Состоявшееся накануне заседание началось с двухчасовым опозданием, которое судья Татьяна Васюченко объяснила московскими пробками. Первым по видеосвязи из кировского суда выступила свидетель Светлана Чарушина, руководитель Федеральной налоговой службы по Кировской области. Она рассказала, что у губернатора был интерес ко всем инвестпроектам в регионе, а сам Белых высказывал в ее адрес критику за то, что решения ФНС негативно влияют на инвестиционную привлекательность области. При этом каких-либо указаний о проведении или непроведении проверок Никита Белых не давал, отметила свидетель. Предположение предполагаемого взяткодателя Юрия Зудхаймера о том, что именно губернатор мог инициировать налоговую проверку в отношении НЛК и УК «Лесхоз» в конце 2015 года, Чарушина опровергла.
Следующим был допрошен начальник отдела по надзору за исполнением законов о защите интересов государства и общества в прокуратуре Кировской области Владимир Москаль. Он рассказал о нарушениях, обнаруженных в реализации инвестпроекта УК «Лесхоз». При этом, отметил он, нарушения выявлялись практически у всех проектов, коих в регионе было порядка 10.
Затем суд допросил еще одного представителя надзорного ведомства, кировского межрайонного природоохранного прокурора Романа Фисенко. Он также рассказал об отставании УК «Лесхоз» в области реализации лесов. НЛК же не справился с объемом выпускаемой продукции, обозначенным в заявке — ДСП-плиты не производились, в результате прокуратура внесла представление о нарушении закона. По требованию прокуратуры предписание о нарушениях должно было направить предприятиям и правительству области, но этого не произошло, и тогда надзорное ведомство обратилось в суд с иском о признании незаконным бездействия правительства. Как и коллега Москаль, он отметил, что нарушения в реализации инвестпроектов допускали все предприятия.
Хотя рабочий день в Кировском cуде на тот момент уже закончился, судья Васюченко допрос свидетелей не прекратила. Следующим выступил бывший руководитель отдела региональных проектов и лесной промышленности департамента промышленного развития Кировской области Андрей Мамедов. Он подробно описал процедуру подачи заявки на инвестпроекты и взаимодействие их с губернатором. Прокурор попросила привести возможные «примеры безусловного лоббирования Белых интересов» НЛК и УК «Лесхоз», однако Мамедов ответил, что губернатор был заинтересован в выполнении всех инвестпроектов без исключения. Затем стороны в течение полутора часов читали многочисленные протоколы допросов Мамедова. Прокуроры пытались заставить свидетеля сказать, что Белых «лоббировал» интересы НЛК и УК «Лесхоз» — именно этот глагол звучал в его показаниях на следствии — однако в суде Мамедов пояснил, что губернатор «лоббировал» все инвестпроекты области.
Около 21:00, когда заседание длилось уже десятый час, Белых напомнил, что в автозак его посадили еще в девять утра, однако судья Васюченко объявлять перерыв не стала, сославшись на то, что подсудимый, по его собственным словам, трудоголик и любит много работать. После этого она вызвала следующего свидетеля. На экране появился бывший замначальника отдела в министерстве экономического развития Кировской области Дмитрий Лебедев, когда экс-губернатору стало плохо. Тогда судья объявила перерыв до следующего дня. «Это не санаторий, когда мне указывают, когда проводить заседания!» — ответила она на слова Белых о том, что завтра он, возможно, не сможет участвовать в процессе по состоянию здоровья. После этого ему вызвали скорую. Уже после заседания жена Белых Екатерина рассказала, что врач диагностировал ее мужу угрозу инсульта и сделал укол, после чего подсудимого увезли обратно в СИЗО.
Заседание начинается с часовым опозданием. Судья сразу переходит к допросу свидетеля. Связь с Кировом очень плохая, звук постоянно прерывается. Экран, на котором показывают видео из Кирова, установлен за спинами слушателей.
