Первое судебное заседание по делу Андрея Баршая началось с большим опозданием из-за того, что в этот же день в другом суде рассматривали жалобы на продление ему ареста (Мосгорсуд в итоге оставил студента в СИЗО). Потерпевшего Александра Козлова и его коллег из полиции слушатели у входа в зал встречали возгласами «Позорники» и «Терпилы». Поддержать 21-летнего студента МАИ, обвиняемого в применении насилия к бойцу нацгвардии, в Мещанский районный суд пришли около 60 человек.
Защита Баршая просила вернуть дело в прокуратуру, но судья Татьяна Изотова это ходатайство отклонила, как и большинство других, например, о недопустимости ряда доказательств.
Во время заседания Баршай рассказал о плохом самочувствии и невозможности дальше участвовать в процессе, но приехавший в суд врач скорой сказал, что все в порядке.
За почти четыре с половиной часа, что шло заседание, успели допросить потерпевшего-нацгвардейца, двух его коллег и трех свидетелей защиты. Также во время процесса судья просмотрела видеозаписи с акции 27 июля, а прокурор зачитала с мобильного телефона Баршая его переписку с отцом.
Большинство вопросов адвокатов к свидетелям судья Татьяна Изотова сняла, это вызвало ропот в зале. Под конец заседания судья выгнала из зала возмущенную ее поведением мать Андрея Баршая, а через несколько минут зал покинул его отец.
В зале почти нет свободных мест, пришли и родители Андрея Баршая. Входит судья Изотова, заседание начинается.
Тем временем представители научного сообщества опубликовали открытое письмо в поддержку Андрея Баршая. В письме, подписанном более чем сотней ученых, аспирантов и студентов, говорится, что «порыв остановить опасное для чьего-то здоровья насилие» является нормальной реакцией. Ученые отмечают желание Баршая связать свою жизнь с наукой и считают, что «такие молодые люди необходимы стране, их нужно учить и беречь, а не запугивать и сажать».
У Изотовой сегодня яркие красные губы. Она предлагает защите продолжить представлять доказательства.
Первое ходатайство у адвоката Светланы Байтуриной — она просит освободить Андрея Баршая из «аквариума», чтобы он мог общаться с защитниками и все хорошо видеть и слышать, «самым непосредственным образом участвовать» в процессе. Второй адвокат Григорий Червонный поддерживает коллегу, сам Баршай — тоже.
Прокурор выступила против освобождения Баршая из «аквариума». Потерпевший Александр Козлов оставил вопрос на усмотрение суда.
Судья Изотова сходу отказывает в удовлетворении ходатайства.
Далее адвокат Байтурина рассказывает, какие доказательства защита будет представлять сегодня — речь идет о процессуальных ходатайствах, позже планируется допрос свидетелей.
Байтурина перечисляет, какие материалы были оглашены на заседании вчера, и просит признать их недопустимыми, поскольку они были составлены с процессуальными нарушениями. Защитница невозмутимо перечисляет все нарушения, которые допустили следователи, и ссылается на Европейскую конвенцию по правам человека.
Все это время в зале дежурят два спецназовца ФССП в балаклавах.
Адвокат Байтурина продолжает подробно говорить о каждом документе, который считает недопустимым доказательством. Она настаивает, что с самого начала права Баршая на защиту были нарушены. Защитница упоминает также видеозаписи, просмотренные вчера.
Пока Байтурина выступает, потерпевший Козлов без особого интереса смотрит по сторонам. Он сидит рядом с представительницей прокуратуры, которая копается в бумагах.
Наконец, Байтурина просит исключить из доказательств все перечисленные документы. Адвокат Червонный и Баршай поддерживают ее. Представительница прокуратуры против: они были составлены с соблюдением УПК. Потерпевший оставляет вопрос на «усмотрение суда».
Судья говорит, что разрешит это ходатайство в совещательной комнате при вынесении приговора.
Теперь встает адвокат Червонный и говорит, что защита составила акты осмотра предметов по делу Баршая. Адвокат достает из пакета бронежилет и перечисляет его технические характеристики: какие на нем есть подкладки, застежки и так далее.
