На прошлом заседании продолжился допрос немецкого бизнесмена Юрия Зудхаймера, по версии следствия, передававшего губернатору Никите Белых взятку. Судья зачитала его показания на следствии. Согласно им, Зудхаймер познакомился с другим предполагаемым взяткодателем, фигурирующим в деле, Альбертом Ларицким в 1994 году. Позже немецкий предприниматель помог ему деньгами на модернизацию бизнеса в Кировской области, однако те обанкротились, и Ларицкий передал их в счет погашения долга, заверив, что инвестпроекты будут прибыльными благодаря дружеским отношениям с главой региона. Однако вскоре для свидетеля стало очевидно, что Белых ждет от него передачи денег.
По словам Зудхаймера, деньги Белых он передавал за покровительство бизнесу. На слова губернатора о том, что они пошли на финансирование избирательной кампании, свидетель выругался нецензурной бранью: «Давайте, Никита Юрьевич, прекратим пиариться! Какая, *** [к черту], избирательная кампания!».
Из допроса выяснилось, что сумма в 200 тысяч евро, которая, по версии следствия, была передана губернатору в 2014 году, была выручена с продажи квартиры, которую свидетель купил своей дочке в Алма-Ате. Интерес сторон к личным финансам свидетеля его возмутили. «Это все имеет отношение к делу?! Такое ощущение, что я подсудимый, ***** [черт подери]», — кричал он. «Его интересовало только два вопроса — Ларицкий и кредиты. Все остальные разговоры были пустые и тупые — про котельную и так далее», — описывал Зудхаймер свои встречи с Белых.
Затем стороны прослушали записи телефонных разговоров между свидетелем и подсудимым. Зудхаймер подтвердил, что, говоря о «документах», которые в 2016 году были готовы для передачи Белых, он имел ввиду деньги. Для документов, отметил свидетель, он мог бы заказать курьерскую доставку, а не искать с губернатором, живущим в другой стране, личной встречи.
После этого речь зашла о статье журналиста из «Новой газеты», в которой рассказывалось об обстоятельствах возбуждения уголовного дела в отношении Белых, где говорилось, что в Москве его задерживали сотрудники СК и ФСБ, а после «разъяснительной беседы» отпустили. «Разъяснять мне ничего не разъяснял. Там-то в Европе меня всяко называют, и пятой колонной, тут-то я всяко нечего должен бояться, я закон не нарушаю. Пишут такую херь!» — возмущался предприниматель.
Заседание началось. Прокурора Светланы Тарасовой сегодня нет. В зал вызывают свидетеля Игоря Фролова — мужчину в голубых джинсах и сером свитере.
— Никиту Юрьевича знаете? — спрашивает судья.
— Да, конечно.
— Я правильно понимаю, что у вас нет оснований его оговаривать?
— Абсолютно.
Прокурор Марина Дятлова спрашивает, кем свидетель работал с 2005 до 2016 года. Тот отвечает, что был «водителем Никиты Юрьевича». В 2005–2006 годах он работал сначала в партии «Союз правых сил», был водителем Белых. После того как Белых стал губернатором, Фролов перешел на работу в представительство Кировской области в Москве. Сначала за ним был закреплен автомобиль Volvo, а затем — Mercedes.
— Кто-нибудь кроме губернатора мог пользоваться Mercedes? — интересуется прокурор.
— В исключительных случаях, редких, — отвечает свидетель.
Фролов уточняет, что по работе он мог передавать какую-то корреспонденцию или документы Белых. Дятлова просит назвать фамилии руководителей и их заместителей представительства Кировской области в Москве. Свидетель перечисляет фамилии: Антипов, Дутиков. В основном он общался с помощницей губернатора Татьяной Катанкиной, вспоминает свидетель. «С Татьяной Катанкиной с СПС знаком», — говорит Фролов. В партии она была помощницей Белых.
Прокурор уточняет, как именно проходила передача документов для Белых через него. Фролов говорит, что ему могла позвонить Катанкина и сказать: «Вот документы, надо передать». Они часто были в файлах, папках, «пакетиках».
— А конверты из плотной бумаги имели место для передачи?
— Отдельно не помню. Может внутри что-то и лежало, уже не вспомню. Я нигде не рылся, ничего не читал, — отвечает свидетель.
Дятлову интересуют события мая 2016 года. Она просит вспомнить, передавались ли подобные вещи Белых. «Татьяна много много что передавала, отдельно что-то… такого не было», — говорит Фролов. Конкретно вспомнить «предмет, похожий на пакет», он не может: «Давно это было».
— А передавались с вашим участие денежные средства Никите Юрьевичу?
— Нет, не передавались.
— Вам известен человек по имени Зудхаймер?
— До этого нет, не слышал.
— До чего? — уточняет судья Васюченко.
— Ну как начался суд. Я читаю прессу, узнал из интернета.
Бывший водитель Белых рассказывает, что постоянно передавал документы и корреспонденцию губернатору, но пакеты с деньгами не помнит
Дятлова просит вспомнить обстоятельства последней встречи с губернатором. Речь идет о встрече 24 июня 2016 года в аэропорту Внуково.
Фролов рассказывает, что в тот день он встретил губернатора в аэропорту и повез в Москву. «Потом он едет по своим делам, по расписанию. Куда он говорит, туда и еду», — говорит водитель.
Сначала они заехали в гостиницу на Лубянке, а потом в районе полудня приехали в Lotte Plaza. Сначала водитель сидел в машине, а потом пришел в лобби: «Никита Юрьевич долго не выходил и не отвечал на эсэмэски». Фролов уточняет, что всегда писал ему сообщения, когда тот не следил за временем и начинал куда-то опаздывать. График перемещения он получал от Катанкиной.
