказал свидетелю, что он собрал вещи в контейнере на месте трагедии, но свидетель Мучник не знает, что было в контейнере.

— Я поместил вещи, которые пришли на наш склад из Луганска, и передал их следователю потом.

По его словам, их привезли главный оператор «Вестей» Цыпляев и начальник корреспондентской сети. Там был рюкзак и другие вещи.

— Это огромная сумка-рюкзак была и непонятно было, где чьи вещи, — отвечает Мучник на вопрос прокурора, понятно ли было чьи вещи доставлены.

— Кто эти вещи взял и где?

— Доподлинно я этого не знаю, — отвечает Мучник. На складе они лежали с 19 по 21 июня, в этот день Мучник передал их следствию.

О гибели Волошина и Корнелюка свидетель узнал от жены Хроленко, также сотрудницы ВГТРК: «Она сообщила, что нет связи с ребятами». Вскоре стало понятно, что «произошло что-то страшное». По данным Мучника, погибшие работали где-то в Луганске. Там же, по его словам, работал Хроленко, передавший вещи погибших.

Слово берет другой прокурор, он спрашивает, кем Мучник работал на момент командировки Волошина и Корнелюка. Мучник отвечает, что он был заместителем дирекции информации, а Волошин и Денисов были подчиненными свидетеля. Мучник не принимал решение о том, кого отправить в командировку, но мог собирать информацию о желающих отправиться в командировку. На другой вопрос прокурора он отвечает. что сотрудники ВГТРК всегда получают инструкции, как вести себя в зоне вооруженного конфликта, а также у Волошина и Корнелюка были бронежилеты и каски.

Вопросы задают адвокаты Савченко. Полозов просит описать контейнер. Мучник говорит, что это был пластиковый контейнер, запирался на замки, размером 100 на 40 сантиметров. При этом контейнер передали в пакете, но описать его свидетель не может, поскольку не помнит. — У ваших подчиненных — Волошина и Денисова — была аккредитация на работу за границей?

— У нас есть международная аккредитация, наши журналисты могут работать везде. Полозов интересуется, была ли у журналистов аккредитация от властей Украины на работу в Луганской области, Мучник затрудняется ответить и на это вопрос, но допускает, что не было.

По просьбе Полозова, Мучник рассказывает, что передал следователю 21 июня прошлого года контейнер. Его получил следователь Денис Кобелев. Мучник присутствовал при осмотре рюкзака, при осмотре контейнера его не было.

В рюкзаке были ноутбук, «какой-то старый фотоаппарат, какой-то старый объектив, деньги». Все было в рюкзаке, только деньги, возможно, были в маленьком пакете, добавляет Мучник. Вещи, которые следователь извлек из рюкзака, он сложил потом обратно в рюкзак, говорит Мучник. На следующий вопрос Полозова он отвечает, что вроде помещал потом вещи в какие-то пакеты.

Фейгин спрашивает, какая камера была у Корнелюка. Свидетель говорит, что камера была Sony Х 3 черного цвета. Также у сотрудников ВГТРК должны быть сумка с аппаратурой для звука, микрофоном. В вещах, которые привезли после гибели Волошина и Корнелюка, была только камера, говорит Мучник. Камеру, с которой журналисты уехали, вернул в Москву Денисов, вспоминает свидетель.

Адвокат выясняет, были ли среди вещей журналистов, каска и накидка «пресса». Мучник отвечает отрицательно, он неуверенно припоминает, что в вещах был штатив, но допускает, что это был личный штатив Корнелюка.

Полозов ходатайствует о повторном оглашении протокола выемки от 21 июня 2014 года в части осмотра предметов, после чего защита намерена задать свидетелю другие вопросы. Тем не менее, судья отклоняет ходатайство. Полозов спрашивает свидетеля, говорил ли Хроленко Мучнику, о том, что упаковывал вещи погибших. Свидетель говорит, что нет.

Савченко интересуется, сдают ли обратно журналисты каски и бронежилеты после командировок.

— Да.

— Все, кто привозили вещи, – контейнер, рюкзак - кто-то из них привез каску Волошина и Корнелюка? Может им не выдавали?

Мучник говорит, что они ставили подписи, получая каски, то есть брали их с собой.

