Дело Горячева.

На сегодняшнем заседании планируют продолжить допрос Евгении Хасис. Но адвокат Николай Полозов настаивает сначала на допросе другого свидетеля, вызванного в суд, – одного из лидеров русских националистов Александра Белова (Поткина). Защитник говорит, что свидетель может достаточно полно рассказать о деятельности Ильи Горячева как в рамках «Русского образа», так и о том положении вещей, которые сложились между различными идеологическими группами.

Поткин сейчас находится в СИЗО по обвинению в легализации средств, приобретенных преступным путем. Прокурор возражает против допроса Белова (Поткина) с участием присяжных.

Судья постановил вызвать националиста в зал судебного заседания, выяснить его отношение к делу, а затем допросить с участием присяжных.

Поткин появился в зале суда, за время заключения он отрастил усы и бороду. Начал с того, что знает Горячева с 2002 года, о деле БОРН знает из СМИ. Ему задают вопрос, можно ли считать Горячева радикальным националистом.

«Непонятно, что такое радикальные взгляды. Он сторонник политического национализма, создания партии и так далее», – отвечает Поткин.

Суд постановил допросить его с участием присяжных по поводу событий 2008-2009 годов, но не о политической деятельности, а по фактическим обстоятельствам дела. В политику одного из лидеров русских националистов просят не вдаваться.  

Адвокат Марк Фейгин просит снять с Поткина наручники, напоминая про Никиту Тихонова, который давал показания без них, хоть и приговорен к пожизненному заключению. Фейгин говорит, что сегодняшний свидетель даже не осужден. Судья отвечает, что он тут не при чем. Полозов говорит, что наручники – это форма давления на обвиняемых.

«Когда осужденный на пожизненное убийца Тихонова разгуливает с оружием, а человек, который просто обвиняемый, стоит в наручниках, конечно, это заставляет так или иначе менять свое отношение к подсудимым», — полагает Полозов.

Заходят присяжные, начинается допрос Поткина. 

– Когда, где, при каких обстоятельствах мы с вами познакомились? – первый вопрос от Горячева.

– В 2003 году, – Белов отвечает только на один вопрос, поскольку, по мнению судьи, только он имеет отношение к рассматриваемым сейчас обстоятельствам.

– А с Тихоновым?

– Тогда же.

– Вы видели нас вместе?

– Ну вы за одним столом сидели и работали.

– Была заметна подчиненность одного другому?

– Я предполагал, что вы независимые люди друг от друга, к тому же Никита мне таким свободолюбивым человеком показался.

– Известно ли вам о делении жизни Тихонова на две части: легальную и субкультурную, уличную?

– Я знаю, что Никита, помимо того, что был журналистом, участвовал еще и в футбольной группировке. На одну встречу с Марцинкевичем (осужденным за экстремизм нацистом по прозвищу Тесак — МЗ) я взял с собой случайно Тихонова, нам было по пути, и мне было удивительно, что эти люди, скинхеды, так уважительно к нему относятся. Они просто притихли, когда увидели Тихонова.

После этого Горячев задает про организацию Поткиным народного схода у управы на следующей день после убийства Анны Бешновой. Свидетель признает, что он его организовывал.

– Я как-то участвовал в кампании вокруг Бешновой? – спрашивает Горячев.

– Вас я не помню, там был широкий круг организаций, но вас и «Русского образа» там не было.

– Освещал ли я суд над бандой «Черных ястребов»?

– Я был в суде защитником потерпевшего по делу. На процессе я вас не видел. Заявлений от вас я не слышал.

Далее Поткин говорит, что фотографии «ястребов» и их имена публиковались в открытых источниках и можно было свободно прийти на суд и все узнать.

– Вам известно что-либо о моей какой-то нелегальной деятельности?

– Вообще как бы как раз вот... Не то, чтобы незаконной... Наоборот, «Русский образ» всегда позиционировался как организация, нацеленная на властные структуры. И она не то чтобы незаконной не была, а даже оппозиционной. У нас даже перепалка была, кто-то считал, что вы сотрудничаете с властями, а я считал, что это невозможно.

