Первое судебное заседание по делу Андрея Баршая началось с большим опозданием из-за того, что в этот же день в другом суде рассматривали жалобы на продление ему ареста (Мосгорсуд в итоге оставил студента в СИЗО). Потерпевшего Александра Козлова и его коллег из полиции слушатели у входа в зал встречали возгласами «Позорники» и «Терпилы». Поддержать 21-летнего студента МАИ, обвиняемого в применении насилия к бойцу нацгвардии, в Мещанский районный суд пришли около 60 человек.

Защита Баршая просила вернуть дело в прокуратуру, но судья Татьяна Изотова это ходатайство отклонила, как и большинство других, например, о недопустимости ряда доказательств.

Во время заседания Баршай рассказал о плохом самочувствии и невозможности дальше участвовать в процессе, но приехавший в суд врач скорой сказал, что все в порядке.

За почти четыре с половиной часа, что шло заседание, успели допросить потерпевшего-нацгвардейца, двух его коллег и трех свидетелей защиты. Также во время процесса судья просмотрела видеозаписи с акции 27 июля, а прокурор зачитала с мобильного телефона Баршая его переписку с отцом.

Большинство вопросов адвокатов к свидетелям судья Татьяна Изотова сняла, это вызвало ропот в зале. Под конец заседания судья выгнала из зала возмущенную ее поведением мать Андрея Баршая, а через несколько минут зал покинул его отец.

В зале почти нет свободных мест, пришли и родители Андрея Баршая. Входит судья Изотова, заседание начинается.

Тем временем представители научного сообщества опубликовали открытое письмо в поддержку Андрея Баршая. В письме, подписанном более чем сотней ученых, аспирантов и студентов, говорится, что «порыв остановить опасное для чьего-то здоровья насилие» является нормальной реакцией. Ученые отмечают желание Баршая связать свою жизнь с наукой и считают, что «такие молодые люди необходимы стране, их нужно учить и беречь, а не запугивать и сажать».

У Изотовой сегодня яркие красные губы. Она предлагает защите продолжить представлять доказательства.

Первое ходатайство у адвоката Светланы Байтуриной — она просит освободить Андрея Баршая из «аквариума», чтобы он мог общаться с защитниками и все хорошо видеть и слышать, «самым непосредственным образом участвовать» в процессе. Второй адвокат Григорий Червонный поддерживает коллегу, сам Баршай — тоже.

Прокурор выступила против освобождения Баршая из «аквариума». Потерпевший Александр Козлов оставил вопрос на усмотрение суда.

Судья Изотова сходу отказывает в удовлетворении ходатайства.

Далее адвокат Байтурина рассказывает, какие доказательства защита будет представлять сегодня — речь идет о процессуальных ходатайствах, позже планируется допрос свидетелей.

Байтурина перечисляет, какие материалы были оглашены на заседании вчера, и просит признать их недопустимыми, поскольку они были составлены с процессуальными нарушениями. Защитница невозмутимо перечисляет все нарушения, которые допустили следователи, и ссылается на Европейскую конвенцию по правам человека.

Все это время в зале дежурят два спецназовца ФССП в балаклавах.

Адвокат Байтурина продолжает подробно говорить о каждом документе, который считает недопустимым доказательством. Она настаивает, что с самого начала права Баршая на защиту были нарушены. Защитница упоминает также видеозаписи, просмотренные вчера.

Пока Байтурина выступает, потерпевший Козлов без особого интереса смотрит по сторонам. Он сидит рядом с представительницей прокуратуры, которая копается в бумагах.

Наконец, Байтурина просит исключить из доказательств все перечисленные документы. Адвокат Червонный и Баршай поддерживают ее. Представительница прокуратуры против: они были составлены с соблюдением УПК. Потерпевший оставляет вопрос на «усмотрение суда».

Судья говорит, что разрешит это ходатайство в совещательной комнате при вынесении приговора.

Теперь встает адвокат Червонный и говорит, что защита составила акты осмотра предметов по делу Баршая. Адвокат достает из пакета бронежилет и перечисляет его технические характеристики: какие на нем есть подкладки, застежки и так далее.

