Вчера на заседании из коллегии присяжных выбыл еще один человек — присяжная Карасева. Ее вывели из коллегии, поскольку в октябре 2016 года, когда уже шел процесс в Московском окружном военном суде, Карасева в качестве представителя участвовала в судебных заседаниях по делу о трудовых правах в Ивановской области.

Ранее выбыли еще двое присяжных: в конце ноября 2016 года приясяжная Констанинова попросила освободить ее от обязанностей по личным обстоятельстам, а в середине января присяжная Кузьмина покинула коллегию «по семейным обстоятельствам и в связи с занятостью на работе». Теперь присяжных 19 — 12 основных и семеро запасных.

Прокуроры продолжили предоставлять свои доказательства, пока один из защитников Заура Дадаева Марк Каверзин находится на больничном. Прокурор Мария Семененко зачитала результаты молекулярной экспертизы следов из Mercedes с номером А777АР, оформленного на Руслана Мухудинова. На окурке нашли след Анзора Губашева (сам он сказал, что не курит), а на кнопках блокировки водительской двери и кондиционера, руле и ручке капота — Заура Дадаева. На нескольких кнопках управления автомобилем эксперты нашли биологический материал неизвестного. На тормозе и нескольких ручках в салоне машины были следы Эскерханова и неизвестного. Следов Бахаева и Шадида Губашева в машине нет.

Затем присяжным показали генетическую экспертизу по предметам в квартире на Веерной, 46. На четырех вещах — темных свитерах и джинсах — были следы Дадаева, на черной куртке и двух полотенцах с надписью «Армия России» — Анзора Губашева. На одной зубной щетке нашли следы Шадида Губашева, а на бритве — Темирлана Эскерханова. Губашев настаивал, что его щетку подкинули в квартиру на Веерной, 46.

Дадаев не отрицал, что пользовался автомобилем Mercedes; последний раз — 27 февраля 2015 года. Он подтвердил и то, что найденные в квартире на Веерной, 46 вещи принадлежали ему. Анзор Губашев не признавал наличие его вещей в этой квартире: «Я там не проживал, никаких вещей там моих быть не может. Все эти доказательства, представленные ФСБ и Следственным комитетом… Не было там никаких вещей»

Также гособвинение представило служебную характеристику на Беслана Шаванова, который, по версии следствия, был соучастником обвиняемых и подорвался при задержании. В полиции Чечни он служил с 2008 года, охранял объекты нефтегазового комплекса. В документе говорится, что Шаванов грамотный и ответственный сотрудник, он «уверенно владел табельным оружием». Присяжным и подсудимым показали фотографию Шаванова — Эскерханов, Бахаев и Шадид Губашев сказали, что впервые видят этого человека.

Среди представленных вчера вещдоков также был договор о поставке «сим-пакетов» между компанией «Евротрейд», расположенной на Славянском бульваре, и ИП Устюгов. 10 февраля 2015 года были проданы 77 сим-карт, 21 февраля они начали работать. Прокурор Семененко отметила, что два номера были оформлены на Николая Самойлова и Николая Стоякина, но людей с такими паспортными данными следствие не нашло ни в Москве, ни в области. «Этих людей просто нет», — заключила прокурор.

Судья Юрий Житников заходит в зал. Он обращается к Шадиду Губашеву. Судья говорит, что подсудимый не раз нарушал порядок судебного заседания, пререкался с ним, «доводил до присяжных сведения, которые они не должны слышать», игнорировал замечания и оскорблял других участников процесса.

«Все это суд рассматривает как злоупотребления своими правами. Суд постановил удалить вас из зала заседания до вашего допроса», — говорит судья Губашеву.

— Беззаконие идет! Прошу внести в протокол, секретарша, уважаемая! Я возражаю против председательствующего. Наши все права нарушались, — кричит Анзор Губашев.

— Мы все уходим, ваша честь, — говорит Заур Дадаев.

— Вы заинтересованы нас посадить, — добавляет подсудимый Эскерханов.

— Всех нас уводите! — говорит Хамзат Бахаев.

Судья Житников поясняет, что удаляет Шадида Губашева до его допроса, а потом, если тот получит хоть одно замечание, удалит до завершения процесса.

