За день до заседания полиция и федеральные приставы, выполняя распоряжение Ленинского суда Кирова о принудительном приводе подсудимых, пришли в офис Фонда борьбы с коррупцией. В их сопровождении Алексей Навальный поехал в аэропорт Внуково, где дождался рейса в Киров и, вместе с приставами, вылетел в Киров.
Еще одного фигуранта дела «Кировлеса» Петра Офицерова, госпитализированного с подозрением на острый панкреатит, уже через день после обращения выписали из больницы после некой проверки. Приставы искали предпринимателя в офисе его адвоката Светланы Давыдовой. Адвокату и ее коллегам сотрудники Федеральной службы судебных приставов (ФССП) угрожали применением спецсредств и физической силы. Вместе со своим подзащитным Давыдова отправилась в Киров.
На заседании, состоявшемся в прошлый четверг, суд огласил показания бывшего директора «Кировлеса» Вячеслава Опалева, несмотря на то, что УПК пока не предполагает возможности оглашать показания «лица, с которым заключено досудебное соглашение о сотрудничестве». Такой нормы пока попросту не существует, отметила адвокат Ольга Михайлова.
Тем не менее, судья Алексей Втюрин постановил огласить материалы в связи с противоречиями в показаниях Опалева. Заслушав их, экс-глава «Кировлеса» сообщил, что он полностью подтверждает все прочитанное, хотя подробности своих показаний уже забыл. Так, Опалев не смог вспомнить, когда и где Навальный говорил ему, что если «Кировлес» заключит договор с Офицеровым, предприятию будет оказана финансовая помощь. Кроме того, он запамятовал, где, когда и сколько раз он видел, как Навальный ходит обедать с Офицеровым, что, по мнению следователей, подтверждает сговор между ними.
Опалев признался, что уже не помнит условий сделки между «Кировлесом» с другими контрагентами. На вопрос, давил ли на него Офицеров, внятно ответить он так и не сумел.
Навальный уверен, что Опалев, на показаниях которого строятся обвинения, в суде «ломает комедию» и делает вид, что он ничего не помнит — ни приговора, ни подробностей о собственном предприятии. Впрочем, когда Давыдова предложила назначить Опалеву экспертизу, чтобы вообще выяснить его дееспособность, бывший глава «Кировлеса» возмутился: «Ваша честь, это унизительно, она считает, что я псих, что ли?!». Судья поспешил его успокоить: такие в суде иногда возникают.
После вопросов о состоянии здоровья Опалева (он сообщил, что «служил в разведке» и что все с ним в порядке), экс-главу «Кировлеса» отпустили.
В зал вошел судья. Секретарь перечисляет участников заседания и отмечает, что подсудимые были доставлены в зал принудительным приводом. Навальный комментирует слова секретаря суда: «Ваша честь, меня приводом никто не доставлял». Он настаивает, что купил билеты на самолет еще до приставов. Аналогичное замечание делает адвокат Давыдова относительно Офицерова.
— Мой подзащитный не был доставлен приводом. Он самостоятельно купил билет сюда и самостоятельно приехал, — указывает Давыдова и просит внести это в протокол. Давыдова говорит, что уведомляла суд о том, что в пятницу Офицеров плохо себя чувствовал, ему вызвали скорую. 30 января ее подзащитного госпитализировали, а 31 января «по неизвестным причинам» выписали.
Давыдова просит судью Алексея Втюрина учесть, что ее подзащитный обращался к врачам за медицинской помощью. «Если ему понадобится перерыв, то прошу вас его предоставить», — говорит адвокат. Затем она говорит, что и сама обращалась в больницу, и отмечает, что ей назначен на 2 февраля визит ко врачу. Просит часть документов не приобщать, поскольку они содержат личные данные. Адвокат подходит к судье и показывает ему документы.
Судья говорит адвокатам, что сообщения, отправленные на электронную почту суда, не читаются в тот же день. Михайлова поясняет, что факсом не могла отправить сообщение, «потому что факс в суде не работает».
Адвокат Давыдова подала ходатайство с требованием ознакомить ее с письмом начальника ИК-18 в ЯНАО, куда она должна была поехать на прошлой неделе. В колонии был объявлен карантин, о чем кировский суд почему-то был предупрежден заранее.
Судья хотел продолжить заседание, однако Навальный его перебил.