— С Никитой Юрьевичем у вас какие взаимоотношения? — интересуется прокурор.
— Рабочие, не больше.
Передачи конверта он не помнит.
Встает Белых: «Ну, я пару вопросов задам». Он спрашивает, не ездили ли они в тот день в Минфин. Тот отвечает отрицательно. Он напоминает про отель на Лубянке.
— Документы вы мне часто передавали?
— Вопрос такой… Ну, передавал.
Фролов говорит, что встречи Белых в основном проходили в отелях в лобби, иногда в ресторанах.
— Как часто я проводил встречи собственно в представительстве?
— Ну, может быть, раз в месяц.
— Почему, как вы думаете?
— Не могу ответить. Не знаю. Ваше дело, — улыбается Фролов.
У адвоката Андрея Грохотова еще один вопрос. Он спрашивает, знает ли Фролов жену Белых Екатерину Рейферт. Он говорит, что встречался с ней только два раза, примерно в мае 2016-го.
Прокурор спрашивает, знакомы ли ему «гражданки Шалаева, Реутова, Алетова». Фролов вспоминает только Реутову. Тогда она интересуется, возил ли он Белых только по работе или еще в нерабочее время. По словам свидетеля, он работал круглосуточно, так что не знает. Иногда возил в рестораны, «может, к друзьям каким-то».
Дятлова поднимается со своего места и просит огласить его показания, так как «свидетель не помнит события мая 2016-го». Защита не возражает: «Действительно, есть противоречия, Минфин не помнит…».
Судья начинает читать протокол допроса Фролова. Там повторяется то, что свидетель сказал сейчас в суде. В протоколе действительно говорится, что перед гостиницей и Lotte Plaza они заезжали на встречу в Минфин. После Lotte Plaza губернатор планировал поехать в какое-то посольство. Пока водитель ждал Белых в гостинице, он писал ему смс-сообщение об опоздании на встречу и на самолет. Уже позже он вышел и увидел у Lotte Plaza машину Следственного комитета и как выводят Белых. Произошедшее с губернатором он называл «шоком».
Фролов подтверждает свои показания.
Грохотов просит уточнить, как так получилось, что он не помнит про поездку в Минфин. Он говорит, что просто забыл.
— Игорь Юрьевич, а от меня или от представительства вы какую-то корреспонденцию развозили? Письма, подарки? — спрашивает Белых.
— Конечно, перед Новым годом.
— А в апреле-мае были письма от Военно-исторического общества?
— Да, около тридцати писем развез.
Те письма были запакованы, вспоминает Фролов. В них шла речь про «просьбу выделить некую сумму» для чего-то в Кирове. Адреса были разные, все в Москве.
Дятлова спрашивает, слышал ли он когда-то про Якубука, Коптеля, Гусельникова, Пыхтеева. Свидетель говорит, что Белых встречался с Пыхтеевым и Гусельниковым в Москве, в основном, в гостиницах. Откуда в представительстве появился Mercedes, Фролов не знает. Там работали еще двое водителей — Кромский и еще один по имени Алексей, фамилию не помнит. «Они встречали зампредов, выполняли поручения, в банк там заехать…» — рассказывает Фролов.
Дятлова спрашивает, возил ли он Белых 2 июня 2016 года в White Cafe на Арбате. Тот говорит, что частенько туда завозил Никиту Юрьевича, но точно уже не помнит.
Свидетеля отпускают. Выходя, Фролов говорит: «До свидания, Никита Юрьевич!».
В зал заходит миниатюрная брюнетка в строгой черной юбке и голубом кардигане. Вместе с ней — адвокат Антон Саенко, он садится за стол позади прокурора. Это Татьяна Катанкина, бывшая помощница Белых. Кроме подсудимого в зале она никого не знает.
Дятлова начинает допрос. Она просит рассказать, когда Катанкина познакомилась с Никитой Юрьевичем. Свидетель отвечает, что в конце 2002 года. Тогда она пришла устраиваться к нему на работу на должность помощницы. Тогда это была инвестиционная банковская группа, он был депутатом Законодательного собрания Пермской области. В инвестгруппе он был «либо замом, либо руководителем». В 2004 году Белых пригласили на работу в правительство Пермского края вице-губернатором, вспоминает Катанкина. Там она стала его референтом. В 2005-м Белых перебрался в Москву, стал председателем федерального совета «Союза правых сил», а она стала его помощницей.
В конце 2008 года Белых ушел на должность губернатора Кировской области и предложил Катанкиной уехать с ним. С тех пор она была руководителем секретариата Белых до 2015 года, а затем переехала в Москву. «И работа у меня была уже другая», — рассказывает свидетельница.
— С 2015 года какое-то время я с ним не работала, — говорит она. — Но потом устроилась в представительство Кировской области в Москве и опосредованно, получается, работала на Никиту Юрьевича.
— По сути, вы были помощником Белых?
— По сути, да.
— Завидное постоянство, — отмечает прокурор Дятлова. — Вас устраивала работа?
— Да.
Отношения с Белых были рабочие, подчеркивает Катанкина. Прокурор просит рассказать, что входило в ее обязанности. Когда Белых был губернатором, она должна была вести его рабочий график, работала с почтой. Катанкина «безусловно» организовывала его встречи «в рамках рабочего графика». Она контактировала с различными министрами и чиновниками, предпринимателями.
