Прошлое заседание, которое судья Татьяна Васюченко назначила после того, как допрос свидетеля Дмитрия Лебедева сорвался из-за плохого самочувствия Никиты Белых, началось с часовым опозданием. Замначальника отдела Минэкономразвития Кировской области Дмитрий Лебедев рассказал, что до того, как департамент экономического развития был переформатирован в министерство, он успел поработать с инвестпроектами НЛК и УК «Лесхоз».
Лебедев занимался согласованием изменений в эти проекты. По его словам, оба предприятия практически полностью изменили свою производственную программу. Отвечая на вопрос прокурора, свидетель отметил, что ему неизвестно, давал ли Белых указания руководителю Лебедева о согласовании этих изменений.
По словам свидетеля, в правительстве области проходили совещания по всем предприятиям из списка приоритетных инвестиционных проектов, а не только по НЛК и УК «Лесхоз». После внесения изменений, говорит он, экономические показатели проектов пришли в соответствие с законодательством. В процессе работы Лебедеву не давали каких-либо особых поручений, однако от министерства промышленности, а также от зампредседателя правительства области Мачехина исходило пожелание «ускорить процесс», говорил он.
Отвечая на вопрос адвоката Андрея Грохотов о том, насколько экономические интересы области соответствуют интересам инвестиционных проектов местных предприятий, Лебедев отметил, что если бы все условия были бы полностью соблюдены, то они соответствовали бы полностью. «На бумаге было написано все хорошо», — говорил он. По факту же экономические показатели не достигали желаемого, особенно в УК «Лесзоз», отмечал свидетель.
На сегодня назначен допрос троих свидетелей. Пришла прокурор Марина Дятлова. Она здоровается с мужчиной, сидящим на лавочке в коридоре. «Мы с вас и начнем», — говорит она.
— Вы специалист, да? — спрашивает свидетеля девушка, вышедшая из зала.
— Да.
Никиту Белых завели в зал, следом пригласили слушателей. Прокурор говорит судье, что обвинение хочет допросить свидетеля.
— Как специалист, да? — уточняет судья.
— Да.
Старший научный сотрудник Института криминалистики ФСБ Сергей Будынский подходит к кафедре.
— Я принимал участие в разработке, создании, применении криминалистических идентификационных препаратов.
Обвинитель перечисляет материалы дела: акт осмотра и выдачи денежных купюр, протоколы осмотра места происшествия, протокол осмотра предметов. Судья говорит, что эти материалы исследованы и на них можно сослаться.
Сначала Дятлова спрашивает свидетеля о его должности на момент расследования дела — та же, что и сейчас.
— Меня привлекали в качестве специалиста для обработки криминалистически-идентификацонным препаратом «Тушь-7» денежных средств и средств их транспортировки — пакет с ламинированными ручками и полиэтиленовый пакет. Значит, происходит это следующим образом. Оперативное подразделение соответствующим образом подготавливает заявку…
— Я прошу прощения, помедленнее, у нас готовится протокол судебного заседания, — просит прокурор.
Заявка отправляется в центр специальной техники института ФСБ. Потом спускается в отдел и передается тому, кто свободен.
— Со мной связался один из оперативных сотрудников, который проводит это меропритяие, встретили меня и отвезли к себе. Там мне были выданы денежные средства. По-моему, это были евро 140–150 [тысяч], большая сумма была. Пришлось поработать.
Свидетель обработал купюры, бумажный и полиэтиленовый пакеты «Тушью-7», деньги были в бумажном пакете, обернутом в полиэтиленовый. Также он туда поставил бутылку вина, но не обработывал ее препаратом. Бутылка была в отдельном пакете внутри большого, уточняет свидетель. Деньги и бутылка находились в разных пакетах внутри полиэтиленового.
Потом оперативники с ним выехали в ресторан на пересечении Арбата и Садового кольца. «"Лотте", что-то такое», — говорит свидетель.