Прокурор Марина Дятлова просит свидетеля Дмитрия Лебедева рассказать, где он работал до 2016 года. Тот говорит, что работал в департаменте экономического развития, а потом — в министерстве экономического развития.
По просьбе обвинителя он уточняет, что работал с инвестпроектами НЛК и УК «Лесхоз». Лебедев занимался согласованием изменений в эти проекты; первоначально он не работал с ними. Он называет имя своего начальника в 2013-2016 годах и добавляет, что в правительстве эту работу курировал Алексей Кузнецов.
Дятлова просит свидетеля подробно рассказать, в чем заключалась роль департамента экономразвития в согласовании заявок. Лебедев скороговоркой перечисляет федеральные и законы Кировской области. Судья останавливает его: «Помедленнее, мы все записываем в протокол. Не успевает секретарь, я вижу».
Лебедев объясняет, что ведомство делало заключения на заявки инвестпроектов, а затем они направлялись в профильные министерства — в данном случае, в министерство лесного хозяйства. В дальнейшем Минэкономразвития никак не контролирует выполнение инвестпроекта, отмечает свидетель. Он подчеркивает, что его роль закончилась на стадии утверждения изменений в инвестпроектах НЛК и УК «Лесхоз».
Дятлова просит рассказать, в чем была суть изменений в инвестпроектах. «Пожалуйста, можете отвечать, только не-быст-ро», — говорит судья.
По словам Лебедва, руководство НЛК и УК «Лесхоз» решило изменить условия проектов «в связи с изменением конъюнктуры рынка». Они решили снять с производства несколько низкорентабельных видов продукции и заменить их другими. При этом произошло бы уменьшение количества рабочих мест. У Минэкономразвития были замечания к проекту, и в конце концов в 2015 году инвестор предоставил заявку, соответствующую законодательству, В конце документа также отмечалось, что заявителям рекомендуется согласовать с Минпромторгом концепцию инвестпроекта в соответствии с требованиями законодательства Кировской области как новый проект. Также в министерстве сочли, что уменьшение количества рабочих мест снижает «социальную эффективность» проекта.
— Как это сочетается с задачми инвестиционного проекта? — спрашивает прокурор Дятлова.
Лебедев пускается в объяснения о том, что об этом можно судить только в сравнении с какими-то другими проектами. В некоторых случаях это могло иметь место, поскольку полностью менялся технологический цикл, говорит свидетель.
Прокурор Дятлова спрашивает, для кого инвестпроект был более выгоден — для интересов инвесторов или интересов Кировской области. Лебедев пространно рассуждает о том, что проект позволил бы увеличить размер налогооблагаемой базы. «В общем, показатели проекта были незначительно, но лучше [старой версии инвестпроекта]», — заключает он и снова повторяет, что после изменений инвестпроект очень сильно изменился.
Изменения проекта НЛК были утверждены и согласованы, вспоминает свидетель. Он также принимал участие в согласовании новой концепции проекта УК Лесхоз — там была «практически аналогичная ситуация, они изменяли полностью свою производственную программу». Вместо пиломатериалов и деталей сруба они решили делать USB-плиты. По проекту УК «Лесхоз» заключение было таким же, как и по НЛК.
Лебедев вспоминает, что из-за изменений объем инвестиций возрос. Он говорит, что в тот момент производство плит «имело актуальность», в отличие от пиломатериалов.
Прокурор Дятлова интересуется, почему департамент экономразвития принял изменения, хотя по сути они являлись новыми проектами. Он говорит, что решение оставалось за правительством Кировской области.
— Вам известно, давал ли губернатор Кировской области руководителю вашего департамента указания о согласовании изменений в проектах НЛК и УК «Лесхоз»? — спрашивает Дятлова.
— Мне таких фактов неизвестно, — отвечает Лебедев и говорит, что ничего не знает о заинтересованности в этом Белых.
Теперь Дятлова спрашивает, докладывал ли Лебедев своим начальникам о том, что реализация новых проектов приведет к снижению экономических показателей. Он отвечает, что обсуждал это со своим непосредственным начальником. Свидетель вспоминает, что у НЛК отставание от реализации проекта были незначительные, а вот у «Лесхоза» имелись проблемы.