– Планировал ли я попасть в депутаты за шантаж власти убийствами? – продолжает Горячев.

– Нет, конечно.

Фейгин пытается спросить, можно ли вообще таким образом попасть в Госдуму, судья его вопрос тут же снимает. Тогда адвокат спрашивает, что Поткину было известно про БОРН в 2008-2009 году.

– Собственно, появились первичные сообщения в СМИ, что ответственность за эти преступления берет некая организация БОРН. Конечно, мне было интересно, кто это может быть, но найти какие-то концы, каналы не удалось.

– А вам удалось узнать, что ее возглавляет Горячев?

– Нет, мы в этот период общались с Горячевым, он был плотно занят, и было бы странно, если бы он еще успевал какой-то организацией управлять. Он занимался не только политикой, но и там вопросами пиара, аналитики. Мы были с «Русским образом» такими конкурентами даже.

– Возникала ли угроза Горячеву в связи с проведением концерта «Коловрата»?

– В 2008 году я такого не помню, было позже, эти угрозы в интернете возникли после ареста Никиты Тихонова, после «Русского Марша». Бортников (глава ФСБ — МЗ) тогда заявил, что задержан вот ультраправый нацист (Никита Тихонов — МЗ).

Судья крайне недоволен вопросами защиты и просит присяжных покинуть зал.

У Полозова возражения на действия председательствующего: «Судья должен вести процесс с соблюдением регламента, мы сталкиваемся с давлением на присяжных. Судья ставит крайне узкие рамки. Это не мы решили, что концерт имеет отношение к обвинению, а Хасис и Тихонов. Сторона обвинения, получается, может гораздо шире затрагивать вопросы исследования доказательств. Мы не спрашиваем про какие-то личные дела свидетеля, а задаем те вопросы, которые ранее были озвучены стороной обвинения».

Фейгин говорит, что с какого-то момента процесс пошел «не туда», поскольку Тихонову можно было говорить про администрацию президента, а Поткину нельзя.

«Или будут у нас равные права, или давайте сворачивать процесс!», – негодует Фейгин.

Суд постановил не принимать во внимание заявления адвокатов Полозова и Фейгина, поскольку они содержат угрозы в адрес суда. Присяжные входят.

– Оружие я вам когда-нибудь купить предлагал? – спрашивает Горячев.

– Горячев мне никогда оружие купить не предлагал, хотя знает мою любовь к нему. Я был осужден по статье 222 УК (незаконный оборот оружия) (приговор, год условного лишения свободу, был вынесен еще в 1997 году – МЗ).

– На специальных форумах, националистических, выкладывалась информация об участниках субкультурных движений? – теперь вопрос задает адвокат Полозов.

– Да. Иногда фотографии, домашний адрес, ФИО и так далее. Меня тоже выкладывали, и в 2008 на меня было совершено нападение.

– Что вам известно про ОБ-88?

– Это одна из старейших таких русских, праворадикальных организаций, достаточно авторитетная в определенных кругах. Все боялись их, потому что они имели склонность к силовым решениям вопросов, в том числе к конкурентам.

– А ОБ-88, их члены и методы действия, они отличались от действий «Русского образа»?

– «Русский образ» позиционировался как публичная открытая организация, в которую может вступить любой желающий, и как  организация, сотрудничающая с властью. Я встречался с Горячевым, и он говорил, что будет в пику нам проводить отдельный «Русский марш». Я не имел к нему претензий, он мне честно сказал, что это чистый бизнес. «Русский образ» вел абсолютно публичный образ действий, и как раз этим вызывал призывы к расправе над ними, за то, что они недостаточно радикальны. Когда Горячев покидал Россию, я чисто случайно встретил его в кафе с большим чемоданом, и он сказал, что ему нужно уехать. И я понимаю, почему, когда Горячев был задержан ФСБ...

На этом судья прерывает Поткина.

Поткина спрашивают о структуре «Русского образа». Он говорит, что у организации был политсовет, некоторые менее оппозиционно настроенные националисты перешли в «Русский образ» из ДПНИ, в настоящее время запрещенного движения. Горячев и Поткин обмениваются шутками:

– Известно ли вам о моем намерении создать правоконсервативную партию европейского типа?

