Саша Скочиленко находится в СИЗО уже полтора года, несмотря на ряд заболеваний, которые прогрессируют в изоляторе, где ей не оказывают медицинскую помощь: кисту в правом яичнике, ПТСР, целиакию и порок сердца.

На одном из недавних заседаний защита при помощи приглашенного экперта допросила Ольгу Сафонову — она готовила лингвистическое заключение по делу Скочиленко для обвинения. Ей пришлось признать, что она допустила ошибки в собственной экспертизе. К тому же она признала: нельзя утверждать, что Скочиленко знала о ложности информации и в своих ценниках намеренно отразила заведомо ложную информацию. А это значит, что в деле Скочиленко нет состава преступления.

На прошлом заседании защита допросила второго эксперта-лингвиста обвинения — Анастасию Гришанину. Именно она назвала личное предложение на одном из ценников Скочиленко безличным.

Также она нашла «мотив политической ненависти» в словах Саши. Гришанина считает, что наличие политической ненависти доказывает тот факт, что художница использовала слова «цинковые гробы» и «остановите войну».

К тому же она не считает нужным проверять достоверность информации, которую расспространяла Скочиленко (которую обвиняют в распространении именно ложной информации о российской армии), так как главное — то, что она не соответствует позиции Министерства обороны России. «Официальная равно достоверная», — сказала в суде Гришанина.

На прошлое заседание в зал пустили не всех желающих. На протяжении всего заседания слушатели в коридоре возмущались, требовали их впустить и собирались подавать жалобу на судебных приставов.

Сегодня приставы были заранее раздражены на группу поддержки Скочиленко и отказывались вести ее в зал, пока все слушатели не покинут коридор. Когда люди отказались уходить, один из приставов пообещал применять ко всем присутствующим слезоточивый газ.

Защита переходит к характеризующим материалам. Адвокат Яна Неповиннова начинает с письменных заключений о здоровье Саши Скочиленко до ареста и в СИЗО.

Еще в детстве у Скочиленко диагностировали пролапс митрального клапана, сколиоз первой и второй степени и другие заболевания. Когда Саше было 3 года, у нее была зафиксирована брадикардия, позже — порок сердца.

Уже после ареста врачи, которые осматривали Сашу, подтвердили все перечисленные диагнозы. Уже в 2022 году кардиолог Хащевская в СИЗО зафиксировал у Скочиленко пролапс митрального клапана и тремор рук.

Психиатр Костин в июле 2022 года при осмотре в СИЗО зафиксировал биполярное аффективное расстройство — эпизод мании, а также сыпь на коже как возможный побочный эффект от лекарств, которые Скочиленко не дают по расписанию принимать в изоляторе.

Гастроэнтеролог зафиксировал у Саши в СИЗО постоянные болевые синдромы, тошноту, сухость ротовой полости, недостаточную масса тела, а также подтвердил, что это связано с целиакией, которую Скочиленко диагностировали еще в пятилетнем возрасте.

Кардиолог Хащевская после повторного осмотра зафиксировала остановки сердца в дневное и ночное время.

Все врачи настаивают на соблюдении безглютеновой диеты, которую невозможно обеспечить в изоляторе.

Теперь адвокаты начинают задавать вопросы Скочиленко.

Она говорит, что врачи СИЗО относятся к ней хорошо, даже предлагали поставить кардиостимулятор, но они не могут обеспечить Саше должное лечение, «о чем они сами неоднократно говорили».

В СИЗО невозможно соблюдать безглютеновую диету, а также принимать по расписанию лекарства, которые Саше покупают родные.

Адвокат Яна Неповиннова обращается к Скочиленко:

— Возможно ли нормальное существование в случае лишения свободы?

— По словам уполномоченной по правам человека в Петербурге, условия в колонии неподходящие для меня, и придется по новой добиваться лечения — сложно и долго.

Вопросы Скочиленко задает судья Демяшева:

— Сейчас в СИЗО соблюдается необходимая вам диета?

— Нет.

— Когда в медчасть обращались по поводу озвученных заболеваний?

— В начале заключения, в прошлом году — и сразу поняла, что мне не могут помочь.