— Есть ли на ВГТРК журналисты, которые специализируются на военной тематике?

Свидетель неуверенно отвечает, что нет. На вопрос Савченко, где проходят подготовку и аккредитацию журналисты, свидетель не может ответить, поскольку это не входит в его обязанности. Он уточняет, что все проходят аккредитацию, но вовсе «не канал выдает эти удостоверения».

По словам свидетеля, жизни журналистов были застрахованы. Прокурор пытается выяснить, предполагает свидетель или знает, что журналистам выдали камеру Sony Х 3. Мучник ссылается на документы, согласно которым журналисты получили именно эту камеру.

Савченко спрашивает про установленное время на камере во время съемки. Мучник рассказывает, что его обычно не выставляют.

— Разве для факта не важно время? – спрашивает Савченко.

— Это риторический вопрос, - говорит Мучник. На этом его допрос окончен.

Зашла пресс-секретарь Донецкого суда, попросила журналистов в зале заседания по делу #Савченко "не проявлять эмоций": "это отвлекает суд"

— Антон Наумлюк (@antony_mon) October 26, 2015

Следующий свидетель, выступающий из Басманного суда Москвы, – Роман Хроленко, брюнет, в черной кофте и темных брюках. Он работает кинооператором на «Первом канале». Прокурор просит его рассказать о событиях 17 июня 2014 года в Луганске.

— В тот день я проснулся в 8 утра, вместе с корреспондентом Олегом Шишкиным мы позавтракали. а затем поднялись в номера. Затем у меня в планах было съездить за аппаратурой и где-то в 10 утра я собирался выйти. Но, спустившись вниз, я вместе со своим звукооператором сели в такси, мы забрали корреспондента (другого СМИ — МЗ) Бахчина.

Тогда сотрудникам «Первого канала» дали указание «подснять снаряд», который попал в один из домов. На месте Хроленко с коллегой увидел, что дом не поврежден. Вскоре к зданию на такси подъехали сотрудники ВГТРК Корнелюк и Волошин. Хроленко с Бахчиным уехали на машине украинского МЧС, а Корнелюк и Волошин проследовали за ними на такси. Вскоре они увидели ополченцев, которые пытались обезвредить мину. Они не разрешили вести съемку из-за опасной ситуации.

— После этого, минуты 3-4 прошло, я сел в такси и внезапно мне позвонил Антон Волошин, поинтересовался, какие наши действий дальнейшие. Я ответил, что собирался с аппаратурой разобраться.

Свидетель знал, что сотрудники ВГТРК собирались ехать в населенный пункт Металлист, Хроленко предостерег Волошина, поскольку в той местности было опасно. После этого Волошин сообщил, что Хроленко забыл корреспондента РИА Новости Бахчина, и сотрудник «Первого канала» отправились обратно в офис мобильной связи, к звукооператору.

Хроленко сообщил своему коллеге, который дал задание снять сюжет о снаряде, что им не удалось ничего заснять.

— Минут через 20 мне звонит моя жена и говорит: «Мне звонит Витя Денисов и не может найти ребят». После этого я сразу же позвонил коллегам с ВГТРК, но их телефон не отвечал, – рассказывает свидетель.

Минут через 10 его коллега с «Первого канала» Шишкин сообщил, что Волошин и Корнелюк попали под обстрел, о чем сообщали в областной администрации. Хроленко почти сразу направился в администрацию, там встретил водителя сотрудников ВГТРК.

— Я взял камеру и начал снимать то, что он мне подсказывал. Его состояние было очень плохое, - вспоминает Хроленко. Позже, примерно в час дня, он поехал в больницу, поскольку появилась информация о госпитализации Корнелюка. Хроленко увидел, как Корнелюка выносили из автомобиля, и, примерно, через 10 минут узнал, что его не удалось спасти. Тогда он с коллегами начал искать Волошина. Свидетель сообщил жене Корнелюка о гибели супруга и поисках Волошина. Около четырех часов по местному времени Хроленко встретил ополченцев, которые были «чуть ли не в крови» и сказали, что видели, как погиб Волошин. После этого Хроленко позвонил Мучнику и рассказал о гибели Волошина.