– Ну, это было общее желание.

– Партию-то создавать будем?

– Ну в таких обстоятельствах сложно будет!

Вопрос адвоката Полозова:

– Вам известна фамилия Филатов?

– Что-то слышал, но точно не могу сказать.

– Известно ли вам что-то об убийстве Маркелова?

– Только то, что в СМИ было.

– А про Джапаридзе?

– Только из СМИ.

– Про Халилова?

– Ну что, когда начался его процесс, они стали приезжать, потом его убили, ответственность взяла БОРН, и это нанесло широкий ущерб нашей деятельности.

Теперь вопросы представителей обвинения.

– Вы сочувствовали деятельности БОРН, их преступлениям?

– Я вообще думал, что это спецоперация ФСБ, потому что она вредила мне, нашей деятельности, националистам в общем.

– В материалах дела мы исследовали переписку между Тихоновым и Горячевым, в том числе в момент розыска Тихонова. Вам Горячев что-то об этом говорил?

– Когда его объявили в розыск, они общались. Но это не то чтобы секрет был, это широкому кругу людей известно было.

– Вам известна роль Тихонова в «Русском образе»?

– Он был учредителем журнала.

– Что делала Хасис по организации концерта 4 ноября?

– Ничего.

– Горячев при общении с вами упоминал аналогию «Русского образа» с ИРА и «Шинн фейн»?

– Ну, было много разных обсуждений, дословно не вспомню.

– Вообще концепцию, что есть боевое крыло и легальное?

– Это же миф, что ИРА является боевым крылом «Шинн фейн».

– Я вам говорил о стремлении устроить революцию? – вопрос от Горячева.

– Я бы подумал, что с вами не все в порядке, такого не было.

Допрос окончен. Поткин попрощался с Горячевым и улыбнулся. Обвиняемый в ответ поднимает вверх большой палец. Одного из лидеров русских националистов уводят из зала. 

После небольшой паузы в зал суда заводят Евгению Хасис. Ее допрос, который начался на прошлой неделе, продолжается.

– Кто писал сообщения от имени БОРН? – спрашивает ее Горячев.

– По предъявленным эпизодам писали все сообщения вы. По эпизоду Маркелова, насколько мне известно, ни вы, ни Тихонов отношения не имеет к рассылке.

– Я на сайте «Русского образа» писал о БОРНе?

– Нет, ты, Илья, создавал шумиху вокруг тех или иных дел. Речь идет о пяти эпизодах. Выбор цели послужил предварительно созданным резонансом вокруг той или иной ситуации. Почему так с Азизовым, например, произошло? В Москве погибла школьница, убийство было совершено мигрантом, национал-патриоты подняли шумиху с призывами прекратить миграцию. От особо радикальных звучали призывы к мести. Ты, Илья, лично способствовал этой шумихе, активно лоббировал вопрос, стимулировал активность правоохранительных служб по раскрытию преступления, говорил об этом. С твоей подачи был даже депутатский запрос. То есть твои действия привели к определенному накалу, а потом ты отдал Никите приказ совершить насильственный акт, который можно преподнести как месть. По другим эпизодам происходило то же самое. Перед убийством Джапаридзе ты шумел в информпространстве о том, что Джапаридзе напал на сестру националиста, осужденного за насильственные преступления, якобы он на улице к ней подошел и чуть ли не избивал, угрожал. Ты писал об этом мне постоянно, спрашивал и интересовался как люди реагируют. Какие-то наши общие знакомые тоже обсуждали с тобой эту ситуацию. Никите ты говорил о том, что было бы неплохо, если бы тему со Скачевской активно обсуждали.

– Когда и где увидели вы Маркелова впервые?

– Лично я его видела, наверное, в 2007 году, на процессе по делу о нападении на Рюхина.

– Вы следили за ним?

– Нет.

– Какую роль вам Горячев отводил в БОРН? Он вас сделал членом организации? – спрашивает Марк Фейгин.

– Мне об этом неизвестно.

– А почему он тогда вам все это рассказывал?

