Предыдущее, 52-е заседание по делу об убийстве Бориса Немцова прошло в Московском окружном военном суде 6 апреля. Первая половина заседания была посвящена выборочному оглашению протоколов допросов подсудимого Шадида Губашева; сам он заявил, что протокол от 13 апреля 2015 года сфальсифицирован («Это [следователь] Краснов и фээсбэшники говорили, не я»); что на него оказывалось давление, при этом брат обвиняемого Анзор на очной ставке «без защитников» якобы просил его «делать, как говорят», обещая, что в этом случае Шадида «отпустят».

Позже в ходе заседания Анзор сказал, что руководитель следственной группы Игорь Краснов ему «руку жал и слово дал, что на следующей продленке отпустят Губашева Шадида» — если брат даст нужные показания.

Чтобы прояснить ситуацию с протоколами допросов Шадида, в суд вызвали следователя СК Александра Камашева. Как только он появился в зале, Анзор назвал свидетеля «оборотнем в погонах», а Темирлан Эскерханов — «сученком и шестеркой». Отвечая на вопрос представляющего интересы потерпевших адвоката Вадима Прохорова, Камашев рассказал, что был в Чечне возле дома Руслана Геремеева — но ему там не открыли дверь и следователь уехал ни с чем.

Изучив протоколы допросов Шадида, суд приступил к допросу его брата Анзора, но тот отказался отвечать на них, поскольку «гособвинение нарушало наши права». Впрочем, отдельные реплики подсудимый все же подавал: так, он рассказал присяжным, что Беслан Шаванов не «подорвался» при задержании, а был убит — ему об этом якобы говорил следователь Краснов.

Следом в суде огласили протокол допроса Анзора Губашева от 18 марта 2015 года; сам он продолжал настаивать, что давал показания под диктовку Краснова и оперативников ФСБ, а представлявший его в то время адвокат Остапчук даже не скрывал, что работает в интересах следствия. По словам обвиняемого, отказ от услуг адвоката, нанятого родственниками, был одним из условий Краснова.

В завершение заседания в суд вызвали старшего эксперта управления криминалистии СК Вадима Смехнова, которому предстоит дать заключение на исследование видеозаписи с камеры в доме на Веерной, 3.

Судья Юрий Житников вошел в зал. Подсудимый Шадид Губашев через конвой передает адвокату какую-то жалобу. Стороны обсуждают заявленное на прошлом заседании ходатайство прокурора об исследовании протоколов и видеозаписей допросов Анзора Губашева на следствии. Гособвинитель Мария Семененко перечисляет протоколы, которые хочет продемонстрировать присяжным.

— Анзор Губашев заявил, что эти материалы получены с нарушением законодательства, вот по этому поводу? — уточняет судья.

— Да-да, — Семененко перечисляет отказы в возбуждении дела по заявлениям Губашева. И что-то ищет в нескольких томах дела.

Прокурор ходатайствует об оглашении экспертиз, на основании которых следователь пришел к выводу, что незаконного давления на Анзора Губашева не было. Суд постановил огласить эти заключения, поскольку обязанность доказывать законность получения доказательств лежит на стороне обвинения.

Семененко зачитывает заключение эксперта из Центра специальной техники и криминалистики ФСБ о том, что устная речь Анзора Губашева на видеозаписи его дополнительного допроса является спонтанной, а не заготовленной заранее.

Все свидетельствует о «неотредактированности речи». Вместе с тем, отмечает эксперт, наблюдается некоторая подготовленность в том, что сама тема разговора Губашеву известна и вопросы не вызывают у него удивления.

Кроме того, в спонтанной речи Анзора Губашева есть связующие элементы, замечает специалист. «Мы его убрали-ма. Нет, сам-ма я его не знал. Я так-ма, через телевизор-ма, знал», — приводит он цитату из Губашева.

Еще одна экспертиза касается вопроса о том, есть ли на видео признаки «негативного психологического воздействия» на Губашева со стороны участников следственных действий, и есть ли у него признаки «экстремального психологического состояния».

