На предыдущем заседании во вторник суд допросил саму Надежду Савченко. Подсудимая рассказала о событиях 17 июня 2014 года, когда в окрестностях Луганска она попала в плен к вооруженным сторонникам ЛНР. При этом использовать для наглядности карты местности (об этом просила защита) суд не разрешил.
На суд пришла мама Надежды Савченко pic.twitter.com/bgEH3eOnQ1
— маша борзо (@mborzunova) 29 сентября 2015
По словам Савченко, утром 17 июня за ней приехала сестра на машине — украинская военнослужащая собиралась вернуться в свою часть из отпуска, который проводила, тренируя добровольческий батальон «Айдар»; там «были рады любой помощи».
Савченко настаивает на своей непричастности к артобстрелу, в котором погибли сотрудники ВГТРК Волошин и Корнелюк. «Когда я шла по дороге, огонь велся с двух сторон артиллерийский (...) Я вообще не наводила ни минометы, ни гаубицы», — заявила она. По ее словам, о гибели российских тележурналистов, она узнала лишь позже, когда ее допрашивал человек, назвавшийся командиром чеченского отряда Умаровым.
23 июня, продолжила свой рассказ Савченко, люди в масках, постоянно меняя машины (на некоторых из них были российские номера), вывезли пленницу в Россию, где передали сотрудникам полиции, а те — доставили к зданию управления Следственного комитета в Воронеже. Затем вооруженные люди в масках удерживали ее в пригородной гостинице «Евро», куда ежедневно приходил следователь СК Дмитрий Маньшин. Согласно версии, изложенной в обвинительном заключении, Савченко сама незаконно пересекла российскую границу на попутках после того, как «ополченцы» ЛНР отпустили ее, и в гостинице якобы жила на свои деньги.
После того, как допрос подсудимой был закончен, стороны заслушали потерпевших — Галину Дмитриеву и Эллу Бурыку, которые 17 июня 2014 года были в числе «эвакуирующихся из поселка Металлист гражданских лиц, не имевших признаков участников вооруженного противостояния». Защита Савченко заметила дословные совпадения в показаниях, которые Дмитриева и Бурыка давали на стадии следствия, а также исключительную осведомленность Дмитриевой о политических процессах в стране. Слушая, как прокурор оглашает эти показания, Савченко улыбалась.
Заседание начинается с того, что судьи удаляются выносить решение по вчерашнему ходатайству защиты об исключении граждан Украины Галины Дмитриевой и Эллы Бурыки из числа потерпевших. Накануне суд отложил решение по этому вопросу до окончания допроса потерпевших.
судья по Савченко в начале заседания предупредил, что нельзя даже головой кивать, потому что это отвлекает правосудие!
— маша борзо (@mborzunova) 30 сентября 2015
У защиты новое ходатайство. Адвокат Илья Новиков просит о проведении следственного эксперимента по делу. «Мы понимаем, что вы скажете, что оно преждевременное, но, к сожалению, мы тут скованы погодными условиями», — говорит адвокат.
Согласно материалам дела, Савченко наблюдала место обстрела с расстояния двух километрах из бинокля Б-7 и могла различать людей, одетых военную форму и в гражданскую одежду. Новиков говорит, что следствием было проведено два эксперимента, в которых участники различали одетых в темную одежду и военную форму статистов. «Однако приложенные к материалам фототаблицы это опровергают — там видны только темные силуэты людей».
«В протоколе не отражены меры, которые следователь принял, чтобы сделать его результаты достоверным», — сомневается в проведенном следственном эксперименте Новиков; участники эксперимента даже не указали, где именно они якобы различили фигуры людей в камуфляже и гражданской темной одежде.
«Если окажется, что отличить на таком расстоянии людей в форме и без затруднительно, то это существенно подрывает версию следствия. При этом в протоколе от 7 мая участники эксперимента не смогли отличить людей с автоматом от людей с видеокамерой», — ссылается на материалы дела защитник.
Защита просит назначить новый следственный эксперимент, пока стоит ясная погода,
соответствующая условиям того дня, когда якобы было совершено преступление Савченко. Когда процесс дойдет до представления доказательств защиты, погодные условия уже испортятся, отмечает адвокат.
«Нам требуется небогатый реквизит — высокая точка, бинокль, военная форма и гражданская одежда; защита готова предоставить это за свой счет».
Савченко просит пояснить, может ли по российским законам следственный эксперимент проводиться не на том месте, где совершено преступление. Следственный эксперимент, упомянутый в материалах дела, проводился в Подмосковье, а не в Луганске, напоминает она и говорит, что поддерживает ходатайство адвоката Новикова.
Прокурор ходатайствует о приобщении документов о состоянии здоровья потерпевшей Волошиной, которая находится в Боткинской больнице в Москве и не может участвовать в заседании, и предлагает огласить ее показания.