Затем он говорит, какие в нем «бронеэлементы», постукивая по жилету кулаком. Червонный разворачивает его и демонстрирует амортизационную систему. Этот жилет «абсолютно аналогичен» тому, что был надет на потерпевшем.
Проводя акт осмотра, Байтурина и Червонный проводили съемку. Они пригласили двоих человек, на одного из которых надели жилет, а другому предложили разбежаться и сделать движение, которое вменяется Баршаю. Одетый в бронежилет мужчина в итоге сказал, что физической боли не почувствовал. Затем участники эксперимента поменялись ролями, и каждый признал, что не испытал боли. Третий мужчина также сказал, что не испытал боли.
В конце осмотра все участники сказали, что испытать боль в такой ситуации «невозможно».
Червонный говорит, что все изображения и видео эксперимента были опечатаны, и просит приобщить их к материалам дела. Адвокат также просит посмотреть эти материалы в суде.
Адвокат Байтурина поддерживает Червонного, как и сам подсудимый.
Представительница прокуратуры напоминает, что потерпевшего уже допросили, и он уже говорил о том, испытывал он боль или нет. Эксперименты с другими людьми не относятся к этому уголовному делу, считает она. Потерпевший Козлов, по традиции, оставляет вопрос на усмотрение суда.
Судья быстро отказывает в ходатайстве Червонного.
— Пожалуйста, какие еще доказательства защиты? — говорит судья Изотова.
Поднимается адвокат Байтурина. Она просит судью допросить участников эксперимента с бронежилетом. «Они владеют сведениями, входящими в предмет доказывания», — отмечает Байтурина и добавляет, что они скоро подъедут в суд.
Прокурор возражает против допроса («они не имеют отношения к рассматриваемому делу»). Судья снова отказывает в удовлетворении ходатайства, поскольку свидетели не явились в суд.
Теперь ходатайствует адвокат Червонный, он просит провести следственный эксперимент, чтобы проверить показания потерпевшего Козлова и подсудимого Баршая. Для этого он предлагает привлечь статистов.
Байтурина поддерживает просьбу коллеги, Баршай — тоже. Представительница прокуратуры против. Судья отказывает, поскольку не видит законных оснований для проведения эксперимента.
У Червонного еще одно ходатайство. Он цитирует обвинительное заключение и показания полицейского Козлова о том, что Баршай, прыгнув на него, причинил ему физическую боль. Однако инцидент не оставил следов на его теле, поэтому Козлов к врачу не обращался.
Адвокат снова говорит о бронежилете, в котором был потерпевший, и перечисляет его характеристики с сайта производителя. Червонный считает, что нужно назначить медико-криминалистическую экспертизу и узнать, можно ли испытать боль в таком бронежилете при обстоятельствах из уголовного дела.
Прокурор выступает против назначения экспертизы, поскольку обо всем этом уже говорил на допросе потерпевший. Судья отказывает в ходатайстве.
Еще одно ходатайство Червонного, на этот раз он говорит о том, что все возражения участников процесса должны фиксироваться в протоколе заседания. Он напоминает, что вчера судья снимала вопросы защиты, прерывала адвокатов, отказывала в удовлетворении ходатайств.
Адвокат Червонный просит внести все возражения защиты в протокол. Право Баршая на справедливое разбирательство было нарушено.
Судья Изотова приобщает эти возражения, но говорит, что сама их не принимает.
Еще одно ходатайство Червонного. Адвокат отмечает, что видеозаписи были просмотрены не в полном объеме — без звука. Он просит снова исследовать эти видео, но уже со звуком.
Баршай и Байтурина поддержали Червонного, прокурор выступила против. Судья Изотова отказывает в удовлетворении ходатайства, в том числе потому, что защитник не подписал письменный экземпляр. В ответ на это Червонный просит приобщить подписанную копию документа.
— Суд переходит к допросу подсудимого, — говорит судья. — Вставайте, Андрей Михайлович.
— Мы еще не закончили [с ходатайствами], — возражает адвокат Байтурина.
В итоге защитница поднимается и повторно заявляет ходатайство о просмотре видеозаписей со звуком. Червонный с ней согласен. Прокурор снова говорит, что оснований для просмотра нет.
— Полторы секунды, что ли? — возмущается Байтурина.