На следующий день, 18 июня, коллега свидетеля с «Первого канала» Олег Шишкин рассказал, что журналисты могут приехать на перекресток, где будет происходить обмен телами погибших, и затем проследовать к позициям ВСУ. На перекрестке Хроленко увидел фрагменты тела и одежды Антона Волошина и заснял их.

Приехав в пункт Стукалова Балка с членами ОБСЕ, Хроленко увидел военную технику, двоих снайперов и нескольких военных. Корреспонденты ждали, пока ОБСЕ может договориться о проведении тех мероприятий, ради которых журналисты приехали.

— Я быстро собрал то, что осталось от Антона, – говорит Хроленко. В кустах был найден рюкзак Корнелюка, фрагменты объектива, также нашли штатив Волошина. Все собранное положил в пакет. Затем журналисты вернулись в гостиницу, на рынке Хроленко купил контейнер, в который положил собранные предметы. Вернувшись из Луганска он передал контейнер Мучнику.

Свидетель описывает, во что были одеты погибшие журналисты и Виктор Денисов, их коллега. На вопрос прокурора об обуви Волошина отвечает, что тот был в белых кроссовках.

— Бронежилетами, средствами индивидуальной защиты Конелюк, Волошин пользовались? - спрашивает прокурор.

— Нет, обычно Корнелюк носил бронежилет, но в этот день не надел, – говорит Хроленко. Журналисты ВГТРК сказали, что они спешили сделать сюжет к эфиру и поэтому не надели средства защиты.

На вопрос, были ли на журналистах накидки «пресса», Хроленко сообщил, что не видел их, но помнит микрофон «России-1», по которому было понятно, что это сотрудники СМИ.

Асфальт, где был обнаружен погибший Волошин, был изуродован шрапнелями, вспоминает свидетель. Военную технику у места инцидента он не видел, но помнит машины-«амфибии». От здания областной администрации до места гибели сотрудников ВГТРК свидетель добирался около получаса.

Вопросы свидетелю задает адвокат Полозов.

— Вы для работы в Луганской области аккредитацию от украинских властей получали?

— У меня была зеленая карточка с трезубцем, я с ней въехал в Киев. Мне ее выдали на работе.

Хроленко не знает, были ли такие карточки у Волошина и Корнелюка. Сам Хроленко получил ее, когда приехал в Киев для освещения выборов президента Украины 25 мая прошлого года. Савченко интересуется, как долго действительна эта аккредитация. Хроленко ответить не смог.

Прокурор просит снять вопросы Савченко о том, как получал аккредитацию Хроленко. По его мнению, они не имеют отношения к делу. Савченко не согласна и говорит, что, возможно, журналисты не имели права въезжать на территорию Украины. Фейгин уверен, что основания, на которых находились в Луганской области журналисты, — существенный факт для судебного разбирательства.

— Мы хотим выяснить у Хроленко, не столько относительно его аккредитации. Мы, к сожалению, не можем выяснить это у Корнелюка и Волошина, руководство ВГТРК не отвечало — добавляет Фейгин.

— Вы сами себе противоречите, — говорит судья.

— В чем? Разъясните, — просит Фейгин.

Судья отвечает, что отсутствие аккредитации не означает незаконный въезд на территорию Украины.

— Мы говорим с третьим журналистом, они даже объяснить не могут, что такое аккредитация. Карточку с трезубцем нарисовать каждый может, — вставляет Савченко. По словам Фейгани, открытым вопросом остается, что делали Корнелюк и Волошин на территории Луганской области.

— Может они там воевали и также стреляли в меня?! — восклицает Савченко.

По словам Фейгина, защита пытается выяснить, была ли аккредитация у Волошина и Корнелюка, в каком статусе они находились. Адвокат допускает, что погибшие могли быть и ополченцами.

Савченко просит Хроленко объяснить, что такое аккредитация.

— Это разрешение на съемку любого мероприятия. Я эту аккредитацию показывал в Раде, меня спокойно туда пропускали, я показывал ее в Киеве.

— Аккредитацию дает та страна, в которой вы хотите работать, или та страна, которая вас отправляет работать?

— Это не в моей компетенции, есть люди, которые занимаются аккредитацией на моем канале, они их получают.

— Вы человек с высшим образованием. То есть аккредитацию дают в той стране, в которой вы собираетесь работать, а не Россия?