Затем он говорит, какие в нем «бронеэлементы», постукивая по жилету кулаком. Червонный разворачивает его и демонстрирует амортизационную систему. Этот жилет «абсолютно аналогичен» тому, что был надет на потерпевшем.

Проводя акт осмотра, Байтурина и Червонный проводили съемку. Они пригласили двоих человек, на одного из которых надели жилет, а другому предложили разбежаться и сделать движение, которое вменяется Баршаю. Одетый в бронежилет мужчина в итоге сказал, что физической боли не почувствовал. Затем участники эксперимента поменялись ролями, и каждый признал, что не испытал боли. Третий мужчина также сказал, что не испытал боли.

В конце осмотра все участники сказали, что испытать боль в такой ситуации «невозможно».

Червонный говорит, что все изображения и видео эксперимента были опечатаны, и просит приобщить их к материалам дела. Адвокат также просит посмотреть эти материалы в суде.

Адвокат Байтурина поддерживает Червонного, как и сам подсудимый.

Представительница прокуратуры напоминает, что потерпевшего уже допросили, и он уже говорил о том, испытывал он боль или нет. Эксперименты с другими людьми не относятся к этому уголовному делу, считает она. Потерпевший Козлов, по традиции, оставляет вопрос на усмотрение суда.

Судья быстро отказывает в ходатайстве Червонного.

— Пожалуйста, какие еще доказательства защиты? — говорит судья Изотова.

Поднимается адвокат Байтурина. Она просит судью допросить участников эксперимента с бронежилетом. «Они владеют сведениями, входящими в предмет доказывания», — отмечает Байтурина и добавляет, что они скоро подъедут в суд.

Прокурор возражает против допроса («они не имеют отношения к рассматриваемому делу»). Судья снова отказывает в удовлетворении ходатайства, поскольку свидетели не явились в суд.

Теперь ходатайствует адвокат Червонный, он просит провести следственный эксперимент, чтобы проверить показания потерпевшего Козлова и подсудимого Баршая. Для этого он предлагает привлечь статистов.

Байтурина поддерживает просьбу коллеги, Баршай — тоже. Представительница прокуратуры против. Судья отказывает, поскольку не видит законных оснований для проведения эксперимента.

У Червонного еще одно ходатайство. Он цитирует обвинительное заключение и показания полицейского Козлова о том, что Баршай, прыгнув на него, причинил ему физическую боль. Однако инцидент не оставил следов на его теле, поэтому Козлов к врачу не обращался.

Адвокат снова говорит о бронежилете, в котором был потерпевший, и перечисляет его характеристики с сайта производителя. Червонный считает, что нужно назначить медико-криминалистическую экспертизу и узнать, можно ли испытать боль в таком бронежилете при обстоятельствах из уголовного дела.

Прокурор выступает против назначения экспертизы, поскольку обо всем этом уже говорил на допросе потерпевший. Судья отказывает в ходатайстве.

Еще одно ходатайство Червонного, на этот раз он говорит о том, что все возражения участников процесса должны фиксироваться в протоколе заседания. Он напоминает, что вчера судья снимала вопросы защиты, прерывала адвокатов, отказывала в удовлетворении ходатайств.

Адвокат Червонный просит внести все возражения защиты в протокол. Право Баршая на справедливое разбирательство было нарушено.

Судья Изотова приобщает эти возражения, но говорит, что сама их не принимает.

Еще одно ходатайство Червонного. Адвокат отмечает, что видеозаписи были просмотрены не в полном объеме — без звука. Он просит снова исследовать эти видео, но уже со звуком.

Баршай и Байтурина поддержали Червонного, прокурор выступила против. Судья Изотова отказывает в удовлетворении ходатайства, в том числе потому, что защитник не подписал письменный экземпляр. В ответ на это Червонный просит приобщить подписанную копию документа.

— Суд переходит к допросу подсудимого, — говорит судья. — Вставайте, Андрей Михайлович.

— Мы еще не закончили [с ходатайствами], — возражает адвокат Байтурина.

В итоге защитница поднимается и повторно заявляет ходатайство о просмотре видеозаписей со звуком. Червонный с ней согласен. Прокурор снова говорит, что оснований для просмотра нет.

— Полторы секунды, что ли? — возмущается Байтурина.