– Это у него надо спрашивать, – Хасис просит Фейгина «не нервничать».

– Почему он вас посвящал во все детали БОРН?

– Ну, не во все. Он часто обсуждал со мной те или иные события в его жизни, в частности связанные с БОРН. Почему он допускал это? Потому что знал, что я знаю, живу с Тихоновым, владею информацией, мы оба знали, что были осведомлены, поэтому Илья в тех или иных ситуациях со мной делился.

– Какое оружие из арсенала БОРН вы видели и брали в руки? – спрашивает Полозов.

– Я видела все оружие, изъятое у нас на квартире 3 ноября 2009. Две Чезетты (пистолет «Чезет» — МЗ), гранаты, пистолет «Браунинг», наган с глушителем, травматическое оружие. В руках я держала Чезетту.

– Вы считали ее своим оружием?

– Нет, никакого оружия я своим не считала. Я не понимаю, вы меня судите второй раз? Не надо.

– А в красной сумке какое оружие находилось в октябре 2009 года?

– В чем Никита хранил оружие, я сейчас не помню.

– А та Чезетта, которая использовалась при убийстве Халилова, это вы ее брали в руки?

– Их было две, они полностью одинаковые, я их отличить друг от друга не могу.

– А автомат АКСУ?

– Я его видела.

– А спать спокойно, не зарядив автомат АКСУ, вы могли?

– Могла.

– Вы видели, как в скайпе мы обсуждали убийства с Тихоновым? Какими словами?

– Я говорила уже, что по прошествии семи лет цитировать сообщение в скайпе не могу. Совокупность этих слов от Ильи и ответы от Никиты говорили мне о том, что они обсуждают убийства людей, за которые он сейчас здесь находится.

– Слово «убийство» звучало?

– Я не хочу сейчас путать присяжных.

Горячев что-то ей подсказывает, Хасис ему, улыбаясь, отвечает: «Молчи».

– Вы видели, как я передавал списки «ястребов» Тихонову через скайп? – Горячев продолжает допрашивать Хасис.

– Я видела, как в процессе переписки передавались адреса этих людей, он переписывал в блокнот.

– Использовал ли он базу данных жителей Москвы?

– Я не видела.

– Кто составлял список для рассылки БОРН? Список СМИ.

– Насколько я знаю, ты.

– А кто помог Тихонову купить телефон Sony Ericsson?

– Я, потому что я хорошо разбираюсь в технике, а тогда еще не очень гаджеты были развиты, и я ему порекомендовала КПК.

– Это телефон, с которого рассылка по Халилову делалась?

– Наверное, не могу сказать точно.

– А оружие для БОРН вы помогали выбирать?

– Нет, это делали вы.

– Вы сказали, что Горячев провоцировал шумиху. В каких СМИ? – спрашивает Полозов.

– Это делалось не напрямую, у него не было таких связей, чтобы главредам напрямую указывать. Но у него было много журналистов, в частной переписке он мог как-то говорить.

– В каких СМИ?

– Мне неизвестно про какие-то конкретные СМИ. Он лично ничего не писал, все делал чужими руками. Я могу сказать, что такой ресурс как ДПНИ, его активисты активно муссировали эти темы по эпизодам об убийствах. Активисты ДПНИ и «Русского образа» общались с ним.

– А «Русский образ» конкурировал с ДПНИ?

– Параллельно развивались и преследовали разные совершенно цели.

Марк Фейгин требует назвать даты, когда именно Илья поднимал шумиху в СМИ. Хасис говорит, что даты вспомнить невозможно.

– У «Русского образа» был сайт?

– Был.

– На нем Горячев провоцировал шумиху?

– Ваш подзащитный не очень хороший человек, но не идиот.

Марк Фейгин кричит и бьет по столу руками. Присяжных выводят. Полозов говорит, что Хасис, оценивая личность Горячева, нарушает УПК. Марк Фейгин добавляет, что Поткина перебивали, а Хасис дают говорить все, что угодно.

Присяжные возвращаются, вопросы снова задает Горячев.

– Евгения Даниловна, вы помните с какой тематики началось наше общение по ICQ в феврале 2009 года?

– Ну оно началось вообще раньше.

