Новое дело против депутата Алексея Горинова. Приговор

Вчерашнее заседание с учетом незначительных перерывов продолжалось около восьми часов. Заседание началось с допроса осужденного Андрея Гоняшина, который был соседом Горинова по палате в больничной тюрьме при исправительной колонии. Его показания совпадали со свидетельствами двух других осужденных, которые лечились в одно время с Гориновым. «Я знаю, что он оправдывал полностью то, что делает Украина против нас», — замечал во время допроса в суде свидетель.

Со стороны защиты как свидетель был допрошен известный адвокат Михаил Бирюков, в разное время защищавший многих российских политзаключенных — они вместе работали в совете Красносельского района. По словам Бирюкова, Горинов пользовался «заслуженным авторитетом среди избирателей» и не пропускал ни одного приема местных жителей.

Часть заседания прошла в закрытом режиме — суд изучал аудиозаписи бесед Горинова с осужденными и их расшифровки. По итогам их исследования адвокат Алена Савельева потребовала исключить из списка доказательств фактически все доказательства обвинения, включая идентичные показания свидетелей, постановления о результатах оперативно-розыскной деятельности и аудиозаписи разговора. По мнению Савельевой, все упомянутые доказательства были получены в результате провокации — а значит незаконно. Судья ожидаемо в удовлетворении этого ходатайства отказал.

В суде также допросили лингвистку Елену Новожилову, чье заключение по просьбе защиты включили материалы дела. Новожилова сказала, что в разговорах с соседями по палате Горинов не оправдывал терроризм, а также заметила, что именно осужденные провоцировали депутата на беседы о Крыме и войне.

Гособвинительницу Светлану Рыгалову доводы лингвистки, впрочем, не убедили — в прениях прокурор подчеркнула, что это всего лишь мнение, которое к тому же расходится с экспертизой обвинения.

Сам Горинов во время допроса рассказал, как проходил лечение в тюремной больнице, и как осужденные подталкивали его к разговорам, которые следствие позднее трактовало, как оправдывающие терроризм. Рассказал Горинов и как нашел у одного из осужденных «микрофончик с проводком», на который и записывались диалоги между ним и соседями по палате.

В прениях прокурор потребовала назначить Горинову три с половиной года лишения свободы. Если суд согласится с требованием госбвинения, по совокупности приговоров Горинов должен будет отбыть в заключении еще пять лет.

Вчера после заседания адвокат Горинова Алена Савельева сказала журналистам, какие конкретно фразы ему вменяются. «Ну взорвали — и что? Война идет» — об атаке на Крымский мост, а также ответ на слова сокамерника о батальоне «Азов»: «Какая это нечисть? Это Вооруженные силы».

На заседание пришли около 30 человек, в том числе — представители Евросоюза, посольств Германии и Австралии.

Когда Горинова заводят в зал, он говорит, что его поставили на новый профучет: как склонного к террористическим актам. «Будьте со мной осторожны, я могу быть непредсказуем», — шутит Горинов.

«Самочувствие нормальное, но честно говоря, я устал», — говорит Горинов. В зал входит судья Роман Владимиров и открывает заседание.

Адвокат Алена Савельева начинает выступление в прениях и напоминает об обстоятельствах дела:

«[Оказавшись в больнице], кроме оказания медпомощи, Горинов получил новое уголовное преследование», — говорит Савельева. Она подчеркивает, что скрытая аудиозапись длится 13 часов 50 минут, она записывалась 20 дней — и Горинову вменили только 14 слов, сказанных за это время.

Защитница указывает, что по закону Горинов не должен был находиться в одном помещении с рецидивистами. Она считает дело против Горинова провокацией и отмечает: один из осужденных на аудиозаписи отчитывается человеку, которого называет «майор Серег».

Само обвинение Савельева называет некорректным: в обвинительном заключении нет ни конкретных формулировок, ни точного времени высказываний. Она добавляет: из дела неясно, что стало причиной для ведения скрытой аудиозаписи. Из нее ясно, что инициатива разговоров исходила не от Горинова.

Далее адвокат Савельева комментирует экспертизу обвинения: она считает, что эксперты нарушили принципы объективности, всесторонности и полноты.