— Известны ли вам такие лица, как Ларицкий, Сысолятин, Щерчков, Зудхаймер, Юрий Александрович, Эрик, Гусельников, Пыхтеев…
— Часть из этих людей я знаю хорошо, часть не знаю.
Она хорошо помнит Щерчкова, Пыхтеева («мы с ним давние знакомые»), всех остальных она знает, так как «это нужно было по работе».
С Пыхтеевым Катанкина познакомилась в 2002 году, когда и устроилась впервые к Белых. «Он работал у Никиты Юрьевича», — говорит она, но не может вспомнить, в какой именно должности. Катанкина говорит, что Белых и Пыхтеев встречались нечасто. Где проходили встречи, она не знает.
— Как организовывались встречи Белых не с министрами, а с предпринимателями и товарищами? — спрашивает прокурор Дятлова.
— С 2009 года, если предприниматели хотели встретиться с Никитой Юрьевичем, они обозначали свое желание и вопрос. Это докладывалось Никите Юрьевичу, если он говорил «да», значит, встреча назначалась, — говорит свидетель.
Теперь Дятлова просит вспомнить про Альберта Ларицкого, организовывала ли она когда-то его встречи с губернатором. Свидетель говорит, что встречи с Ларицким были нечастыми. Дятлова допытывается, какие у них были отношения, где они встречались с Белых.
Катанкина спокойно отвечает, что Ларицкий попадал в правительство области как и все остальные — ему заказывали пропуск. Был ли у него постоянный пропуск, Катанкина не знает.
— А Судгаймер вам в связи с чем известен? Если известен, конечно.
— У нас в материалах дела два фигурируют — Судгаймер (Юрий — МЗ) и Зюдхаймер (Эрик, племянник Юрия — МЗ), — вставляет судья.
— Я его [Юрия] знаю как Зюдхаймера. Ну, может они раз в год встречались, — отвечает Катанкина. С Ларицким он также встречался «раз может в полгода, может, в год».
Чем они занимались, она не знает, как не знает о работе НЛК и УК «Лесхоз».
Катанкина отвечает на вопросы прокурора неохотно. Она говорит, что Никита Юрьевич «был всегда открыт для общения», и часто встречался с теми, кто хотел его увидеть.
Дятлова возвращается к тому времени, когда Катанкина работала в представительстве Кировской области в Москве. Свидетель вспоминает, что ее должность называлась «замруководителя представительства Кировской области». В задачи сотрудников представительства входил документооборот и организация мероприятий. Что касается встреч губернатора в Москве, то их организовывала она.
Катанкина подробно описывает организацию встреч Белых в Москве: с министрами, чиновниками. Сначала оговаривались место и время, «потом график передавался в Киров». Какие-то корректировки Катанкина обсуждала лично с губернатором, они обменивались sms-сообщениями, а также сообщениями в WhatsApp.
Свидетель говорит, что документы, конечно, через представительство передавались: «Для того представительство и нужно было». Это происходило по разному: иногда по почте, иногда подъезжали в министерство. Из представительства корреспонденцию отправляли в Киров. Иногда могли отправить с кем-то из заместителей, если Белых долго не приезжал в Москву. «Почта передавалась из рук в руки», — отмечает Катанкина, в том числе через водителя.
Дятлова снова говорит о мае 2016 года — передавались ли документы от Эрика Зудхаймера, «некий конверт». Она просит Катанкину подробно рассказать об этом.
— Это было или 24 или 25 мая, точно не помню, — рассказывает свидетель. — Мне позвонили из приемной губернатора, соединили с Никитой Юрьевичем. Он попросил встретиться с человеком и забрать у него документы. Чуть позже он прислал его телефон. Я позвонила по номеру телефона, чтобы договориться, где встретиться, чтобы забрать документы. Эрик сказал, что встречу лучше назначить часа через два-три, ему дадут машину, он подъедет. Мы договорились на 14 или на 15 часов в «Кофемании» на Большой Никитской. Соответственно, я пришла. увидела человека, он помахал мне рукой. Я поздоровалась, он передал мне пакет, я ушла обратно в представительство. Пакет лежал несколько дней, потом я передала его водителю вместе с остальной корреспонденцией.
Никаких особых указаний ей от губернатора не поступало. Катанкина напоминает, что эта «Кофемания» была в трех минутах ходьбы от представительства.
— Скажите, пожалуйста, а почему нельзя было назначить встречу у представительства? — интересуется судья.
Катанкина отвечает, что знала только имя Эрика Зудхаймера, а в представительстве пропускная система.
Дятлова просит пояснить подробности диалога с Эриком, а также как выглядел пакет.
Катанкина говорит, что зашла в кафе, позвонила по номеру, потом подошла к столику, присела. «Он передал пакет. Я не помню, о чем говорили. Он предложил выпить кофе, я отказалась. Потом попрощалась и я ушла», — объясняет свидетель. Эрик положил пакет в сумку Катанкиной. «Интересный способ передачи», — отмечает прокурор Дятлова.
Катанкина говорит, что пришла встретиться с ним по поручению: «Какая разница, как он будет мне передавать пакет».
Дятлова спрашивает, не обеспокоило ли ее то, что Зудхаймер положил пакет ей в сумку, а не передал в руки. Та отвечает отрицательно и подчеркивает: «Мне сказали, что там были документы».
— Кто сказал? — спрашивает Дятлова
— Никита Юрьевич.
— А Эрик Зудхаймер говорил что-то?
— Нет.
Она вспоминает, что это был пакет из бумаги светло-желтого цвета, заклеенный. Он был больше, чем обычный почтовый: примерно в половину листа А4. Никаких надписей на нем не было.