– А вот наша встреча в кафе на Старой площади наедине была первой?

– Нет, не была, я уже рассказывала об этом на прошлом заседании.

– А голос Тихомирова (Юрий Тихомиров, осужденный за участие в убийстве антифашиста Ильи Джапаридзе — МЗ) вы когда-нибудь слышали?

– Конечно.

– А Тихонов говорил, что это он убил Джапаридзе?

– Он мне говорил, что он участник группы «Северные».

– Тихонов считал себя революционером?

– Я же отвечала, вы оба считали.

– Вы поддерживали его стремления?

– Я оправдывала его позицию как позицию близкого мне человека.

– Целью продажи вашей квартиры было выручить деньги на революцию?

– Это оскорбление.

– Вы апеллировали к обладанию крупной суммой денег, чтобы Никита вернулся из Украины?

Присяжные вышли. Адвокат Полозов оглашает свое ходатайство. Он говорит, что выявлены противоречия в показаниях Хасис в ходе допроса 9 февраля 2012, в ходе очной ставки 24 июля 2014, и входе допроса 23 июля 2010 года. Также защита просит огласить протокол осмотра и прослушивания фонограмм прослушки в квартире Тихонова и Хасис. Протокол очной ставки был зафиксирован на видео, и защита просит при свидетелях посмотреть и заслушать его.

Судья Павел Мелехин возмущен и говорит, что одна видеозапись идет 9 часов, а другие 6 и 7 часов соответственно. Кроме того, там показания подсудимого, а он их еще не давал в зале суда. Мелехин просит обозначить противоречия.

«Ну, существенные факты. Например, каким образом, Тихонов переходил границу, кто его встречал и провожал, как Тихонов видел себя, какую организацию хотел создать. Потом эпизоды, связанные с получением оружия Париновым. Момент, связанный с тем, когда Тихонов принял решение вернуться в Россию. Это как происходило общение с Горячевым, тут свидетель тоже противоречит сама себе. Про телефон, КПК Сони Эриксон, тоже противоречие. Про круг общения Тихонова, и действия свидетеля относительно Маркелова до его убийства, и каким образом и кто писал сообщения от лица БОРН. Действия Горячева, коммуникация с Симуниным». 

В зале жесткая перепалка между Полозовым и председательствующим. Адвокат на повышенных тонах просит судью «руководить процессом». Хасис откровенно смеется и, обращаясь к Полозову, говорит: «Да вы сами экстремист!»

Далее Полозов продолжает говорить о противоречиях: относительно разглашения Горячевым информации по «черным ястребам», записи Тихонова по «черным ястребам», о телефоне, который был передан Коршунову, о пиар-технологиях в националистической среде.

«Учитывая, что это большой объем, мы просим огласить протокол допроса свидетеля по указанным страницам, а также протокол прослушивания фонограммы в том объеме, который ранее был заявлен», – говорит Полозов и предлагает исследовать видеозапись в полном объеме, это около 16 часов.

Теперь у адвоката Полозова возражения на действия судьи.

«У нас получается интересная ситуация. Мы заявляем просмотр видео, нам суд отказывает, говорит, очень долго для присяжных. Мы специально сидим, выбираем фрагменты, суд отклоняет, говорит, что немотивированное ходатайство. А где логика тут, ваша честь? Это такое ограничение права защиты? Почему те доказательства, которые мы представляем, по разным предлогам отклоняются? Я считаю, что суд нарушает закон», – говорит он.

Судья просит вести себя подобающе.

– Логику какую-то приплели? Это что такое вообще? Вы огласили ходатайство о просмотре каких-то минут? Что это за минуты, никто не знает. Вы как себя ведете!

– Вы каждый раз нас оскорбляете! – адвокат Фейгин встает со своего места.

Судья просит его присесть, он отказывается. К Фейгину подходит пристав, тогда адвокат присаживается. В итоге судья удовлетворяет ходатайство защиты об оглашении материалов частично, присяжные заходят в зал судебного заседания. 

Евгения Хасис что-то пишет на листке бумаги, пока оглашаются ее показания из дела о возвращении Никиты Тихонова в Москву. Конвоир освобождает Хасис от наручников и ее закрывают в клетку, где сидит Горячев.