Прокурор просит снять вопрос, поскольку свидетель уже сказал, что не знает. Савченко говорит, что свидетель - человек с высшим образованием. Судья снимает вопрос.

— Одуреть, – комментирует Савченко, — Вы говорили, что ехали снять сюжет о снаряде, который попал в какой-то дом?

Хроленко отвечает, что ему сообщил об этом коллеги, ссылаясь на местную администрацию.

Савченко спрашивает, как ополченцы могли запретить снимать журналистам мину.

— То есть они препятствовали работе журналистов?

Хроленко поясняет, что из целей безопасности им не дали вести съемку. Савченко интересуется, каких снайперов видел Хроленко. Он отвечает, что это были служащие ВСУ. Подсудимая спрашивает, какие у них были винтовки, но Хроленко не знает.

— Откуда тогда знаете, что это снайперы?

— Ну у них оптический прицел. Я же не одну войну пришел.

Савченко указывает, что такой прицел не обязательно может быть на снайперской винтовке.

— Как вы определили, что собрали останки и вещи именно Волошина? - спрашивает свидетеля Фейгин.

— Я сразу узнал фрагмент его рубашки, на ней были органические останки. Увидел ремень разорванный, какие-то элементы одежды. Видно, что штатив был его.

— Где находились все вещи, вами перечисленные?

— Я их все собрал.. Там был асфальт весь выщерблен в осколках и там, в этом месте, все эти предметы были в месиве. Крупные фрагменты, может, кто-то забрал. Это прямо на повороте, ближе к обочине.

— То есть это на перекрестке? Можете более точно сказать?

— Я нарисовал и сам все снял на видеокамеру, там все это отчетливо видно. Если идти в сторону Луганска от Металлиста, то это было правее.

— А машины там продолжали ездить?

— В этот момент не очень помню, но нас целая колонна была.

— По этим останкам могла приехать машина?

Прокурор просит снять вопрос, судья - переформулировать.

— Вы видели, что по этому месту проезжал какой-то автотранспорт? - продолжает Фейгин.

— Мы видели останки и просто проехали дальше.

— Нет, другие машины?

— Нет, я не видел.

— По останкам, которые вы собрали, какие-то машины или другие виды автотранспорта проезжали на ваших глазах?

— Нет.

Полозов интересуется, заезжал ли в Москву Хроленко в перерыве между посещением Киева и Луганска. Свидетель говорит, что не приезжал. 14-15 июня журналист находился на том самом месте, где через пару дней погибли журналисты ВГТРК. До этого там был оживленный поток беженцев, говорит он.

Полозов интересуется, видел ли Хроленко на перекрестке у места инцидента ополченцев до 17 июня. Хроленко говорит, что не видел. При этом он рассказывает, что некоторые ополченцы на дороге помогали беженцам, этим же занимались сотрудники украинского МЧС.

— А в эти дни. когда вы находились на перекрестке, вам известно, где проходила линия противостояния ВСУ и ополченцев?

— Нет, не известно.

— Можете описать ополченцев, которых вы встретили 17 июня?

— Которые у администрации?

— Да.

Хроленко рассказывает, что журналисты искали Волошина, а ополченцы, их было двое, сказали, что, вероятно, сотрудник ВГТРК погиб.

— С утра 17 июня, когда вы видели Денисова, он был с камерой? — спрашивает Фейгин.

— Мы встретились на улице Громова, он был с камерой, и я был с камерой.

— Кто собирал крупные останки Волошина?

— Меня там не было тогда, не знаю.

— Откуда вы узнали, что останки Волошина кто-то собрал? Кто вам это сказал? Вы сделали вывод, что их кто-то собрал, или обладали информацией?

— Нет, это был вывод.

Свидетель не знает, опознавал ли Денисов останки Волошина, и допускает, что Денисов к тому времени уехал, но также полагает, что он мог опознать останки. Адвокат спрашивает, как именно собирал Хроленко предметы на месте гибели журналистов. Хроленко сказал, что обмотал руку пакетом, собрал останки и завернул их.

— Это же все органика, мне не хотелось трогать, — поясняет Хроленко.