Когда оперативники сообщили, что произошло задержание, он поднялся на лифте с сотрудниками и зашел в ресторан.
— Я зашел и увидел гражданина Белых. То есть сам момент задержания я не видел, не присутствовал. И я поступил уже в распоряжение представителя Следственного комитета.
Судья Васюченко переспрашивает, что специалист обработал кроме денег и как были упакованы деньги.
Свидетель уточняет, что большой пакет, в котором лежали деньги, он не обрабатывал. Обработал только два внутри него — тот, в котором лежали деньги, и «тот, которым накрывались деньги от любопытных глаз», говорит о полиэтиленовом пакете свидетель. С его слов получается, что в пакете можно было сразу увидеть бутылку вина, но деньги были скрыты под полиэтиленовым пакетом.
— Я исследовал поверхность рук гражданина Белых, на них были обнаружены следы вещества…
Судья просит повторить, чтобы секретарь Алсу успела записать слова свидетеля в протокол.
— … люминицирующие зеленым цветом, — почти по слогам говорит свидетель. — …после обработки поверхности рук препаратом специальный аэрозоль-проявитель и УФ-осветителем.
— Затем мною был произведен отбор проб вещества с поверхности рук гражданина Белых. Для этого были использованы марлевые медицинские бинты… — все еще медленно говорит свидетель, — … в невскрытой фабричной упаковке. Упаковка вскрывалась в присутствии участвующих лиц. Немножко выдвигался сам рулончик и освободившейся частью я производил отбор проб методом стирания.
Специалист объясняет, что отбор производился с каждой руки на отдельные бинты. Затем бинты были упакованы в отдельные конверты, опечатаны и снабжены подписями участвующих лиц.
— В отдельный конверт был помещен марлевый медицинский бинт в невскрытой фабричной упаковке, в качестве образца для проведения дальнейшей экспертизы. Ну, вот, в общем-то, в профессиональном плане это все, что мной было сделано. Естественно, потом отдельно были упакованы пакеты, но с них уже мазки не брались, просто было показано, что они обработаны.
Прокурор Дятлова просит описать пакеты.
— Что-то цветастое, по-моему, полиэтиленовый.
— В настоящий момент не помните?
— Нет, не помню.
При обработке предметов постоянно присутствовал один оперативный сотрудник, заявитель и понятые, отвечает свидетель на следующий вопрос прокурора. По его словам, заявителя предупреждают об ответственности. «Иначе это была бы провокация», — добавляет специалист.
— Сейчас достоверно не помните, сколько было пачек? Денежных средств?
— То ли 140, то ли 150 тысяч. Единственное, я точно помню, что все пачки были по 100 евро, потому что я задал заявителю вопрос и он, по-моему, сказал, что в Германии купюры по 500 евро из оборота вышли. Поэтому я запомнил.
— Вы знаете, что у нас в материалах говорится, что денежные средства представлены ФСБ?
— Я не знаю.
Свидетель, говорит, что его дело обработать купюры, но не устанавливать их происхождение.
— Они выносились в соседнюю комнату, там сотрудники их ксерокопировали, а я потом их обрабатывал. Я не ходил, — говорит свидетель в ответ на вопрос прокурора, видел ли он, как сотрудники ФСБ делали ксерокопии с купюр.
Прокурор спрашивает что-то о мазках на купюрах. Свидетель хочет посмотреть на материалы дела. Прокурор передает свидетелю том с одним из протоколов. Он читает: обнаружены следы «в форме мазков и обширных пятен». Дятлова спрашивает, откуда могли взяться эти следы на руках Белых.
— Судя по обширным пятнам, руки гражданина Белых касались поверхности большой, которая обработана. Если бы взял только ручки — были бы только две полосы. Ну максимум четыре. А если взялся за что-то более поверхностное, большое, то тогда остаются обширные пятна.
— То есть за что там можно было взяться? — уточняет судья.