— А в связи с чем не обращались больше?

— Мне сразу сказали, что не могут помочь и мои заболевания не лечатся в принципе. Я жаловалась на неоказание медицинской помощи уполномоченной и на препятствование медицинскому обследованию — лето-осень прошлого года.

Теперь защита переходит к другим характеризующим документам: диплом бакалавра искусств, свидетельство о постановке на налоговый учет и свидетельство о самозанятости.

Характеристику Саши подготовила газета «Бумага», с которой Скочиленко с 2012 года сотрудничала в качестве оператора: «Она регулярно записывает репортажи, честна и трудолюбива, неконфликтная и доброжелательная, пунктуальна и неравнодушна к качеству проделанной работы, талантлива в своем деле. Нареканий со стороны руководства нет».

Из материалов дела следует, что Скочиленко также работала над проектом молодых ученых, которые при помощи нее рассказывали о своих работах и научных достижениях.

Помимо этого Скочиленко работала вожатой в детском лагере в Украине, где учила детей монтировать видео; сотрудничала с центром, который проводил исследования в области традиционной культуры.

«Этот опыт работы тоже очень значимый в моей жизни. Центр занимается обширными исследованиями русской культуры, я сняла множество лекций о живописи, кино, литературе, о языке, у этих роликов большие просмотры. На кафедре фольклора для них снимала научные лекции и конференции доступные студентам СПбГУ, и антропологическую экспедицию в Архангельскую область: записывала интервью со старейштми жителями, они передавали фольклор, рассказывали о Великой Отечественной войне», — рассказывает Скочиленко.

После долгого описания опыта работы Скочиленко адвокат Юрий Новолодский спрашивает:

— Все, что перечислили — это было в рамках самозанятости?

— Да, вначале как волонтер, потом по трудовым договорам.

— Согласны с позицией прокурора, что постоянного рабочего места вы не имеете и ваше место в тюрьме?

— Нет, не согласна, сфера самозанятости пока экзотическая для нашего общества, но это официальная работа.

Напоследок защита перечисляет художественные работы Саши в сфере информирования о психологическом здоровье — например, в центре поддержки «Партнерство равных». Скочиленко участвовала в подготовке методических руководств по работе с людьми с биполарным расстройством и делала иллюстрации для них. В характеристике от центра говорится, что она «внесла существенный вклад в работу с людьми с психологическим расстройством».

«Это уникальный центр, где врачи действительно могут услышать своих пациентов. Людей с депрессией становится все больше, эта болезнь уносит многие жизни, "Партнерство равных" решает глобальную задачу просвещения. Просвещение в области психического здоровья лучше делать в простом виде простым языком и иллюстрациями», — считает Скочиленко.

Внезапно после рассказала про центр психологической помощи прокурор решил вклиниться в допрос Скочиленко.

Адвокат Новолодский делает замечанию гособвинителю, который не имеет права сейчас задавать вопросы, так как защита еще не закончила представлять свои доказательства.

Судья Демяшева все равно позволяет прокурору задавать вопрос. Его интересует, помогал ли самой Скочиленко упомянутый центр.

Саша отказывается отвечать на вопросы прокурора.

Защита продолжает описывать опыт работы Саши в разных сферах: в области изучения культуры, в области образования и работы с детьми.

Прокурор предпринял попытку остановить этот поток информации, потому что «характер работы не имеет отношения к характеристике личности». После обмена сторон язвительными репликами, защита продолжает зачитывать материалы.

Так, в 2021 году Скочиленко проводила музыкальную работу на благотворительной основе для людей с ограниченными возможностями: сама нашла музыкантов и проводила занятия. «Выдержана и милосердна», — так охарактеризовал ее один из участников проекта.

«Это один из самых ярких и мощных опытов в моей жизни. Это было что-то вроде квартиры для людей с сопровожденным проживанием — это альтернатива ПНИ. Я проводила там вечера музыкального досуга. Многие из этих людей больны, прикованы к кроватям и не могут говорить, страдают аутизмом», — объясняет Саша. Наибольшее впечатление на нее произвел слепой мальчик Паша, который в такт стучал в барабан.