— Ваша честь, я считаю, что происходящее имеет признаки преступления, — говорит политик. По его словам, «то, что мы видим — в чистом виде вмешательство».
— Извините, никто не видел такой ситуации, что все суды отменяют именно процессы наших адвокатов, — говорит Навальный. Он напоминает, что Офицерова даже специально выписали из больницы и обращает внимание на то, что «мы здесь находимся по единственной причине — мы выиграли».
Навальный считает, что меры, которые принимают те, кто «дирижирует» процессом, тоже излишни. По его словам, происходит манипулирование процессом и Навальный просит «в следующий раз, когда кто-то будет вмешиваться» в процесс, сообщить этим людям, что Навальный и Офицеров этим недовольны
— Те меры, которые вы применяете, я нахожу излишними.
Прокурор Евгений Черемисинов начинает зачитывать доказательства и приводит данные документа про аудит, подписанный директором департамента госсобственности Кирова Константина Арзамасцева. В бумаге приводится утвержденное техзадание, в котором говорится про сравнительный анализ в 2008-2009 годах, анализ деятельности «Кировлеса». Документ подтверждает заключение договора подряда о выполнении аудита, из которого следует, что договор с ВЛК Офицерова был заключен необоснованно.
Защита просит ознакомиться с документом. Навальный возражает против его приобщения.
— Мы же здесь допрашивали аудитора и она здесь заявила, что техническое задание было изменено и что новое техническое задание было сформулировано устно, — говорит Навальный. Он просит документ не приобщать.
Офицеров несет документ обратно судье. Давыдова возражает против его приобщения и напоминает, что в предмет доказывания входит, было ли совершено преступление, где и когда. Сторона обвинения не говорит, из какого источника получена копия документа, заверенная печатью прокуратуры
— Хотелось бы получить документ, на основании которого эти бумажки оказались у Богданова и Черемисинова, — говорит она. По ее словам, копия содержит печать прокуратуры и «подпись непонятного должностного лица». Понять, кто подписал его, невозможно.
Давыдовой не понятна мотивация самого ходатайства и зачем обвинению нужен этот документ для использования в прениях. Она напомнила, что аудитор в суде подтвердила, что работала по другому техническому заданию.
Сторона обвинения пытается опровергнуть показания аудитора Татьяны Загоскиной, которая в 2009 году провела аудиторскую проверку «Кировлеса», считает адвокат. Гособвинители могут вызвать свидетеля еще раз.
Прокурор, в свою очередь, говорит, что у документа есть источник происхождения —департамент имущества, однако защиту интересует, кто и когда выдавал этот документ и почему на нем печать не департамента имущества, а прокуратуры. По мнению адвоката, бумагу приобщать нельзя из-за процессуальных нарушений: «Вот эти бумаги, я даже не могу сказать, что это документ»
Богданов просит приобщить документы о судимости Навального по делу «Ив Роше» и привлечению политика к административной ответственности. Навальный просит уточнить, что это доказывает. Богданов поясняет: «Ничего не доказывает. Характеризует».
Навальный напоминает, что ЕСПЧ завтра в 12 часов дня вынесет решение по всем административным делам и предлагает дождаться его решения. Михайлова считает, что приобщать не нужно, поскольку скоро они будут неактуальны. По уголовному делу «Ив Роше», отмечает она, тоже ожидается решение. На вопрос судьи о сроке она отвечает, что точных данных нет, но считает, что «довольно скоро».
Судья отмечает, что в приговоре все равно надо будет писать про предыдущие судимости. Давыдова поддерживает Михайлову. «Обращаю внимание суда, что у прокуроров избирательная позиция: здесь они предоставляют документы, прошитые и пронумерованные», — говорит защитник.
«Вполне вероятно, что вы сошлетесь на эти документы, говоря о личности Навального, виде и размере наказания», — предполагает Давыдова и снова поясняет, что решение ЕСПЧ будет основанием для отмены приговора по делу «Ив Роше».
Судья по слогам читает вслух выдержку из УПК и удовлетворяет ходатайство обвинения.
Сторона обвинения закончила предоставление доказательств. Судья спрашивает про свидетелей, которых вызывали. Прокурор говорит, что в них нет необходимости.
— Подсудимые на данной стадии готовы дать показания? — спрашивает судья.
Давыдова начинает издалека объяснять позицию защиты, судья отмечает, что «просто спросил».