— Просил ли вас Белых быть аккуратной при данной встрече, принимать дополнительные меры конспирации? — говорит прокурор.
— Нет, я не считаю этой тайной передачей, мы встречались в публичном месте.
Белых встал со скамейки, оперся на клетку и внимательно смотрит на свою бывшую помощницу.
— Сколько по времени длилась встреча?
— Минуты три.
Теперь Дятлову интересует, где пакет лежал в представительстве и как хранился. Катанкина говорит, что сначала лежал на столе вместе с документами, а в конце рабочего дня она положила его в железный ящик, который закрывался на ключ. Через несколько дней Белых приехал в Москву, и всю корреспонденцию она передала водителю — Игорю Фролову. Губернатор в тот раз сам не заезжал в офис.
— Вы Белых сообщали, что конверт вами получен?
— Да, я написала сообщение Никите Юрьевичу, что пакет забрала. Он ответил: «окей», и все на этом.
Никаких дальнейших указаний, касающихся пакета, она не получала.
— Вы пакет в руках держали?
— Да.
— Ну, и что там на ощупь-то было? — допытывается прокурор.
— Я не экстрасенс, я не знаю. Я не щупала пакет, не знаю, что там за документ.
Дятлова спрашивает, часто ли использовался такой «формат передачи документов». Конкретных примеров Катанкина не может привести: она запомнила этот случай, так как ее допрашивали об этом. Все остальное — это обычная работа, подчеркивает она.
— Как часто передавались документы для Белых в конвертах из непрозрачной бумаги? — спрашивает обвинитель.
— Это было. Как часто, не знаю. Обычный рабочий момент, документооборот.
Прокурор спрашивает, помнит ли Катанкина о письмах про благотворительность. Свидетель говорит, что в конце мая-июне в представительство поступили письма, около 80 штук, с просьбой оказать «благотворительную помощь». Представительство занималось развозом этих писем, говорит свидетель. Она помнит один ответ, в котором говорилось, что организация готова оказать помощь «в незначительном объеме». Прокурор расспрашивает, в какой форме должна была быть помощь — безналичный расчет, наличные, «натуральным продуктом». Та отвечает, что в письме были указаны реквизиты, а наличные никто не принимал. Катанкина не помнит, реквизиты каких организаций были указаны в письмах.
В углу зала тихонько рычит овчарка конвоиров.
Катанкина говорит, что про фонды благотворительные ничего не знает, так как в 2015 году уехала из Кирова и не следила за тем, что там происходит. Был фонд поддержки губернатора, но в 2014 году он перестал работать, говорит свидетельница. Почему так произошло, ей неизвестно. Она также не знает, получал ли Белых когда-то деньги наличными для внесения денег в фонд.
Дятлова просит вспомнить «близкий круг общения Белых: друзья, товарищи, девушки». Подсудимый почесывает подбородок и улыбается.
Катанкина рассказывает, что в разные периоды это были «разные люди» — Щерчков, Матвеев. «Это люди, с которыми он часто общался, они работали вместе», — говорит бывшая помощница губернатора. Она упоминает Кузнецова и Вершинина.
— Гусельников, Пыхтеев, Сташков?.. — спрашивает прокурор.
— Ну да, они общались, — отвечает свидетель Катакина.
— Поддерживал ли Никита Юрьевич отношения со своей бывшей супругой?
— Да, у них дети общие, конечно.
— Оказывал ли Белых финансовую поддержку бывшей супруге?
— Да, оказывал своей семье бывшей.
— Каким образом? Возможно, вы знаете объем?
— Знаю, что он оплачивал обучение своего старшего сына.
— Где?
— За границей. Великобритания.
— Как длительно он оплачивал?
Катанкина не помнит.
Дятлова спрашивает, организовывалась ли встреча Белых с женой Ларицкого. Свидетель не знает. Тогда гособвинитель просит рассказать, что было 24 июня 2016 года.
Катанкина:
— Изначально Никита Юрьевич должен был приехать в другой день, не 24-го. Из Кирова передали список, с кем нужно встречаться 22 или 23, не помню. Там было, по-моему, два министерства, в том числе Зюдхаймер Юрий Александрович. Сначала были назначены встречи в министерствах, соотвественно оставшиеся временные слоты… Я позвонила Якубуку, потому что, если какие-то встречи с Зюдхаймером, то ранее этим занимался Якубук, через него согласовывалось время и место. Он отказался в этот раз. Сказал: «Договаривайтесь сами». Я попросила телефон Зюдаймера. Позвонила ему, спросила по поводу встречи. Он очень обрадовался, как будто ждал звонка. Время его устроило, место он сам предложил. Так договорились о встрече. Затем планы поменялись, соответственно, дата приезда, и встречи пришлось переносить.
Катанкина отмечает, что не знает, кто был инициатором встреч, ей просто передавался список от некой Кудрявцевой.
— Кудрявцева откуда могла знать о необходимости встречи с Зюдхаймером?
— Либо в приемную сам позвонил Зюдхаймер, либо Никита Юрьевич сказал, что нужно встречаться с ним. Я не знаю!
Адвокат Андрей Грохотов просит уточнить, где находился рабочий кабинет свидетеля в правительстве Кировской области. Официально это был кабинет номер 512, там было два помещения — «направо мой кабинет, налево губернатора», говорит Катанкина.
— Помните ли вы 21 марта 2015 года? Помните ли вы, чем он занимался, до скольких часов был на работе?