— Ходатайство разрешено! — недовольно говорит судья Изотова.

— Я в третий раз заявляю ходатайство! — повышает голос Байтурина и говорит, что защите из этого видео ничего исследовать не удалось.

Червонный просит внести в протокол возражения на действия судьи и поддерживает коллегу. Адвокат уверен, что судья нарушает право Баршая на защиту.

Прокурор снова повторяет, что защита хочет посмотреть минуты записи, которые уже просматривали. Слушатели в зале смеются и перешептываются. Судья отказывает в удовлетворении ходатайства.

Червонный снова просит просмотреть записи, но судья говорит, что решение по ходатайству уже принято.

— То есть нет? — уточняет Байтурина.

Червонный снова говорит о возражениях и ходатайствует о просмотре видеозаписи. Судья повторяет, что уже неоднократно принимала решение по этому поводу.

— Суд переходит к допросу…

— Нет, не переходит! — поднимается Байурина. — Я в пятый раз прошу использовать в полном объеме видеозаписи.

Прокурор дежурно возражает («видеозапись просмотрена»), потерпевший Козлов оставляет на усмотрение суда. Судья Изотова вновь отказывает.

Адвокат Байтурина просит внести в протокол возражения на действия судьи. Защитница говорит, что в материалах дела полное видео длится «более часа», значит его и нужно просматривать в суде полностью, а не несколько секунд.

— В данной ситуации полностью нарушаются принципы гласности уголовного судопроизводства, — настаивает Байтурина. — Если мы не исследуем полностью доказательства, то все эти принципы нарушаются непосредственным образом, и говорить о справедливости не приходится никакой.

Байтурина напоминает, что Баршаю предъявлено очень серьезное обвинение; ему 21 год, и решение суда повлияет на всю его дальнейшую жизнь. Не давая просмотреть видео, судья нарушает право подсудимого на защиту.

Байтурина в очередной раз ходатайствует о просмотре записей. Суд на месте постановляет отказать.

Адвокат Байтурина говорит о свидетелях, которые вчера выступали: они сказали, что на акции 27 июля полицейские слишком активно пресекали действия протестующих. Действия силовиков, в том числе потерпевшего Козлова, никак не проверялись. Никто не устанавливал, насколько обоснованны были действия полицейских, подчеркивает защитница. Она просит «произвести действия» по проверке действий и превышения полномочий силовиков (статья 286 УК) в отношении Баршая и других мирных граждан на акции 27 июля.

Байтурина упоминает, что вчера появилось сообщение о наказании силовиков, работавших на акции 27 июля, и некоторым из них назначили дисциплинарное наказание.

— Я считаю, что если суд установит, что кем-то совершались действия, содержащие признаки состава преступления (по статье 286 УК — МЗ), в данном случае, суд обязан указанные материалы направить именно для выяснения указанных обстоятельств. Обстоятельства являются существенными, — говорит адвокат Байтурина.

Судья с ходу в удовлетворении отказывает — суд не является органом предварительного следствия.

​Защитница Байтурина комментирует выступление прокурора, которая говорила, что в отношении потерпевшего Козлова якобы проводилась проверка. Она просит «не вводить никого в заблуждение» и просит исследовать документ из материалов дела, который говорит, что никакой проверки не было. 

Судья отказывает в изучении письма. В зале громко смеются, Изотова резко просит их быть потише.

Теперь адвокат Байтурина просит допросить двух свидетелей — Владимира Емельянова и Сергея Пукалова. Они пришли в суд.

Прокурор и потерпевший не возражают против допроса.

Пристав выходит из зала и кричит в коридор: «Пукалов! Емельянов!». Он возвращается и говорит, что никого нет. Байтурина возражает, что они не могут «как приклеенные» с полудня сидеть у зала.

Судья отказывает в ходатайстве, но тут пристав говорит, что Пукалов появился.

Сергей Пукалов заходит в зал, он представляется корреспондентом Deutsche Welle. Он одет в черные джинсы и рубашку лавандового цвета. Слушая свои права, Пукалов поправляет очки на носу.

Свидетель говорит, что не знаком с Баршаем. Допрос начинает адвокат Байтурина. Пукалов рассказывает, что работал в тот день корреспондентом и стал свидетелем событий на углу Театрального проезда и Рождественки, около «Детского мира».

