3 сентября Пресненский районный суд Москвы приговорил Синицу к пяти годам колонии общего режима за твит о детях силовиков. Его признали виновным в разжигании ненависти к сотрудникам правоохранительных органов и их родственникам с угрозой применения насилия (пункт «а» части 2 статьи 282 УК).
Мосгорсуд начал рассматривать апелляцию Синицы 3 октября. Адвокаты попросили приобщить результаты экспертизы специалиста Новожиловой, доказывающей, что в посте Синицы не было призывов к насилию, Суд отказал в этом, так как в суде первой инстанции более раннее заключение Новожиловой с похожими выводами уже приобщили к делу.
Самого специалиста, которая пришла в суд, тоже решили не допрашивать; судьи отказали и в допросе свидетелей-нацгвардейцев, которые якобы видели твит Синицы, но еще в Пресненском суде не смогли пересказать твит и назвать свои аккаунты.
После отклонения ходатайств защиты в суде зачитали апелляционную жалобу адвокатов и допросили мать подсудимого — она рассказала, что телефоном, которое у него изъяло следствие, кто-то пользуется.
Во время заседания также выяснилось, что одного из адвокатов ознакомили не с теми материалами, которые были у судьи.
Заседание закончилось выступлением в прениях адвоката Синицы Андрея Сабинина о несостоятельности понятия «сотрудники правоохранительных органов и их родственники» как социальной группы, а значит, сделал вывод адвокат, несостоятельно и обвинение в разжигании ненависти к соцгруппе. «Поскольку я не вижу состава преступления, Синица должен быть оправдан», — закончил Сабинин.
Сегодня продолжатся прения.
Судьи заходят в зал. Сегодня нет адвоката Андрея Сабинина, никто не против продолжать без него.
Первым сегодня выступает сам Синица. Он говорит, что в твиттере много писал о незаконной деятельности силовиков, а за законные действия он их не критиковал — нельзя толковать его твиты как записи обо всех сотрудниках. Подсудимый повторяет то, что говорил вчера — что среди его подписчиков нет людей, которые могли бы расценить этот твит как угрозу и так далее.
«Указанная запись не адресована широкому кругу лиц, является ответом названному пользователю в качестве симметричного ответа, — говорит Синица, подчеркивая, что текст содержит его рассуждение — он не хотел наступления таких последствий и никого не призывал так делать, а сам сюжет он почерпнул из художественного смысла.
О термине «снафф-видео» он говорит, что узнал его из одноименного фильма. Следом он вспоминает новость о силовиках, которые угрожали подростку, снимая все на видео, и говорит о давлении на свободу слова.
Теперь выступает адвокат Денис Тихонов.
Он начинает с того, что каждое его слово, сказанное им в первой инстанции, было подтверждено в апелляции. Защитник говорит о нарушении права на защиту Синицы, и о том, что суд сейчас лишь исследует доказательства — а надлежащих доказательств в деле нет.
Затем Тихонов подчеркивает, что суд неоднократно нарушил права защиты, отказывая в ходатайствах, а прокурор «вместо того, чтобы исследовать документы по существу, допускала передергивания фактов: вместо того, чтобы увидеть документ, процессуально относимый к настоящему заседанию, обвинитель увидела там самолетики».
Если бы прокурор изучила распечатку с Пикабу, то поняла бы, что свидетель сообщил неправильный источник информации, объясняет Тихонов. Что касается Библии, защита не пыталась задеть чьи-то чувства, но на сайте РПЦ МП содержались «прямые призывы», но закон признал, что в них нет экстремизма. Защитник подчеркивает, что ни в коем случае не сравнивает твит Синицы со Священным писанием и говорит, что судьи должны «в силу образования» понимать, что он имеет в виду.
Наконец, адвокат упоминает главы из Евангелие и Исхода.
Адвокат Тихонов настаивает: публикация Синицы содержала рассуждение, а многие более спорные вещи из Библии обществом не расцениваются как экстремизм. «Ни в какое сравнение не идет его высказывание с тем, что написано там», — подчеркивает адвокат.
Также адвокат упоминает разницу между постановлением о привлечении в качестве обвиняемого и обвинительным заключением — об этом он уже говорил вчера.
Тихонов говорит, что проходя по территории суда, он увидел скульптуру с двумя быками и надписью о том, что сила в правде. При желании, делает вывод адвокат, можно оскорбиться и ей, например, посчитав, что она как-то сравнивает народ со скотом.