Эксперт обнаружил у обвиняемого «операциональную психологическую напряженность», которая не повлияла на способность Губашева понимать смысл происходящего и адекватно отвечать на вопросы.

Судья Юрий Житников читает заявление Анзора Губашева на следствии, в котором подсудимый попросил вызвать следователя Краснова. В документе подследственный уточнил, что хочет дать признательные показания. Тогда его просьба была удовлетворена.

— Вы писали это заявление? — спрашивает судья у Губашева.

— Это Краснов Игорь Викторович сказал, чтобы я это заявление написал, и он придет сразу. Как он и сделал. Хочу обратить внимание, что заявление на 18 марта, правильно?

Судья ему не отвечает и объявляет, что он, рассмотрев ходатайство обвинения об оглашении показаний Губашева и демонстрации видеозаписи допросов присяжных, постановил, что все материалы соответствуют требованиям УПК и ходатайство подлежит удовлетворению частично — показывать будут не все (в частности, присяжным не будут показывать те части признания, где Анзор рассказывает о мотиве убийства — якобы Немцова решили убить из-за его высказываниях о карикатурах Charlie Hebdo).

Судья перечисляет документы, которые прокурор сможет огласить перед присяжными. Шадид Губашев встает и просит сейчас огласить все: «Потому что вы вешаете на нас политическое убийство!»

— Губашев Шадид, я вам слова не давал.

Анзор снова встает и говорит: «Эти показания были во всех СМИ! Почему вы нам делаете медвежью услугу? Показывайте все». Он просит зачитать полностью еще и протокол показаний от 18 марта.

— Показывайте полностью все, как есть! А то чего вы одно будем, другое не будем, они уже звучали на весь мир, — говорит подсудимый.

Присяжные заходят в зал. Судья Житников задает им стандартные вопросы о том, не пытался ли кто-то с ними взаимодействовать, все молчат. Подсудимые Анзор и Шадид Губашевы начали кричать, что суд нарушает их права.

— Вы не разрешаете нам ничего! — кричит Анзор. Он выкрикивает, что «это государственное политическое убийство, а не наше» и «судья соблюдает интересы власти».

— Вы соблюдаете интересы путинизма-сталинизма! — крикнул судье Анзор Губашев.

Судья Житников тут же объявляет, что он удаляет обоих подсудимых из зала суда в связи с тем, что они злоупотребляют своими правами и нарушают регламент заседания. По просьбе судьи присяжные вышли из зала. Судья уточняет, что он постановил удалить братьев с заседания до конца прений и объявляет перерыв на полчаса.

Когда подсудимых проводят по коридору, Анзор Губашев кричит журналистам: «Полное беззаконие! ФСБ рулит вами!».

Заседание продолжилось, приставы пригласили присяжных. В зале остались трое подсудимых.

Прокурор Семененко берет микрофон и зачитывает протокол дополнительного допроса Анзора Губашева от 18 марта 2015 года. Тогда обвиняемый рассказывал об обстоятельствах совершенного им преступления.

К убийству политика, говорил Анзор Губашев, причастны он сам, Заур Дадаев и Беслан Шаванов. Претензии к Немцову, по его словам, у него появились в связи с высказываниями политика относительно карикатур на Пророка Мухаммеда.

Дадаев и Губашев, посовещавшись, решили убить Немцова: «Я рассказал про этого гниду, что он из себя представляет, что он сказал». В январе они начали следить за политиком. Губашев вспомнил, что разговор с Дадаевым происходил в квартире на улице Веерная. Они позвонили Шаванову и пригласили его в Москву: «Он согласился: когда такое, любой мусульманин согласится, любой здравомыслящий человек».

«Я следил за этим человеком, за этой гнидой, с января месяца, как он последнее заявление сделал», — рассказывал следователям Губашев.

Губашев сообщил следователям, что он за 70 тысяч рублей купил машину ZAZ «у какого-то черного», никаких документов продавец ему не предъявлял. На этом автомобиле Губашев и его подельники начали следить за Немцовым и установили его адрес — «где-то в районе улицы Ордынка, прямо у метро, в многоквартирном доме с закрывающимися воротами».

