Суд начал рассматривать дело Саши Скочиленко 15 декабря прошлого года. Обвинение считает, что 31 марта она подменила ценники в магазине «Перекресток» на Васильевском острове на листовки с «ложной информацией» об «использовании вооруженных сил РФ».

По версии следствия, художница заменила ценники на стикеры со следующими утверждениями:

• «Российская армия разбомбила художественную школу в Мариуполе, около 400 человек прятались в ней от обстрелов»;

• «Российских срочников отправляют в Украину. Цена этой войны — жизни наших детей. Остановите войну»;

• «В первые три дня погибли 4300 российских солдат. Почему об этом молчат на телевидении?»;

• «Путин врет нам с экранов телевизоров 20 лет. Итог этой лжи — наша готовность оправдать войну и бессмысленные смерти»;
• «Мой прадед участвовал в Великой Отечественной четыре года не для того, чтобы Россия стала фашистским государством и напала на Украину».

На заседании 15 декабря Скочиленко выразила свое отношение к предъявленному обвинению: она настаивает, что факты, которые она привела в антивоеннных наклейках, не были для нее «заведомо» несоответствующими действительности.

Как отметила защита художницы, эксперты-лингвисты со стороны обвинения охарактеризовали тексты Скочиленко на ценниках как «информацию, выраженную в форме сообщений о достоверных фактах, но являющуюся ложной».

Поддержать Сашу Скочиленко в суд пришли несколько десятков человек, в том числе консулы Швеции, Норвегии, Словакии, Швейцарии и Германии. Девушка Саши Соня Субботина стоит в первом ряду и ждет, пока Скочиленко проведут в зал.

Скочиленко проводят в зал суда под аплодисменты крики: «Саша, привет, много людей с тобой!». Она улыбается.

Первыми в зал заходят журналисты и сразу же занимают все свободные места — две скамейки. Еще около десяти слушателей стоят рядом, остальные не попали в зал, в том числе консулы.

Защитники Скочиленко просят суд объявить технический перерыв и перенести заседание в более просторный зал, чтобы все желающие могли поместиться. Адвокат Новолодский говорит, что ходатайство о проведении заседания в просторном зале защита подавала заранее, еще до заседания, «как раз чтобы не было таких заминок».

Судья Демяшева объявляет перерыв, чтобы уточнить, есть ли возможность перенести заседание в зал побольше.

Судья Демяшева отказалась переносить заседание в больший зал — защитники и аккредитованные СМИ поместились в том зале, в котором начали.

Адвокаты просят допустить в зал консулов. Обвинение не возражает. Судья просит допустить в зал консулов и политика Бориса Вишневского.

Адвокат Новолодский просит суд разрешить занести еще скамью в зал, чтобы «не унижать слушателей». Судья разрешает, помощники адвоката уходят за скамьей.

Помощники адвоката внесли в зал две дополнительные скамьи для слушателей. В это время адвокат Новолодский просит суд допросить первой саму Сашу Скочиленко: «Такой порядок облегчит рассмотрение дела судом и поставит все с головы на ноги. Мы получим нужные сведения. Если обвинение будет несогласно, то будет понятен предмет спора».

К защите Скочиленко присоединилась общественная защитница Маргарита Кислякова, суд разъясняет ей права: она вправе навещать Скочиленко в СИЗО и участвовать в заседаниях суда наравне с адвокатами. Отдельно судья отмечает, что защитница не может разглашать данные следствия и за разглашение понесет ответственность.

Адвокат Новолодский вмешивается и просит коллегу не учитывать последнее замечание, так как секретных сведений в деле нет, а суд открытый и гласный.

Судья Демяшева предложила прокурору Никандровой ответить на письменно выраженное отношение Скочиленко к версии следствия, которое было озвучено на прошлом заседании. Прокурор отказывается, так как «эти замечания фактически сводились к несогласию с обвинением».

Адвокат Новолодский и вместе с ним его коллеги и сама Саша Скочиленко просят суд вернуть дело в прокуратуру, изменив на время нового рассмотрения Саше меру пресечения на домашний арест — «по гуманистическим соображениям, чтобы она могла поправить здоровье».

«Если дело будет возвращено прокурору без изменения меры пресечения невиновному, то мы будем это рассматривать как антиправосудную выходку, похожую на футбол», — обращается к суду Новолодский.