— За пакет полиэтиленовый, которым были накрыты деньги, за края бумажной сумки или за сами деньги, если засунуть руку внутрь и дотронуться до них.
— А каким-либо другим способом может перейти препарат с обработанной поверхности на необработанную поверхность? — спрашивает судья.
— Нет, только при контакте.
— Может распылиться?
— Нет, это же мазь.
— То есть как минимум нужно было засунуть руку внутрь большого пакета? — уточняет прокурор.
— Ну, конечно.
— Как долго продолжался осмотр?
— Я за часами не следил. Наверное, часа четыре-пять, не меньше.
— Кто присутствовал при данном следственном действии?
— Двое понятых, я, несколько сотрудников и представитель Следственного комитета. Ну, и гражданин Белых, соответственно.
— Представители администрации заведения участвовали?
— Там вроде был начальник службы безопасности.
— Никаких замечаний от присутствующих лиц не было?
— Я задал всем вопрос, в том числе гражданину Белых, я отвечал всем на вопросы, какие были, так что я думаю, всем все было ясно.
— А производилось ли фотографирование, видеосъемка?
— Да, производились.
Судья предлагает предъявить свидетелю материалы, о которых прокурор говорила перед допросом. Прокурор Дятлова вновь передает том на свидетельскую трибуну.
— Ну, здесь я есть, да.
— Там все соответствует действительности? Все зафиксировано так, как происходило? — спрашивает судья. — Чтобы нам не сомневаться.
— Там протокол с моим участием, обычно я протокол перечитываю.
Свидетель подтверждает, что там его подписи.
Прокурор Тарасова:
— А как вел себя сам гражданин Белых?
— Нормально. Мы с ним общались достаточно дружелюбно, с моей стороны провокационных действий не было, и с его стороны никаких действий агитационного плана не было. Насколько я помню, он попросил бумагу и написал свое объяснение этому. Вслух он вроде не комментировал.
Заявление он передал «представителю следствия», вспоминает свидетель.
— Когда вы производили действия, вы комментировали свои действия?
— А как же, обязательно.
— У самого гражданина Белых какие-либо вопросы по поводу того, что вы производили, были?
— По-моему, не было. Я говорю же, оно все такое простое, что…
Прокурор Тарасова спрашивает, оказывалось ли в его присутствие давление на Белых.
— Да нет, у нас там в общем-то все нормальные люди, никто не давил. Лично я такого не видел.
— И еще вопрос. Посредством вот этой бутылки, которая находилась в пакете большом, могло ли вот это вещество передаться именно как-то посредством бутылки, прикосновения бутылки с пакетом?
— Нет. Потому что тут фактор такой, нужно очень плотно держать и прижать [обработанный предмет].
Специалист вспоминает, что бутылка дополнительно исследовалась — он проверил на ней наличие следов препарата «Тушь-7» и не нашел их.
— И скажите, пожалуйста, еще раз. Как упаковывались денежные средства?
— Когда?
— После того как их обработали, после того как обнаружили.
— По-моему, в пакет, по-моему, были обклеены липкой лентой…
— А понятые в момент всех производимых действий постоянно присутствовали?
— Да.
— Никуда не отлучались? Никому не было плохо?
— Нет, всем было нормально.
Прокурор Дятлова передает свидетелю протокол осмотра бутылки. Специалист из ФСБ объясняет судье, что осмотрел бутылку в ультрафиолете и следов на ней не было.
— А вот стереть такие следы возможно? — спрашивает судья.
— Размазать можно, стереть… Это нужна специальная технология.
— То есть вот так стереть с бутылки невозможно?
— Невозможно.
По ходу разговора судьи и свидетеля выясняется, что на бутылке все же были небольшие следы вещества.
Теперь Белых спрашивает, кто присутствовал кроме следователя и понятых в ресторане.
— Присутствовал там заявитель?
— Нет, по-моему, его не было.