— Ходатайство разрешено! — недовольно говорит судья Изотова.
— Я в третий раз заявляю ходатайство! — повышает голос Байтурина и говорит, что защите из этого видео ничего исследовать не удалось.
Червонный просит внести в протокол возражения на действия судьи и поддерживает коллегу. Адвокат уверен, что судья нарушает право Баршая на защиту.
Прокурор снова повторяет, что защита хочет посмотреть минуты записи, которые уже просматривали. Слушатели в зале смеются и перешептываются. Судья отказывает в удовлетворении ходатайства.
Червонный снова просит просмотреть записи, но судья говорит, что решение по ходатайству уже принято.
— То есть нет? — уточняет Байтурина.
Червонный снова говорит о возражениях и ходатайствует о просмотре видеозаписи. Судья повторяет, что уже неоднократно принимала решение по этому поводу.
— Суд переходит к допросу…
— Нет, не переходит! — поднимается Байурина. — Я в пятый раз прошу использовать в полном объеме видеозаписи.
Прокурор дежурно возражает («видеозапись просмотрена»), потерпевший Козлов оставляет на усмотрение суда. Судья Изотова вновь отказывает.
Адвокат Байтурина просит внести в протокол возражения на действия судьи. Защитница говорит, что в материалах дела полное видео длится «более часа», значит его и нужно просматривать в суде полностью, а не несколько секунд.
— В данной ситуации полностью нарушаются принципы гласности уголовного судопроизводства, — настаивает Байтурина. — Если мы не исследуем полностью доказательства, то все эти принципы нарушаются непосредственным образом, и говорить о справедливости не приходится никакой.
Байтурина напоминает, что Баршаю предъявлено очень серьезное обвинение; ему 21 год, и решение суда повлияет на всю его дальнейшую жизнь. Не давая просмотреть видео, судья нарушает право подсудимого на защиту.
Байтурина в очередной раз ходатайствует о просмотре записей. Суд на месте постановляет отказать.
Адвокат Байтурина говорит о свидетелях, которые вчера выступали: они сказали, что на акции 27 июля полицейские слишком активно пресекали действия протестующих. Действия силовиков, в том числе потерпевшего Козлова, никак не проверялись. Никто не устанавливал, насколько обоснованны были действия полицейских, подчеркивает защитница. Она просит «произвести действия» по проверке действий и превышения полномочий силовиков (статья 286 УК) в отношении Баршая и других мирных граждан на акции 27 июля.
Байтурина упоминает, что вчера появилось сообщение о наказании силовиков, работавших на акции 27 июля, и некоторым из них назначили дисциплинарное наказание.
— Я считаю, что если суд установит, что кем-то совершались действия, содержащие признаки состава преступления (по статье 286 УК — МЗ), в данном случае, суд обязан указанные материалы направить именно для выяснения указанных обстоятельств. Обстоятельства являются существенными, — говорит адвокат Байтурина.
Судья с ходу в удовлетворении отказывает — суд не является органом предварительного следствия.
Защитница Байтурина комментирует выступление прокурора, которая говорила, что в отношении потерпевшего Козлова якобы проводилась проверка. Она просит «не вводить никого в заблуждение» и просит исследовать документ из материалов дела, который говорит, что никакой проверки не было.
Судья отказывает в изучении письма. В зале громко смеются, Изотова резко просит их быть потише.
Теперь адвокат Байтурина просит допросить двух свидетелей — Владимира Емельянова и Сергея Пукалова. Они пришли в суд.
Прокурор и потерпевший не возражают против допроса.
Пристав выходит из зала и кричит в коридор: «Пукалов! Емельянов!». Он возвращается и говорит, что никого нет. Байтурина возражает, что они не могут «как приклеенные» с полудня сидеть у зала.
Судья отказывает в ходатайстве, но тут пристав говорит, что Пукалов появился.
Сергей Пукалов заходит в зал, он представляется корреспондентом Deutsche Welle. Он одет в черные джинсы и рубашку лавандового цвета. Слушая свои права, Пукалов поправляет очки на носу.