Тем временем, РИА Новости сообщает, что в Кирове проходит процесс по делу «Ив Роше».
Михайлова начинает с чтения норм УПК про доказательства, полученные с нарушениями. Она перечисляет документы, рассмотренные 19 января: протоколы прослушивания аудиозаписей разговоров Навального и Офицерова, осмотра предметов, заключение экспертизы, постановление об экспертизе и некоторые другие документы.
— Считаем, что все вышеперечисленные матералы являются недопустимыми доказательствами, — говорит адвокат. Она поясняет: судья вынес решение о прослушивании переговоров Навального и Офицерова по просьбе ФСБ, причем делалось это в рамках расследования совершенно другого дела о вымогательстве. Суд при этом никак не оценил обстоятельства нынешнего дела против Навального и Офицерова.
Михайлова утверждает, что инициатором прослушки был не следователь, а руководитель управления ФСБ по Кировской области. Суд, по мнению Михайловой, устранился от оценки законности прослушки. Также суд проигнорировал норму УПК, регулирующую прослушивание: суд, удовлетворяя ходатайство главы УФСБ, руководствовался не кодексом, а нормами федеральных законов. По ее мнению, для решения вопроса о прослушке должна была быть проведена другая судебная процедура.
— Судья уклонился от обязанности проверить наличие обоснования для проведения такого мероприятия, — поясняет адвокат.
Михайлова продолжает: в постановлении суда об установлении прослушки, говорится, что Навальный и Офицеров что-то знали по другому уголовному делу. При этом суд не привел ни одного доказательства, подтверждающего, что они могут что-то знать о деятельности некоего Шипова, указывает адвокат.
Адвокат Михайлова долго и с укором говорит, что 3 августа 2009 года суд в Кирове совершенно необоснованно вынес распоряжение о прослушке Навального и Офицерова.
Защитник переходит к нарушениям, допущенным при получении аудиозаписей разговоров Навального и Офицерова. Она указывает, что одна из записей получена без судебного разрешения. Далее Михайлова отмечает, что диски с записями не похожи по описанию на те, которые есть в протоколе и подозревает, что записи могут быть подделаны. Она также говорит, что в разных документах упоминается разное количество дисков с аудиозаписями. Кроме того, диски могли храниться у следователей ненадлежащим образом.
Михайлова отмечает, что часть разговоров Навального и Офицерова были получены через 180 дней после решения суда, которым как раз разрешалась прослушка в течение 180 дней. Данных о продлении этого срока нет. При этом следствие представило разговоры не полностью, а выборочно.
— Полная расшифровка разговоров Навального и Офицерова могла бы показать, что они не причастны к инкриминируемому им преступлению, — говорит Михайлова.
Навальный попросил дать ему слово. Подсудимый просит обратить внимание суда, что это обычная практика ФСБ: «Они берут какое-то уголовное дело, вообще не имеющее ко мне отношения. И в рамках этого дела начинают изымать документы и проводить другие оперативно-розыскные мероприятия». Шипова, по делу которого его прослушивали, Навальный видел один раз. Прослушка, по мнению Навального, доказывает «ровно обратное» — что между ним и Офицеровым не было сговора, что ничего он не знает.
— И именно ФСБ, как зачитали в ходатайстве, нарезали каким-то образом и не предоставили суду всю прослушку. Но даже эта надерганная часть показывает, что не было того, что написано в обвинительном заключении, — говорит он. Навальный поддерживает ходатайство Михайловой.
Офицеров говорит, что «только сегодня с удивлением узнал», что прослушивали его по делу Шипова.
— Я даже не знаю, кто это такой, — признается он.
В перерыве Алексей Навальный пояснил журналистам, что ход нынешнего суда полностью повторяет предыдущий процесс по делу «Кировлеса». По его оценке, до его завершения осталось два-три дня.
— Нет ни малейших сомнений, что будет вынесен такой же обвинительный приговор, — говорит он. При этом Навальный надеется, что ЕСПЧ отменит и это решение.
Кроме того, отвечая на вопросы журналистов, Навальный пояснил, что не намерен отказываться от участия в выборах.
Адвокат Давыдова подает ходатайство об исключении комплексной психолого-лингвистической экспертизы. Она замечает, что ей понадобятся доказательства о допустимости экспертизы, отличные от тех, что представлены по ходатайству Михайловой.