Обвинитель спрашивает у Лебедева, кто ходил на совещания по поводу проектов в правительство. По словам свидетеля, в основном на них ходил его начальник Толстобровов, сам он несколько раз также присутствовал.
Дятлова снова задает вопрос о том, были ли проекты выгодными для Кировской области. Лебедев отвечает, что смотреть на этот вопрос надо комплексно — заявленные в концепции планы не ухудшают экономику региона. Какие конкретно были планы, свидетель вспомнить уже не может.
Сейчас он работает в правительстве области на должности заместителя министра лесного хозяйства. В настоящее время, рассказывает Лебедев, проект НЛК реализуется и скоро будет завершен. Проект УК «Лесхоз» из-за отставаний будет исключен из списка приоритетных проектов.
Прокурор Тарасова спрашивает, оказывал ли на свидетеля кто-либо давление во время допроса на следствии. Тот говорит, что никто на него не пытался повлиять.
Теперь вопросы задает Никита Белых. Он спрашивает у Лебедева про патронажный сертификат. Тот говорит, что такой документ выдавали предприятиям, которые занимались инвестпроектами. Обладатели сертификата могли претендовать на господдержку на безконкурсной основе. Свидетель вспоминает, что сертификат — это просто лист формата А4, на котором написано, какому предприятию он выдается и его номер.
— НЛК обладал сертификатом? — спрашивает Белых.
— Да.
Теперь Белых вспоминает, что Лебедев участвовал в нескольких совещаниях по поводу инвестпроектов, связанных с лесами.
— Такие совещания проходили только по НЛК и УК «Лесхоз», или и по другим?
— Нет, по всем предприятиями из списка приоритетных инвестиционных проектов, — говорит свидетель.
Белых спрашивает, были ли все совещания типовыми, или на каких-то шла речь о поддержке НЛК и УК Лесхоз. «Все совещания проходили единообразно», — отвечает Лебедев. Свидетель говорит, что знает о смене собственника этих предприятий, но без деталей.
— Спрошу как экономист у экономиста. Считаете ли вы возможным заставлять инвестора сохранять нерентабельные производства? — спрашивает Белых, проговаривая медленно каждое слова и смотря в сторону секретаря.
Лебедев отвечает, что это невозможно.
— НЛК, независимо от того, реализовывал он проект или не реализовывал, закрыл бы цеха по производству лыж, клееночных изделий? Если они были нерентабельны и не востребованы?
— Возражаем, в вопросе есть предположение, — говорит прокурор Дятлова.
Судья снимает вопрос. Теперь Белых переформулирует:
— Закрытие нерентабельных производств было целесообразно? Или нет?
— Я рассуждать не могу, я экономист органа исполнительной власти, — говорит Лебедев, объясняя, что он не знаком с потребностями рынка и не может отвечать. В конце концов свидетель говорит, что решение о закрытии полностью зависит от собственника.
Теперь Белых просит вспомнить, какие показатели эффективности учитывал департамент экономразвития при оценке инвестпроекта НЛК и УК «Лесхоз».
— Социальная эффективность, количество сознанных рабочих мест, простой показатель. Бюджетная эффективность. Экономическая — более сложный показатель. Там и выпуск продукции, ее рентабельность, наличие прибыли. Насколько я помню, эти показатели смотрелись в комплексе.
— Алсу успела, да? — спрашивает Белых про ведущего протокол секретаря и задает новый вопрос. — Что происходило с показателями бюджетной, социальной и экономической эффективности НЛК?
Лебедев говорит, что экономические показатели незначительно росли, бюджетные тоже не ухудшались. Проекты НЛК и «Лесхоза» формально соответствовали законодательству.