Свидетель говорит, что не знаком с Баршаем. Допрос начинает адвокат Байтурина. Пукалов рассказывает, что работал в тот день корреспондентом и стал свидетелем событий на углу Театрального проезда и Рождественки, около «Детского мира».
— Я пришел туда вместе с колонной, которая шла по Мясницкой улице. Когда люди дошли до этого места, они там остановились. Практически никто не выкрикивал лозунги, не выглядел агрессивно. Кого-то задерживали, я сам снимал эти задержания, никого не отбивали.
Пукалов поясняет, что «снимал одно из задержаний и шел за двумя нацгвардейцами, которые вели молодого парня» и припоминает, что Андрей Баршай при этом находился слева от него.
— В тот момент, когда я подошел на угол «Детского мира», там началась потасовка. Андрея там не было, он остался слева позади. Потасовка была в 20 метрах от меня. Полицейские подбежали к сидящим и стоящим людям и начали их сбивать. Дубинки были над головами. Непонятно, почему это произошло.
Пукалов отмечает, что пересмотрел свои кадры и не нашел на них человека в форме с мегафоном, который мог бы просить людей разойтись.
— Людей начали бить достаточно жестко, они начали разбегаться, вполне законная реакция. Полицейские, которые были передо мной, бросили задержанного и тоже ввязались в эту потасовку. Они упали, пытались дотянуться до кого-то дубинкой.
— В следующий момент Баршай помог кому-то подняться, кто убегал от полицейских, — заканчивает свой рассказ свидетель.
Пукалов говорит, что силовики были необоснованно агрессивны по отношению к протестующим.
Далее Пукалов вспоминает, как избивали Бориса Канторовича, поваленного «на собянинскую плитку» (на этот моменте по залу прокатился смешок), и как его пыталась защитить Инга Кудрачева. По словам журналиста, в тот момент уже почти все разбежались, а оставшиеся пытались как-то повлиять на эту ситуацию. Нескольких человек в итоге задержали, говорит свидетель.
— Вы видели, чтобы мой подзащитный толкал кого-то? — спрашивает Байтурина.
— Этого я не видел.
— Звуки там какие-то были?
— Были крики о помощи и лай собак. Кто-то кричал от удивления. Это основные звуки, которые я помню.
У Червонного и Баршая вопросов нет. Задает вопрос прокурор:
— В момент событий вы видели Баршая, чем он занимался?
— Я видел его до того инцидента, который ему вменяется. Он стоял спокойно и на кого-то показал рукой.
— Нас интересует момент инцидента. Момент инцидента вы не видели?
— Да.
Пукалова отпускают.
Байтурина просит пригласить в зал Владимира Емельянова. Пока его ищут, потерпевший Козлов громко вздыхает. Пристав говорит, что такого свидетеля нет.
— Емельянов пришел! — слышится громкий крик из коридора. Слушатели в зале смеются.
Емельянов заходит в зал. Он одет в яркую куртку и светлые джинсы. Он говорит, что познакомился с Баршаем в СИЗО.
Допрос начинает адвокат Байтурина. Она просит рассказать, что происходило 27 июля в центре Москвы.
Емельянов говорит, что выступит со свободным рассказом. Он вспоминает, что в тот вечер на Театральном проезде была полиция, которая начала «выцеплять» и задерживать людей.
— Я пытался помочь людям из добрых побуждений. Один росгвардеец, которого я потянул за жилет, хотел навесить мне дубинкой, второй полицейский собирался ему помочь. Если бы не Андрей, возможно, я бы с вами здесь не стоял. Второй полицейский был гораздо больше и тяжелей, и я не знаю, смог бы я выдержать удары этого громилы. Благодаря Андрею я стою здесь с вами, живой и невредимый.
Емельянов объясняет, что Баршай сгруппировался и толкнул полицейского Козлова, который замахивался на Емельянова.
— Это который вас бил? — уточняет Байтурина.
— Который пытался.
— А вас вообще ударили?
— Снимаю вопрос! — встревает судья.
— Ударили, — все равно отвечает Емельянов.
— Еще кто-нибудь пытался помочь?
— Много людей.
Емельянова отпускают, он садится на первом ряду.
У Байтуриной еще одно ходатайство — она просит допросить участников эксперимента Лапшина и Двуреченского, которые наконец пришли в суд. Судья удовлетворяет ходатайство.