Тихонов говорит, что судье, чтобы вынести неправосудный приговор, надо «действительно потрудиться» и объяснить, почему родственники сотрудников Нацгвардии — социальная группа. Заканчивает свою речь в прениях Тихонов цитированием вопросов, которые должны быть заданы экспертам для проведения исследования по твиту Синицы.
Теперь адвокат Тихонов подает ходатайство о возобновлении судебного следствия — необходимо провести новую комплексную экспертизу высказывания подсудимого. Синица и второй адвокат Дмитрий Динзе его поддерживают, а прокурор Зверева — нет. Она напоминает, что вчера адвокаты не возражали против завершения следствия.
Судьи решают, что оснований для удовлетворения ходатайства нет.
Теперь выступает адвокат Дмитрий Динзе.
Он говорит, что к показаниям допрошенных свидетелей — нацгвардейцев Андреева и Тарасова — нужно относиться критически, потому что суд не установил их аккаунты в твиттере, как они пользовались соцсетью, на кого были подписаны.
Также, говорит Динзе, свидетелей в суде не спрашивали о восприятии угрозы — можно ли было ее воплотить в жизнь, пытался ли кто-то предотвратить угрозу. Андреев и Тарасов вообще должны были быть признаны потерпевшими, потому что испытали моральные страдания — и поэтому необъективны и небеспристрастны, также как и потому, что они — сотрудники Нацгвардии и хотят наказать Синицу.
Адвокат Динзе подчеркивает, что моральные страдания нельзя принимать на веру, это нужно было исследовать — обращались ли нацгвардейцы к психологам, просили ли защиту, сменили ли место жительства и так далее: «В рамках исследования этого доказательства суд должен был бы назначить экспертизу — каким образом то, что разместил Синица, повлияло на психологическое состояние сотрудников Росгвардии». Верить заинтересованным свидетелям на слово, говорит Динзе, было непрофессионально.
Динзе говорит, что сложилась парадоксальная ситуация: есть обвиняемый, расследование, суд, эксперты: «Получилась анекдотичная ситуация: взяли [твит Синицы], отдали на разрешение психологу и лингвисту, психолог и лингвист посадили на пять лет это утверждение, а суд посадил на пять лет Синицу».
Защитник Синицы Динзе напоминает, что эксперты даже не беседовали с подсудимым; получилось, что одно исследование считает его твит призывом, а второе — инструкцией. Сам Синица говорит третье, и никто не понял, чем он руководствовался, в каком психологическом состоянии был.
Также в АНО «Центр социокультурных экспертиз» предоставляли только твиты, а экспертам ФСБ — материалы дела, причем неясно, какие. Специалисты, оценивавшие личность Синицы, делали это «без лица», а нужно было личное присутствие. При этом из протоколов допросов понятно, что умысла у Синицы на экстремистское преступление не было, и необходимо было провести больше экспертиз, в них должен был участвовать сам Синица — такая возможность была, но ее никто не реализовал.
К материалам дела приобщено заключение психолога Рубашного, согласно которым умысла у Синицы не было — адвокат Динзе просит базироваться именно на этом документе.
Адвокат Динзе говорит, что все основания суда для такого строгого наказания Синице у суда были формальными, суд не оценил все обстоятельства и ограничился общими фразами, которые уместились в одно предложение. Не дана оценка тому, что Синица не состоит на учете, характеризуется положительно на работе, имеет социальные связи, зарегистрирован в Московской области, социализирован. Также защита считает, что Синица — не общественно опасный человек, он никак себя в этом смысле не проявлял. Суд, назначая наказание, признал его общественно опасным и определил как человека, который может заниматься преступной деятельностью.
«Синица совершил эмоциональные действия, но не преступные, по мнению защиты», — подчеркивает Динзе.
Адвокат Динзе уверен, что приговор нельзя признать справедливым — применено максимальное наказание. Оно должно применяться для восстановления социальной справедливости, но суд никак не аргументировал эти пять лет лишения свободы.
Суд не проанализировал возможность назначить Синице наказание в виде штрафа или обязательных работ. Динзе подчеркивает: молодой человек давал подробные показания, это способствовало расследованию.
Пока Динзе говорит, из динамиков телевизора доносятся странные громкие технические звуки.
Теперь выступать будет прокурор Анастасия Зверева.
Как и предполагал адвокат Тихонов, она говорит, что выводы Пресненского суда полностью соответствуют всем обстоятельствам дела, вина Синицы подтверждается показаниями свидетелей и письменными материалами дела, выводы суда не содержат противоречий.