Отвечая на вопросы следователя, Губашев подробно рассказывает, как в день убийства Немцова они ждали у его дома с 10-11 утра.

— В этот день, когда мы его убрали…

— Примерно когда это было?

— Часам к 10-11 мы приехали, я приехал сперва, потом Беслан.

Шаванов, по словам Губашева, дежурил у места работы Немцова. Около 22-23 часов, говорил подследственный, они заметили, что от дома Немцова отъехала его машина, и Немцов находился в ней: «И машина выезжает, и сидит эта гнида с ним».

Он, Дадаев и Шаванов проследовали за ней. Автомобиль Немцова Land Rover пересек мост и остановился;Немцов вышел из него и пошел вверх, в сторону Красной площади, а его машина уехала. Губашев и остальные последовали за ним. Шаванов сначала потерял Немцова, когда он куда-то зашел, но потом вместе с Анзором обнаружили: «Смотрю, он сидит в ресторане с какой-то девушкой».

После 11 часов вечера Анзор и Беслан увидели, что «Немцов вышел со своей барышней, эта гнида вышла из ресторана».

Немцов, «под ручку со своей девкой», рассказывал Губашев, «шел в сторону дома своего». Дальше «Заур за ним пошел, а мы на телефоне были». «Он ему выстрелы сделал в спину, прыгнул в машину, уехали».

Следователь спрашивает, почему для убийства выбрали именно Большой Москворецкий мост.

— Ну он попался нам. Мы его долго следили. Никак. Уйдет, придется опять за ним ходить месяц. Подвернулся случай и мы его убрали.

Губашев рассказывает, как они высадили Дадаева, затем бросили машину, сели на такси, доехали до метро, а потом на другой машине добрались до дома на Веерной улице. Для связи они использовали «обычные телефоны-фонарики, одноразовые», объяснял Губашев. «У меня и у Беслана были два телефона. Чтобы мы знали, есть, нет, сходили, перезванивали». Телефоны они выкинули по дороге.

— Помните, в каком месте?

— Не, не помню.

Пистолет, по его словам, был с глушителем: «Макаров с глушителем, что его описывать? ПМ». О том, где и как был приобретен пистолет, он сказать не может. «У меня в машине был», в сумке в ZAZ Chance.

— А откуда он там появился?

— Ну, приобрели, нашли.

— При каких обстоятельствах?

— Не могу сказать.

— А скажите еще раз, кто производил выстрелы в Немцова?

— Заур, брат мой.

Пистолет потом выкинул Беслан, говорил Губашев: «По дороге когда ехали, телефоны скинули, потом и пистолет. Где, я не могу сказать точно».

Выходя из машины за Немцовым, Заур Дадаев пистолет взял с собой, «сунул куда-то под куртку». А Губашев и Шаванов ждали в машине и как только тот пошел за политиком и его подругой, подъехали на мост — и после выстрелов Дадаев сразу впрыгнул в машину. После выстрела Немцов «с девкой» упал, рассказывал Губашев. За рулем машины был он сам, Дадаев впрыгнул на пассажирское сидение спереди, Беслан Шаванов сидел сзади.

Справа или слева от Немцова шла девушка по мосту, он не помнит. По телефону они с Дадаевым не разговаривали, утверждал Губашев во время того допроса.

Дальше он рассказывал снова, как и где именно Заур выпрыгнул из машины, как они ее бросили в переулках возле Нового Арбата, поймали сначала одну попутку, потом другую. Одежду, в которой они были в тот день, выкинули. Потом они «одного товарища попросили», чтобы он отвез их в аэропорт Внуково — Беслан Шаванов и Анзор Губашев улетели в Грозный.

Следователь расспрашивал обвиняемого, какими номерами он пользовался и что за сим-карты были в телефонах-«фонариках», которые Губашев купил в переходе без паспорта.

— В чем была ваша роль в этом преступлении?

— Я следил за ним, где он, что он, как он.