— Я, конечно, точно не помню. Я могу просто пояснить, как строился рабочий график…
Грохотов спрашивает, можно ли показать Катанкиной какие-то документы из материалов дела, касающиеся его вопроса. Речь идет про справки о доходах, личное дело. Судья Васюченко просит прокурора помочь найти ей нужные материалы. Зовут секретаря, стороны ищут вещдоки.
Пока секретарь ищет нужные материалы, адвокат спрашивает про график Белых: что это такое, кем ведется, это электронная база или бумажная.
Катанкина объясняет, что график велся в электронном виде «с самого начала», с 2009 года. Он был синхронизирован со всеми заместителями. Для удобства Катанкина каждый вечер распечатывала график для Никиты Юрьевича на следующий день, он его просматривал. Посмотреть текущий график могли губернатор и его заместители, но доступ к редактированию был только у Катанкиной.
Свидетель Кудрявцева замечала, что между кабинетами Катанкиной и Белых была дверь, говорит Грохотов. Он просит уточнить, была ли дверь всегда открыта. Свидетель говорит, что никогда не закрывала ее.
Секретарь снова вошла в кабинет с какими-то коробками, адвокат начал искать в них нужные документы. Вопросы задает Белых. Он просит бывшую помощницу пояснить про встречи с предпринимателями.
— Как часто я говорил [на предложение о встрече] «нет»?
— Я такого не помню.
— Просил ли я что-то особое, связанное со встречей с Эриком Зюдхаймером, соблюдать осторожность, или говорил ли о срочности?
— Нет, — отвечает она. Прокурор Дятлова возражает — свидетель уже отвечала на этот вопрос.
Подсудимый спрашивает, насколько большая комната для совещаний в представительстве Кировской области. Она говорит, что сначала представительство было на территории завода и не было приспособлено «для встреч вашего уровня». В 2015 году офис переехал в новое помещение на Газетный переулок. Там было всего три кабинета, и было неудобно проводить встречи для более чем троих людей.
Овчарка в зале очень громко чихает.
Бывшая помощница Белых снова рассказывает, что место встреч Белых в Москве определяла она, это «был вопрос договоренности». В представительстве губернатор особо ни с кем не встречался, разве что с руководителем Института экономической политики Гайдара. Ему принадлежало здание, где находился офис.
По словам свидетеля, институт сдавал офис со скидкой, «что было существенно для Кировской области». Никиту Юрьевича этот офис не устраивал, подчеркнула бывшая помощница губернатора. По ее словам, обсуждался вопрос аренды офиса на Лялином переулке.
— А почему вы ушли от меня в 2015 году, и почему вернулись?
— Я ушла по личным обстоятельствам, в связи с личной жизнью.
— А вернулись?
— Вернулась, потому что у меня возникли проблемы с работой. Я работала в Фонде развития моногородов. Была вынуждена уволиться. Обратилась к вам за помощью, вы очень помогли.
Судья вскрывает коробку номер 3 с вещдоками. Там конверт номер 15, документы про доходы Белых.
Грохотов показывает Катанкиной документ, просит обратить внимание на дату и подписи. Свидетель листает сшитые листы. Судья зачитывает документ, датированный 21 марта 2012 года, когда, по данным следствия, Белых получил взятку от Ларицкого через Щерчкова и Сысолятина. Грохотов спрашивает, известно ли ей, кто сделал документ и кто его подписал.
Свидетель говорит, что это сведения о доходах Белых, которые подаются в администрацию президента каждый год. Доходы не только Белых, но и его несовершеннолетних детей. Заполняла сведения она, а Никита Юрьевич лично их подписал. Она рукой написала дату на этих документах. Адвокат просит вспомнить обстоятельства подписания документа.
Катанкина повторяет, что документы подписывались в конце каждого дня. Какие еще документы в тот день были, она не помнит — их всегда было очень много. Такое мероприятие занимало час-полтора, часов в 7 вечера они садились этим заниматься. До этого у Белых были совещания и встречи.
— В связи с чем было необходимо присутствие работника секретариата? — спрашивает Грохотов.
— С почтой работала только я. Мы обсуждали график на следующий день, потом непосредственно приступал к подписанию почты. Некоторые документы требовали дополнительных пояснений, иногда я говорила: «Это можно не читать, тут все нормально, только подписать». Специально обращала внимание на что-то важное.
— Вы упомянули, что знакомы с Щерчковым. Можете припомнить случай, когда вы с Белых работали с почтой, конкретно 21 марта 2012-го? Когда пришел Щерчков, что-то передал Белых и ушел.
— Нет, я такого не помню.
— Никита Юрьевич до скольких обычно работал?
— Обычно часов до 8–9. Но он не один там находился.
— Вы до какого часа работали? До какого периода?
— Пока Никита Юрьевич не выйдет из здания.
— То есть ваш рабочий день заканчивался, когда Никита Юрьевич уезжал из правительства?
— Да.
Стороны изучают документы, в том числе справки о командировках Белых. На некоторых стоят какие-то пометки, но свидетель ничего не знает об их происхождении. Затем судья открывает еще вещдоки: там три пакета, в них — сведения о доходах, направленные в администрацию президента с пометкой «для служебного пользования». Катанкина говорит, что вручную это письмо не составляла, а давала поручение.
Белых уточняет судье, что любая командировка или отпуск оформляется сначала внутренним распоряжением. Если они связаны с отсутствием в Кировской области, то уведомляется администрация президента.
Грохотов говорит, что, согласно документам, с 25 февраля 2014 года по 10 марта 2014 года губернатор был в командировках — это не одна поездка, а несколько, они идут одна за другой. Адвокат спрашивает, как планировались такие выезды. Катанкина объясняет, что если это были мероприятия типа экономических форумов, то они известны заранее, приглашение приходит за несколько месяцев.