— Не помните ли вы, в ходе нашего мероприятия какие-то упоминания, что заявитель написал заявление и то, что происходит, происходит на основании этого заявления?
— Нет, не помню, по-моему этого момента не было.
— Чья была инициатива придания этому пакета образа подарка? — спрашивает Белых, уточняя, зачем была поставлена бутылка вина в пакет.
— Нет, не помню. Но помню, что аналогичный [пакет] этот человек должен был кому-то еще передать. Поэтому сделал два аналогичных.
— Не был обработан большой пакет, который находился в руках у заявителя? — спрашивает подсудимый.
— Не был.
Белых уточняет, до чего он должен был касаться, чтобы на его руках остались следы.
Дятлова просит снять вопрос как повторный. Белых спорит.
— Пусть второй раз прозвучит, — говорит судья. — Хоть специалист ответил на этот вопрос, мы можем послушать еще раз.
— Соответственно, мне достаточно было взять только один тот пакет подарочный, который был обработан? — продолжает Белых.
— Да.
Судья уточняет: чтобы на руках остались следы от красящего вещества, надо было потрогать либо бумажный пакет, либо пакет, которым были накрыты деньги, либо сами деньги. Специалист подтверждает.
— То есть если бы я взял [бумажный] пакет не только за ручки, но и за его стороны, такие мазки могли быть? — спрашивает Белых.
— Могли, — соглашается эксперт.
Адвокат Грохотов хочет повторно показать свидетелю протокол осмотра. Судья не возражает и просит свидетеля подойти к ее столу. Грохотов говорит, что в протоколе написано, что размер следов от «Туши-7» на бутылке 3-4 сантиметра, а не 3 на 4 милиметра, как было сказано специалистом раньше.
— Я бы хотел уточнить, поскольку неоднократно свидетель говорил, что следов не было. Все-таки были на бутылке следы?
— Именно поэтому я попросил показать мне протокол мероприятий. Вы помните, что тогда было? Вот я не помню.
— Количество следов какое было?
— Ну, почитайте.
— Я прошу вас озвучить.
— Я еще раз повторяю. Это действие проводилось год назад.
— Я вас по документу спрашиваю.
В итоге документ читает судья — на цилиндрической части бутылки обнаружены 3-4 следа вещества в форме отдельных пятен размером 3-4 сантиметра в диаметре. Судья спрашивает, почему специалист не указал точное число следов.
— Я ответить затрудняюсь. Но есть один нюанс. Я так понимаю, что адвокат хочет сказать, что человек брался руками за бутылку.
— Я этого не говорил, — отмечает Грохотов.
— У человека пять пальцев, значит следов будет…
— А тремя пальцами человек может взять бутылку?
— Ну вы попробуйте тремя пальцами взять бутылку. Не за горлышко, а за цилиндрическую часть. Читайте внимательно. А это значит, что бутылку сначала вынуть надо.
На вопрос адвоката специалист отвечает, что на бутылке все же были следы вещества «Тушь-7».
Адвокат Грохотов:
— Использовали ли вы при исследовании спектрфотометр?
— Нет, не использовал.
— Правильно ли я понимаю, что ваш вывод о том, что на бутылке следы «Тушь-7», основаны на предположении, потому что химические свойства вещества вы не исследовали?
— Не исследовал.
— Принимали ли вы лично участие в процессуальном действии, связанном с изъятием этой бутылки?
— Нет.
— Вы можете прокомментировать, какова давность и механизм образования следов, которые вы обнаружили на бутылке?
— Это невозможно сделать.
— Вы как специалист по этим специальным препаратам поясните, в течение какого времени сохраняются следы этого вещества после нанесения на поверхность?
— Какого предмета?
— Бутылка, денежные средства, пакеты.
— Если они используются в течение 3-4 часов, а потом стоят в сейфе — то лет 5, наверное. Ну, это мое такое мнение. Потому что куда им деваться?
