В ходе предыдущего заседания 13 января суд допросил последних свидетелей обвинения. Командир отделения в 92-й бригаде ВСУ сержант Сергей Солохин рассказал, что в день пленения Ерофеева и Александрова он вместе с комбригом объезжал позиции, когда стало известно о нападении на пост «Фасад». Подъехали туда, сам Солохин остался у машины, поэтому увидел раненых только в тот момент, когда их принесли к автомобилям: Ерофеева на носилках, а Александрова — на плащ-палатке.
Другой боец 92-й бригады, Станислав Шляхович, вспоминал, что, услышав по рации о нападении, он выбежал в окоп и поспешил на пост: «Я побежал на пост "Аляску", мне сказали, что нужно идти в зеленку, возможно, там кто-то есть. Я, Залогин и Бондаренко пошли в зеленку с целью проверить. Мы точно не знали, что там кто-то находится, но проверить нужно было». По его словам, рядом с Ерофеевым он видел винтовку «Винторез», а возле Александрова — автомат АС «Вал». Шляхович выносил раненого Александрова на плащ-палатке, и куда делся его «Вал», не знает.
После этого в суде выступили военнослужащие, признанные потерпевшими по делу. Служащий в разведроте 92-й бригады Андрей Ольхович-Новосадюк был вместе с комбригом Николюком и сотрудником СБУ Вересом и одним из первых увидел раненых россиян. «Я прибежал, сразу к Ерофееву, увидел его. Это поляна была, возле кустов лежал Ерофеев. До "Фасада" оттуда метров тридцать. Я ему наложил жгут, у него нога была ранена, я спросил, сколько вас людей пришло? Он сказал, что еще один пулеметчик где-то наш», — вспоминал в суде потерпевший.
Отвечая на вопросы адвоката Соколовской, он рассказал, что над головой Ерофеева произвели два выстрела в воздух, когда спрашивали, сколько еще людей с ним было.
— Кто производил эти выстрелы?
— Я, наверное.
После того, как раненых отвезли в больницу, группа военных вернулась на место боя «на зачистку», во время которой попала под минометный обстрел. Ольхович-Новосадюк получил сквозное в правую руку. Под этот же минометный обстрел попали и Александр Сирош (ранение левого предплечья и контузия от взрывной волны) и Богдан Гаркуша (ранение в живот, минно-взрывное осколочное). По их словам, обстрел велся примерно со стороны Веселой горы.
Мать погибшего военнослужащего Пугачева в суд не смогла прийти, поэтому заседание отложили.
«Защищать пошел. Сказал — мне все равно, а хлопцы гибнут в 20 лет».
— Отчего погиб ваш сын?
— Как мне сказали, террористический акт был, я подробности не знаю.
«Звонил каждый день, говорил, что все хорошо. Собрался в отпуск, позвонил, сказал, чтоб выслала деньги на билет. Я выслала, позвонил, поблагодарил в два часа дня, а в три его не стало», — еле слышно говорит Пугачева.
Прокурор уточняет, не рассказывал ли ей сын о конфликтах c сослуживцами. Нет, отвечает потерпевшая.
Вопросов к ней ни у одной из сторон больше нет. Судья предлагает пожилой женщине сесть. Видно, что выступление далось ей тяжело.
— Мне пытались вручить подозрение. Не вручили. Отправят, видимо, по почте, — после заседания адвокат Оксана Соколовская комментирует ход уголовного дела о нанесении тяжких телесных повреждений, фигурантом которого она оказалась.
— Это делается для того, чтобы избрать мне меру пресечения и отстранить меня от дела,— настаивает защитник.
— Чтоб привлечь к уголовной ответственности за совершенное преступление! — прерывает ее пришедший на суд Михаил Крамаренко, которого прокуратура считает потерпевшим от действий Соколовской.
Адвокат рассказывает журналистам, что Крамаренко угрожает ей и ее ребенку.
Российский консул Алексей Грубый говорит, что Крамаренко подходил к нему возле суда и «рассказывал, что Оксана плохая. Я у него прямо спросил: вы что, хотите, чтоб мы поменяли адвоката? Он сказал, что да, но это не в наших полномочиях».
Оформите регулярное пожертвование Медиазоне!
Мы работаем благодаря вашей поддержке