В зал заходит Антон Лапшин. Он кладет куртку у входа в зал. Свидетель говорит, что с подсудимым не знаком.
Его допрашивает адвокат Червонный. Лапшин рассказывает, что встретился с адвокатами, чтобы провести эксперимент. Они осмотрели бронежилет и видеозапись. Участники эксперимента пытались воспроизвести движения с видео, чтобы узнать, можно ли причинить физическую боль.
— С разбегу прыгали друг на друга, пытаясь причинить ущерб. В ходе эксперимента, хотя масса участников была значительно больше, чем у Баршая, судя по телосложению, вред нанести никому не удалось, — говорит Лапшин.
Лапшин уточняет, что ощущения, которые испытали участники — это «максимум неприятные толчки».
— После завершения эксперимента все разошлись по домам без необходимости в медицинской помощи или обращении в суд, — отмечает он.
Лапшина отпускают, больше вопросов к нему нет. Он уходит. Зовут второго свидетеля.
Заходит Александр Двуреченский, это высокий блондин в черном пиджаке. Он говорит, что работает юристом.
Адвокат Червонный просит рассказать, что свидетель делал 24 ноября на эксперименте.
— Нас было трое человек. С целью установления сведений провели манипуляции с бронежилетом — сначала осмотрели, впоследствии уже провели максимально приближенную к реальным событиям реконструкцию того, что произошло.
По словам Двуреченского, он надевал жилет, а другой участник повторял движения Баршая: разбегался и толкал его. Все трое повторили процедуру несколько раз, по очереди надевая жилеты.
Свидетель говорит, что с ним в результате эксперимента ничего не произошло: «Я просто пошатнулся».
— Я могу сказать, что бронежилет рассчитан на большие нагрузки. Я наклонился вперед, но не почувствовал никаких болевых ощущений… Знаете, как бой подушками, но не более того, — рассказывает Двуреченский.
Вопросов к нему больше нет, Двуреченского освобождают. Он забирает свою куртку и выходит.
Защитница Байтурина просит огласить протокол опроса Олега Козловского, который не сможет доехать до суда и дать показания, а затем документ приобщить. В удовлетворении ходатайства отказано — нет оснований.
Далее Байтурина просит исследовать приговор в отношении Емельянова и приобщить его к материалам дела. Приговор подтверждает его показания.
Прокурор против — документ не имеет отношения к делу. Судья соглашается с ней и отказывает в ходатайстве.
Затем Байтурина говорит, что хотела бы перейти к исследованию письменных материалов.
Судья Изотова и адвокат Байтурина несколько минут выясняют, почему защитница не исследовала приобщенные на предварительном заседании документы. В итоге она перечисляет названия всех документов, которые ее интересуют. В том числе Байтурина упоминает благотворительный платеж на сумму 10 тысяч рублей.
Ходатайство удовлетворено. Судья озвучивает протокол опроса Владимира Баршая, выписку из домовой книги, характеристику личности.
— Можно я исследую? — интересуется Байтурина.
— Можно суд исследует? — отвечает ей Изотова.
Байтурина просит вслух огласить письмо Баршая Козлову. Судья настаивает, что огласила; адвокаты возражают, что содержание не озвучивали.
— Нет! Вы не читали! — кричат слушатели из зала и злятся.
— Потише!
Байтурина просит судью прочитать письмо подсудимого к потерпевшему Козлову, она подчеркивает, что содержание этого письма важно.
Судья читает письмо. Баршай называет ситуацию «неловкой» и пишет о своем опыте в СИЗО.
— В каком-то смысле я научился жить, но избавиться от недосказанностей не смог, — цитирует Баршая судья. — Я не имею возможности перед вами извиниться. Мне очень жаль, что 27 июля случилось то, что случилось. Я не пытаюсь этим письмом избавиться от груза ответственности. Надеюсь, вы сможете меня понять.
— Письменные доказательства вроде как все исследовали и ходатайства все заявили, — говорит наконец Байтурина.
Суд переходит к допросу подсудимого.
— Вам как удобнее, в свободном рассказе или с вопросами защитника?