— То есть при правильном хранении следы этого препарата на обозначенных мной предметах могут храниться пять лет?
— Да. Но опять же повторяю, все зависит от хранения.
— Вы сказали, что принимали участие в мероприятиях на основании заявки, служебной записки. Знакомили ли вас с постановлением о проведении оперативно-розыскного мероприятия?
— С постановлением нет.
— В этих заявках содержалось ли поручение, информация о том, что препаратом «Тушь-7» должны быть обработаны не только деньги, но и средства транспортировки?
— Это не указывается, это решает специалист на месте.
— Решение об обработке тех или иных предметов «Тушь-7» принималось лично вами?
— Да.
Грохотов просит объяснить, почему обработали не только деньги, но и пакеты.
— Очень просто, — говорит специалист и вздыхает. — Большинство людей, которые берут чужие деньги, они необязательно берут деньги в руки. Они берут средство транспортировки и уносят.
Адвокат Грохотов спрашивает, предполагалось ли, что Белых может не касаться денег.
— Я предположениями не занимаюсь, — говорит специалист.
Теперь адвокат уточняет, могли ли следы препарата с ручек обработанных пакетов остаться на ручках большого пакета, который не был обработан.
— Нет. Потому что мной был проведен инструктаж человека. Он взял пакет и ходил с ним. У него руки были чистые.
— А насколько далеко расположено место, где происходила обработка предметов, и место, где было происшествие?
— Ну, давайте карту. Я же говорил, что обработка проходила в здании 6-й службы [ФСБ].
— То есть он какое-то время с этим пакетом передвигался с одного места на другое?
— Наверное.
— А кто принес денежные средства на место обработки?
— Мне их просто выдавали.
— Вы лично не присутствовали при ксерокопировании денежных купюр?
— Нет.
— Какую информацию вы считаете более достоверной: по номерам денежных купюр, которая описана вами в приложении, или в сведениях, которые содержатся в ксерокопиях?
— Конечно, в ксерокопиях. Потому что человек всегда способен на ошибку, тем более такого объема.
— Можете ли вы утверждать, что все денежные купюры, которые приносились вам для описания, были ксерокопированы.
— Утверждать я не берусь, но думаю, что так оно и есть.
— А чье было решение использовать подарочный пакет для передачи денежных средств Белых?
— Это я вам не подскажу. А какая разница, в чем давать?
— Вы в показаниях сегодня сказали, что вроде как подарок выглядело. Человек может воспринять это как подарок.
— Это его проблема.
Специалист уточняет, что «все предметы ему представили сотрудники». Он принимал решение, какие из них и как обрабатывать.
— Вы сказали, что вы обсуждали с сотрудниками. Можете объяснить, почему все же подарочный пакет? — настаивает адвокат.
— Ну что было под рукой, то и взяли.
Прокурор Тарасова просит снять вопрос как повторный. Белых:
— У меня еще есть. А пакет вы упаковывали подарочный?
— Я, конечно.
— Полиэтиленовый пакет полностью деньги скрывал?
— Деньги были накрыты.
— Он полностью закрывал деньги?
— Да. Бутылка торчит отдельно, а это закрыто.
— Еще такой вопрос. Подарочный пакет, бутылка вроде как для подарка — это можно было воспринять как подарок или нет? Я понимаю, что это мои проблемы, поэтому я здесь и нахожусь.
— Я такие вещи не комментирую, я специалист в узкой области, я за нее и отвечаю.
На вопрос Белых о разговоре с Зудхаймером о вышедших из оборота в Германии купюрах по 500 евро, специалист повторяет, что из этого разговора сделал вывод, что деньги представил сам заявитель.
— Учитывая свойство препарата «Тушь-7», могли ли обширные пятна на руках образоваться от трения ладоней, соприкосновения ладоней с другими предметами? — спрашивает специалиста Грохотов.