— Я пришел туда вместе с колонной, которая шла по Мясницкой улице. Когда люди дошли до этого места, они там остановились. Практически никто не выкрикивал лозунги, не выглядел агрессивно. Кого-то задерживали, я сам снимал эти задержания, никого не отбивали.

Пукалов поясняет, что «снимал одно из задержаний и шел за двумя нацгвардейцами, которые вели молодого парня» и припоминает, что Андрей Баршай при этом находился слева от него.

— В тот момент, когда я подошел на угол «Детского мира», там началась потасовка. Андрея там не было, он остался слева позади. Потасовка была в 20 метрах от меня. Полицейские подбежали к сидящим и стоящим людям и начали их сбивать. Дубинки были над головами. Непонятно, почему это произошло.

Пукалов отмечает, что пересмотрел свои кадры и не нашел на них человека в форме с мегафоном, который мог бы просить людей разойтись.

— Людей начали бить достаточно жестко, они начали разбегаться, вполне законная реакция. Полицейские, которые были передо мной, бросили задержанного и тоже ввязались в эту потасовку. Они упали, пытались дотянуться до кого-то дубинкой.

— В следующий момент Баршай помог кому-то подняться, кто убегал от полицейских, — заканчивает свой рассказ свидетель.

Пукалов говорит, что силовики были необоснованно агрессивны по отношению к протестующим.

Далее Пукалов вспоминает, как избивали Бориса Канторовича, поваленного «на собянинскую плитку» (на этот моменте по залу прокатился смешок), и как его пыталась защитить Инга Кудрачева. По словам журналиста, в тот момент уже почти все разбежались, а оставшиеся пытались как-то повлиять на эту ситуацию. Нескольких человек в итоге задержали, говорит свидетель.

— Вы видели, чтобы мой подзащитный толкал кого-то? — спрашивает Байтурина.

— Этого я не видел.

— Звуки там какие-то были?

— Были крики о помощи и лай собак. Кто-то кричал от удивления. Это основные звуки, которые я помню.

У Червонного и Баршая вопросов нет. Задает вопрос прокурор:

— В момент событий вы видели Баршая, чем он занимался?

— Я видел его до того инцидента, который ему вменяется. Он стоял спокойно и на кого-то показал рукой.

— Нас интересует момент инцидента. Момент инцидента вы не видели?

— Да.

Пукалова отпускают.

Байтурина просит пригласить в зал Владимира Емельянова. Пока его ищут, потерпевший Козлов громко вздыхает. Пристав говорит, что такого свидетеля нет.

— Емельянов пришел! — слышится громкий крик из коридора. Слушатели в зале смеются.

Емельянов заходит в зал. Он одет в яркую куртку и светлые джинсы. Он говорит, что познакомился с Баршаем в СИЗО.

Допрос начинает адвокат Байтурина. Она просит рассказать, что происходило 27 июля в центре Москвы.

Емельянов говорит, что выступит со свободным рассказом. Он вспоминает, что в тот вечер на Театральном проезде была полиция, которая начала «выцеплять» и задерживать людей.

— Я пытался помочь людям из добрых побуждений. Один росгвардеец, которого я потянул за жилет, хотел навесить мне дубинкой, второй полицейский собирался ему помочь. Если бы не Андрей, возможно, я бы с вами здесь не стоял. Второй полицейский был гораздо больше и тяжелей, и я не знаю, смог бы я выдержать удары этого громилы. Благодаря Андрею я стою здесь с вами, живой и невредимый.

Емельянов объясняет, что Баршай сгруппировался и толкнул полицейского Козлова, который замахивался на Емельянова.

— Это который вас бил? — уточняет Байтурина.

— Который пытался.

— А вас вообще ударили?

— Снимаю вопрос! — встревает судья.

— Ударили, — все равно отвечает Емельянов.

— Еще кто-нибудь пытался помочь?

— Много людей.

Емельянова отпускают, он садится на первом ряду.

У Байтуриной еще одно ходатайство — она просит допросить участников эксперимента Лапшина и Двуреченского, которые наконец пришли в суд. Судья удовлетворяет ходатайство.