— Андрей Михайлович, расскажите, пожалуйста, об обстоятельствах 27 июля, — начинает Байтурина.
Баршай рассказывает, что 27 июля около пяти часов вечера он был на Рождественке, недалеко от «Детского мира».
— Я там стал свидетелем задержаний… — говорит Баршай.
— Погромче, пожалуйста, — требует судья. Голос Баршая слышно очень плохо.
По словам Баршая, он увидел мужчину, которого избивали дубинками силовики; лаяли собаки, сигналили машины.
— В этот момент кричали: «Люди, помогите!». Его девушка тоже стала звать на помощь, призывала прекратить избиение <…>
Судья снова просит Баршая говорить в микрофон, но подсудимый его не видит.
— Возникло естественное желание… Мне сложно переносить вид несправедливости, я в этом плане человек чувствительный, и может быть, даже, впечатлительный… Проблема в том, что избиения не закончились на этом эпизоде, они продолжались. В какой-то момент я заметил, что пытаются избить молодого человека в малиновой футболке. Лай собак, сигналы машин, крики возмущенной толпы, некоторые пытались как-то прекратить весь этот абсурд. На фоне всего этого произошла эмоциональная вспышка. Я с целью прекратить избиение людей разбежался и толкнул плечом сотрудника… После чего сделал несколько шагов назад, меня кто-то рукой отстранил и увлек в толпу.
У защитников вопросов больше нет. Прокурор интересуется, знал ли Баршай о митинге 27 июля. Подсудимый говорит, что знал об этом, поскольку в тот день гулял в центре Москвы и слышал оповещения о несанкционированной акции.
Затем представительница прокуратуры интересуется, с чего Баршай взял, что действия полицейских были незаконными. Подсудимый объясняет, что вообще не уверен, что это было задержание как таковое.
Пока Баршай дает показания, к одной из слушательниц подошел пристав и потребовал, чтобы она вышла из зала.
— Я просто сижу, — шепчет она ему.
— Я вас прошу выйти, — отвечает пристав и в итоге уводит девушку.
Вопросов больше нет. Судья интересуется, помогает ли Баршай родителям материально. Ответ отрицательный: он помогает по дому и на даче, но не деньгами. Также Баршай помогает младшему брату готовиться к экзаменам. Из заболеваний Баршай упоминает хронический пиелонефрит.
— Как относитесь к содеянному? — интересуется прокурор.
— Я человек совестливый. В конфликтах я не приемлю методов разрешения, кроме как дипломатических. Я хотел бы просто извиниться.
— А вину вы признаете? — спрашивает судья.
— Нет.
— Не признаете, но не оспариваете фактические обстоятельства? — уточняет она.
— Да.
Адвокат Байтурина просит допросить родителей Баршая по характеристике личности.
К кафедре подходит мама подсудимого Елена Баршай. Она одета в брюки и пиджак.
Адвокат Байтурина просит Елену рассказать о личности сына.
— Я уже не один раз это делала, и каждый раз это немного неловко, потому что хвалить живого человека… Андрюшка — человек, который всегда за всех переживает. Он помогает из своей стипендии оплачивать учебу своим друзьям, постоянно участвует в судьбе своих друзей, которых у него не мало.
Ребенок у нас получился неравнодушный, и слишком повернутый на учебе, я бы так сказала. Когда я ему говорила о возможности обучения чему-то еще, кроме любимой физики, он говорил: «Нет, ты что, мама. Мне важно именно то, чем я занят».
Нам его очень не хватает. Я не понимаю, почему я говорю…
— Пожалуйста, по характеристике, — перебивает ее судья.
Отвечая на вопрос Байтуриной, Баршай говорит, что радости в семье после задержания Андрея нет: «младший ребенок закрылся». Елена говорит, что Баршай «безотказный порученец», который во всем помогал.
Байтурина спрашивает о том, как теперь живет младший брат подсудимого.
— У Вовки тройки теперь! — говорит мать Баршая с улыбкой. Подсудимый в «аквариуме» смущенно улыбается.
Елена Баршай подчеркивает, что ее сын — неконфликтый и чувствительный.
Вопросов к ней больше нет, теперь стороны будут допрашивать отца — Михаила Баршая.