Используя излюбленный аргумент стороны обвинения, адвокат Новиков говорит, что это ходатайство также «преждевременное», потому что оглашение показаний неявившегося на заседание свидетеля — крайнее средство, к которому можно прибегнуть только к концу судебного процесса. Процесс долгий, поэтому мы можем ожидать, что возможно, состояние здоровья Волошиной улучшится, и ее можно будет допросить.
«Я надеюсь, она не неизлечима больна», — замечает Савченко. Суд занимает сторону прокурора, показания Ирины Волошиной будут оглашены в ее отсутствие.
Прокурор оглашает показания потерпевшей Ирины Волошиной, матери погибшего сотрудника ВГТРК. В них говорится, что о гибели сына женщина узнала 17 июня от своей соседки, которая позвонила ей и рассказал, как увидела в новостях сюжет о пропавшем на Украине журналисте ВГТРК Волошине. Потом к ней приехала его жена Ирина Травкина (Волошина), которой о гибели мужа сообщили коллеги.
В показания матери говорится, что в детстве Антон жил в Алчевске Луганской области, пока его отец служил в Монголии; потом семья перебралась в военный городок в Улан-Удэ, потом — в Москву, где она развелась в мужем и переехала в Химки. В 2010 году Волошин окончил МЭСИ и стал работать программистом, женился на девушке, с которой познакомился в Алчевске, когда ездил к бабушке. Жену сына потерпевшая видела четыре раза «не более чем по десять минут».
Несколько раз в 2014 году Волошин ездил от ВГТРК в командировки на Украину; «Антон понимал, что там опасно, но не ехать не мог».
В процессе по делу #Савченко перерыв до 14:00
— Радио Свобода (@SvobodaRadio) 30 сентября 2015
«Дуже нудно, жаль, я думала, це будет веселей», — говорит Савченко.
Марк Фейгин уверен, что среди перечисленных прокурором материалов есть недопустимые доказательства, об исключении которых просила защита. Адвокаты намерены подать письменное мотивированное возражение против их изучения.
Заседание возобновляется. Адвокат Новиков ходатайствует об исключении ряда материалов, заявленных прокурором; в частности, говорит он, с нарушениями проведена психолого-физиологическая экспертиза — при этом адвокат отмечает, что защите нужно время для выработки детальной позиции по этой экспертизе. Также возражения защиты вызывают некоторые протоколы, упомянутые гособвинителем.
Судья удовлетворяет ходатайство защиты и говорит, что по регламенту сейчас начнется допрос потерпевших по видеосвязи с Басманным районным судом Москвы.
Чумаков рассказывает, что он жил в поселке Металлист с бабушкой, матерью и женой.
17 июня 2014 года, около 8:30 по местному времени его разбудили в квартире, которую он снимал на одной лестничной площадке с родителями; вокруг шли бои, Чумаков с родственниками спустились в подвал. «Бои шли, я так понимаю, между украинскими военными и ополчением Луганской народной республики». В подвале они провели примерно полтора часа, говорит потерпевший, кроме его родственников там же находились соседи Елена, Геннадий и их дочь.
— В подвал вы спустились в связи с чем?
— Бои шли уже от нашего дома в двух километрах, мне видно было и слышно стрельбу, черный дым, и уже за день-за два мы знали о том, что в соседнем селе уже бои идут.
— Из чего стреляли?
— Слышно было стрелковое оружие, вдалеке были взрывы слышны.
—Технику военную вы наблюдали?
— Когда дома находился, между 10 и 11 дня видел, как танк спускался по направлению поселка.
По словам Чумакова, из танкового орудия стреляли в том направлении, где «есть балка и поселок».
Чумаков с родственниками и соседями решили уходить, вспоминает он: взяли все самое необходимое, и когда наступило затишье, «где-то в начале двенадцатого», выбрались из подвала. Потерпевший говорит, что знал: у поста ГАИ есть машины, которые эвакуируют гражданское население. «Люди были предупреждены ополчением, что в эту неделю будет производиться вывоз людей, и на перекрестке будут машины».
Вшестером — семья Чумакова и еще трое соседей — они пошли по трассе Счастье-Луганск вверх в сторону Луганска. Пока они шли, из лесополосы вышел ополченец с оружием и проверил их документы. «Сказал, что на посту есть машина, которая нас заберет». Беженцы почти добрались до поста ГАИ — оставалось 50-70 метров — когда услышали свист.
Чумаков добавляет, что посреди дороги чуть ниже поста стояли две машины-«амфибии». «И мы, не доходя до них, услышали первый свист и взрыв. Перед ними еще стояла сгоревшая фура, она раньше стояла целая, а 14-го числа было видно, как она горела». Из-за «амфибий» вышел ополченец, махнул рукой, и почти сразу «просвистел свист и был взрыв». Взрывной волной людей повалило на землю. Ополченец получил ранение в правую руку.