— В связи с графиком поездок, могли ли быть запланированы какие-то встречи 5 марта с Белых?
— Нет. Потому что, по документам, он находился в командировке. Когда его нет, никаких встреч не планируется.
— А если вдруг Никита Юрьевич на какое-то время, запланировано или неожиданно, появляется на работе? Такие «окна» заносятся в график?
— Если он вернулся раньше времени, таких встреч мы не смогли бы организовать. Только если с замами, но мог и не вызывать никого.
— Если бы такая встреча произошла, она бы нашла отражение в графике? Особенно с кем-то внешним, предпринимателем, — говорит адвокат грохотов.
— Она была бы внесена в график, естественно. Даже если заранее не была запланирована.
Пока Белых не было, документы накапливались, вспоминает Катанкина. На их разбор уходило много времени. Если бы командировка отменилась, то Белых, скорее всего, проводил бы встречи с заместителями и работал с документами.
— Не припомните, у Щерчкова не случались производственные срывы в связи с употреблением алкоголя? — спрашивает Белых.
Катанкина говорит, что у него были запои. Впервые такое случилось в 2009 году: «Это было полной неожиданностью. Он просто не приехал на заседание правительства. Вы просили съездить в резиденцию, узнать, почему он не приехал. Я застала его в невменяемом состоянии. Был вызван доктор, поставили капельницу».
Когда Щерчков пришел в себя, Белых заставил его написать заявление об уходе, «на всякий случай», которое лежало в сейфе. «На него это не подействовало», — отмечает Катанкина. Когда на работе начинались проблемы, он всегда уходил в запой, вспоминает она. Отсутствие Щерчкова оформлялось как отпуск, как правильно, задним числом.
— Сколько дней такие «отпуска» длились?
— Как правило неделю, иногда больше.
О настоящих отпусках Щерчкова было известно заранее.
Теперь Белых просит вспомнить, где назначали встречу с Зудхаймером 24 июня 2016 года. Она была назначена в лобби, говорит Катанкина. Белых спрашивает, звонил ли он ей, так как не мог найти бизнесмена. Она говорит, что была в это время в самолете и не могла ответить. Потом выяснилось, что Зудхаймер поменял место встречи.
— Что можете сказать о состоянии моего здоровья, когда работали со мной?
— Могу сказать, к сожалению, Никита Юрьевич, у вас гипертония, диабет, травмировано колено. Я вам меряла уровень сахара и давление каждое утро. Вы принимали таблетки. Иногда вам внезапно становилось плохо на работе, приступы. Вызывался доктор, ставились капельницы прямо в кабинете.
— За те 15 лет, что мы с вами работали, можете вспомнить мои крупные затраты, покупку предметов роскоши?
— Нет, абсолютно ничего такого за вами никогда не было. Вы очень скромный, я бы даже сказала, непритязательный. Никаких предметов роскоши, шикарных подарков... Никогда такого не было за вами.
Напоследок подсудимый спрашивает, видела ли Катанкина хоть раз Зудхаймера лично. Она отвечает отрицательно.
Вопросы снова задает прокурор Дятлова. Она спрашивает про электронный ежедневник, с которыми работали в правительстве Кировской области. Информацию о графике Белых вносили в программу «Лотус», это делала Катанкина. Мероприятия туда заносили тогда, когда они были запланированы; иногда за неделю, за месяц, иногда — в тот же день. Когда командировки — в планнере был пустой день.
Прокурор просит уточнить, далеко ли от правительства области находились улицы Московкая и Дерендяева в Кирове. Московская — «шаговая доступность», про другую свидетель не помнит.
Гособвинитель просил огласить протокол осмотра предметов и документов. Васюченко читает протокол осмотра еженедельника, а затем — детализацию звонков Белых. Согласно детализации, 5 марта его телефон был в районе улиц Московской и Дерендяева в Кирове. Катанкина смотрит на график и говорит, что 5 марта там указан «отъезд в аэропорт» около шести часов вечера. В тот же день там есть пометка о работе с почтой. Грохотов просит уточнить, есть ли там информация о встрече с бизнесменом Зудхаймером. Такого нет.
Пока стороны изучают документ, кинолог вывел овчарку из зала.
Грохотов просит Катанкину сказать, с кем встречался Белых. Там указаны сотрудники правительства области, руководство Кирова.
— Если бы была встреча 5 марта не с сотрудником, а со сторонним лицом, она была бы зафиксирована?
— Да.
— Не могло быть такого, что кто-то тайно прошел?
Катанкина кивает.
Дятлова допытывается, находилась ли Катанкина рядом с Белых «24 часа в сутки, нос к носу».
— Мне просто интересно, каким образом вы ежесекундно, поминутно могли фиксировать передвижения губернатора Кировской области и его встречи? Вы не ели, не пили, не ходили в иные места, необходимые для физиологии?
— Я находилась на рабочем месте, рядом с губернатором. Безусловно, я выходила. Но приемная не была пустой, секретарь сидела на месте.
— Когда вы выходили, в эти моменты встреч у губернатора не было?
— Я выходила, когда он был на мероприятии, совещании. Секретарь всегда в приемной, — подчеркивает свидетель.
— Почему вы уверены, что в момент, когда вы выходили, у него не было встреч? — спрашивает Дятлова. Катанкина снова говорит, что все время была в здании правительства.
— И отлучиться не можете?
— Да.
— Какая фантастическая преданность, — говорит прокурор.
— Да.
— Как повезло Никите Юрьевичу!