Он подчеркивает, что домашний арест — суровая мера пресечения, а доводы, которым руководствовалось обвинение, ходатайствуя о помещении Скочиленко в СИЗО — «высосаны из пальца».

Судья Демяшева спрашивает Скочиленко, по какому адресу та может отбывать домашний арест. Посоветовавшись с защитниками, Саша называет адрес и говорит, что у нее там есть временная регистрация.

Адвокат Неповиннова отмечает, что у защиты есть письменное согласие собственника квартиры на проживание Скочиленко по этому адресу на время домашнего ареста.

Судья Демяшева спрашивает Скочиленко о состоянии здоровья.

«Мое состояние ухудшается с каждым днем: мне не хватает витаминов, лезут волосы, сильно болит живот, гипоксия. Более того проведены исследования сердца, у меня порок сердца, нарушение ритма сердца, мне небезопасно в камере — я могу терять сознание и однажды чуть не упала с кровати», — рассказывает Скочиленко.

Она добавляет, что осмотров врачей в СИЗО недостаточно, чтобы оказать ей должную медицинскую помощь. Художница поясняет, что у нее целиакия, ей нужна жесткая безглютеновая диета, которую обеспечить в СИЗО не могут.

«У меня обострилось хроническое заболевание — биполярное расстройство, у меня ПТСР. Ко мне не может сейчас приходить психотерапевт, а мне нужны его консультации», — заканчивает рассказ о своем здоровье Скочиленко.

Теперь судья спрашивает Скочиленко о средствах для жизнь под домашним арестом.

«В мою поддержку создан фонд, там около 300 тысяч рублей, и еще будет доход с недавно вышедших книг», — отвечает Скочиленко.

Судья Демяшева спрашивает, все ли адвокаты со стороны защиты согласны с ходатайством о переводе Скочиленко под домашний арест. Все согласны.

Адвокат Неповиннова отмечает, что все слова Александры о здоровье подтверждаются медицинскими справками. Адвокат Новолодский напомнил суду, что обвинитель признала, что даже не читала обвинительное заключение, а просто подписала документ, составленный другим человеком.

Прокурор Никандрова против возвращения дела в прокуратуру: «В ходатайстве не содержится ни одно основание, которое требуется указывать в соответствии с УПК».

Никандрова также против смягчения меры пресечения на домашний арест: «В законе есть перечень оснований для изменения — озвученные обстоятельства не соответствуют законным основаниям».

Судья Демяшева уходит в совещательную комнату для вынесения решения по ходатайству, на это время всех слушателей просят покинуть зал.

Пока судья Демяшева в совещательной комнате решает, возвращать ли дело в прокуратуру, журналисты и немногочисленные слушатели, которые смогли попасть в зал, выходят в коридор. Там все еще стоят десятки человек — группа поддержки, которая не смогла попасть на само заседание.

В коридоре правозащитник Динар Идрисов и политик Борис Вишневский обсуждают, возможно ли, что сегодня Скочиленко отпустят из СИЗО. Идрисов считает «хорошим знаком», что судья вообще согласилась рассмотреть этот вопрос сегодня.

Судья Оксана Демяшева отказалась вернуть дело Саши Скочиленко в прокуратуру и изменить девушке меру пресечения с СИЗО на домашний арест.

Суд переходит к показаниям Саши Скочиленко. Она решила сначала в свободной форме изложить свою позицию, а потом ответить на вопросы защиты и обвинения. Показания Скочиленко подготовила в письменном виде и начала зачитывать:

— Мои адвокаты в ходе состоявшихся встреч со мной разъяснили мне понятия: «объективная сторона преступления» и «субъективная сторона преступления». После этого мне стало окончательно понятно, что в моих действиях отсутствует состав преступления, предусмотренный статьей 207.3 УК РФ, поскольку это преступление может быть совершено только с прямым умыслом и предполагает «распространение под видом достоверных сообщений заведомо ложной информации об использовании Вооруженных сил РФ.

Скочиленко признает, что заменила ценники на антивоенные стикеры в магазине, но подчеркивает, что написанное на стикерах не было для нее «заведомо ложной информацией», так как художница «искренно верила в правдивость этой информации от чего тяжело переживала события, разворачивающиеся в Украине в конце февраля и в течение марта 2022 года».