В зал заходит Антон Лапшин. Он кладет куртку у входа в зал. Свидетель говорит, что с подсудимым не знаком.

Его допрашивает адвокат Червонный. Лапшин рассказывает, что встретился с адвокатами, чтобы провести эксперимент. Они осмотрели бронежилет и видеозапись. Участники эксперимента пытались воспроизвести движения с видео, чтобы узнать, можно ли причинить физическую боль.

— С разбегу прыгали друг на друга, пытаясь причинить ущерб. В ходе эксперимента, хотя масса участников была значительно больше, чем у Баршая, судя по телосложению, вред нанести никому не удалось, — говорит Лапшин.

Лапшин уточняет, что ощущения, которые испытали участники — это «максимум неприятные толчки».

— После завершения эксперимента все разошлись по домам без необходимости в медицинской помощи или обращении в суд, — отмечает он.

Лапшина отпускают, больше вопросов к нему нет. Он уходит. Зовут второго свидетеля.

Заходит Александр Двуреченский, это высокий блондин в черном пиджаке. Он говорит, что работает юристом.

Адвокат Червонный просит рассказать, что свидетель делал 24 ноября на эксперименте.

— Нас было трое человек. С целью установления сведений провели манипуляции с бронежилетом — сначала осмотрели, впоследствии уже провели максимально приближенную к реальным событиям реконструкцию того, что произошло.

По словам Двуреченского, он надевал жилет, а другой участник повторял движения Баршая: разбегался и толкал его. Все трое повторили процедуру несколько раз, по очереди надевая жилеты.

Свидетель говорит, что с ним в результате эксперимента ничего не произошло: «Я просто пошатнулся».

— Я могу сказать, что бронежилет рассчитан на большие нагрузки. Я наклонился вперед, но не почувствовал никаких болевых ощущений… Знаете, как бой подушками, но не более того, — рассказывает Двуреченский.

Вопросов к нему больше нет, Двуреченского освобождают. Он забирает свою куртку и выходит.

Защитница Байтурина просит огласить протокол опроса Олега Козловского, который не сможет доехать до суда и дать показания, а затем документ приобщить. В удовлетворении ходатайства отказано — нет оснований.

Далее Байтурина просит исследовать приговор в отношении Емельянова и приобщить его к материалам дела. Приговор подтверждает его показания.

Прокурор против — документ не имеет отношения к делу. Судья соглашается с ней и отказывает в ходатайстве.

Затем Байтурина говорит, что хотела бы перейти к исследованию письменных материалов.

Судья Изотова и адвокат Байтурина несколько минут выясняют, почему защитница не исследовала приобщенные на предварительном заседании документы. В итоге она перечисляет названия всех документов, которые ее интересуют. В том числе Байтурина упоминает благотворительный платеж на сумму 10 тысяч рублей.

Ходатайство удовлетворено. Судья озвучивает протокол опроса Владимира Баршая, выписку из домовой книги, характеристику личности.

— Можно я исследую? — интересуется Байтурина.

— Можно суд исследует? — отвечает ей Изотова.

Байтурина просит вслух огласить письмо Баршая Козлову. Судья настаивает, что огласила; адвокаты возражают, что содержание не озвучивали.

— Нет! Вы не читали! — кричат слушатели из зала и злятся.

— Потише!

Байтурина просит судью прочитать письмо подсудимого к потерпевшему Козлову, она подчеркивает, что содержание этого письма важно.

Судья читает письмо. Баршай называет ситуацию «неловкой» и пишет о своем опыте в СИЗО.

— В каком-то смысле я научился жить, но избавиться от недосказанностей не смог, — цитирует Баршая судья. — Я не имею возможности перед вами извиниться. Мне очень жаль, что 27 июля случилось то, что случилось. Я не пытаюсь этим письмом избавиться от груза ответственности. Надеюсь, вы сможете меня понять.

— Письменные доказательства вроде как все исследовали и ходатайства все заявили, — говорит наконец Байтурина.

Суд переходит к допросу подсудимого.

— Вам как удобнее, в свободном рассказе или с вопросами защитника?

— Андрей Михайлович, расскажите, пожалуйста, об обстоятельствах 27 июля, — начинает Байтурина.