— Я на гипотетические вопросы не отвечаю.
— Я спрашиваю о свойствах препарата. Вот на руках полоска, ее можно растереть?
Грохотов долго объясняет, что хочет понять, какими свойствами обладает этот препарат. Тем временем в зал пришел пристав с водой, он берет у Белых стаканчик и наливает туда воду, затем отдает обратно подсудимому. Эксперт объясняет, что у каждого человека разные свойства, разная «влажность» и препарат по-разному может действовать.
— Вы все купюры исследовали на предмет наличия препарата «Тушь-7»?
— Ммм, — размышляет свидетель, — по-моему нет. Это заняло бы очень много времени. Если это вас интересует, можно глянуть в протокол осмотра места происшествия. Обычно при таких суммах мы выборочно изучаем.
Белых снова задает вопрос специалисту:
— Можно ли с уверенностью утверждать, что те смывы, которые были зафиксированы, были в результате контакта только с деньгами или пакетом, который накрывал их? Или они могли быть образованы за счет контакта с подарочным пакетом?
— Вопрос не очень понятен, но я могу сказать, что следы могли появиться, если вы касались подарочного пакета, если вы касались полиэтиленового пакета или денег.
Прокурор Дятлова обращается к свидетелю:
— На момент вашего допроса следователем вы события лучше помнили?
— Ну там тоже прошел определенный срок…
— Вы принимали участие в аналогичных мероприятиях после задержания Никиты Юрьевича?
— Естественно, 2-3-4 раза в неделю.
— Еще возникло непонимание вопроса о том, что находилось в большом пакете. Там находилось два подарочных пакета?
— Да.
Прокурор Дятлова говорит, что в пакете были обнаружены, деньги, бутылка вина и один подарочный пакет. Она подходит к свидетелю с актом осмотра обработки и выдачи денежных средств. Там говорится о красном бумажном пакете, накрытом полимерным пакетом. Красный пакет был упакован в большой черный пакет. На дно красного пакета были уложены деньги, потом в красный пакет поместили бутылку.
— Никаких других пакетов, согласно этому акту, не было.
— Так мы не обрабатывали этот пакет. — говорит специалист, уточняя, что в акте указывали лишь обработанные пакет, а второй не обрабатывали и не записывали в документ.
Прокурор Дятлова просит огласить показания Будынского, которые он давал на следствии. Защита не возражает.
Судья читает протокол от 14 ноября 2016 года. В должности старшего научного сотрудника Института криминалистики ФСБ Будынский состоит с 2001 года, общий стаж 43 года. Следователю он рассказал, что обрабатывал 15 пачек с купюрами по 100 евро. Судья потом оговаривается — говорит «купюры номиналом 1000 евро». Белых ее поправляет.
На допросе специалист рассказывал о методе обработки купюр и пакетов — красного бумажного с ленточными ручками и полимерный с надписью «Чай-кофе». После этого в красный пакет положили пачки купюр, накрытые полимерным пакетом. Затем поставили бутылку. Она не обрабатывалась «Тушью-7». После этого красный пакет поместили в большой пакет черного цвета, тоже подарочный. Обработка заняла более двух часов. Затем заявителя предупредили, что он не может трогать содержимое черного пакета.
Потом специалиста привезли на место задержания губернатора Кировской области Никиты Белых. С помощью ультрафиолетового осветителя он осмотрел руки Белых, следов не было. Потом он обработал аэрозольным препаратом руки и в лучах ультрафиолета на руках уже были видны следы вещества. После этого специалист отобрал пробы с рук на марлевые бинты. На следствии он подробно пересказывал, как упаковали смывы с рук Белых, как осматривал купюры. Свидетель подтверждает, что давал такие показания.
— Тут нет ни про какой другой пакет. Можете прокомментировать? — спрашивает судья.
— Все-таки, мне кажется, он был. Знаете почему. Пакет был такой большой и чтобы не болталось, был второй пакет.