«После начала специальной военной операции я искренне полагала, что СВО имеет чисто формальные отличия от общеизвестного понятия "война". Я исходила именно из этого общепринятого понятия "война" и, как показали события, проявившиеся в течение десяти месяцев после начала СВО, я не ошиблась в своих оценках», — продолжает Саша.

Художница отмечает, что во время войны получить достоверную информацию о происходящем очень сложно, и она старалась следить за новостями по разным источникам: «В то время источниками моей информированности о событиях, происходящих в Украине в ходе реализации СВО, были мои друзья, проживающие в России и в Украине, зарубежные и независимые российские СМИ». Далее Скочиленко перечисляет СМИ, откуда черпала информацию.

«На основе сведений, полученных из этих источников, у меня сформировалось устойчивое представление о неизбежной гибели российских военнослужащих. Данное обстоятельство было подтверждено официальными данными, распространенными Министерством обороны РФ», — продолжает читать Саша.

Далее Скочиленко озвучивает содержание всех пяти стикеров, которые она разместила в «Перекрестке»:

— Российских срочников отправляют в Украину. Цена Этой войны-жизни наших детей;

— Мой прадед участвовал в великой отечественной 4 года не для того, чтобы Россия стала фашистским государством и напала на Украину;

— Остановите войну! В первые три дня погибли 4300 Российских солдат. Почему об этом молчат на телевидении?

— Путин врет нам с экранов телевизоров 20 лет. Итог этой лжи — наша готовность оправдать войну и бессмысленные смерти;

— Российская армия разбомбила худ.школу в Мариуполе. Около 400 человек прятались в ней от обстрелов.

По каждому стикеру в отдельности она доказывает, что утверждения были либо впоследствие подтверждены, либо были выражением ее личного мнения и опыта.

В конце своего выступления она просит приобщить к делу заключение специалиста в области филологии С.В. Друговейко-Должанской. Результаты этой экспертизы, по мнению Скочиленко, полностью доказывают ее невиновность и опровергают аргументы обвинения.

Судья спрашивает у участников процесса, поддерживают ли они просьбу Скочиленко приобщить к делу письменные показания и экспертизу. Защита поддерживает, а прокурор не возражает.

Судья Демяшева приобщает письменные показания Скочиленко и заключение эксперта защиты к материалам дела.

Защита переходит к допросу Скочиленко, вопросы задает адвокат Новолодский:

— Доводилось ли вам ранее бывать в Украине? В качестве кого? С кем вы общались?

— Да, в Украине проживает моя бывшая однокурсница, она организует детский международный лагерь для детей по обучениб их видеомонтажу. Я была приглашена зимой 2020 года в качестве вожатой, приехала туда, работала там с детьми и там были дети со всей Украины. Я к ним очень привязалась, детей было человек 30, возраст от шести до 17. Я учила их видеомонтажу и операторскому мастерству. Негативного отношения к себе не заметила. Ранее в 17 году издавала в Украине свою книгу и общалась там со многими людьми, активистами и коллегами.

По словам Скочиленко, она и после возвращения в Россию продолжала поддерживать контакт с коллегами и детьми из Украины и дистанционно участвовала в проекте помощи детям с ограниченными возможностями.

Адвокат Новолодский продолжает допрос:

— Как вы переживали события СВО? Мы сейчас будем говорить о ваших переживаниях, но это объективная сторона преступления. Обвинение отказалось исследовать этот вопрос.

— Мне действительно стали писать дети и моя подруга: «Почему вы нас бомбите?». Это было шок для меня. Я женщина, я кормила этих детей и очень к ним привязалась. Воспринимала все как ужас, дети присылали мне видео, как они сидели в подвале в разрушенных домах. Там был видеодневник девочки из Киева о бомбежках, как готовят обед во дворе на костре. Я испытывала большую тревогу и эмпатию к ним, писала им каждый день и спрашивала как у них дела, очень к ним привязалась.

— То есть вы воспринимали эти видео как правдивые?

— Безусловно. И когда я увидела макеты ценников в интернете, я была с ними полностью согласна, они отражали мои представления о происходящем.