Адвокат Садаханов замечает, что защита уже сейчас хочет допросить Губашева по исследованным документам. Судья молчит.

— Конвой, почему вы не выполняете? — спрашивает Житников.

Все замерли и молчат. Судья что-то листает.

Конвойные переговариваются: «Они не хотят выходить, говорят, давайте всех».

«Мы все! Все пойдем! Удаляйте нас! Как вы нас привели, так и уводите. Давайте силу применяйте», — говорят подсудимые вразнобой. Конвойные спорят с ними, повторяя, что не могут удалить их — это решение судьи.

Адвокаты Садаханов и Хадисов подошли к судье и о чем-то тихо спорят с ним.

— Начальник караула, если нужно зал освободить, давайте зал освободим, — говорит Житников.

На подсудимых надевают наручники. Темирлан Эскерханов очень широко и весело улыбается своему родственнику в зале.

Овчарка полицейских отрывисто лает. Всех пятерых подсудимых выводят из аквариума и зала.

Судья объявляет перерыв на полчаса. Слушателей просят покинуть зал.

В коридоре адвокат Шадида Губашева Магомед Хадисов говорит, что будет обжаловать сегодняшнее решение судьи.

После перерыва уже только четверых подсудимых заводят в зал. Вскоре приходит судья Житников: «Продолжаем судебное заседание».

Адвокат Магомед Хадисов говорит, что невозможно рассматривать дело без его подзащитного. Остальные поддерживают. Судья это просто игнорирует.

У Мусы Хадисова заявление об удалении Шадида Губашева: адвокат считает, что оно «совершенно необоснованно и незаконно». Он напоминает, что вчера судья обещал дать возможность допросить его по представленным доказательствам. Теперь судья лишил подсудимого этой возможности. Сегодня Губашев ничего не совершил, а вчера уже «был наказан и не был удален», продолжает адвокат. Теперь получается, что это наказание задним числом. Все это нарушает право на защиту. Защитник просит вернуть Губашева в зал.

— Это рассматривать как ходатайство?

— Да.

— В ходатайстве отказано.

Судья сообщает, что вчера присяжные передали записку с просьбой показать им экспертизу по автомобилю Шадида Губашева и назвать даты задержаний обвиняемых.

По словам прокурора Марии Семененко, она получила справку из ФСБ о том, что 7 марта 2015 года в ходе задержания Шадида Губашева сотрудники ФСБ изъяли его автомобиль BMW и направили его на стоянку ФСБ в Северной Осетии.

Адвокаты изучают документ. Вдруг Семененко вскакивает:

— Ваша честь, защитник сейчас сфотографировал на телефон документ. Данный документ из ФСБ с фамилиями не должен появляться в интернет, в соцсетях и в СМИ. В противном случае мы будем предпринимать меры, — зло говорит она.

— У нас открытый процесс. Я выложу его, если сочту нужным, — отвечает Магомед Хадисов.

— Аааа, давайте попробуем.

Судья пытается примирить стороны, говорит, что нет проблемы в фотографии, но фамилии в документе все-таки для служебного пользования.

Анзор Губашев долго и эмоционально говорит о том, что в СМИ появилась фотография его брата, что прокурор вообще непонятно каким законом руководствуется. Он громко говорит и теребит бороду. «Я вам вообще-то слова не давал», — одергивает его Житников.

Как замечает адвокат Шамсудин Цакаев, по документам ФСБ не имеет никакого отношения к задержанию — по документам задерживали сотрудники МВД, и надо сначала выяснить, кто же на самом деле задерживал обвиняемых. «Эта бумага полностью противоречит самим материалам дела», — замечает он.

— Почему ФСБ отвечает? Это главное управление МВД России должно отвечать, они по документам задерживали, — говорит Цакаев.

Другие адвокаты просят не приобщать к делу этот документ. Магомед Хадисов добавляет, что его подзащитный Шадид Губашев мог бы объяснить, при каких обстоятельствах он оказался на дороге, а его машина в Осетии. Но Шадида удалили из зала.

Семененко объясняет судье, что Губашев не раз говорил при присяжных, что перечисленные в протоколе осмотра его машины от 27 мая 2015 года вещи, на которых нашли следы пороха, ему подложены, потому что его задерживали на машине 7 марта, и неизвестно, где находился его автомобиль два с половиной месяца. В связи с этим она сделала запрос о том, где была машина.