— А почему вы следователю не говорили?
— Ну он был чистый, никому не нужен.
— То есть я взял не тот пакет, — смеется Белых.
— А вы не помните?
— Я помню большой пакет «С днем рождения» и еще пакет, — говорит Белых. — Если бы был только один пакет, то было бы странно. А если там было несколько пакетов, то логично.
— Ну да, — соглашается специалист.
— Можно даже по видео посмотреть, — добавляет подсудимый.
— По инструкциям после того как Белых был вручен пакет, только вы могли работать с пакетом?
— Только я.
— То есть после Белых только вы прикасались к этому пакету?
— Да.
Свидетель не может ответить, где находился пакет, когда он пришел в ресторан — не помнит.
— Все-таки принятие решение о предметах обработки входит в вашу компетенцию? — спрашивает судья после попытки адвоката задать этот вопрос и возражений прокуроров.
— И в мою тоже. Мы проконсультировались о предметах, и я обработал, — говорит Будынский, уточняя, что оперативники с ним консультируются, какие предметы лучше обработать. — В каждой ситуации мы рассматриваем отдельный вариант.
— И еще вопрос, — продолжает адвокат Грохотов. — Для защиты важный вопрос. Могли ли образоваться на руках Белых следы препарата «Тушь-7» в условиях, когда он не опускал руки в пакет, который ему передали?
Будынский возмущенно повторяет варианты, при которых на руках Белых могли остаться следы препарата: подарочный пакет, деньги, полимерный пакет.
Белых просит перерыв 15 минут. Специалиста отпустили, судья объявляет перерыв.
Заседание продолжается. В зале свидетель Марина Басова, в 2011 году она работала в ООО «Трубчевский ДОЗ», а в 2013 году в Минпромторге на должности ведущего специалиста отдела лесной, целлюлозно-бумажной промышленности Минпромторга России, сейчас советник этого же отдела. Отдел занимался вопросами по инвестпроектам в этой сфере. С Никитой Белых она не знакома.
Прокурор спрашивает свидетеля об НЛК, УК «Лесхоз» (в прошлом «Кировлес»).
— Я готовила материалы следователю на запрос о данных предприятиях. Делала копии тех материалов, которые находились в министерстве, — говорит свидетель.
— Работой с этим документами по инвестпроектам вы занимались?
— Нет, не занималась.
— Известно ли вам, как присваился этим инвестпроектам статус приоритетных, как долго рассматривались документы в отношении этих двух организаций (НЛК и УК «Лесхоз» — МЗ), вносились ли изменения в данные инвестпроекты и известно ли вам, направлялись ли лично губернатором Кировской области письма с просьбой согласовывать какой-либо из этих инвестиционных проектов? — медленно, с паузами, посматривая в материалы спрашивает прокурор.
Свидетель говорит, что для включения в перечень инвестпроектов заинтересованный орган субъекта направляет обращение в Минпромторг России. После рассмотрения Минпромторг присваивает статус приоритетного инвестпроекта, говорит свидетель.
— Я не помню, вносились ли изменения. И кем направлялись письма, я тоже не могу сказать.
— Когда вы готовили документы (следователю — МЗ), вы знакомились с содержанием документов?
— Нет.
— Известно ли вам, имелись ли нарушения сроков реализации, графика реализации инвестиционного проекта УК «Лесхоз»?
— Мне неизвестно, потому что, опять же говорю, все материалы передавались следователю.
— Поясните, кто такой Владимир Потапкин?
— Это глава департамента химико-технологического и лесопромышленного комплекса Минпромторга России.
— По-моему, он уже замминистра, — говорит Белых. На сайте Минпромторга Потапкин все еще указан как глава департамента.
— Известно ли вам, проводилось ли у Потапкина совещание по вопросам реализации инвестпроекта УК «Лесхоз»? — продолжает Дятлова.
— Нет.