Баршай рассказывает, что 27 июля около пяти часов вечера он был на Рождественке, недалеко от «Детского мира».

— Я там стал свидетелем задержаний… — говорит Баршай.

— Погромче, пожалуйста, — требует судья. Голос Баршая слышно очень плохо.

По словам Баршая, он увидел мужчину, которого избивали дубинками силовики; лаяли собаки, сигналили машины.

— В этот момент кричали: «Люди, помогите!». Его девушка тоже стала звать на помощь, призывала прекратить избиение <…>

Судья снова просит Баршая говорить в микрофон, но подсудимый его не видит.

— Возникло естественное желание… Мне сложно переносить вид несправедливости, я в этом плане человек чувствительный, и может быть, даже, впечатлительный… Проблема в том, что избиения не закончились на этом эпизоде, они продолжались. В какой-то момент я заметил, что пытаются избить молодого человека в малиновой футболке. Лай собак, сигналы машин, крики возмущенной толпы, некоторые пытались как-то прекратить весь этот абсурд. На фоне всего этого произошла эмоциональная вспышка. Я с целью прекратить избиение людей разбежался и толкнул плечом сотрудника… После чего сделал несколько шагов назад, меня кто-то рукой отстранил и увлек в толпу.

У защитников вопросов больше нет. Прокурор интересуется, знал ли Баршай о митинге 27 июля. Подсудимый говорит, что знал об этом, поскольку в тот день гулял в центре Москвы и слышал оповещения о несанкционированной акции.

Затем представительница прокуратуры интересуется, с чего Баршай взял, что действия полицейских были незаконными. Подсудимый объясняет, что вообще не уверен, что это было задержание как таковое.

Пока Баршай дает показания, к одной из слушательниц подошел пристав и потребовал, чтобы она вышла из зала.

— Я просто сижу, — шепчет она ему.

— Я вас прошу выйти, — отвечает пристав и в итоге уводит девушку.

Вопросов больше нет. Судья интересуется, помогает ли Баршай родителям материально. Ответ отрицательный: он помогает по дому и на даче, но не деньгами. Также Баршай помогает младшему брату готовиться к экзаменам. Из заболеваний Баршай упоминает хронический пиелонефрит.

— Как относитесь к содеянному? — интересуется прокурор.

— Я человек совестливый. В конфликтах я не приемлю методов разрешения, кроме как дипломатических. Я хотел бы просто извиниться.

— А вину вы признаете? — спрашивает судья.

— Нет.

— Не признаете, но не оспариваете фактические обстоятельства? — уточняет она.

— Да.

Адвокат Байтурина просит допросить родителей Баршая по характеристике личности.

К кафедре подходит мама подсудимого Елена Баршай. Она одета в брюки и пиджак.

Адвокат Байтурина просит Елену рассказать о личности сына.

— Я уже не один раз это делала, и каждый раз это немного неловко, потому что хвалить живого человека… Андрюшка — человек, который всегда за всех переживает. Он помогает из своей стипендии оплачивать учебу своим друзьям, постоянно участвует в судьбе своих друзей, которых у него не мало.

Ребенок у нас получился неравнодушный, и слишком повернутый на учебе, я бы так сказала. Когда я ему говорила о возможности обучения чему-то еще, кроме любимой физики, он говорил: «Нет, ты что, мама. Мне важно именно то, чем я занят».

Нам его очень не хватает. Я не понимаю, почему я говорю…

— Пожалуйста, по характеристике, — перебивает ее судья.

Отвечая на вопрос Байтуриной, Баршай говорит, что радости в семье после задержания Андрея нет: «младший ребенок закрылся». Елена говорит, что Баршай «безотказный порученец», который во всем помогал.

Байтурина спрашивает о том, как теперь живет младший брат подсудимого.

— У Вовки тройки теперь! — говорит мать Баршая с улыбкой. Подсудимый в «аквариуме» смущенно улыбается.

Елена Баршай подчеркивает, что ее сын — неконфликтый и чувствительный.

Вопросов к ней больше нет, теперь стороны будут допрашивать отца — Михаила Баршая.

Это блондин с небольшой бородой, он одет в голубую рубашку с коротким рукавом. Баршай представляется и говорит, что работает инженером.