— Вы сказали, что заявки на изменения в проект НЛК проходили через ваш департамент несколько раз, что было много замечаний, и в конечном итоге в 2015 году вы согласовали. Сколько примерно заявок и замечаний на эти заявки вы выдавали? Сколько раз к вам обращались, сколько раз отклоняли?
— НЛК устранял большое количество замечаний в рабочем режиме, просто созваниваясь со мной. Частично мы направляли письма, что считаем нужным изменить, — отвечает Лебедев.
В процессе этой работы Лебедеву не давали никаких поручений. Пожелания «ускорить процесс» были от министерства промышленности, а также от зампредседателя правительства области Мачехина. По просьбе Белых свидетель повторяет, в чем была суть изменений в проектах. На тот момент уровень инвестиций в предприятиях был выше среднего, вспоминает Лебедев.
В течение нескольких минут свидетель и подсудимый обсуждают детали законодательства, связанного с инвестпроектами. Затем Лебедев говорит, что в целом никаких особенностей в работе с НЛК и УК «Лесхоз» не было. Он лишь замечает, что управленцы в «Лесхозе» были «излишне самоуверенны» насчет содержания проекта.
— Другие особенности, отличающие работу с инвесторами в части функционала вашего департамента, были? Или работа носила типовой характер?
— М-м-м, типовой. Иногда приходилось убеждать их в нашей правоте. Моих увещеваний иногда было недостаточно, — говорит Лебедев.
Белых задает вопросы стоя, закрыл ладонью глаза и облокотившись на «аквариум». Он попытался задать еще один вопрос, но Васюченко осекает его и просит спрашивать без предположений.
Теперь вопросы у адвоката Грохотова. Первый касается рекомендаций департамента экономразвития. Его интересует, учитывали ли в ведомстве последствия изменения инвестпроектов для экономики области. Тот говорит, что если инвестор не выполняет обязательство, то он просто возвращает арендную плату и может подать заявку заново.
— Ваши рекомендации были даны без учета всех рисков для экономики предприятия? — спрашивает Грохотов. На этом моменте звук пропал, и ответ свидетеля не слышно. Можно разобрать только фразы про «обоснования» и «риски».
Лебедев говорит, что «в общих чертах» представляет, как изменения в проектах могли повлиять на предприятия, но не вдавался в подробности их экономики. В измененной концепции должен был увеличиваться объем инвестиций и не увеличиваться сроки окупаемости, считает Лебедев. В проекте НЛК инвестиции возрастали, а срок окупаемости увеличивался, рассказывает свидетель, копаясь в бумагах. Что касается УК «Лесхоз», то ситуация была аналогичной.
Вопросы снова задает Белых. Он просит вспомнить, как выполнялись другие инвестпроекты — не только НЛК и УК «Лесхоз». Лебедев говорит, что было несколько проблемных проектов, и никто не делал из этого тайну. Он перечисляет несколько названий и отмечает, что они отставали по графику и к ним были замечания. Точно он вспомнить не может: «Контролем занимался другой орган власти — министерство развития промышленности, в то время департамент».
Белых интересуется по поводу нынешнего состояния НЛК: завершен ли он в первоначальном или измененном виде. Лебедев отвечает, что он «практически завершен» с учетом изменений.
Грохотов просит свидетеля оценить, насколько экономические интересы области соответствуют интересам инвестиционных проектов местных предприятий — в частности, НЛК и УК «Лесхоз». Лебедев снова повторяет, что они бы полностью совпадали с интересами области, если бы все условия были полностью выполнены. «На бумаге было написано все хорошо», — отмечает свидетель.
Свидетель долго рассказывает, что проект НЛК реализован, а само предприятие работает «достаточно устойчиво». Прокурор Дятлова и свидетель обсуждают рекомендации департамента экономразвития и их влияние на работу инвестпроектов.
По словам Лебедева, когда речь зашла об изменении инвестпроектов, департамент не владел информацией о том, как тогда реализовывались проекты, а отчеты в ведомство не предоставлялись. Дятлова спрашивает, как тогда они смогли дать заключения, не зная о текущем положении дел. Свидетель отвечает, что они оценивали новую концепцию и объем инвестиций, а не сравнивали с предыдущей.