«Результат исследования был предрешен стороной обвинения», — говорит Савельева.

Сами специалисты, по ее мнению, не обладали нужной квалификацией для проведения экспертизы.

Также она считает недостоверными показания свидетелей обвинения из числа заключенных: судя по аудиозаписи, они говорили следователю «фразы, которые не были озвучены при них». Даже эксперт Елена Новожилова, выступавшая со стороны защиты говорила, что «показания свидетелей не просто похожи, они одинаковы, вплоть до пунктуационных ошибок — менее 10% оригинальности».

Как отмечает адвокат Савельева, фразу о Крымском мосту эксперты прокомментировали так: «Горинов не готов к осуждению» подрыва, а фразу об «Азове» тем, что он не согласился с собеседником в вопросе «недопустимости их действий».

Но Горинов, настаивает защитница, не призывал подражать терроризму и поддерживать его, не давал оценку.

Она отмечает, что российские СМИ «сами приравнивают Азов к Вооруженным силам Украины» — вчера защита приобщила соответствующие документы. Савельева перечисляет часть заголовков, например, «ВСУ перебросили в Часов яр азовцев».

«Как мы можем обвинять человека в том, что он сказал, если даже участники процесса не понимают, как устроена военная структура противника?», — недоумевает Савельева.

Савельева говорит, что в деле нет субъективной стороны: прямым умыслом считается, если человек осознавал всю опасность последствий и желал их наступления, и это не случай Горинова, он даже не являлся инициатором беседы.

По ее мнению, в деле нет и обязательный для статьи пункт публичности: так, Крымский мост с Гориновым 1 января 2023 года обсуждал только один человек, Гоняшин.

Горинов, продолжает она, говорил с осужденными в палате медсанчасти, где он находился в неудовлетворительном состоянии здоровья: это не публичное место, Горинов не мог осознавать, что его действия публичны.

Кроме того, преследование Горинова противоречит Конституции и нормам международного права: Горинова не могут ограничивать в свободе мысли и слова. Адвокат просит Горинова оправдать.

Теперь выступает сам Горинов. Он отмечает, что у него не было достаточно времени подготовиться к прениям, но он понимает, что это процесс «не для него».

«Кое-что я пропою», — обещает Горинов.

Он считает, что его дело — продолжение первого, как «второй сезон в сериале "Остаться в живых"». Новое дело завели, потому что предыдущее было «неубедительно для общественности», Горинов получил международную реабилитацию.

Депутат настаивает, что его незаконно поместили в палату к «рецидивистам, настоящим патриотам», и так он стал «объектом оперативной разработки» — это провокация.

Горинов считает, что доказательства, полученные от свидетелей обвинения, также незаконны и не могут использоваться против него. Он говорит, что при использовании технических средств осужденных «должны уведомлять под расписку», но такого документа в деле нет.

Затем Горинов отмечает, что суд не стал проверять все доводы, не стал вызывать в суд сотрудников ИК-3, от которых можно было узнать «подробности оперативного мероприятия, что это на самом деле было, почему нарушен закон, мои права в конце концов».

Экс-мундеп шутит, что сам провел «оперативно-розыскное мероприятие» и нашел у заключенного Гоняшина записывающее устройство, но суд тоже не стал подробно останавливаться на этом факте. Горинов снова перечисляет мотивы, которые ему вменили, и говорит, что они не нашли своего подтверждения.

Горинов переходит к судебной экспертизе: были нарушено его права, но в допросе экспертов в суде ему тоже отказали.

Стороне защиты «пришлось» самой заказывать экспертизу, ей депутат доверяет: выводы последовательны и не содержат противоречий, эксперт пришел к «правильному выводу» о том, что собеседники Горинова — инициаторы большинства реплик, и у них есть звукозаписывающее устройство.

Выводы экспертизы защиты, считает Горинов, свидетельствуют, что обвинение против него несостоятельно.

Он снова напоминает: «я никакого отношения к идеологии терроризма вашего не имею, я человек мирных занятий, биологически не могу сформировать ее в головах у других людей».

Горинов говорит, что эксперты «домыслили» его слова, а показания свидетелей повторяют друг друга: исходя из них, выходит, что Горинов должен был «слово в слово» повторить свои фразы минимум два раза.