Это блондин с небольшой бородой, он одет в голубую рубашку с коротким рукавом. Баршай представляется и говорит, что работает инженером.
— Андрей Михалыч у нас первый сын, мы старались в него все лучшее вложить. В части и физического развития, и интеллектуального. Товарищ у нас вырос отзывчивый. Он помогает совершенно бесплатно сдать экзамены, ведет занятия в школе при МАИ. Совершенно безотказен дома, это факт.
Отец описывает сына как прямого человека, но который «не доводит до конфликта, способен выслушать аргументы другой стороны, без рукоприкладства».
— В принципе, я горжусь своим сыном, я это уже говорил.
Баршай рассказывает, что сын бесплатно работал в физико-математической школе при МАИ, учил будущих абитуриентов.
Михаил Баршай говорит, что для семьи стало испытанием задержание Андрея.
— Хочешь вернуть, но не можешь! — объясняет он.
Вопросов к отцу больше нет. Он садится на свое место в зале.
На этом доказательства защиты закончилсь, дополнений нет. Судебное следствие окончено, суд переходит к прениям.
Поднимается прокурор. Она скороговоркой читает свою речь с листка бумаги. Сначала она повторяет фабулу обвинения, а потом перечисляет представленные в суде доказательства.
Вина Баршая установлена и подтверждена, уверена гособвинительница. Две девушки на третьем ряду плачут, обнявшись.
Далее обвинительница перечисляет свидетелей и их позицию, упоминает различные процессуальные документы.
Обвинение просит приговорить Андрея Баршая к 3 годам 6 месяцам колонии. Отягчающих или смягчающих обстоятельств нет, но просит учесть ситуацию в семье и хроническое заболевание.
Потерпевший Козлов говорит, что претензий к Баршаю у него нет: «Хотел бы ограничиться условным сроком».
Первой выступает адвокат Светлана Байтурина. Она напоминает, что Баршай характеризуется исключительно положительно. Кроме того, Баршай не отрицал совершенного, но защита отрицает сам состав, согласно которому Баршай применил к Козлову насилие.
— У нас физическая боль, получается, какой-то священный Грааль. Вот он есть и есть. Я никак не могу это проверить. Как я могу доказать, испытывал ее потерпевший или нет? — говорит Байтурина и рассуждает, что Козлов почти никак не отреагировал на толчок.
Далее она говорит об эксперименте с бронежилетом.
— Мой подзащитный не какой-то там терминатор, он не два метра и сто килограмм весит. Но поскольку соприкосновение было, обвинение считает, что моего подзащитного можно признать виновным. Я считаю, что это не соответсвует принципу справедливости. Такое ощущение, что обвинение не видит никаких других санкций, кроме лишения свободы, — продолжает Байтурина.
Защитница очень подробно анализирует, что происходило у «Детского мира» 27 июля 2019 года. Баршай, по ее словам, очень испугался, что Козлов может забить дубинкой Владимира Емельянова, поэтому и решил вмешаться.
Физическая боль потерпевшего не подтверждается ничем, кроме его же показаний, добавляет она. Емельянова же били по жизненно важным органам.
— Он видел, что бьют человека. Он среагировал моментально так, как среагировал. Он же действительно это прекратил, потому что потерпевший просто отвлекся [от Емельянова], — объясняет Байтурина.
Наконец, Байтурина говорит об общественной опасности. Она напоминает, что после акции Баршай был в Москве, «читал книжки и ходил в университет».
— Вот какую общественную пользу данные действия в отношении моего подзащитного принесут? — рассуждает защитница и добавляет, что «человеку 21 год, вся жизнь впереди».
Она говорит, что Баршай никогда не жил самостоятельно, и 21-летний юноша, который всегда жил дома — все еще ребенок. В пример Байтурина приводит своего сына-ровесника Баршая, который учится на третьем курсе в Бауманке.
— Двадцать один год, максимализм, желание помочь, вмешаться, учитывая эмоциональные особенности. Эксперты пишут: да, чувствительный, да, ранимый. Принципы справедливости — не пустой звук [для Баршая], — заключает она.
— Емельянов вот у нас на условном сроке, и что? Небеса обрушились? Мещанский суд, все то же самое, — говорит адвокат.