— 18 июня на перекрестке ополченцы были? — спрашивает Полозов. Хроленко говорит, что ему было не до этого, не может ответить на вопрос. Он также не помнит точно, какая техника были в рюкзаке, поскольку туда он не заглядывал.

— Кому вы в Москве отдали все эти вещи?

— Косте. Константину Мучнику.

Полозов ходатайствует об оглашении письменных показаний, поскольку свидетель до этого указывал, что останки опознавал свидетель Денисов, а в суде Хроленко ответил иначе.

Согласно первоначальным показаниям свидетеля, сначала останки корреспондента нашли ополченцы, вечером того же дня Денисов их опознал. Хроленко говорит, что что-то мог подзабыть и ему не предлагали опознавать их. Допускает, что, скорее всего, опознавал останки Денисов: сам Хроленко с ним не говорил, поскольку тот был в тяжелом состоянии.

Полозов просит рассказать об интервью, взятом у таксиста сотрудников ВГТРК. По словам свидетеля, таксист очень эмоционально говорил о случившемся, свидетель не смог пересматривать эту запись больше, но сохранил ее.

Свидетель говорит, что таксист рассказал, что Волошин и Корнелюк находились в 50 метрах от него, они брали интервью у беженцев.

— Упоминал ли таксист, что на перекрестке были ополченцы?

— Нет, я такого не слышал, - отвечает Хроленко Полозову. Адвокат просит снова огласить первый допрос свидетеля из-за противоречий между показаниями, прокурор не возражает. Судья удовлетворяет ходатайство.

В своих первоначальных показаниях Хроленко говорил, что таксист рассказал, как журналисты попали под минометный обстрел в присутствии ополченцев на перекрестке. Хроленко в суде вновь говорит, что, наверное, забыл об этом. Свидетель уточняет, что на перекрестке могли быть ополченцы в небольшом количестве – 2-3 человека; также он допускает, что это были сотрудники украинского МЧС. Ранее на этом месте Хроленко не видел ополченцев.

Фейгин просит уточнить, что именно собрал свидетель на месте гибели коллеги. Прокурор говорит, что вопрос уже был. «Я собирал то, что снял», - повторяет Хроленко. Он предлагает посмотреть в протоколы его допросов. Судья говорит, что не имеет смысла задавать свидетелю один и тот же вопрос. «Значит он ничего не собирал», — говорит Фейгин.

Хроленко рассказывает, что ему помогали ополченцы и фрагменты тела он не решился собирать: свидетель собрал лишь вещи погибшего. Свидетель, по его словам, попросил ополченцев «прикопать» оставшиеся фрагменты Волошина. Ему помогли двое-трое ополченцев.

— Вам известно, от какого снаряда погиб Волошин? — спрашивает Полозов.

— Нет.

— Минометный обстрел, артиллерийский?

— Нет, я ни у кого не спрашивал.

— А Владимир (таксист — МЗ) вам сказал, какой обстрел был?

— Не помню, я же говорил, что это очень тяжелое интервью было, — говорит Хроленко. Он отмечает, что не знает, чем отличаются разные виды обстрелов.

Полозов интересуется, выставлял ли Хроленко время на камере. Он отвечает, что не видел этого.

— Вам известно, криминалистическая группа, следственные органы выезжали на место? — спрашивает Полозов.

— Такого мне неизвестно.

Савченко интересуется, выезжал ли Хроленко до этого в горячие точки.

— Конечно, в Чечню, — отвечает свидетель. По его словам, ему на телеканале выдали средства защиты перед командировкой в Луганск.

— Где остались бронежилет Корнелюка, Волошина? — спрашивает Савченко.

— Не знаю, они же были в другом месте, они же не были на них.

— Какой инструктаж, в каком объеме вы получаете?

— Вы имеете в виду на канале?

— Да, расскажите, как это происходит

— Знаете, у нас таких мероприятий нет, все-таки опыт.

— Класс. Вы служили в армии?

— Ну, я военнообязанный

— Вы можете оказать первую медицинскую помощь?

— Нуу..

Прокурор просит снять вопрос.

— Вы считаете нормальным, что вас отправляют как мясо на смерть ради красивой картинки? У вас нет опыта выжить и мне вас жаль, так же жаль как ваших ребят!