— Андрей Михалыч у нас первый сын, мы старались в него все лучшее вложить. В части и физического развития, и интеллектуального. Товарищ у нас вырос отзывчивый. Он помогает совершенно бесплатно сдать экзамены, ведет занятия в школе при МАИ. Совершенно безотказен дома, это факт.

Отец описывает сына как прямого человека, но который «не доводит до конфликта, способен выслушать аргументы другой стороны, без рукоприкладства».

— В принципе, я горжусь своим сыном, я это уже говорил.

Баршай рассказывает, что сын бесплатно работал в физико-математической школе при МАИ, учил будущих абитуриентов.

Михаил Баршай говорит, что для семьи стало испытанием задержание Андрея.

— Хочешь вернуть, но не можешь! — объясняет он.

Вопросов к отцу больше нет. Он садится на свое место в зале.

На этом доказательства защиты закончилсь, дополнений нет. Судебное следствие окончено, суд переходит к прениям.

Поднимается прокурор. Она скороговоркой читает свою речь с листка бумаги. Сначала она повторяет фабулу обвинения, а потом перечисляет представленные в суде доказательства.

Вина Баршая установлена и подтверждена, уверена гособвинительница. Две девушки на третьем ряду плачут, обнявшись.

Далее обвинительница перечисляет свидетелей и их позицию, упоминает различные процессуальные документы.

Обвинение просит приговорить Андрея Баршая к 3 годам 6 месяцам колонии. Отягчающих или смягчающих обстоятельств нет, но просит учесть ситуацию в семье и хроническое заболевание.

Потерпевший Козлов говорит, что претензий к Баршаю у него нет: «Хотел бы ограничиться условным сроком».

Адвокат Байтурина просит время на перерыв и подготовку к прениям, судья отказывает.

— Ваша честь, в туалет-то можно сходить?

— Четыре часа еще не прошло, — отвечает судья.

Первой выступает адвокат Светлана Байтурина. Она напоминает, что Баршай характеризуется исключительно положительно. Кроме того, Баршай не отрицал совершенного, но защита отрицает сам состав, согласно которому Баршай применил к Козлову насилие.

— У нас физическая боль, получается, какой-то священный Грааль. Вот он есть и есть. Я никак не могу это проверить. Как я могу доказать, испытывал ее потерпевший или нет? — говорит Байтурина и рассуждает, что Козлов почти никак не отреагировал на толчок.

Далее она говорит об эксперименте с бронежилетом.

— Мой подзащитный не какой-то там терминатор, он не два метра и сто килограмм весит. Но поскольку соприкосновение было, обвинение считает, что моего подзащитного можно признать виновным. Я считаю, что это не соответсвует принципу справедливости. Такое ощущение, что обвинение не видит никаких других санкций, кроме лишения свободы, — продолжает Байтурина.

Защитница очень подробно анализирует, что происходило у «Детского мира» 27 июля 2019 года. Баршай, по ее словам, очень испугался, что Козлов может забить дубинкой Владимира Емельянова, поэтому и решил вмешаться.

Физическая боль потерпевшего не подтверждается ничем, кроме его же показаний, добавляет она. Емельянова же били по жизненно важным органам.

— Он видел, что бьют человека. Он среагировал моментально так, как среагировал. Он же действительно это прекратил, потому что потерпевший просто отвлекся [от Емельянова], — объясняет Байтурина.

Наконец, Байтурина говорит об общественной опасности. Она напоминает, что после акции Баршай был в Москве, «читал книжки и ходил в университет».

— Вот какую общественную пользу данные действия в отношении моего подзащитного принесут? — рассуждает защитница и добавляет, что «человеку 21 год, вся жизнь впереди».

Она говорит, что Баршай никогда не жил самостоятельно, и 21-летний юноша, который всегда жил дома — все еще ребенок. В пример Байтурина приводит своего сына-ровесника Баршая, который учится на третьем курсе в Бауманке.

— Двадцать один год, максимализм, желание помочь, вмешаться, учитывая эмоциональные особенности. Эксперты пишут: да, чувствительный, да, ранимый. Принципы справедливости — не пустой звук [для Баршая], — заключает она.