«Висели на нем ошметки одежды, крови было много, Гена его поддерживал, правая сторона была вся в крови».
Чумаков утверждает, что точно слышал пять взрывов, потом взрывы переместились «в сторону перекрестка». После взрывов к гражданским подбежал мужчина, который назвал себя оператором ВГТРК.
«Насколько я помню, журналист представился, сказал, что он телеканал ВГТРК, и в этой суматохе он говорил только, что снимает репортаж. И он снимал, а что он с кем-то еще, ничего он про это не говорил».
Чумаков говорит, что канонада длилась около получаса. «Минут в двадцать первого по киевскому времени» их привезли в Луганск. У прокурора больше нет вопросов к потерпевшему.
Смотрим видеотрансляцию, как в зале суда допрашивают потерпевшего - тоже с помощью видеотрансляции pic.twitter.com/68Hty4LUZg
— Andrey Kozenko (@akozenko) 30 сентября 2015
Новиков — Чумакову:
— Там (в протоколе допроса — МЗ) записаны дословно ваши слова или следователь пересказывал их?
— Все было дословно, следователь записывал все досконально.
— Говорили ли вы, что «в результате вооруженного переворота в Киеве к власти пришли националисты»?
— Совершено верно! В своем понимании происходящего совершенно верно, что власть была свергнута, и к власти пришли националисты, у них свой взгляд на мир, что русский язык это не язык, население Донбасса — это не люди, и так далее.
— Ай, боже-боже-боже, — вздыхает мать Савченко, присутствующая на процессе. Накануне защита уже выражала недоумение дословными совпадениями в протоколах допросов потерпевших и содержащимися в них политическими формулировками.
По просьбе адвоката Чумаков описывает расположение подвалов дома, место, в котором беженцы вышли на трассу до Луганска, внешность своего соседа Геннадия и другие подробности, имеющие отношение к событиям 17 июня. Геннадий вел раненого ополченца, который потом «пришел в себя и дальше пошел сам», вспоминает он; других раненых на месте обстрела он не видел.
Отдельно Чумаков останавливается на звуке, которым сопровождался обстрел. Потерпевший утверждает, что по характерному свисту, который он ранее слышал по телевизору и в роликах в интернете, понял, что обстрел ведется минами. Все взрывы на дороге, говорит он, сопровождались свистом.
Видео, снятое в тот день на месте событий оператором ВГТРК, следователь ему не демонстрировал, говорит Чумаков, но он сам нашел и посмотрел его видел в интернете.
Прокурор обещает, что обеспечит явку потерпевшего, если суд сочтет это нужным.
Вопросы Чумакову задает Николай Полозов. Он уточняет детали обстрела на дороге — где стояли автомобили, и так далее.
Чумаков рассказывает, что в Луганск беженцев везли на инкассаторском микроавтобусе, говорит, что пока шли к посту ГАИ, видели грузовой автомобиль, что ополченец с автоматом, который махал им рукой, стоял недалеко от сгоревшей фуры.
Полозов просит огласить протоколы допросов Чумакова в качестве свидетеля и потерпевшего в связи с противоречиями: в частности, непонятно, в гражданской одежде или военной форме были люди возле сгоревшего автомобиля. Прокурор возражает. Несмотря на это, суд разрешает огласить показания.
Чумаков уточняет, что рубашка у оператора была светлая, насколько он помнит, и более поздняя версия его показаний — более точная.
Полозов просит потерпевшего вспомнить, как именно оператор держал камеру; Чумаков отвечает: в руках перед собой. Выбежал оператор к ним со стороны «амфибий».
— Когда вы шли по лесополосе, он где шел с вами в этой группе?
— Он шел рядом буквально. Я шел за ним. Мы вместе падали с ним, когда были еще взрывы.
— В правоохранительные органы Украины вы обращались?
— А у нас в Луганске нету правоохранительных органов Украины.
Новиков уточняет, разлучались ли беженцы с оператором до того момента, как сели в машину. Чумаков говорит, что нет.
Вопрос защиты, почему Чумаков, его мать и бабушка говорят в протоколах допросов одними и теми же словами, снят.
— А потому что следователь так написал! — выкрикивает Савченко из клетки.
Новиков, извиняясь и ссылаясь на процессуальную необходимость, снова заявляет ходатайство о вынесении судом определения об ошибочном признании Ивана Чумакова потерпевшим по делу, поскольку он является гражданином Украины.
— А кто же я тогда был, когда шел по дороге и попал под обстрел? Я не согласен с этим. Я потерпевший! — возражает Чумаков.
Суд отказывает в ходатайстве защиты.
— Спасибо, что пытались говорить правду! — обращается к Чумакову Савченко. Теперь вопросы потерпевшему задает она. Подсудимая рисует на листке бумаги мину и артиллерийский снаряд и просит потерпевшего определить, где какой боеприпас.