Юрист цитирует УПК по поводу того, что комплексность экспертизы заключается в том, что ее проводят специалисты в разных областях. Экспертизу подготовили психолог и лингвист. Она замечает, что в заключении должно быть описан объем работ, который провел каждый специалист. В документе не указано, какие именно исследования провел лингвист, а какие — психолог.
Давыдова цитирует заключение, в котором приводится просто объем проделанной работы, без уточнения, какой специалист что сделал. В ней также не говорится, что представленный список вопросов относится к компетенции обоих экспертов, говорит Давыдова. Но, даже если бы так и было, все равно нужно было бы указать, какие исследования провел каждый член комиссии
— Представляется, что лингвист не применял знания по психологии и наоборот, — отмечает адвокат. Она цитирует постановление пленума ВС о случаях, когда необходимо проводить комплексную экспертизу и повторяет норму, согласно которой про результаты работы каждого эксперта нужно писать отдельно.
В деле есть два диска с записями разговоров, напоминает Давыдова. Из постановления о назначении экспертизы видно, что исследуются два диска. Адвокат перечислила документы, которые находились на этих же носителях, в том числе копии протоколов допросов Арзамасцева, Опалева, Навального, Офицерова, Щерчкова и Бастрыгиной. Все эти протоколы были также переданы экспертам.
— Мы отмечаем, что предоставление в распоряжение экспертов материалов дела, которые не относятся к объекту экспертного исследования, недопустимо, — говорит адвокат. Эксперт в праве знакомиться только с теми материалами дела, которые относятся к экспертизе, настаивает Давыдова.
Давыдова цитирует один из выводов экспертов, в котором говорится, что у Навального и Офицерова есть план совместных действий по «Кировлесу» и ВЛК, в том числе покупке материалов по заниженным ценам. При этом не указано, в каком именно разговоре обвиняемые якобы обсуждали закупку материалов по заниженным ценам. Она просит исключить экспертизу из материалов дела.
Офицеров поддерживает ходатайство защитника и замечает, что все разговоры из экспертизы происходили уже после расторжения договора между «Кировлесом» и ВЛК. Прокурор попросил 15-минутный перерыв на ознакомление с ходатайством.
Заседание продолжилось. Судья Втюрин напомнил, что снимать в зале со вспышкой запрещено.
Прокурор выступает против ходатайства защиты об исключении результатов психолого-лингвистической экспертизы. По его словам, вопросы и сам документ сформулирован надлежащим образом — листы экспертизы подписаны, имеются необходимые отсылки к научной литературе.
Давыдова напоминает, что ее претензии к экспертизе были по другому поводу.
— Ваша честь, почему прокурор говорит не о доводах защиты? Он говорит совсем о другом, — обращается к судье адвокат. Она подчеркивает, что у защиты не было претензий к списку литературы и подписям на страницах.
— Я говорила, что эксперты не пояснили, что именно исследовал каждый из них.
Не может лингвист отвечать за заключение психолога и наоборот, — говорит адвокат. Она просит впредь повнимательней относиться к тому, что говорит защита и возражать в рамках ходатайств, «а не придумывать от себя какие-то доводы и потом на них же отвечать». Потерпевшая поддерживает обвинение. Судья ушел решать вопрос о заявленном ходатайстве и вновь объявил перерыв, на этот раз на 30 минут.
Суд инициирует вопрос об избрании меры пресечения. Защита возмущается, что можно это было сделать в начале заседания. Втюрин говорит, что это будет подписка о невыезде.
— Из какого города? — спрашивает Давыдова.
— Сейчас будем решать, — говорит судья. Он называет адрес отеля Хилтон, в котором остановились Навальный и Офицеров.
— Они вам добровольно прислали, или отвечают на вопрос? — интересуется Навальный происхождением документов из отеля.
— Раз пошла такая пьянка и переписка с отелем, прошу суд сообщить, что свои сырники я сегодня ждал 40 минут, — говорит Навальный.
Давыдова задает вопрос судье.
— Я не поняла, у нас сейчас что происходит? Вы ставите на обсуждение некий вопрос о том, что вы, чем-то руководствуясь...
Судья перебивает ее и говорит, что основывается на том, что подсудимые дважды не явились на суд. На вопрос защиты из какого города не сможет выезжать Навальный, он снова говорит, что «будем обсуждать». Когда Навальный попытался высказать свою позицию, судья предлагает сначала дать слово обвинению. Защита просит прокуроров говорить громче. Богданов на просьбу высказать мнение не говорит ничего определенного.