— В чем роль была роль Беслана Шаванова?

— Беслан тоже мне помогал, смотрел, я один не мог за ним смотреть.

— А роль Заура Дадаева?

— Нам без разницы было, кто смог, тот и выстрелил.

— Так в чем его роль была?

— Чтобы с нами был, в поддержке нас. Произвел выстрелы в Немцова.

На вопрос о том, оказывалось ли на него давление, Анзор Губашев говорит следователю, что нет, и вообще «никто не может оказать на меня давления, кроме Всевышнего».

«Долго лежал, думал, потому что здесь уже непричастные лица обвиняются, решил дать показания вам», — отвечает он на вопрос, почему сейчас решил дать признательные показания.

Дальше следователь снова спрашивает, куда же они выкинули пистолет. «Точно куда его скинул, не могу вам сказать, я эти места не знаю», — объяснил Губашев. Оружие было в небольшой сумке. По пути с места преступления он его куда-то скинул, уже после того как они остановили второго таксиста, утверждал обвиняемый.

Губашев сказал следователю, что может показать и место убийства, и место жительства Немцова («Где эта гнида живет? Могу»), а вот куда выкинули телефоны и пистолет, не сможет, потому что плохо знает город.

После убийства жили в квартире на Веерной улице. «Мы с Бесланом поехали на Веерную, где нам квартиру наш знакомый Руслан снимал. Он с осени еще снимал»

— Это он снимал вам квартиру?

— Да. Еще с осени, с прошлого 14 года проживали.

— Он имеет какое-то отношение к убийству Немцова?

— Не, никто не имеет, кроме нас троих.

На вопрос о том, зачем вообще этот Руслан («знакомый, земляк наш») снимал им квартиру, Губашев ничего определенного не отвечает. После совершения убийства его не видел, говорит он.

Напоследок Губашев говорит, что один из телефонов, которые у них были, взял Заур Дадаев, когда пошел за Немцовым. Он позвонил им и сказал «Выдвигайтесь». Тогда Губашев и Шаванов сразу поехали за ним и забрали его.

Теперь Мария Семененко зачитывает протокол дополнительного допроса от 30 марта 2015 года. В этих показаниях Анзор Губашев снова полностью признает свою вину в совершении убийства вместе с Дадаевым и Шавановым, а также в перевозке оружия.

Губашев утверждает, что на Немцова он обратил внимание осенью 2014 года. Когда в октябре-декабре Заур Дадаев был в Москве, они обсуждали его и были возмущены «его провокационными высказываниями». Тогда же они решили купить «разъездную машину» и Анзор нашел объявление о продаже ZAZ. Вдвоем они приехали к продавцу, машина была оформлена на какую-то женщину, они торговались. Продавцу отдали паспорт «какого-то приятеля», а деньги дал наличными Губашев, он их взял у некоего родственника.

Губашев рассказывал следователям про «Русика», с которым встречались в Москве и который снимал Губашеву квартиру на Веерной. В январе 2015 года Дадаев в очередной раз приезжал в Москву.

Для слежки за Немцовым они решили использовать купленный ранее ZAZ. Затем к ним присоединился Беслан Шаванов. Как появился пистолет, надо спрашивать у Заура Дадаева и Беслана Шаванова, говорил Анзор на допросе.

Губашев, Шаванов и Дадаев следили за Немцовым полтора месяца, хотя за это время они видели политика всего два-три раза. «Весь график движения Немцова был хаотичным, очень трудно было его найти», — говорил Губашев. Политик часто ходил пешком и в толпе людей.

27 февраля Губашев и Шаванов снова стояли у дома Немцова на своем ZAZ, и ждали появления его машины, которая обычно выезжала из ворот. Губашев купил кисель в ларьке у церкви, вспоминал он. Телефона было два, их покупали где-то в районе ТЦ «Европейский» и передавали друг другу по необходимости. Пистолет с глушителем был под передним пассажирским сиденьем.