Тот отвечает: слева мина, справа снаряд. Савченко показывает, что Чумаков ошибся.
Затем она просит прояснить момент с автомобилями BMW и Toyota Land Cruiser, о которых говорил в своих показаниях потерпевший. Эта машина высадила на дороге у въезда в поселок двоих или троих людей, а затем вернулась и забрала их. В ходе сегодняшнего заседания Чумаков подтвердил эти показания; по его словам, люди в «лендкрузере» были вооружены автоматами Калашникова.
Савченко расспрашивает Чумакова, как он понял, что эти люди с оружием были именно ополченцами, а не украинскими военными. Тот вспоминает, что люди говорили на русском языке.
Подсудимая уточняет, учитывая политическую позицию потерпевшего, записывался ли он в ряды ополчения.
— Нет.
— Можно спросить, почему?
— Потому что кроме меня в этой семье никого нету. И поэтому я ни за ту, ни за эту сторону не хочу ничего.
Полозов просит Чумакова описать местность вокруг блок-поста. Тот говорит, что на местности преобладают лесопосадки, в основном — лиственные.
Прокурор просит огласить показания, данные Чумаковым в качестве свидетеля и потерпевшего, чтобы разобраться с содержащимися в них противоречиями, которые касаются одежды оператора. Защита не против. Гособвинитель зачитывает по одной строчке из двух протоколов.
Савченко продолжает расспрашивать Чумакова про взывы: были ли они сдвоенными, и с какой стороны он слышал свист.
— «Бабах! Бабах!» или «Бабах! — пауза — Бабах!» — пытается наглядно объяснить ему подсудимая.
Чумаков говорит, что не может точно описать звуки. По предложению Николая Полозова соответствующий момент показаний потерпевшего — в котором описаны взрывы — оглашается целиком. Новиков просит потерпевшего объяснить дословные совпадения в его собственных показаниях и показаниях его матери и бабушки, но этот вопрос снимается судьей.
Талалаев рассказывает, что «в тот день» Металлист подвергся обстрелам, и он с семьей решил уходить из поселка в сторону Луганска. Никакой военной техники возле дома потерпевший не видел.
Донецкий судья просит коллегу из Петербурга не подсказывать Талалаеву, который должен отвечать на вопросы самостоятельно.
Тот описывает путь до поста ГАИ, «людей в военной форме», которых дважды встретил по дороге, «амфибию» и сгоревшую фуру. По его словам, после первого взрыва к группе беженцев из Металлиста присоединился оператор. Сам Талалаев после обстрела помогал идти раненому «ополченцу» и перевязал его руку жгутом, который был у того с собой. По его словам, журналист ВГТРК шел с ними до машин, после чего беженцы его больше не видели. Затем гражданских посадили в микроавтобус и повезли в Луганск.
Савченко расхаживает по клетке-«аквариуму», разминаясь.
Очередь задавать вопросы Талалаеву переходит к защитнику Новикову.
— Тут не очень хорошая связь, мне послышалось, что вы сказали, что с вами была тетя Поля?
Подробностей ответа Талалаева в Донецке не слышно. Ясно только, что «тетя Поля» присоединилась к группе беженцев уже неподалеку от поста ГАИ и была с ними в момент обстрела. Жену и дочь потерпевший в какой-то момент потерял из виду, оставшись с Чумаковым, его семьей и оператором ВГТРК. В районе блок-поста Талалаев, по его словам, видел около 20-25 «ополченцев».
Заседание возобновилось. Адвокат Полозов спрашивает Талалаева, при каких обстоятельствах тот давал показания следствию. Потерпевший вспоминает, что следователь сам позвонил ему, а затем пришел на квартиру в Петербурге.
Савченко спрашивает, может ли Талалаев определить, чем был ранен «ополченец», которому он оказал первую помощь — осколком или пулей. Ответ неразборчив. Участвовать в прениях потерпевший не желает.
У прокурора ходатайство об оглашении части его показаний для устранения противоречий «по времени происшествий, количеству лиц, которые с ним следовали, как и куда двигалась группа, и в части показаний того, где он наблюдал военную технику и по количеству ополченцев, которые там находились», перечисляет гособвинитель.
Адвокаты просят зачитать протокол полностью, суд не возражает. Прокурор зачитывает показания Талалаева, которые начинаются с характеристики политической ситуации на Украине в 2014 году и дословно повторяют показания других потерпевших.
Тут по Савченко видеосвязь с судом в Питере, звук такой ужасный и кажется, что там в зале заливается лаем злая болонка (у судьи под столом)
— апатия в апатитах (@eskovoroda) 30 сентября 2015
Оформите регулярное пожертвование Медиазоне!
Мы работаем благодаря вашей поддержке