— Да.
Теперь Дятлова спрашивает, в какое время и при каких обстоятельствах подписывали справку о доходах Белых 21 марта 2012 года.
— Почему вы с такой уверенностью можете сказать, что вы не видели Щерчкова в тот день?
— Я сказала, что я не помню такого.
— Сейчас с точностью вы можете мне ответить, что вы подписывали эти документы после 19 часов и не видели Щерчкова?
— Щерчкова я не помню.
— С достоверностью можете сказать?
— Ваша честь, это уже давление на свидетеля! — поднимается адвокат Грохотов. — Свидетели обвинения часто что-то не помнят, а как только говорят что-то неудобное, сразу начинается…
Судья спрашивает, были ли в тот день какие-то особые обстоятельства. Это был просто рабочий момент, повторяет она.
— Вы можете Никиту Юрьевича охарактеризовать? — спрашивает прокурор.
— Могу. Как умного, порядочного человека, ответственного, с большим чувством долга, эффективного управленца. Он очень демократичный в общении.
У Белых были проблемы со здоровьем, но он старался заниматься спортом, ходил в бассейн, пытался играть в теннис, «пока травма колена снова не обострилась», рассказывает его помощница.
— Обращался ли к вам кто-то после задержания Белых с просьбой предоставить сведения о его здоровье?
— Нет, никто не обращался.
Теперь Дятлова интересуется, существовал ли какой-то «уровень важности», «негласный гриф» для документов, которые передавались Белых. Такого не было, отвечает Катанкина. Пакет, переданный Эриком Зудхаймером, «по степени важности не выделялся».
Прокурор уточняет, где Катанкина жила в Кирове. Сначала она жила в резиденции на Черном озере. Там жила еще Мария Гайдар, Щерчков, «какое-то время жил Навальный Алексей». Белых тоже жил в этой резиденции, но это был отдельностоящий домик.
— Были ли там совместные ужины, вечера?
— Ну, может первые полгода, но не часто. После больших мероприятий, как приезд президента. Один случай могу вспомнить. Это событие отметили.
— Круг можете указать?
— Все, кого я назвала, все присутствовали.
Гусельников там не жил, а только останавливался. Дятлова просит описать круг гостей на днях рождения Белых. «Каждый год был разный», — рассказывает Катанкина.
В 2016 году она также была на празднике, но не помнит, кто там был, всего человек 15. «В основном сотрудники. Щерчков тот же самый, Кузнецов, Ковалева… Из несотрудников —Пыхтеев, Альминова, больше не помню», — говорит свидетель. Когда именно приехал Пыхтеев, она не знает.
Катанкина на вопрос прокурора говорит, что в 2016-м приехала накануне дня рождения Белых, остановилась «наверное, в гостинице». В резиденцию приехала вечером. Мероприятие проходило в столовой.
Прокурор просит исследовать видеозапись встречи помощницы Белых с Зудхаймером. Объявлен 15-минутный перерыв.
Заседание продолжилось. Прокурор и судья разбираются с материалами дела. Судья Васюченко зовет секретаря, чтобы та включила диск. Запись датирована 27 мая 2016 года. Ее будут слушать с ноутбука, на котором большая красная наклейка с надписью «caution, blonde thinking».
На записи слышен шум кафе и мужской голос, который на хорошем русском говорит: «Алло, здравствуйте» и добавляет «Эрик, очень приятно». Женский голос отвечает тем же. Мужчина спрашивает, хочет ли девушка кофе, она отказывается. Потом он предлагает что-то взять, она отказывается, говорит: «Мы же здесь недалеко находимся». Они прощаются. На этом запись заканчивается.
Ранее Белых пояснял, что Зудхаймер якобы нанял частных детективов, чтобы те записали передачу денег.
Все — адвокат Грохотов, адвокат Катанкиной, сама свидетельница и прокурор — подходят к столу судьи, чтобы посмотреть видео. Белых просит увеличить окно с видео на мониторе. Звука на нем нет.
— Вот это Эрик, получается? — спрашивает судья.
— Красивый арийский парень, наверное, — говорит прокурор Марина Дятлова.
Катанкина подтверждает, что это Эрик Зудхаймер. Стороны смотрят видео и что-то тихонько обсуждают — на местах слушателей, где сидят журналисты, ничего не слышно. Экран монитора повернут в сторону «аквариума», где сидит Белых.
Прокурор Дятлова задает вопросы свидетельнице Катанкиной. Та говорит, что слова на аудиозаписи принадлежат «мне и, скорее всего, Эрику». Дятлова спрашивает, почему была такая сложная схема передачи конверта — свидетель говорит, что ничего особенного в этом не было.
«Я пришла по поручению, забрала документы, и ушла. Все», — говорит Катанкина.
Прокурор снова развивают свою мысль, что Катанкина вела себя странно, так как она пересаживалась поближе к Эрику Зудхаймеру. «По-вашему, удобнее, чтобы этот человек положил этот конверт в вашу сумку?» — допытывается она. Катанкина объясняет, что исходила из «действий Эрика».
— Фраза: «Ну, хорошо, давайте туда, очень приятно», — кому принадлежит? — спрашивает адвокат Грохотов.
— По-моему, Эрику, — отвечает помощница Белых.
Судья просит уточнить, что значит фраза: «Мы здесь недалеко, я как вернусь, сразу отпишусь». Катанкина говорит, что сразу после поручения доложила Белых, что задание выполнено. «Никакого двойного смысла в этом нет», — подчеркивает она. Теперь они обсуждают, что Эрик предложил Катанкиной кофе. Вопросов по видео и аудио больше нет. Судья обратно упаковывает вещдок.