Губашев снова рассказал следователям, как неожиданно в ворота сначала заехал Land Rover Немцова, а спустя 5-10 минут машина выехала уже вместе с Немцовым на пассажирском сиденье. Тогда сообщники поехали за ним и видели, как водитель высадил политика у Красной площади. Шаванов вышел за ним с одним из телефонов, но вскоре вернулся и попросил Губашева пойти с ним, потому что потерял Немцова.

После 11 часов вечера они нашли Немцова с Дурицкой в кафе и видели, как пара пошла в сторону Большого Москворецкого моста. «Место и время для убийства были идеальны», — говорил следователям Губашев.

Теперь прокурор Семененко оглашает протокол проверки показаний Анзора Губашева на месте от 19 марта, во время проверки также велась видеозапись. Там Губашев снова рассказывает, как они следили за Борисом Немцовым и как они обнаружили его 27 февраля, а потом «брат мой Заур пошел за ним» и «в итоге убрали его там». Чтобы подъехать на мост вовремя, созванивались по телефону. Он подробно рассказал про слежку за Немцовым, как сообщники долго «ждали-ждали, машина каталась, а его не было».

Анзор Губашев в очередной раз рассказал, как Дадаев вышел с пистолетом, пошел за Немцовым с девушкой следом, отзвонился Беслану Шаванову и сказал: «Давайте выдвигайтесь». Там рядом еще стояла машина снегоуборочная, вспоминал Губашев. Их автомобиль ZAZ был припаркован на площадке перед мостом и Васильевском спуском, объяснял Губашев, обещая показать место. Он пересказывает их диалог с Дадаевым, когда он заскочил в машину:

— Ну ты попал, нет?

— Да, выстрелов шесть сделал.

Пистолет Дадаев попросил положить в сумочку, вместе они разобрали глушитель и сунули в сумку, которую Губашев взял с собой. Потом его выкинули, как и одежду — ее бросили в мусорный бак неподалеку от дома.

Губашев вспоминал, что во время слежки они узнали, что Немцов снова организовывал какой-то митинг, «видать, хотел еще чего-то наговорить на ислам и на государство наше, хотел еще что-то замутить».

Губашев пообещал следователям показать все места, которые упоминает в своих показаниях. Следственная группа сначала едет к дому Немцова, следует из протокола. Губашев показывает там, из каких ворот выезжала машина Немцова и где они ждали ее.

Присяжные немного рассеянно слушают Семененко, кто-то смотрит в свои записи, кто-то поглядывает на оставшихся подсудимых.

27 февраля следившие за Немцовым Шаванов, Губашев и Дадаев подъехали к дому, где работал Немцов, на Пятницкой, «там была его фирма или что-то такое». Об этом он узнал из интернета, говорил Губашев. Однажды он видел, как Немцов пришел туда от дома, до которого метров 400.

Заметив машину Немцова в день убийства, они проследовали за ним к Красной площади. Губашев указывает на островок безопасности на пересечении Варварки и Москворецкой улицы и показывает, где Немцова высадил водитель и где политик «по переходу ушел в сторону Кремля» и пошел наверх.

Губашев показал следователям, где находится ресторан, в котором они обнаружили Немцова с Дурицкой. Про его словам, вместе с Шавановым они обошли ГУМ, не нашли Немцова и «уже уходили», но в последний момент Губашев заметил политика через окно ресторана.

Потом сообщники увидели, что Немцов со спутницей выходит из ресторана и «быстрей-быстрей протопали сюда», а политик и Дурицкая пошли в сторону дома. «Вон там, где люди и цветы какие-то», — показывал следователям на Большой Москворецкий мост Губашев, говоря об убийстве.

В сопровождении следователей Губашев прошел к Красной площади, а затем к Bosco Cafe: «Здесь в кафе он за окном сидел, вот, вот эти окна».

«Здесь еще каток стоял, видать, убрали его», — отметил изменения на Красной площади Губашев. Дальше он показал, как Немцов вышел из кафе и вместе с Дурицкой пошел к мосту. Решили убивать прямо здесь, не доводя до дома. Губашев показывает: «Туда вниз на мост надо пойти».