Теперь выступает защитник Григорий Червонный.
Он говорит, что у них общая позиция с защитницей Байтуриной, так что он просто ее поддерживает.
Дается последнее слово Андрею Баршаю.
— Прежде всего я хотел бы не в письменном виде, а лично извиниться. Александр Алексеевич, я хотел бы извиниться за свой поступок, я был не прав. Также я хотел бы добавить, что за прошедшие четыре месяца заключения я много вещей потерял в жизни. То, что я приобрел, внушает мне самому страх.
— Известно, что тюрьмы у нас не лечат, а калечат. Мне страшно за себя, — добавил Баршай.
Суд уходит на решение, приговор будет объявлен в 19 часов.
Во время перерыва в суд приехали в качестве слушателей фигуранты «московского дела» Влад Барабанов и Самариддин Раджабов.
Мещанский районный суд закрывается на вход в 18 часов, в 17:50 приставы объявили, что вход для слушателей прекращается, в суд будут пускать только прессу. На входе в суд осталась группа людей, которых не пустили.
Чуть позже пристав пообещал, что желающих пустят к началу оглашения, которое должно начаться в 19 часов.
Третий этаж Мещанского районного суда заполнен людьми. В зал начинают запускать группами по пять человек. Андрей Баршай улыбается из «аквариума» своим друзьям и близким. По оценке корреспондентки Медиазоны, в зале около 100 человек, не считая снимающих журналистов.
Многие люди так и остались у входа в суд, несмотря на обещание их пустить. Возле суда проходят одиночные пикеты, приехало два автозака.
В зал зашла судья, началось оглашение.
Судья очень быстро бубнит приговор. Сначала она перечисляет участников процесса, личные данные подсудимого и фабулу обвинения. Баршай применил насилие к представителю власти, читает Изотова.
Затем судья переходит к показаниям потерпевшего Козлова и свидетелей, коротко пересказывая их слова о событиях 27 июля 2019 года.
Письменным доказательствам суд доверяет. Оснований не доверять проведенной экспертизе тоже нет. В выводах эксперта противоречий нет.
Доводы защиты о несостоятельности некоторых доказательств суд находит несостоятельными, продолжает читать приговор Изотова.
Затем она говорит о свидетелях зашиты. По мнению судьи, их показания не служат для подтверждения фактов из дела. По поводу показаний участников эксперимента с бронежилетами судья подчеркивает, что они не были очевидцами инцидента 27 июля.
Показания родителей Баршая судья учитывает в части характеристики личности.
Виновность Баршая сомнений не вызывает, говорит судья. Сам Баршай спокойно слушает приговор в «аквариуме».
Далее судья говорит о здоровье подсудимого — психическими заболеваниями он не страдает, он мог осознавать характер и «общественную опасность» своих действий, в состоянии аффекта не находился.
При назначении наказания Баршаю судья учитывает характер преступления, тот факт, что раньше к уголовной ответственности он не привлекался.
Судья признает смягчающими обстоятельствами характеристики и принесенные извинения. Отягчающих нет.
Суд считает необходимым назначить реальное лишение свободы, однако принимая данные о личности, суд полагает , что исправление возможно без реального лишения свободы.
В зале хлопают. Мама Баршая плачет, сам Андрей сохраняет абсолютное спокойствие, улыбается. Объявляется технический перерыв, в зал заводят камеры.
Судья возвращается в зал.
Суд признает Баршая виновным по части 1 статьи 318 УК и назначает наказание в виде лишения свободы на три года условно. Меру пресечения отменить, освободить в зале суда.
В зале громко хлопают и кричат, пристав злится: «тишина!»
Приговор Баршаю понятен, звучат аплодисменты.
Андрей Баршай на свободе со своими защитниками Светланой Байтуриной и Григорием Червонным. Фото: телеграм-канал Светланы Байтуриной
Без вас «Медиазону» не спасти
«Медиазона» в тяжелом положении — мы так и не восстановили довоенный уровень пожертвований. Если мы не наберем хотя бы 5 000 ежемесячных подписчиков, нам придется и дальше сильно сокращаться. Сохранить «Медиазону» можете только вы, наши читатели.
Помочь Медиазоне