Саша Скочиленко находится в СИЗО с 13 апреля 2022 года. За все это время с ней не было проведено практически никаких следственных действий, а во время рассмотрения дела судом — которое, как считает защита, прокурор Никандрова специально затягивает — гособвинение вместо доказательств приводит лишь «следственную бумажную волокиту».
Так, например, на одном из заседаний несколько часов прокурор Никандрова зачитывала устав магазина «Перекресток», должностные инструкции кассира, пекаря, менеджера и прочих сотрудников, а также расписание их работы.
Каждое заседание между защитой и обвинением случается перепалка по поводу переноса заседания — прокуратура требует переноса почти сразу после начала заседания, а адвокаты и сама Скочиленко просят этого не делать, так как каждое «лишнее» этапирование в суд очень тяжело дается Саше. Они просили судью призвать гособвинителя к порядку и отметили, что такое затягивание процесса сильно бьет по здоровью Скочиленко. На одном из заседаний, услышав это, прокурор Никандрова громко рассмеялась.
На прошлом заседании суд допросил двух свидетелей обвинения — друга Саши Скочиленко Алексея Николаева и военного Станислава Оженкова. Оба отказались повторить слова, сказанные следователю. Прокурорке Ирине Никандровой пришлось зачитывать протоколы допросов.
Николаев пояснил, что следователь неверно записал его слова, а сам он нервничал на допросе, потому что ему «пытались вскрыть дверь, арестовали подругу детства». Оженков, которого отправили в Украину в начале войны, когда прокурорка спросила его о ценниках, ответил: «Понятия не имею, о чем вы говорите».
В протокол допроса Оженкова следователь записал, что военный не только знал о ценниках, но и счел их оскорбительными для «добросовестных военнослужащих Российской Федерации, защитников своей Родины».
За полчаса до начала заседания в суде уже несколько десятков человек, пришедших поддержать Скочиленко. Среди слушателей школьница Оксана, с которой Саша Скочиленко познакомилась по переписке в СИЗО.
Об Оксане Скочиленко рассказывала в письме корреспонденту «Медиазоны»: «Отдельно хочу отметить переписку с девочкой младшего школьного возраста, которая пишет мне с самого первого дня моего заключения в СИЗО. Ее зовут Оксана, она присылает мне сказки, рассказывает, как провела день или как ее кошка родила котят. На день рождения она подарила мне трехцветных кошек из оригами. Я сочинила для нее сказку про Принцессу Зайку и кошечку Пус-Пус, чтобы деликатно и бережно объяснить, что со мной происходит».
Оксана нарисовала иллюстрации к сказке, которую для нее сочинила Скочиленко, рисунки опубликованы в телеграм-канале Саши.
Первыми в зал заходят дипломаты нескольких стран, а также девушка Саши Скочиленко Соня Субботина и ее друг Алексей Белозеров — это первое заседание суда, на котором они могут присутствовать.
И Субботина и Белозеров проходят свидетелями по делу Саши Скочиленко, поэтому им было запрещено присутствоать на рассмотрении дела. Но на прошлом заседании обоих допросили и теперь ограничения сняты.
В зал заходит судья Демяшева и открывает заседание.
Сразу же, как и на всех предыдущих заседаниях, поднимается вопрос о разрешении фото- и видеосъемки. Адвокат Новолодский сегодня отсутствует по состоянию здоровья, все остальные защитники поддерживают ходатайство.
Саша Скочиленко тоже за полноценную работу СМИ, поскольку процесс гласный, «мы видим, что люди строят домыслы по поводу происходящего» — Скочиленко считает, что видеозапись позволит такого избежать.
Прокурора Никандрову сегодня заменяет ее коллега Первакова, которая выступает против съемки процесса, и судья Демяшева сразу ее поддерживает. Разрешена только аудиозапись.
Защитник Саши Скочиленко Герасимов начинает зачитывать лингвистическое заключение Друговейко-Должанской, преподавательницы филологии в СПбГУ — стаж работы 32 года, 23 года опыта работы экспертом-лингвистом.
Гришанина и Сафонов представили лингвистическую экспертизу по запросу следователя. Друговейко-Должанская оценивает эту экспертизу по запросу стороны защиты.
В заключении эксперт защиты Друговейко-Должанская сначала разбирает понятие «дискредитация», а затем дает определение «заведомо ложной информации» — по мнению лингвиста, это совокупность информации, которая не соответствует действительности и это известно говорящему и несомненно для него.
Ранее в суде Скочиленко неоднократно говорила о том, что верила и продолжает верить во все сказанное и написанное ею о войне.
Далее в экспертизе подробно разбираются высазывания Скочиленко на ценниках. Первый ценник: «Мой прадед участвовал в Великой Отечественной четыре года не для того, чтобы Россия стала фашистским государством и напала на Украину».
По мнению Друговейко-Должанской, в тексте не содержится речевой стратегии дискредитации ВС РФ, так как в этой фразе вовсе нет оценки и характеристики российской армии.
Следующий ценник: «Путин врет нам с экранов телевизоров 20 лет. Итог этой лжи — наша готовность оправдать войну и бессмысленные смерти».
Эксперт пишет, что это высказывание явно является выражением частного мнения Скочиленко: «Мнение не может отражать действительность, оно может быть доказанным или нет, но не характеризует действительность». Из этого Друговейко-Должанская делает вывод, что в высказывании на ценнике нет «речевой стратегии дискредитации ВС РФ и использования ВС РФ».