— Я пока не могу высказаться определенно, — говорит он на реплику Втюрина о том, что он не может решать за прокуратуру. Защита громко смеется. По просьбе прокурора Богданова, объявляется 10-минутный перерыв.
Заседание продолжилось. Прокуроры согласовали позицию: сторона обвинения разделяет инициативу суда об избрании меры пресечения Навальному и Офицерову.
Прокурор Богданов напоминает, что обвинение постоянно подавало ходатайства о принудительном приводе. Место и сроки подписки он оставляет на усмотрение суда. Потерпевшая также оставляет вопрос на усмотрение суда.
Адвокат Давыдова просит отложить рассмотрение вопроса и «до этого сделать запросы» в авиакомпаниях и РЖД относительного того, покупали ли Навальный и Офицеров билеты из Кирова в Москву
Адвокат перечисляет авиакомпании, куда нужно отправить запрос: «Руслан», «Победа», «Саравиа». Судья просит еще раз перечислить названия авиакомпаний, записывает их, уточняет, в одно ли слово пишется «Саравиа».
Давыдова просит запросить в отделе медицинской информации из Москвы сведения, подтверждающие вызов и прибытие скорой помощи к Офицерову 27 января. Вызов был осуществлен с 10 до 10:30 утра по адресу город Москва.
— Это прямое доказательство уважительной причины неявки на заседание. Сразу обращаю внимание суда, что Офицеров чувствует себя плохо, — говорит она, отмечая, что своевременно уведомила об этом суд.
Давыдова ищет с телефона адреса авиакомпании «Победа», чтобы судья направил запросы. Начинает диктовать телефон, но Втюрин ее перебивает: «Думаю, по телефону они не сработают». Давыдова уточняет, что он может отправить запрос по факсу.
— Отлично, есть телефон дежурного представителя в Кирове, — говорит она и диктует номер представителя. Затем адвокат продиктовала судье номера, факсы и адреса других компаний — «Руслан» и «Саравиа». Давыдова вспомнила, что «Победа» с 1 февраля в Киров не летает. Также она сообщила контакты офиса РЖД.
— Прошу вас сделать запросы. У вас очень быстро получается получать ответы, — просит адвокат.
Адвокат просит отложить вопрос об избрании меры пресечения. Защита ходатайство Давыдовой поддерживает, прокурор оставляет на усмотрение суда. Черемисинов отмечает, что данные о скорой помощи не важны, поскольку они подтверждают вызов, а не состояние. Давыдова не согласна: «Это поможет установить, что было у него диагностировано, какие ему дали рекомендации». По ее словам, врачи скорой помощи порекомендовали Офицерову обратиться к специалисту и позвонили в больницу, известив врача о необходимости принять его.
Судья в течение 10 секунд молча смотрит в стол, что-то пишет ручкой, пока Давыдова продолжает рассказывать о том, как ее подзащитный посещал врачей и даже не смог доехать до нужного врача, поскольку ему внезапно стало плохо, из-за этого его госпитализировали в ближайшую больницу.
Давыдова говорит, что Офицерова выписали в состоянии медикаментозной ремиссии, то есть «ему стало лучше после того, как ему выписали гору таблеток». Она настаивает, что у Офицерова и Навального есть желание участвовать в судебном процессе и отстаивать свою невиновность. Она заранее говорит, что выступая против меры пресечения, защита будет опираться на те же доказательства — нет билетов в Москву
Навальный запутался и спрашивает, рассматривается ли сейчас ходатайство Давыдовой о переносе вопроса о мере пресечения. Втюрин продолжает что-то увлеченно писать.
— Можно с рацпредложением выступить, ваша честь? — спрашивает Навальный. Судья не реагирует на вопрос.
Судья несколько минут, нахмурившись, читал бумаги, представленные Давыдовой, и периодически сопел в микрофон. Наконец он начал очень тихо и по слогам читать обстоятельства госпитализации Офицерова и отказал в удовлетворении ходатайства о запросе в скорую помощь. Давыдова очень громко возражает: «Хорошо, раз постановление вынесено, раз прокуроры оставили это на усмотрение суда, что в переводе означает "я не юрист"».