— Вот вы упомянули, что «на бумаге все было хорошо». А по факту-то как, Дмитрий Сергеевич?
— По факту, как обычно, не очень, — говорит он и рассуждает об экономических показателях НЛК. По УК «Лесхоз» ситуация «более усугубленная».
Дятлова спрашивает, кто задавал «темп ускорения», о котором с ним говорил Мачехин. Лебедев говорит, что не знает, чья это была инициатива. Он также общался по этому поводу с Каргапольцевым и Мамедовым.
Прокурор интересуется, знал ли Лебедев о попытках руководства НЛК и УК «Лесхоз» сократить отставание по проектам. Он говорит, что точно не помнит, но, кажется, им даже выписывали предписания. Он также читал документы прокуратуры по этому поводу.
Теперь Тарасова интересуется, как звали представителей НЛК, которые вели себя «самоуверенно». Он вспоминает Цуканова и кого-то еще, «кто с ним приходил».
Белых просит Лебедева вспомнить, когда и в каких форматах обсуждались положительные заключения по поводу инвестпроектов. Свидетель рассказывает, что заключения направлялись в министерство промышленности, а больше никто эти вопросы обсуждать не хотел.
Прокурор Дятлова просит огласить протокол допроса Лебедева в связи с противоречиями. Они касаются «периодов событий и формулировок, используемых свидетелем».
Судья читает протокол допроса. Лебедев подтверждает свои показания. Он замечает, что тогда говорил, что не участвовал в совещаниях по поводу инвестпроектов, поскольку просто не вспомнил этого. Прокурор Дятлова задает вопросы о сокращениях на предприятиях, но Лебедев точно не может вспомнить эту информацию.
Вопросы снова задает Белых. Он выглядит очень уставшим и говорит медленно. Он спрашивает, «по вашей практике», ведет ли внедрение современных технологий к сокращению числа работников. Лебедев говорит, что в таком случае количество рабочих мест уменьшится, поскольку будет нужно меньше человеческого труда. В случаях НЛК и «Лесхоза», напоминает он, был полностью изменен цикл производства, а не просто какая-то линия. Сокращение рабочих мест в этом случае связано с закрытием нерентабельных производств.
Теперь судья зачитывает второй протокол допроса Лебедева. Как только судья зачитала и прокурор Дятлова стала задавать вопрос, звук снова пропал. Через несколько секунд голос Лебедева снова стало слышно. Он говорит, что подтверждает свои показания.
Дятлова обращает внимание, что тогда Лебедев говорил, что изменения в инвестпроекты вносились в большей степени в интересах собственника, а не области. Свидетель возражает, что интересы региона в любом случае были соблюдены. Прокурор также обращает внимание на слова Лебедева о том, что Мачехин «не обращает должного внимания» на проблемы с проектами. Гособвинители упрекают его в неточностях, хотя он сам ставил подписи под своими ответами. Лебедев отвечает, что, «может быть, не придал значения» каким-то неточностям.
У адвоката Грохотова дополнительный вопрос по поводу нормативного акта о внесении изменений в инвестпроекты. Свидетель отвечает, что эту процедуру регулируют 419-е постановление правительства и еще несколько документов ведомств. Кроме того, было постановление 17-55 Минпромторга. В законодательстве не прописано, какие изменения можно считать новым проектом. Его мнение об изменениях было основано «на здравом смысле».
На вопрос прокурора Дятловой он рассказывает, что документация по инвестпроектам хранилась в четырех экземплярах: одна — в департаменте экономразвития, остальные — профильных ведомствах. По его словам, документы хранятся до сих пор. Во время следствия их не изымали.
Свидетеля отпускают. Судья снова извиняется и в который раз обещает, что задержек с конвоем больше не будет. Следующее заседание состоится завтра в 11:00.
Оформите регулярное пожертвование Медиазоне!
Мы работаем благодаря вашей поддержке