​Предыдущее заседание, которое прошло 6 августа, началось с обсуждения повторного вызова в суд нескольких свидетелей — на этом настаивал Михаил Беньяш и его защита. Судья Диана Беляк была этим недовольна и напоминала о сроках рассмотрения дела.

Затем стороны допросили судмедэксперта Викторию Кузелеву, которая осматривала потерпевшего полицейского Егора Долгова. Беньяша интересовало, почему та не ответила на вопрос следователя, одновременно ли образовались повреждения на теле потерпевшего. Кузелева также рассказала, что травма на левом плече Долгова не была похожа на укус, а характеризовать травму на правом как укус можно лишь предположительно.

Эксперт вспомнила, что расположение травм Долгова не исключает того, что он мог нанести их себе сам. Защита Беньяша попыталась выяснить, мог ли полицейский получить травмы до задержания адвоката, но внятно на этот вопрос Кузелева ответить не смогла. На этом ее отпустили, прокурор Сергей Чеботарев пообещал привести на сегодняшнее заседание врача Назира Хапсирокова, которого тоже хотела допросить защита.

Судья Диана Беляк говорит, что слушателей все меньше и меньше. «А ведь вы просили большой зал. Представьте, мы бы сейчас зашли, три с половиной калеки. Над нами бы смеялись. Помните, вы просили в краевом суде заседания?» — иронизирует Беляк. 

Беньяш говорит, что спад интереса к процессу — это временно. На самом деле слушатели заполнили зал чуть меньше, чем наполовину.

Защищать коллегу сегодня пришли адвокаты Александр Попков, Наринэ Галустян и Феликс Вертегель. Свидетель — врач-травматолог Хапсироков — пока ждет снаружи. А все остальные в зале ждут, когда судья Беляк закончит разговаривать по телефону.​

​Прокурор Сергей Чеботарев принес в суд медкарты потерпевших Юрченко и Долгова. Беньяш фотографирует их страницы, судья просит закончить съемку поскорее, потому что врач, занятой человек, ждет за дверью. 

Беньяш:

— Практика делает из нас параноиков, поэтому я сфотографирую все, чтобы потом исследовать их на изменения. 

Наконец в зал входит свидетель Назир Хапсироков. Это высокий бородатый брюнет средних лет в белой футболке.

Беньяш начинает задавать ему вопросы.

— Знаете Юрченко и Долгова?

— Нет.

— У вас есть знакомые оперативники уголовного розыска?

— Нет.

— Где вы работали 9 сентября 2018 года?

Врач называет первую городскую больницу. 

Беньяш показывает свидетелю медкарты, предоставленные прокурором. Хапсироков говорит, что одна справка на имя Юрченко и одна на имя Долгова написаны его почерком, а еще две с аналогичным содержанием — не его почерком.

Беньяш просит Хапсирокова зачитать диагноз и рекомендации. В медкарте говорится, что у Юрченко травма левого плеча.

Беньяш:

— Если бы пациент заявил о боли в голове или еще где-то, вы бы записали эти жалобы?

— Да. Все жалобы мы записываем. Ничего не придумываем сами.

Потом свидетель зачитывает данные из медкарты Долгова. Беньяш спрашивает, что значит «травмы верхних конечностей».

Свидетель говорит: такая формулировка подразумевает, что на руках пациента (то есть от кончиков пальцев до плеч) были синяки или другие травмы.

Беньяш спрашивает, зачем Хапсироков исправил характер травмы с «бытового» на «производственный». Тот говорит, что не задумываясь написал «бытовой», но затем сразу исправил.

— Часто вы сталкиваетесь с укусами у пациентов?

— Да.

— Если бы у пациента был укус, вы бы их записали?

— Да.

​Прокурор спрашивает Хапсирокова, сколько времени прошло с момента нанесения травм до постановки диагноза.

Отвечая, врач ссылается на слова Долгова и Юрченко. Сам определить точное время нанесения травм он не может и говорит, что, судя по тому описанию, которое он занес в медкарты, у Юрченко и Долгова были, максимум, синяки.

Теперь прокурор хочет рассказать врачу о результатах экспертизы, чтобы задать ему вопрос. Адвокат Вертегель возражает: это навязывание свидетелю точки зрения обвинения. Судья Беляк не принимает протест. Прокурор начинает зачитывать результаты экспертизы.

​Прокурор заканчивает читать результаты экспертизы и спрашивает травматолога Хапсирокова, как так вышло, что экспертиза настолько отличается от его заключения.

Адвокат Попков вскакивает с места и, не сдерживая эмоций, заявляет протест на действия судьи и прокурора; он говорит, что судья Беляк даже не спросила мнения защиты по поводу ходатайства прокурора об оглашении экспертизы. Кроме того, продолжает адвокат, она задала свидетелю наводящий вопрос о справках с другой подписью: «Это был другой врач?». Попков замечает, что речи о других врачах не шло.

Прокурор Чеботарев спрашивает, были все-таки укусы или нет. Врач определенно отвечает, что если в его карте укусов нет, значит, их не было.

Адвокат Галустян:

— Мог ли укус образоваться между вашим обследованием и экспертизой?

Беньяш уточняет, что между двумя осмотрами прошло 12 часов. 

Врач отвечает: да, мог. Вопросов больше нет. Свидетеля отпускают.

​Выясняется, что второй запланированный на сегодня свидетель — замначальника отдела по исполнению административного законодательства УМВД по Краснодару Денис Пронский — не явился в суд.

Судья Беляк спрашивает, возможно ли продолжение разбирательства без свидетеля. Адвокат Вертегель сразу заявляет, что продолжать без Пронского невозможно, так как нужно прояснить законность задержания подсудимого из-за новых обстоятельств — речь о повестке, которую «доставили» Беньяшу уже после его задержания и ареста.

Беляк соглашается с доводами защиты и просит прокурора обеспечить явку Пронского.

Адвокат Попков заявляет ходатайство об истребовании материалов доследственной проверки по заявлению Беньяша о применении насилия. Он зачитывает длинную мотивировку со ссылками на практику, в том числе, Европейского суда.

Беньяш добавляет, что в ходе доследственной проверки его даже не опрашивали.

Прокурор считает, что нет оснований для изъятия документов, так как ходатайство уже было отклонено, а вопрос о полноте проверки не относится к данному делу. Судья Беляк соглашается с ним.

Адвокат ​Попков спрашивает, был ли Пронский извещен о вызове в суд надлежащим образом. 

— Похоже, что мы с ним близкие друзья? — вопросом на вопрос отвечает судья Беляк.

Попков:

— Если он был осведомлен, тогда я попрошу прокурора привести Пронского.

— Это все-таки мне решать, — резко говорит судья.

Беньяш активно поднимает руку, чтобы высказаться. 

Судья:

— Михаил Михайлович, вы хотите высказаться?

— Я хочу заявить ходатайство.

— Какое?

— О приводе Пронского.

Беньяш говорит, что если бы он сам не явлся в сул, то суд бы изменил ему меру пресечения и правильно бы сделал.

— Чем полицейские отличаются от остальных? Это неуважение к суду! Вспомните, сколько раз мы пытались у них получить ответы на запросы? Вспомните, с какого раза к нам пришел начальник угро Сахно? — кипятится подсудимый.

Прокурор против привода Пронского. Он говорит, что и так обеспечит явку полицейского.

Судья Беляк:

— Я так впечатлилась выступлением Михаила Михайловича, что удовлетворяю ходатайство о приводе Пронского!

Кто-то из слушателей спрашивает, куда нужно идти, чтобы на это посмотреть? В зале смеются.

Следующее заседание начнется 20 августа в 11:00.