Давыдова требует указать параметры подписки о невыезде: срок, место. Судья говорит, что сейчас выслушает позиции. Давыдова громко требует дослушать ее и просит все-таки раскрыть параметры, поскольку это нужно для формирования позиции по поводу меры пресечения
— Вы мне предлагаете сказать, какие ограничения я хочу для Офицерова? Никаких! Какой срок меры пресечения я хочу? Никакого, — говорит адвокат и уточняет, что подписки о невыезде для своего подзащитного она вообще не хочет. «Об абстрактной мере я высказываться не могу, это нарушит право моего подзащитного о праве на защиту», — добавила адвокат. Давыдова вновь требует уточнить место и срок и подчеркивает, что потом уже выскажется об этом. «Если вам нужно время, я готова подождать», — пояснила адвокат.
Давыдова просит конкретно назвать срок, судья настаивает: «Я вас выслушаю и предложу».
— Ощущение, что мы с вами на разных языках говорим. Это примерно то же самое, что вы предложили бы содержание под стражей, не указав, за что, где, на какой период, — объясняет Давыдова.
— Но я же не под стражу предлагаю, — парирует Втюрин.
Навальный отмечает, что готов высказаться по мере.
— Ваша честь, мне кажется это странным. Вы хотите, чтобы мы высказались по вопросу о мере пресечения, не указав, в каком городе.
Судья предлагает Москву или Киров, Навальный отвечает: «Ну у нас либо-либо. Я живу в Москве».
— Мы не должны рассматривать этот вопрос. У всех были уважительные причины, я каждый раз уведомлял суд, — поясняет он. — Если вы сделаете запрос в авиакомпанию, вы узнаете, что кучу раз мы покупали билеты и эти билеты пропадали, потому что судебные заседания проходили не по тому графику. Он вспоминает, что на первом процессе вопрос о мере пресечения не ставился: «Сейчас-то зачем это?».
Навальный предполагает, что все закончится в пятницу, но отметил, что готов и в понедельник приехать. Навальный замечает, что отель забронирован только на день потому, что они всегда бронируют на день.
— Мы поставлены в условия, когда мы должны обсуждать то, чего мы не понимаем, — констатирует адвокат Михайлова. Она отмечает, что нет параметров подписки и она не понимает, почему этот вопрос решается сейчас. Михайлова перечисляет основания для избрания меры пресечения из УПК и заключает: «Ни одно из этих оснований не было озвучено. Против чего мы должны возражать — непонятно».
— Если уж суд решил применить меру пресечения, то я бы хотела напомнить про токийские правила, которые озвучил Алексей, о мерах, не связанных с тюремным заключением, — говорит она. При незаключении под стражу необходимо уважать право на личную жизнь, напоминает адвокат. Она требует в постановлении отразить факт, что Навальный «может встречаться с семьей, может ездить в Москву, хотя бы на выходные».
Навальный просит судью отложить вопрос о мере пресечения до завтра и предлагает представить бумажку из гостиницы о том, что номера забронированы по пятницу включительно. Офицеров его поддерживает:
— Мы ехали, чтобы завершить этот процесс, насколько это возможно. Если в пятницу мы не закончим и надо будет приехать в понедельник — приедем в понедельник, — обещает Офицеров. Он поддерживает предложение принести невозвратные счета из гостиницы.
Вновь выступает Давыдова. Она обращает внимание на то, что нет оснований для меры пресечения, которые указаны в УПК.
— Как я поняла из не очень внятной позиции обвинения и не очень четкой позиции суда, основанием того, что мы сейчас это обсуждаем, является то, что мой подзащитный дважды не явился на судебное заседание. Я полагаю, вы уже высказались по этому поводу — вы вынесли постановление о приводе, — говорит Давыдова. Она напоминает, что пока не получила постановление о приводе, и поэтому не может обжаловать, хотя и собирается.
— Это постановление мне не выдали судебные приставы, которых я очень просила, когда они вломились ко мне в офис, — уточняет защитник.
Давыдова настаивает, что нет сведений о том, что Офицеров скроется от суда. Он, например, не покупал билеты, чтобы выехать из России.
— Если бы у вас были бы хотя бы даже оперативные рапорта или сведения о том, что Офицеров с кем-то обсуждает, что он не намерен ждать суда и уехать, например, в Гондурас, — говорит защитник. — Пришел бы судебный пристав и сказал: «Я видел Офицерова, он мне сказал, что не намерен явиться в суд».