Следователи и подследственный подошли к мосту. Видеозапись приостанавливали из-за пролетавшего вертолета, который все заглушал. Анзор Губашев показал, где Дадаев застрелил политика и где заскочил в машину: «Где-то здесь, там еще какой-то грузовик был, КАМАЗ снегоуборочный».

Затем следственная группа поехала на Болотную площадь, где Губашев показал, как они ехали со стороны Большого Москворецкого моста и где примерно перед светофором высадили Дадаева из машины, а сами поехали в сторону Арбата через Большой Каменный мост.

Губашев показал следователям маршрут следования на машине вечером 27 февраля, после убийства: Большой Москворецкий мост, Болотная площадь, Большой Каменный мост, Моховая, Воздвиженка, Новый Арбат, Новинский бульвар, Поварская и Трубниковский переулок, где они оставили свой ZAZ Chance с номером 649.

Дадаев в «аквариуме» задумчиво слушает чтение прокурора. Судья просит прокурора Семененко остановиться и сделать перерыв, о котором попросили присяжные. Семененко говорит, что ей осталось огласить три листа дела, а показывать видео она все равно собирается завтра.В протоколе, который дочитывает Семененко, Губашев показывает, как они, бросив машину, «плутали-плутали», вышли на Новый Арбат и остановили попутку, на которой поехал в сторону Кунцево и доехали до метро. Там слезли, «еще раз машину остановили и поехали», а в итоге приехали на Веерную улицу, где снимали квартиру. Там они переночевали, и уже 28 февраля уехали в аэропорт и улетели в Грозный. Окна у них на Веерной были с левой стороны дома, третий этаж.

Уже в конце проверки показаний Губашев неожиданно говорит, что «забыл сказать», что 27 февраля в ларьке у дома Немцова он покупал кисель.

— А кисель вы покупали для чего?

— Чтобы попить, жажду утолить.

Кроме того, он по просьбе следователя уточнил, что Дадаев — левша.

На этом проверка показаний Анзора Губашева на месте заканчивается

Присяжных отпустили до завтрашнего утра, они выходят из зала.

У Марии Семененко есть «еще один момент, связанный с допросом специалиста», его приглашают в зал. Пока специалист идет, судья передает адвокату Цакаеву доверенность от Дадаева «Комитету по предотвращению пыток», адвокат расписывается, что получил документ. Защитник просит оповестить администрацию СИЗО, что суд не возражает против того, чтобы Дадаев подписал эту доверенность.

В зал вошел старший эксперт управления криминалистики СК Вадим Смехнов. Прокурор спрашивает, может ли он удостоверить свою квалификацию. Эксперт говорит, что он работает в главном управлении криминалистики СК, где занимает должность старшего эксперта.

— В перспективе будет создан отдел по исследованию видеозаписей, который я надеюсь возглавить, — замечает он.

Смехнов рассказывает о своем техническом и юридическом высших образованиях. Документы он передал суду. Он также сертифицированный тренер по криминалистике, рассказывает специалист.

— Цель моего участия в заседании — дать некую оценку для уголовного дела, которое сейчас рассматривается, — говорит Смехнов. Он сетует, что у него было мало времени для изучения видеозаписи и заключения эксперта Макеева, но все-таки ему это удалось.

По словам специалиста, видео ему представили в виде дубликата файла (не копии, это разные вещи, подчеркивает он), общая продолжительность видео 84 часа. Ему было предложено сделать акцент за моменте от 13 часов от начала записи.

Запись с подъезда дома по адресу Веерная улица, 3 имеет «прерывания, которые визуально воспринимаются как пропуски кадровых последовательностей», обнаружил Смехнов. Это может быть связано с особенностями ведения этой записи и канала передачи данных. Запись была взята с сервера, который получает видео в потоковом режиме. По идее она должна была содержать 120 часов информации, но содержит всего 84 часа.

Вопрос о наличии монтажа можно решить только при проведении отдельной экспертизы, объясняет он. Специалист передает сторонам кипу бумаг и скриншотов, которые он подготовил для них, и показывает, где и почему он выявил ряд нарушений в записи, которые могут указывать на «места пропусков в самой видеопоследовательности». Один час записи, от 16 до 17 часов от начала воспроизведения, он проанализировал детально.