«Я считаю верными и неопровержимыми выводы суда о наличии у осужденного умысла», — настаивает она, говоря, что твит был доступен всем — довод о том, что он предназначался только для одного человека, приниматься не может.
«В данной беседе участвовало достаточно большое количество людей — о чем говорит большое количество ответов, ретвитов и лайков», — подчеркивает прокурор и говорит, сколько их было у разных твитов из той дискуссии.
Разночтения в документах прокурор называет «технической ошибкой». Что касается показаний матери о том, что кто-то заходил 6 августа с телефона Синицы, Зверева говорит — да, заходили, и об этом есть подписи понятых в протоколе осмотра предметов.
Также гособвинитель отмечает, что в заключении АНО говорится о признаках угроз в твите Синицы, а в экспертизе ФСБ — о том, что он может быть воспринят в качестве инструкции, и что в твитах есть высказывания, направленные на возбуждение ненависти. Квалификацию экспертов нельзя ставить под сомнение, потому что предоставлены соответствующие документы, считает она.
Прокурор говорит, что в твите «предлагается форма физического воздействия» на родных силовиков, которая должна сформировать у тех представление о том, что больше они не могут работать в правоохранительных органах.
Также прокурор настаивает, что эксперт Новожилова допрашивалась в первом суде. По делу проведены две экспертизы, нет оснований не доверять их выводам.
— Внимательно слушая доводы защиты, я ни разу не услышала слово «независимый». «Мы просим допросить нашего специалиста!». А где независимые? — говорит Зверева.
Что касается разных текстов в двух документов — прокурор настаивает, что они абсолютно идентичны. Слова Тихонова о возможной фальсификации материалов, по ее мнению, ничем не подтверждаются.
Большинство доводов защиты, считает Зверева, уже рассмотрены судом первой инстанции, а ссылки на неприобщенные документы недопустимы.
При назначении наказания, считает она, учтены все обстоятельства. «Я считаю, стоит отдельно отреагировать на замечание о моей якобы заинтересованности. Если у адвоката есть конкретные сведения о моей заинтересованности — им мог бы быть заявлен соответствующий отвод», — говорит она, но защита этого не сделала.
Оснований для самоустранения Зверева тоже не видит. Она просит оставить приговор в силе
Синица выступает с последним словом.
— Хочу выразить сожаление, что из меня делают не только экстремиста, но и идиота, — начинает он.
Подсудимый благодарит всех за письма, которые ему пишут, и за «общественно-значимые мероприятия» тех, кто верит в свободу слова, тех, кто предложил предать огласке материалы дела, тех, кто предложил обратиться по поводу его дела в саму соцсеть твиттер.
— Политика намного жестче, чем законодательство других стран — моя запись не была удалена администрацией ресурса, это свидетельствует, что мой твит не является возбуждающим ненависть или вражду, — подчеркивает Синица.
Он напоминает, что его твит неоднократно цитировался, и никого еще не привлекли к ответственности: «Это видит стосорокамиллионная страна, и все крутят пальцем у виска». Он благодарит журналистов, которые прямо сейчас освещает его процесс.
«Я надеюсь, что их ждет еще суд совести», — говорит он про экспертов, следователей и свидетелей из числа Нацгвардии.
Синица надеется, что его дело будет рассматриваться в ЕСПЧ, так как оно очень общественно значимое. Подсудимый уверяет, что получает десятки писем в день.
— Мы поговорим, как 128 символов блогера с меньше чем 500 подписчиками могут рассматриваться как что-то опасное, — подчеркивает он и обещает через адвокатов опубликовать материалы дела. — Полностью согласен с тем, что никто не должен сидеть за слова. Я не согласен с теми трактовками, которые мне приписывают недобросовестные СМИ. Это даже не 37-й год, это охота на ведьм, присущая 13-му веку.
Вину он категорически отрицает.
Синица благодарит свою семью. «Я бы хотел, чтобы каждый подписчик и пользователь интернета сделал далеко идущие выводы: прийти могут за каждым», — продолжает он.
Синица вспоминает отмены уголовных дел об экстремизме на Алтае, а свое дело называет местью за исход тех дел.
Судьи уходят на решение. «Ну че, звук опять вырубили, не знаю, слышно меня или нет, но я морально готов ко всему. Помахайте ручкой, если слышно», — говорит Синица, когда слушателей уже выводят из зала. Его мать машет в камеру.
Оформите регулярное пожертвование Медиазоне!
Мы работаем благодаря вашей поддержке