Подсудимый также отмечает, что только в показаниях заключенного Медведева есть фраза о том, что «с его слов написано верно».

Он подчеркивает: слова «Азов» и «Правый сектор» впервые прозвучали от Гоняшина. В показаниях свидетелей, отмечает Горинов, множество противоречий.

Свою позицию к делу он приобщать не стал. «Да зачем, кому это надо?» — спрашивает он и интересуется у слушателей, было ли им интересно.

Прокурор высказывает реплику: она говорит, что публичность не зависит от места сказанного, речь должны слышать два и более лиц. Адвокат отвечает: в обвинительном заключении не указано, сколько человек участвовало в разговоре, а по закону палата как раз не может быть местом высказывания публичной речи.

Горинову предоставляют последнее слово. Он удивляется: «Щас прям? Как удобно суду».

Последнее слово Алексея Горинова:

«Всю свою жизнь я был противником агрессии, насилия, войны, посвятив ее исключительно мирным занятиям: науке, преподаванию, просвещению, управлению, общественной деятельности в качестве депутата, правозащитника, члена избирательных комиссии и контролера избирательного процесса. И никогда не думал, что доживу до такого уровня деградации политической системы моей страны, ее внешней политики, когда обычных граждан, счет которым уже идет на тысячи, выступающих за мир, против войны, будут обвинять в клевете на вооруженные силы и оправдании терроризма и судить.

Завершается третий год войны, третий год невиданных со времен Второй Мировой войны жертв и разрушений на европейской территории, лишений и страданий миллионов людей. Об этом нельзя молчать.

Еще в конце апреля наш прежний министр обороны озвучил потери украинской стороны в вооруженном конфликте — 500 тысяч человек. Вдумайтесь в эту цифру!»

Тут судья останавливает Горинова и просит вернуться к уголовному делу. Тот отвечает, что сам определит содержание своего последнего слова и продолжает:

«А какие же тогда потери понесла Россия?»

Его вновь перебивает судья: «Два предупреждения у вас есть, вы не выполняете мои распоряжения». Адвокат пытается спорить, суд говорит: «я вам сейчас слова не давал».

Объявляется перерыв на 10 минут, чтобы Горинов «еще раз обдумал свое последнее слово». Судья выходит, а Горинов продолжает читать свое последнее слово.

Без судьи Горинов продолжает читать последнее слово:

«А какие же тогда потери понесла Россия, которая по информации официальных органов постоянно успешно наступает по всему фронту? Мы этого так и не знаем. И кто ответит за это? Ради чего все?

Наша власть и те, кто поддерживает ее в милитаристских устремлениях, так хотели этой войны — и вот она уже пришла и на нашу землю. Хочется их спросить: наша жизнь стала лучше ? Вы так понимаете благополучие и безопасность нашей страны и ее населения? Или такого развития ситуации вы не предполагали в своих расчетах? Но пока отвечать приходится не тем, кто устроил войну, продолжает убивать, пропагандирует войну и занимается наемничеством, а нам, обычным гражданам России, поднимающим свой голос против войны, за мир. Отвечать, расплачиваясь своей свободой, а кому-то и жизнью.

Я принадлежу к уходящему поколению людей, родители которых участвовали во Второй Мировой войне или пережили ее со всеми тяготами. Уже ушедшее поколение завещало нам всеми силами беречь мир, как самое ценное, что есть на Земле для всех ее жителей. А мы пренебрегли его заветами и обесценили нашу память об этих людях и жертвах той войны.

Моя вина состоит в том, что я, как гражданин своей страны, допустил эту войну, не смог ее остановить. И прошу отметить это в приговоре.

Но я хотел бы, чтобы мою вину и ответственность разделили со мной также и организаторы, участники, сторонники войны, а также преследователи тех, кто выступает за мир.

Продолжаю жить с надеждой, что так когда-нибудь и будет. А пока прошу жителей Украины и моих сограждан, пострадавших от войны, простить меня.