После освобождения Скочиленко планирует продолжить работать именно в этой сфере.

Прослушав характеристики личности, которые Саше дали ее школьные учителя и научные руководители в вузах, прокурор не выдерживает и снова вмешивается в допрос:

— Вот мы послушали ваши характеристики об участии в благих делах. Что сподвигло вас заняться деятельностью, подрывающей основы государственности во вред нашего государства?

Адвокаты возмущены — это не вопрос, а уже обвинительная речь. Судья Демяшева просит переформулировать вопрос.

— Что сподвигло вас наклеить ценники?

Саша отказывается отвечать на любые вопросы прокурора Гладышева.

Прокурор не сдается и продолжает задавать вопросы:

— Когда вы учились в школе, у вас были проблемы с дисциплиной?

Адвокат Неповиннова протестует — мало того, что Саша принципиально отказывается отвечать на вопросы прокурора, так и характеристика Скочиленко из школы только что была озвучена.

— А в детском саду вы хорошо себя вели? Ели кашу манную?

Адвокат Новолодский говорит, что это уже прямое оскорбление подсудимой, и просит судью Демяшеву сделать замечание гособвинителю. Прокурор Гладышев в свою очередь вскакивает и кричит, что защита не дает ему работать и это им надо сделать замечание. Судья Демяшева в итоге делает замечание только адвокату Новолодскому.

— Вопрос гособвинителя был оскорбительным, мы зачитывали важные характеристики моей общественной работы и в том числе с людьми с ограниченными возможностями, а прокурора интересует только, ела ли я кашу? — делает заявление Скочиленко.

Только после этих слов судья снимает вопрос про кашу.

Саша Скочиленко просит объявить небольшой перерыв, чтобы она могла вернуться в конвойное помещение и попить — ей до сих пор не разрешают брать с собой воду в зал суда.

Судья Демяшева объявляет перерыв до 14:00. Группа поддержки в коридоре громко обсуждает, что не позволять брать с собой воду — это садизм.

«Будьте мужиками, купите ей воды за свои деньги», — обращается к приставам крымский татарин активист Асан Мумджи.

Спустя час заседание возобновляется.

Вернувшись из конвойного помещения Саша Скочиленко выступает с заявлением по поводу вопроса прокурора про манную кашу:

— Этот вопрос гособвинителя был не только некорректным и оскорбительным, я воспринимаю этот вопрос как давление. В материалах дела есть информация о том, что в детский сад я не ходила по состоянию здоровья. К тому же из-за того, что у меня целиакия, манную кашу мне нельзя. Может быть, я хотела ходить в садик, как все дети, но я не могла. Считаю это давлением на меня в судебном заседании.

Далее защитник Скочиленко Герасимов просит приобщить постановление Ижевского суда, который оштрафовал местную жительницу по административной статье за дословно точно такие же ценники, как те, что клеила Скочиленко.

Адвокат Новолодский подчеркивает, что «правоприменение в России должно быть единообразным на всей территории страны, и если в Ижевске именем Российской Федерации вынесли решение по административному делу, то негоже, чтобы аналогичные деяния были расценены Василеостровским судом как уголовное деяние».

К тому же, по мнению защиты, административный протокол в Ижевске доказывает, что Саша не сама придумала текст на ценниках, а взяла из публичных источников.

Прокурор Гладышев против приобщения административного протокола из Ижевска: «У меня вызывает удивление ходатайство о приобщении настоящего решения к делу. У нас романо-германское право, в России нет преюдиции. Полагаю, что стороне защиты нужно отказать, так как рассматривается дело конкретное против конкретного лица».

Судья Демяшева на месте постановила отказать защите, так как административный протокол за дословно такие же ценники, как те, что клеила Скочиленко, не имеет отношения к рассматриваемому делу.

Защитник Скочиленко Герасимов просит суд вызвать в качестве свидетеля бывшего директора Центра экспертизы Попова, который подписывал заключение Гришаниной и Сафоновой.