«На анализ у меня фактически были пятница и понедельник», — объясняет он, поэтому подробно удалось исследовать только один час. Для анализа Смехнов использовал программу «Видеоцифра», которая с помощью 11 фильтров дает «глубинный анализ видеозаписи» и помогает определять места, где был монтаж, прерывание или другие особенности видео.

Специалист ссылается на протоколы осмотра записи, которые были ему предоставлены, и на предоставленную ему аудиозапись допроса Ефима Сергеева, который принимал участие в выемке записи с сервера «Мосгорнаблюдения» и пояснял, почему вместо пяти суток запись содержит только 84 часа. Тот ссылался на профилактические работы, во время которых оборудование отключалось и сигнал от видеокамеры на сервер не поступал.

Если сигнал не идет или идет сигнал ненадлежащего качества, сервер его не записывает, он пишет только «полезный видеосигнал». Как поясняет Смехнов, если бы у сервера были другие настройки, то у нас была бы запись длинной 120 часов с прерываниями — черным экраном, например.

Прокуроры Семененко и Львович слушают подробные объяснения специалиста с видимым удовольствием, Семененко широко улыбается.

Смехнов, тем временем, критикует «грубейшие нарушения» в заключении специалиста Юрия Макеева, который исследовал эту запись по просьбе адвоката Марка Каверзина. Он очень долго и подробно разбирает те места, которые ему неясны в заключении или кажутся непрофессиональными и глубоко неверными. Макеев, помимо всего прочего, «не владеет терминологией», совершает массу ошибок, не только экспертных, но даже и орфографических, подчеркивает Смехнов. Например, он критикует его за использование разговорного слова «винчестер», без какой-либо конкретизации технических характеристик носителя информации, а затем делает историческое отступление в сторону того, почему в мире вообще стали употреблять слово «винчестер».

Специалист Макеев перепутал названия и авторов части книг, на которые он ссылается, рассказывает специалист. «Таким образом специалист Макеев указал в заключении несуществующую литературу», — замечает он

Смехнов замечает, что Макеев пишет, будто он неоднократно просмотрел всю запись, в том числе покадрово. Там 4,5 млн кадров, и если на каждый тратить по 1 секунде, то это займет больше 50 суток, говорит эксперт.

— Ваша честь, мне уже плохо, я не могу тут уже, мне плохо очень, — встает Темирлан Эскерханов.

Его просят подождать пару минут, потому что специалист подходит к концу.

— У меня одна почка, я еле терплю! Вы русский язык понимаете? — возмущается подсудимый.

Смехнов и правда завершает свое выступления, говоря, что выводы Макеева не соответствуют заданным им вопросам.

— Ваша честь, у меня все, — заканчивает он.

— Он просто пришел себе пиар делать! Ваша честь, можно я вниз пойду? — говорит Эскерханов.

На вопрос адвоката Вадима Прохорова о том, сколько времени занимают прерывания на записи, специалист отвечает, что это можно узнать только в рамках экспертизы. Адвокаты подсудимых говорят, что будут заявлять ходатайство о назначении экспертизы, но просят обсудить этот вопрос уже завтра. Судья Житников говорит, что это ходатайство защита уже заявляла в февраля, но суд, выслушав все показания и заключения специалистов, принял решение в этом ходатайстве отказать.

— Дело развалится, если специалист определит, что Дадаев был дома! — замечает Дадаев из «аквариума».

Протяженность прерывания на записи установить вообще невозможно, можно установить только сам факт прерывания, поясняет Смехнов в ответ на вопрос адвоката Заурбека Садаханова.

Адвокат Шамсудин Цакаев спрашивает об астрономическом времени — можно ли с помощью других видеозаписей с камер этого дома установить астрономическое время на этой записи. Специалист полагает, что это маловероятно. Его отпускают. Заседание продолжится завтра в 11 часов.