Адвокат Заурбек Садаханов говорит, что документы надо обязательно приобщить, но пока не показывать присяжным, потому что между этим ответом и материалами дела есть существенные расхождения.

Подсудимый Заур Дадаев также замечает, что на бумаге нет печати ФСБ. «Если бы была печатная машинка, я бы так же напечатал», — говорит он. Кроме того, не конкретизировано, какая точно машина была направлена на стоянку, непонятно, где эта стоянка, кто кому и как ее передавал и как перевозил.

— Эти промокашки подтверждают, что прокуратура в очередной раз принесла непонятные бумажки, — говорит Анзор Губашев.

По его словам, 6 марта, а не 7-го, их «не задержали, а сняли с машины», и в тот же день его «матушка заявляла в прокуратуру, что нас похищали». Остановившие его люди показали корочки ФСБ и увезли его и брата с мешками на голове, говорит Анзор. «И до 7 марта 2015 года нас пытали». В деле же написано, продолжает Губашев, что якобы их задержали 7 марта сотрудники МВД, когда они шли пешком.

Теперь Анзор зачитывает рапорт, который из уголовного розыска МВД направляли следователю Игорю Краснову. Согласно документу, сотрудники МВД провели оперативные мероприятия и задержали идущего пешком в станице Вознесенская Шадида Губашева, а машина в деле не фигурирует вообще. «А прокуратура запрос в ФСБ почему-то сделала и сегодня принесла нам промокашки. Это подтверждает, что прокуратура тут что угодно может, а вы молча сидите», — говорит судье Губашев.

Судья пытается его прервать, но безуспешно, подсудимый все говорит и говорит, повторяя, что «без печати, без всего это».

В итоге Житников постановил приобщить бумагу к материалам дела, но пока ее не будут показывать присяжным, потому что нет для этого оснований. А Шадид Губашев был удален из зала в том числе за то, что доводил до присяжных подобные сведения, добавляет судья.

У адвоката Заурбека Садаханова заявление о действиях Семененко, угрожавшей Хадисову: «Я воспринимаю подобное как угрозу, мне реально страшно. Те события, которые со мной приключались, заставляют меня опасаться».

Затем защитник добавляет, что вчера ни он, ни подсудимые не успели ознакомиться с некоторыми из представленных документов и им надо их дочитать.

У Анзора Губашева длинная речь о нарушении его прав с просьбой к судье «провести все по закону, как вы обязались все это делать». «Спасибо ваша честь, за послушание, за то, что выслушали меня, не перебивая», — говорит Губашев и садится.

Судья замечает, что присяжные «там томятся уже», и предлагает позвать их. Присяжных приглашают в зал. Слышно, как в комнате присяжных звякают ложечки о чашки. «Да, нас ждут», — говорит кто-то из заседателей. Они заходят.

Житников объявляет присяжным, что за нарушения удалил Шадида Губашева из зала.

Прокурор Алексей Львович по просьбе присяжных повторяет даты задержаний подсудимых в марте 2015 года, а Мария Семененко заново зачитывает экспертизу вещей из BMW Шадида Губашева. В ней говорилось, что на футболках и бейсболке, изъятых из машины нашли продукты срабатывания капсуля патрона.

— Из 13 объектов только на четырех были следы продуктов выстрелов, на остальных нет. Что есть, то есть, уважаемые присяжные, — говорит Семененко.

Анзор Губашев встает и говорит присяжным, что его брата удалили именно из-за того, что он бы доказывал свою невиновность, «чтобы он не мог доказывать свою невиновность» и объяснять, что машина была задержана 6 марта, а не 7 марта, как указано в материалах дела. Судья делает Анзору замечание.

— Я уже просил не распространяться на эту тему, почему удален ваш брат Шадид, — говорит судья Житников.

Анзор продолжает говорить, что есть свидетели, как их с братом «увозили в пакетах, в мешках» и как их похищали сотрудники ФСБ. Судья, пока Губашев продолжает говорить, просит присяжных не принимать это во внимание.

— Я предупреждаю, что, если вы будете нарушать порядок, к вам могут быть применены такие же меры, — обращается судья к Губашеву.