Продолжается оглашение показаний Хасис, в том числе о том, что сообщения от БОРН писал Тихонов, «поскольку он журналист и мог донести свои требования до обывателя». На видео те же самые показания Евгении Хасис, которые до этого зачитывала защита. По мнению адвокатов, они расходятся со сказанным Хасис в суде.

В зале выключается свет, начинают демонстрировать с компьютера видеозапись. 

Показали фрагмент, где Хасис рассказывает про то, где лежал КПК, как она его закапывала в Южном Бутово. На видеозаписи Хасис смеется и говорит следователю: «Если хотите, можем поехать туда, и я его откопаю, потому что, кроме меня, наверное, никто больше найти его не сможет. Он, наверное, до сих пор там лежит». В остальном видеозапись повторяет прочитанные материалы из уголовного дела.

Просмотр заканчивается, Евгению Хасис выводят из клетки.

Полозов просит принести 12 том дела для оглашения экспертизы.

– А Евгения Даниловна пока может в клетке посидеть.

– Вы такой заботливый, Николай, вы тоже можете в клетке посидеть.

Полозов зачитывает заключение эксперта, фонографические исследования, где говорится в том числе о том, что голос на видеозаписи принадлежит Хасис. 

Полозов продолжает зачитывать результаты экспертизы. Прокурор Мария Семененко, недавно вошедшая в зал, в какой-то момент перебивает: «Ваша честь, я просто для понимания хочу объяснить присяжным. Вот то, что сейчас господин Полозов оглашает, значит лишь, что на записи, которую мы сейчас будем слушать, голос Хасис принадлежит Хасис, а Тихонова — Тихонову. Зачем полностью выводы экспертов оглашать, я не понимаю».

«Без вас гораздо спокойнее было!» — парирует Полозов.

Судья удивляется, зачем зачитывать выводы экспертов полностью, если они не все относятся к тому, что будет прослушано, но Полозов говорит, что всего две страницы осталось, и Мелехин разрешает продолжить.

Заканчивается этот том, но Полозов не останавливается — теперь он читает том 30. Хасис смотрит на него, кивает головой и смеется. Лист дела 36. Это протокол осмотра и прослушивания фонограммы от 15 февраля 2010 года.

Там отмечается, что на записи мужской и женский голоса, посторонние шумы, а также звуки, характерные для сборки и разборки оружия: передергивание затвора и так далее. На записи мужчина и женщина осбуждают оружие. Скорость вылета пули и то, как они вместе передачи про оружие смотрели, а она записывала.

«Мусора от обычного человека ничем не отличается, причем не от самого лучшего представителя», – говорит на записи Хасис.

В суде адвокат Полозов все еще читает материалы уголовного дела, в том числе прослушку переговоров Никиты Тихонова и Евгении Хасис. Так, они обсуждают планы переезда на другую съемную квартиру и рассуждают о том, что делать со своим арсеналом оружия.

«Я что думаю – соберу все палево, и отвезу к Диме Стешину, если что. Нормально все будет», – говорит мужчина.

«Ну, АКСУ заряди тогда сегодня, давай поспим спокойно», – говорит женщина.

«Мы сегодня ссали в неположенном месте, нас задержали мусора...», – говорит мужчина. Хасис на этом месте отпускает какую-то шутку, и адвокат Полозов просит судью ей замечание. Судья Мелехин неохотно выполняет просьбу.

Через несколько минут он делает еще одно замечание – теперь адвокату Марку Фейгину за мат в зале суда. «Я не ругался матом», – говорит Фейгин, сложив руки в карман. «А мне не послышалось, я все прекрасно слышал», – отвечает судья. «А у меня есть диктофон, я рядом с ним сижу, он не ругался матом», – защищает коллегу Полозов.

Инцидент произошел в тот момент, когда прокурор перебила Полозова и поросила уточнить, кто такой «Шизо», которого обсуждали в прослушке (это Денис Герасимов, лидер группы «Коловрат»). Марк Фейгин что-то сказал в этот момент.