— Емельянов вот у нас на условном сроке, и что? Небеса обрушились? Мещанский суд, все то же самое, — говорит адвокат.

​Теперь выступает защитник Григорий Червонный.

Он говорит, что у них общая позиция с защитницей Байтуриной, так что он просто ее поддерживает.

Дается последнее слово Андрею Баршаю.

— Прежде всего я хотел бы не в письменном виде, а лично извиниться. Александр Алексеевич, я хотел бы извиниться за свой поступок, я был не прав. Также я хотел бы добавить, что за прошедшие четыре месяца заключения я много вещей потерял в жизни. То, что я приобрел, внушает мне самому страх. 

— Известно, что тюрьмы у нас не лечат, а калечат. Мне страшно за себя, — добавил Баршай.

Суд уходит на решение, приговор будет объявлен в 19 часов.

​Во время перерыва в суд приехали в качестве слушателей фигуранты «московского дела» Влад Барабанов и Самариддин Раджабов.

Мещанский районный суд закрывается на вход в 18 часов, в 17:50 приставы объявили, что вход для слушателей прекращается, в суд будут пускать только прессу. На входе в суд осталась группа людей, которых не пустили.

Чуть позже пристав пообещал, что желающих пустят к началу оглашения, которое должно начаться в 19 часов.

Третий этаж Мещанского районного суда заполнен людьми. В зал начинают запускать группами по пять человек. Андрей Баршай улыбается из «аквариума» своим друзьям и близким. По оценке корреспондентки Медиазоны, в зале около 100 человек, не считая снимающих журналистов.

Многие люди так и остались у входа в суд, несмотря на обещание их пустить. Возле суда проходят одиночные пикеты, приехало два автозака.

В зал зашла судья, началось оглашение.

​Судья очень быстро бубнит приговор. Сначала она перечисляет участников процесса, личные данные подсудимого и фабулу обвинения. Баршай применил насилие к представителю власти, читает Изотова.

Затем судья переходит к показаниям потерпевшего Козлова и свидетелей, коротко пересказывая их слова о событиях 27 июля 2019 года.

​Далее судья переходит к перечислению письменных доказательств из дела.

Проанализировав доказательства, суд приходит к тому, что они допустимые. У суда нет оснований не доверять показаниям потерпевшего.

Письменным доказательствам суд доверяет. Оснований не доверять проведенной экспертизе тоже нет. В выводах эксперта противоречий нет.

Доводы защиты о несостоятельности некоторых доказательств суд находит несостоятельными, продолжает читать приговор Изотова.

Затем она говорит о свидетелях зашиты. По мнению судьи, их показания не служат для подтверждения фактов из дела. По поводу показаний участников эксперимента с бронежилетами судья подчеркивает, что они не были очевидцами инцидента 27 июля.

Показания родителей Баршая судья учитывает в части характеристики личности.

Виновность Баршая сомнений не вызывает, говорит судья. Сам Баршай спокойно слушает приговор в «аквариуме».

Далее судья говорит о здоровье подсудимого — психическими заболеваниями он не страдает, он мог осознавать характер и «общественную опасность» своих действий, в состоянии аффекта не находился.

При назначении наказания Баршаю судья учитывает характер преступления, тот факт, что раньше к уголовной ответственности он не привлекался.

Судья признает смягчающими обстоятельствами характеристики и принесенные извинения. Отягчающих нет.

Суд считает необходимым назначить реальное лишение свободы, однако принимая данные о личности, суд полагает , что исправление возможно без реального лишения свободы.

В зале хлопают. Мама Баршая плачет, сам Андрей сохраняет абсолютное спокойствие, улыбается. Объявляется технический перерыв, в зал заводят камеры.

​Судья возвращается в зал.

Суд признает Баршая виновным по части 1 статьи 318 УК и назначает наказание в виде лишения свободы на три года условно. Меру пресечения отменить, освободить в зале суда.

В зале громко хлопают и кричат, пристав злится: «тишина!»

Приговор Баршаю понятен, звучат аплодисменты.

​Всех слушателей выгоняют из суда. Возле суда кто-то кричит: «Ребята, это победа!», люди начинают хлопать.

​Андрей Баршай вышел из здания суда, собравшиеся ему аплодируют и скандируют: «Баршай!».