Данные об этом, по мнению Давыдовой, должны быть не абстрактными, а реальными. Обещает обжаловать постановление о принудительном приводе и «нет оснований для обсуждения вопроса об избрании какой-либо меры пресечения». Втюрин просит не повторяться.
Давыдова подчеркивает: вряд ли отель «Хилтон», где живут обвиняемые, можно считать даже хотя бы временным местом жительства Офицерова, в то время как подписка о невыезде предполагает пребывание по месту жительства, а ее подзащитный живет в Москве, «по известному вам адресу». Из этого она делает вывод, что Втюрин не может обязать Офицерова постоянно жить в «Хилтоне» и напоминает, что гостиницы дорого стоят. «У вас есть желание заставить Офицерова постоянно писать ходатайства —"отпустите меня пожалуйста"», — говорит Давыдова.
— Уже по причине того, что суд в свое время произвольно изменил график заседания, у Офицерова уже были потери в связи с тем, что он не смог своевременно выполнять свои служебные обязательства, — напоминает она. — Вы сейчас руководствуетесь чем-то иным, что отличается от интересов правосудия так, как я их понимаю.
Навальный отмечает, что «у Офицерова малолетние дети, у меня - штабы избирательной кампании».
Навальный предполагает, что внезапный вопрос о мере пресечения связан с тем, что он в субботу собирается открывать штаб. Он спрашивает, получается ли, что по будням будет подписка о невыезде, а по выходным — подписка о выезде куда угодно. Втюрин говорит: «Давайте решать. Думаю, это можно положительно решить».
Михайлова критикует, что мера пресечения обсуждается не конкретно. Втюрин обещает, что в случае чего наложит свою визу. Навальный перечисляет, что осталось и пообещал короткое последнее слово: «Да здравствует советский суд, самый гуманный суд в мире! И всё».
— В любом случае, в пятницу — последнее слово, — обещает Навальный. — Вот вы говорите – подписка о невыезде. Я говорю – я не подпишу. Дальше что? вы меня оставите под домашним арестом в гостинице? Ну просто любопытно.
Прокурор тоже предлагает рассмотреть завтра вопрос о мере пресечения. Втюрин, после минутного молчания, отклоняет ходатайство — вопрос необходимо решить сегодня. Он уходит на 30-минутный перерыв.
Навальный уточняет условия подписки. Судья говорит, что подсудимые не могут покидать Киров. У Навального есть «короткое заявление и пара вопросов».
— Вы смотрели фильм «Москва слезам не верит»? Там есть такое выражение: уважаю, но пить не буду. Вот я суд уважаю, но подписку давать не буду. Возлагает ли суд на меня обязанность устроить безобразную драку, когда меня будут выселять? — говорит Навальный. Судья отмечает, что Навальный говорил, что у него есть деньги на отель.
Навальный замечает, что гостиница дорогая, а ему еще и за адвокатов платить. «А я что тут буду делать? В музей сходил и всё. Водите меня по Кирову тогда. Можете на чай пригласить», — говорит Навальный. Втюрин предлагает решать вопрос «по мере поступления» и обещает обсудить его в пятницу. Навальный спрашивает, а кто будет платить за минибар и говорит, что «у нас уже пошли такие вещи, что без минибара тяжело».
Давыдова обещает обжаловать постановление. Она просит документ о подписке и постановление о приводе, судья отвечает, что сейчас это еще не готово. Офицеров спрашивает, что будет, если прения закончат в пятницу и судья уйдет в совещательную комнату на приговор. Втюрин поясняет, что рассмотрит заявление
— То есть вы обещаете?
— Что рассмотрю – да.
Секретарь принесла подсудимым и адвокатам подписки о невыезде, Офицеров спрашивает, где там что написано. Офицеров подписывает постановление, что ознакомился с документом. Навальный между делом интересуется, получает ли судья комиссионные от гостиницы «Хилтон».
После заседания Навальный сообщил, что, по его мнению, решение о подписке было принято, чтобы он не ездил по регионам в ходе своей предвыборной программы. Он подчеркнул, что пока он подписку не давал и не собирается ее соблюдать. В субботу он, как и собирался, поедет открывать штаб в Санкт-Петербурге.
Оформите регулярное пожертвование Медиазоне!
Мы работаем благодаря вашей поддержке