«Мы не получили вразумительных ответов по поводу привлечения Сафоновой к экспертизе. Есть и другие вопросы, например, о назначении экспертизы, на которые эксперты не ответили», — аргументирует Герасимов.

Адвокаты Скочиленко обсуждают между собой, надо ли сейчас озвучить все вопросы, которые остались у защиты.

Судья Демяшева объявила короткий перерыв для этого обсуждения и вышла из зала.

Пока судьи нет в зале, Скочиленко перекидывается репликами с друзьями. Она благодарит за то, что в СИЗО ей на день рождения передали безглютеновый торт и красивый узбекский халат.

По словам Саши, торт ей принесли «разломанный вдрызг» — сотрудники проверяли содержимое. Белозеров сокрушается, что Саша не видела рисунок, выведенный на торте.

Теперь Алексей Белозеров рассказывает Скочиленко, что на аукционе в поддержку политзаключенных лот от Саши — ее книга о депрессии — оказался вторым по стоимости во всем аукционе.

Судья Демяшева вернулась в зал и просит защиту обосновать свое ходатайство о вызове Попова.

«Мы не обязаны давать суду вопросы, которые будем задавать лицу. Мы ходатайстуем о вызове Попова для выяснения обстоятельств: почему Попов, не будучи экспертом, подписал каждый лист экспертизы, какой смысл его подписей», — отвечает адвокат Новолодский.

Защита также хотела бы спросить Попова, как появилась в деле эксперт Сафонова, которую не назначал следователь. «И, наконец, хотелось бы выяснить, не из за этой ли экспертизы его отстранили от работы. Возможно, эта экспертная служба будет распущена, поскольку она вредит людям», — подытожил Новолодский.

Прокурор Гладышев возражает против вызова этого свидетеля, потому что считает, что вопросы, которые ему хотят задать защитники, не относятся к делу.

Судья Демяшева на месте постановила Попова в суд не вызывать.

Адвокат Новолодский отмечает, что в конце судебного следствия защита снова подаст это ходатайство в письменном виде.

«Видимо, прокурору и суду непонятно, что защита хочет проверить порядок назначения экспертизы. Потому что, если порядок не соблюден, то заключение должно быть признано ненадлежащим доказательством», — говорит защитник.

Защитник Герасимов говорит, что на сегодня защита закончила и просит отложить заседание. Судья Демяшева просит обосновать перенос.

Новолодский поясняет, что у адвокатов «распланирована защита, давно заказана психологическая экспертиза, эксперт появится в городе к следующему заседанию».

Саша Скочиленко поддерживает своих защитников:

— Необходимо обеспечить явку эксперта, который отсутствует в городе. Мне непонятно, почему в начале разбирательства гособвинитель могла по часу зачитывать материалы дела со многими перерывами, а нас торопят. Так не должно быть.

Прокурор Гладышев считает, что защита «могла бы и сегодня обеспечить явку специалиста»: «Но раз защита не вызвала и просит отложить, то я не возражаю».

При этом прокурор настаивает, чтобы заключение специалиста, ради которого защита просит отложить заседание, было приобщено к делу сейчас: «А то вдруг и нет никакого заключения».

Защита возмущена и напоминает, что прокурор не может влиять на порядок представления доказательств стороной защиты.

Судья Демяшева в очередной раз встает на сторону прокурора и отказывается отложить заседание по тем основаниям, которые озвучила защита, пока они не приобщат заключение эксперта, которого хотят допросить.

Адвокатам приходится ходатайствовать о приобщении документа сейчас, при этом они просят озвучить его на следующем заседании. После ознакомления с текстом заключения эксперта защиты, суд приобщает его к материалам дела.

Адвокат Неповиннова снова просит отложить заседание до приезда упомянутого эксперта в город для дачи показаний.

И теперь судья Демяшева удовлетворяет просьбу защиты и переносит заседание.

Следующее заседание 28 сентября в 11:30.

Корреспондент «Медиазоны» передает, что внезапно услышал крики: «Газ!».

На лестнице около зала, где рассматривалось дело Скочиленко, все же использовали слезоточивый газ, как и грозился конвоир перед началом заседания. Слушатели расходятся из суда, хрипя и кашляя.