— Я не военный, — говорит Хроленко.

— Тогда не ездите на войну, — кричит Савченко.

Судья просит ее не кричать.

Полозов спрашивает, происходил обстрел на перекрестке только 17 июня или и раньше. Свидетель не может точно ответить, но говорит, что до этого, 16 июня, видел от Металлиста шлейф дыма. На следующий день он не смотрел в окно и не может сказать, был обстрел или нет. На этом допрос свидетеля Романа Хроленко окончен.

Савченко просит технический перерыв 5 минут.

— Это бардак, ты посмотри на этого человека искусства: "Это была органика"! - цитирует она свидетеля Хроленко. Савченко считает, что журналистам не выдавали средства защиты.

Съемочную группу укр.телеканала СТБ, которые ехали на процесс #Савченко, полтора суток не пускали в РФ на таможне. Только что пропустили

— Антон Наумлюк (@antony_mon) October 26, 2015

Прокурор просит огласить показания свидетеля, луганского врача Сергея Кучеренко. Судья спрашивает сторону защиты.

— У нас выбор что ли есть? – спрашивает Савченко. Полозов возражает и спрашивает, зачем заседание перенесли в Донецк, если свидетеля нельзя вызвать в суд. Он отмечает, что свидетель не в США. Судья удовлетворяет ходатайство.

Прокурор просит сделать замечание Полозову за то, что тот возложил ответственность за просьбу свидетеля на сторону обвинения. Судья попросил оставить стороны свои домыслы при себе.

Согласно показаниям врача, он остался работать в луганской больнице, поскольку украинские силовики начали атаковать местных жителей. 17 июня раненые под поселком Металлист были доставлены в больницу Луганска. Раненого российского журналиста Игоря Корнелюка доставили в больницу, где работает свидетель. Там его пытались прооперировать, поскольку ему нужно было хирургическое вмешательство, но в этой больнице не было необходимого устройства. Тогда журналиста госпитализировали в Луганскую областную клиническую больницу. Позже врач узнал о гибели Корнелюка.

Обвинение перешло к изучению 9 тома уголовного дела. Прокурор перечисляет звания Савченко и ее должности в Вооруженных силах Украины, говорит о службе в Ираке. В командировках и плену Савченко не была, продолжает прокурор. Он зачитывает летную характеристику на момент обучения Савченко в Харьковском авиационном институте. Согласно документу, Савченко не всегда выполняла приказы старших по званию, иногда была недисциплинированная.

На суде зачитывают характеристику из ЖЭКа, в которой сказано, что жалоб от соседей на Савченко не поступало, затем – выдержку из приказа Минобороны Украины, согласно которому старшего лейтенанта ВС Украины, командующего корпусом сухопутных войск Надежду Савченко уволили со службы в связи с выборами в Верховную Раду Украины в 2014 году.

Спецназовец в маске делает замечание первому секретарю посольства Франции в России Матильд де Жермен за то, что она рисует в ходе заседания. Судья вмешивается и просит ее показать рисунки. Фейгин заступается за дипломата и говорит, что это дипломатический представитель. Судья говорит, что в суде запрещено фотографировать и рисовать, Жермен говорит, что видела прежде рисунки из российских судов и не знала, что это запрещено.

Полозов говорит, что нет нормы УПК, запрещающей рисовать в зале суда. Судья просит показать норму УПК, разрешающую рисовать в судах. Фейгин вновь говорит, что закон не запрещает это делать и нельзя его так трактовать. Тогда судья ссылается на то, что дипломат отказалась предоставить рисунки судье. Полозов указывает, что существует запрет на фото- и видеофиксацию, а требования показать рисунки – незаконны.

— Нас обсмеют в СМИ, это же позорище какое-то, – жалуется Фейгин. Дипломат отказалась показывать свои рисунки судье. Обсуждение на этом окончено, продолжается оглашение материалов дела.

Прокурор зачитал данные диплома Савченко об окончании Харьковского университета ВВС в 2009 году, огласил тему письменной выпускной квалификационной работы и выпускные данные. По его словам, Савченко присвоена квалификация офицера военно-тактического уровня в 2009 году.

На сегодня заседание в Донецком городском суде окончено. Следующее состоится 28 октября в 11:00.