Далее ценник со словами: «Российская армия разбомбила художественную школу в Мариуполе, около 400 человек прятались в ней от обстрелов».
Эксперт признает, что в этом высказывании содержатся фактические сведения о российской армии, которые не подтверждаются представителями Минобороны России. «Эта информация (брифинг Минобороны — МЗ) была опубликована после высказывания. Таким образом автору не была известна достоверная информация на момент высказывания», — считает Друговейко-Должанская.
По ее мнению, вторая часть высказывания, а именно «остановите войну» — риторическая и не может передавать достоверную информацию, в ней не содержится информации о действиях российской армии, а значит, эта фраза не может ее дискредитировать.
«Российских срочников отправляют в Украину. Цена этой войны — жизни наших детей. Остановите войну».
Разбирая высказывание на этом ценнике, эксперт отмечает, что информация о наличии российских срочников на фронте была подтверждена как военными ведомствами, так и государственными СМИ. Так как информация является подтвержденной, она не может быть дискредитацией армии.
Последнее высказывание с ценника Скочиленко, которому Друговейко-Должанская давала оценку: «Российская армия разбомбила художественную школу в Мариуполе, около 400 человек прятались в ней от обстрелов».
Эксперт подчеркивает, что информация об обстрелах в Мариуполе и людях, которые прятались от обстрелов в подвалах, неоднократно подтверждалась в том числе российскими СМИ.
К тому же в приведенном тексте не указывается, какие именно войска вели обстрел школы, поэтому невозможно сделать вывод о заведомой ложности, считает эксперт.
Эксперт защиты Друговейко-Должанская также отвечала на вопрос, являются ли научно обоснованными выводы экспертов обвинения Гришаниной и Сафонова.
Она ответила, что в экспертизе обвинения «представлены суждения с подменой понятий, что позволяет сделать им выводы, не соответствующие действительности».
По мнению Друговейко-Должанской, авторы экспертизы обвинения «жонглируют термином "пропозиция", не приводя определения этому понятию».
По мнению лингвиста Друговейко-Должанской, авторы экспертизы обвинения «очевидно не осведомлены о компетенции экспертов-лингвистов».
Она настаивает, что эксперты обвинения не только неоднократно выходили за рамки поставленной задачи, оценивая «фейковость» высказывания, но и допускали лингвистические ошибки — например, называли безличным предложение: «Российская армия разбомбила художественную школу в Мариуполе, около 400 человек прятались в ней от обстрелов». По правилам русского языка, оно не безличное.
«Текстовый анализ экспертов подменяется голословными утверждениями, выходящими за рамки компетенции, что говорит об ангажированности экспертов. Авторы недостаточно владеют нормами согласования, требование логичности неоднократно нарушается авторами экспертизы», — считает Друговейко-Должанская.
Она приходит к выводу, что заключение экспертов обвинения не является научно-обоснованным.
Прокурор Первакова просит приобщить к делу также запрос прокуратуры в СПбГУ по поводу экспертизы, подготовленной Друговейко-Должанской.
«Экспертизы подписываются директором экспертного центра СПбГУ. К делу может быть приобщена только одна экспертиза экспертного центра. В настоящее время Друговейко-Должанская работает по трудовому договору. Ей не поручалась экспертиза по делу Скочиленко. Подписано проректором СПбГУ», — зачитывает прокурор.
Судья Демяшева поднимает вопрос о приобщении к делу запроса прокуратуры в СПбГУ и ответ проректора.
Адвокат Неповиннова против, так как эти матералы не имеют отношения к делу. Защитники Герасимов и Кислякова ее поддерживают, но судья Демяшева все равно приобщает документы к делу.
Далее адвокат Неповиннова вызывает в суд свидетеля защиты — кардиолога Дарью Хащевскую, у нее высшее медицинское образование, стаж работы более десяти лет.
Хащевская трижды осматривала Сашу Скочиленко в СИЗО. Она подтверждает для суда, что у Саши врожденный порок сердца и нарушение ритма сердцебиения, а также вазовагальная недостаточность, сопровождаемая обмороками. Сердце Саши останавливается на 2-3 секунды, в такие моменты высок риск травматичного падения.
«У нее пограничная ситуация, минимум раз в полгода надо проводить обследования, при ухудшении состояния показана установка кардиоаппарата. Этот диагноз также имеет риск летального исхода», — говорит кардиолог.
Прокурор спрашивает свидетеля, известно ли ей о заболеваниях Скочиленко, которые содержатся в перечне болезней, которые противоречат содержанию в неволе.
Свидетель отвечает, что не знакома с этим перечнем заболеваний, но еще раз подчеркивает, что у Скочиленко замечены длительные остановки сердца, ей показаны покой и внимательное наблюдение врача. Свидетеля отпускают.
Сторона защиты просит отложить заседание, чтобы была возможность вызвать в суд экспертов обвинения, которые готовили лингвистическую экспертизу. Адвокаты хотят допросить их в связи с серьезными расхождениями в выводах с экспертом Друговейко-Должанской.
«Полностью поддерживаю ходатайство и поддерживаю отложение суда для подготовки дальнейших доказательств, а еще из-за духоты и болей в животе. Очень хочу допросить экспертов», — поддерживает своих защитников Саша Скочиленко.
Оформите регулярное пожертвование Медиазоне!
Мы работаем благодаря вашей поддержке