В рамках дела, по которому меня обвиняли и судили за высказанное мнение о том, что необходимо добиваться прекращения войны, я в полной мере выразил свое отношение к этому мерзкому человеческому занятию. Могу лишь сказать, что насилие, агрессия, порождают только ответное насилие и ничего более. Вот истинная причина наших бед, страданий, наших бессмысленных жертв, разрушений объектов гражданской и промышленного инфраструктуры, наших жилищ.

Давайте прекратим эту кровавую, никому не нужную бойню — ни нам, ни жителям Украины. Не пора ли оставить в покое наших соседей и заняться своими внутренними проблемами, которые нарастают, как снежный ком. Мы уже давно доказали всему миру, какие мы храбрые, стойкие и миролюбивые. Так может быть уже хватит?

Лев Николаевич Толстой — из письма к сыну, 1904 год::

"Для меня безумие, преступность войны так ясны, что кроме этого безумия и преступности, ничего не могу в ней видеть".

Я тоже присоединяюсь и подписываюсь под этими словами нашего великого соотечественника.

Присоединяйтесь и вы!».

Горинов благодарит всех за поддержку и письма, говорит, что теперь ему придется «поездить» по этапу: «Это последнее, наверное, испытание: может до нового дела, может оставят в покое меня мои кураторы».

Слушатели говорят ему «с испытаниями заканчивать», потому что он «устраивает людей как депутат». Горинов напоминает, что согласно приговору, не может работать. Он надеется «рано или поздно поменяться местами» с теми, кто его судит.

Он рассказывает, что в письмах ему присылают «душещипательные» истории о том, что происходит с людьми после начала войны. «Я хочу жить в своей стране, миролюбивой», — говорит Горинов.

В ожидании судьи экс-мундеп рассказывает, как уходят на войну из тюрьмы. Одного из осужденных «отговаривали», но он сказал: «убьют — хотя бы деньги матери достанутся». Мужчину убили, он «не доехал до позиции даже».

Подсудимого спрашивают, считает ли он себя» главным политзаключенным». Он отвечает: «Я не претендую, кто там хочет если… хотите — я побуду».

«Я не такого уровня человек, но стараюсь вас не подвести», — говорит Горинов. Вариант обмена он «никогда не рассматривал серьезно», говорит, что «вся его жизнь связана с родиной».

Судья Роман Владимиров возвращается в зал и начинает объяснять, «что значит последнее слово»: это когда подсудимый дает «оценку доказательствам» и существу уголовного дела и предъявленного обвинения — «это требование не мое, это требование закона».

Горинов передает рукопись с последним словом для приобщения к материалам дела.

Потом он начинает повторять свое последнее слово, но судья тут же останавливает его и удаляется для вынесения приговора.

Слушателей пускают в зал, вскоре заводят и Горинова — ему передают привет от жены. Он отвечает, что просил ее не приезжать, «а то расстроится».

Горинов благодарит своих адвокатов и слушателей за то, что «не забывают».

«Нам никто не обещал благополучной жизни. Мы сами должны ее добиваться. Вот в такой мы родились стране — надо за свои права бороться, отстаивать», — говорит он.

«Связь поколений: мой дед был репрессирован, его отец, — Горинов рассказывает журналистам про свою семью. — Предыдущие предки были сосланы. По кругу ходим».

Подсудимый добавляет, что хочет, чтобы «каждый из нас, тех кто против войны за мир, стал островком спасения для людей»

Следом заходит и судья Роман Владимиров, который начинает читать приговор. Он назначает Горинову три года колонии. По совокупности с предыдущим приговором ему предстоит провести в колонии пять лет, но — уже строгого режима.

Горинова спрашивают, понятен ли ему приговор. Он отвечает, что ему не понятно ни обвинение, ни решение суда.

Вопросов у Горинова нет: «Я думаю, всем было интересно. Все довольны». Судья уходит. Горинов говорит ему в спину: «Я за мир, а вы любите войну».

Журналистов просят скорее покинуть зал. Горинова уводят. Ему хлопают. Напоследок он говорит слушателям: «Вы замечательные, я вас всех обнимаю».

Как объясняет адвокат, пять лет заключения начнут отсчитываться с момента вступления этого приговора в законную силу — таким образом, Горинов проведет в колонии на год больше по сравнению с предыдущим приговором.