— Мы все, все хотим удалиться! Надоело беззаконие, — отвечает подсудимый.

Адвокат Заурбек Садаханов просит о возможности допросить Шадида Губашева, но Житников отвечает, что тот удален и его не будет в суде до окончания представления доказательств.

— Тогда с огромным сожалением я вынужден это сделать, я вам заявляю отвод в связи с тем, что вы неоднократно чините препятствия адвокатам и в присутствии присяжных высказываетесь против адвокатов и высказываете явную заинтересованность.

— Заявление об отводе заявляется в отсутствии присяжных заседателей. Заурбек Айндынович, в очередной раз я вам делаю замечание, — отвечает судья.

Житников говорит, что несогласие Садаханова с действиями председательствующего не является основанием для рассмотрения ходатайства об отводе, потому что тот не представил никаких новых данных.

Анзор встает и снова говорит о нарушении «рамок федерального закона Российской Федерации».

Затем Заурбек Садаханов обращается к своему подзащитному Хамзату Бахаеву:

— Вам знаком человек по фамилии Самойлов?

— Никого я не знаю! Ни одна фамилия мне не знакома, никакого отношения я не имею к этому преступлению. Я жил, работал, растил детей, а меня вы отблагодарили. Я с самого начала говорю, что никого не знаю, я не участвовал в этом преступлении, что вы от меня хотите, прокуратура? Еще семью мою вы будете затрагивать! Надоело все это, я говорить не хочу ничего, я подниматься сюда больше не хочу, — очень эмоционально говорит Хамзат Бахаев, у него срывается голос.

— Стоякин вам знаком?

— Нет.

— Устюгов?

— Нет.

Сим-карт с номерами, которые перечисляет адвокат, он не приобретал.

Адвокат Садаханов объясняет присяжным, что упоминавшийся адрес Славянский бульвар, дом 3 — это склад. И что нужно сделать запрос о людях, Самойлове и Стоякине, данные о которых обвинение не смогло найти.

Накануне гособвинение представило договор на покупку десятков сим-карт с компанией «Евротрейд», расположенной на Славянском бульваре. Документ нашли в квартире на Веерной, 46.

Мария Семененко возражает. Она поясняет, что об этих людях у нее был ответ из ФМС. Ведомство указало, что они не зарегистрированы в Москве и области. По словам Семененко, адвокат «вводит в заблуждение» присяжных, а по этому адресу находится именно торговая точка, где реализовывались сим-карты. Она просит прочитать допрос Устюгова.

Анзор Губашев снова поднимается и говорит, что их пытали и просит присяжных прочесть номер «Новой газеты» с рассказом о пытках в Ингушетии. «Я не хочу участвовать в этом беззаконии! Это Российская Федерация, я не хочу в этом участвовать!» — выговаривает он.

Не прерывая Анзора, судья Житников просит присяжных не принимать его слова во внимание и отпускает их до 11 утра 7 марта.

Присяжные вышли. Адвокат Садаханов говорит, что прежде чем читать протокол допроса Устюгова, надо сначала вызвать его в суд. «Я хочу его тело сюда», — говорит защитник.

Судья говорит, что Шадида Губашева он законно удалил и отныне все ходатайства о его возвращении он будет отклонять. В ходатайстве об оглашении показаний он отказывает, поскольку Устюгов не был допрошен.

На этом заседание закончено, объявляет Житников.

— Можно мне сказать? Я хочу, чтобы меня во вторник не поднимали! — говорит Заур Дадаев.

Подсудимый долго объясняет, что не понимает, почему все это было нарушением, если человек юридически необразован и хочет обратить внимание присяжных: «Он же не орет не кричит, он у вас просит извинений! Ну, не знает человек этого! Если презумпция невиновности не действует в Российской Федерации, я как должен, просто сидеть и вам улыбаться всем?».

— Подсудимый, вы хотите дать показания, сделать заявление? — спрашивает судья.

— Отвод вам! — говорит кто-то из аквариума.

— Я не хочу, чтобы меня поднимали. Если вы меня будете поднимать, я буду нарушать, чтобы меня удалили, — продолжает Заур.

Судья Житников выходит из зала.

— Чего не записываете? Возражаю против председательствующего, — кричит Дадаев ему в спину.