Стороны переходят к данным с телефона Катанкиной, звонкам и сообщениям (одно из них касается покупки долей УК «Лесхоз»), переписке из чата в WhatsApp с Якубуком и Юрием Зудхаймером. В переписке с Юрием Зудхаймером Катанкина интересуется, сможет ли он встретиться с Белых 23 июня, потом спрашивает об изменившихся планах и просит о встрече 24 июня. Судья быстро зачитывает сообщения Катанкиной и ответы, которые она получала. Все они касаются встречи Зудхаймера и Белых.
Прокурор Дятлова обращает внимание на сообщения про уставной капитал УК «Лесхоз». Катанкина говорит, что это был рабочий вопрос, который просила решить глава департамента госсобственности. «Никита Юрьевич был в командировке, наверное, поэтому я ему это сообщение писала», — говорит она. Свидетель подчеркивает, что не принимала по нему никакого решения.
Теперь судья отрывочно зачитывает фрагменты переписки Катанкиной в WhatsApp, упоминаются Якубук, Зудхаймер, какие-то номера телефонов, «Кофемания» на Большой Никитской.
Белых пишет Катанкиной: «На встречу на машине добирайтесь, не в метро». Она отвечает: «Ок». «Связались?» — спрашивал Белых. «Да, я вам отпишу, как заберу. Забрала, в сейфе похраню». Далее Катанкина пишет, что передаст документ с водителем Фроловым.
Прокурор Дятлова просит объяснить сообщения, касаемые супруги Ларицкого от 2013 года. она уже не помнит: кто-то связался с ней и попросил поговорить о ней с Белых. Дятлова снова говорит о «странных свойствах» памяти свидетеля.
Прокурор зачитывает сообщение от 19 апреля 2016 года, в котором Катанкина писала Белых: «Якубук просил передать, что Зудхаймер не может дозвониться до вас». Она не помнит, о чем шла речь в тот момент.
— Как часто Якубук через вас передавал сообщения Белых? — спрашивает прокурор.
— Нечасто, — отвечает Катанкина.
Следующее сообщение — от 27 апреля: Катанкина договаривается о встрече Белых с Якубуком в «Кофемании».
Далее — 27 мая 2016 года. Дятлова напоминает, что, по словам свидетеля, Белых не давал ей каких-то указаний по поводу встречи с Эриком. Катанкина снова повторяет, что не помнит.
— Что вы такое могли получить, что в метро потом нельзя? — напирает обвинитель. — Какая необходимость была немедленно отписывать? Какое-то повышенное внимание к пакету с документами?
— Я не считаю, что это повышенное внимание. Звонок о встрече с ним был утром, а встретились мы с ним в три дня. Белых просто спрашивает, связалась ли я с ним.
— А какая необходимость была хранить эти документы в сейфе?
— Ну, мы практически все документы хранили в сейфе, они были у всех сотрудников.
— Все-все?
— Да.
Прокурор уточняет: если Эрик мог подъехать куда угодно, зачем назначать встречу в «Кофемании», а не представительстве. Свидетель объясняет, что в Газетном переулке проблемы с парковкой, к тому же передавать документы на улице не очень удобно.
— Почему? Лето! 27 мая! — удивляется прокурор.
Теперь Никита Белых просит уточнить, давал ли он какие-то указания о встрече с Эриком. Катанкина говорит, что Эрик сам договаривался о месте встречи.
Прокурор Дятлова спрашивает у Белых, почему все же он сказал ехать на машине, а не на метро. Он объясняет, что это было связано с волнением Зудхаймера за племянника. Прокурор говорит, что это странная логика.
Обвинение переходит к протоколу очной ставки Катанкиной и Зудхаймера в части показаний помощницы Белых. Она рассказывала, что пришла в кафе с сумкой среднего размера, так как она думала, что будет получать документы формата А4. Тогда Катанкина уточняла, что по ощущениям в пакете была «пачка фотографий или бумаги».
В суде Катанкина подтверждает свои показания полностью.
— Так все-таки какие-то ощущение от прикосновения к пакету у вас возникли? — спрашивает прокурор.
— Меня следователь просил описать, я ему пояснила. Конверт был не тонкий.
— Давайте конкретный вопрос. Там деньги были? — повышает голос Дятлова.
— Я не знаю! Я не знаю, как выглядит конверт с деньгами. Таких денег в руках никогда не держала. Как это выглядит, я не знаю.
— Сейчас вам известно, что в этом конверте были 50 тысяч евро?
— Сейчас да, после того, как об этом во всех СМИ написали.
— Зная сейчас, что там были деньги, вы с чем-то просьбу Белых поехать на автомобиле связываете?
— Нет.
Дятлова возвращается к перепискам. Обвинитель говорит, что сообщения, касающиеся 27 мая, в ее телефоне отсутствуют, и спрашивает, почему они были удалены. Катанкина отвечает, что периодически удаляет и чистит свои переписки. «Никакой специальной цели я не преследовала», — говорит помощница Белых.
У прокурора больше нет вопросов, но есть у Белых: «Чтобы обвинение совсем уже успокоилось».
Подсудимый просит рассказать, нормально ли это было — прийти к нему в кабинет и прервать процесс работы с почтой вечером. Она отвечает, что такого быть не могло.
На этом судья Васюченко отпускает Катанкину. У ее адвоката нет замечаний.
Следующее заседание назначено на 11:00 27 декабря.
Оформите регулярное пожертвование Медиазоне!
Мы работаем благодаря вашей поддержке