Далее адвокат Новолодский еще раз акцентирует внимание на том, была ли для Скочиленко информация «заведомо ложной»:

— Нет, я верила этой информации, я проверяла разные источники информации, я как человек, работавший в журналистике, сопоставляла факты, — отвечает Скочиленко.

В этот момент судья объявляет технический перерыв — у секретаря суда возникли проблемы с аудиопротоколированием заседания.

После небольшого технического перерыва заседание продолжается.

— Мы остановились на том, что у вас была способность к верификации и отличению правды от неправды, — продолжает допрос Новолодский. Скажите, все ли факты вы воспринимали как действительные?

— Анализ источников базируется на том, что если сотни источников говорят одну информацию, то информации стоит доверять. Я руководствовалась этим принципом.

— Вы относились к фактам на ценниках как к ложным и недостоверным?

— Нет, я относилась к ним как к правдивым.

Теперь вопросы Скочиленко задает адвокат Герасимов, он просит Сашу рассказать немного о себе, о работе.

Она рассказывает, что училась в театральной академии кино и телевидения, затем училась в СПбГУ на факультете свободных искусств. «Моя деятельность обширна, много лет работала в журналистике, снимала для "Бумаги" и других СМИ и даже РИА "Новости"», — говорит Скочиленко.

По ее словам, Саша участвовала во многих просветительских проектах. В том числе освещала спортивные мероприятия для людей с ограниченными возможностями.

Рисовала комиксы о депрессии — они получили широкую позитивную оценку публики и профессионалов, были переведены на разные языки. ВШЭ приглашала Сашу выступить на мероприятии в честь дня психического здоровья, после она неоднократно записывала просветительские подкасты на эту тему. Кроме того, Скочиленко оформляла методички о ВИЧ и поддержке людей с психологическими особенностями.

Кроме того, Скочиленко работала няней, вожатой, учила детей музыке.

Адвокат Неповиннова спрашивает Скочиленко, испытывает ли она ненависть к какой-то социальной группе. «Как человек, который немного разбирается в психологии скажу, что невозможно не испытывать совсем ненависть. Но к Вооруженным силам России я не испытываю ненависти», — отвечает Скочиленко.

Далее Неповиннова уточняет, может ли Скочиленко назвать себя активисткой. «Нет, активисткой я не являюсь», — отвечает Саша.

Неповиннова уточняет, ялвяется ли Саша участницей «Восьмой инициативной группы» — фемобъединения в Петербурге.

— Нет, о нем я узнала на первом заседании, когда приобщена была бумага из центра Э [о том, что я там состою], источники этой информации неясны, — качает головой Скочиленко.

Прокурор не стала задавать Скочиленко вопросы, так как еще на прошлом заседании Скочиленко сказала, что «у гособвинителя нет цели выяснить истину, а есть цель осудить да покрепче», поэтому «в целях самозащиты» она отказалась отвечать на вопросы обвинения.

Судья задала лишь несколько уточняющих вопросов про обстоятельства дела — когда и где Скочиленко расклеивала ценники. На этом допрос Саши окончен.

Адвокат Новолодский обращается к суду: «Ваша честь, прошу предоставить защите возможность делать заявления, когда прокурор будет представлять сведения, противоречащие фактическим обстоятельствам. Много воемени я не займу».

Судья Демяшева отвечает, что это преждевременное замечание. Адвокат настаивает на своем праве комментировать заявления прокурора и просит, чтобы эти комментарии заносились в протокол.

Государственный обвинитель Никандрова оглашает порядок представления доказательств — она собирается сначала огласить письменные доказательства, затем вызывать свидетелей.

После этого Никандрова просит перенести заседание и перейти к ознакомлению с доказательствами позже, так как «уже много времени».

Защита не против переноса заседания, но хотела бы знать, каких именно свидетелей вызовет обвинение.

Судья Демяшева на месте разрешила перенести заседание и попросила всех слушателей выйти — новую дату заседания она согласилась назвать лишь участникам процесса.

Через несколько минут после того, как слушатели покинули зал, в коридор вышли адвокаты и сказали, что следующее заседание назначили на 15:00 15 февраля.

Сашу Скочиленко вывели из зала суда под аплодисменты и увели в конвойное помещение. Приставы просят собравшихся выйти на улицу, так как «работа суда закончена».