— Неизвестно… — повторяет прокурор. — Известно ли вам, вносились ли предписания УК «Лесхоз» об устранении нарушения по графику реализации?
— Нет, не могу сказать.
По просьбе судьи свидетель уточняет, что не помнит, были ли предписания УК «Лесхоз».
Дятлова спрашивает, как контролировалась реализация проекта. Сотрудница Минпромторга говорит, что контролем занимается заинтересованный орган субъекта Российской Федерации, в Минпромторг направляются отчеты. Также отчеты в заинтересованный орган субъекта должен отправлять инвестор. Гособвинитель спрашивает о Белых, однако свидетель пока пересказывает ей нормы законы и не называет Белых ответственным за инвестпроекты в Кировской области.
— Известны ли вам факты, что губернатор Кировской области обращался в Минпромторг, чтобы согласовать инвестпроекты?
— Мне это неизвестно.
— Каким документом устанавливается юридический факт завершения реализации инвестиционных проектов, какой орган или должностное лицо принимает об этом решение?
Свидетель пересказывает норму закона, по которой такое решение принимает заинтересованный орган.
Теперь прокурор Тарасова спрашивает Басову, допрашивали ли ее на следствии и не оказывали ли на нее давление. По словам свидетеля, ее допрашивали, давления не оказывали. Других вопросов у прокурора нет.
Белых уточняет, известно ли свидетелю о ситуации с инвестпроектами по России и часто ли проекты реализуются с отставанием. Свидетель говорит, что сейчас осуществляются более 140 проектов, те, которые выполнялись с отставанием, были исключены. По просьбе подсудимого она уточняет, что работает на нынешней должности с июня 2016 года.
— Можете ли вы сказать по практике других субъектов, кто отправлял письма в Минпромторг, связанные с заявками на инвестпроект или внесением изменений в заявки?
— В каждом регионе по-разному, — отвечает Басова. Она говорит, что их могут отправлять руководители профильных министерств или главы субъектов.
— То есть ситуация, когда глава региона пытается обратить ваше внимание на что-то, не единичный случай? — спрашивает Белых уже о сопроводительных письмах.
Свидетель говорит, что такие случаи были.
Адвокат Грохотов спрашивает о приказе и постановлении Минпромторга — предполагают ли они ограничения для инвестора, претендующего на инвестпроект. Свидетель их называет.
— На вашей памяти были ситуации, когда заявки, поданные от каких-либо субъектов РФ, Минпромторгом не утверждались?
— Да, как несоответствующие требованиям.
— Как вы сами считаете, заявки либо изменения в заявки Минпромторгом рассматривались формально или со знанием дела?
— Ну, формально. Есть требования — в соответствии с ними.
— Министерство вдумчиво рассматривало?
Свидетель повторяет, что заявку рассматривали на соответствие требованиям. Белых уточняет, как много заявок отклоняют.
— Очень много.
На допросе Басова рассказывала о заявке от 2009 года на инвестпроект с участием НЛК от правительства Кировской области. Заявку вернули на доработку. В 2016 году внесли изменения поэтапного плана реализации проекта НЛК.
Следователь уточнял, в связи с чем Минпромторг присвоил НЛК И УК «Лесхоз» статус приоритетного инвестпроекта. Это решение было принято на основании письма из правительства Кировской области. Если бы письма не было — эти компании не получили бы такой статус, говорила свидетель. Контролем за реализацией проектов занимался председатель правительства Кировской области, губернатор Белых, говорила она.
Свидетель Басова подтверждает показания, которые она дала 1 сентября 2016 года. Прокурор Дятлова спрашивает, откуда были «почерпаны сведения», о которых она рассказывала следователю. Свидетель отвечает, что из документов.
— Следователь приходил к нам в министерство, подбирал комплект документов, он был у меня перед глазами, — говорит свидетель, объясняя, что она давала показания по этим документам.
— То есть все ваши показания имеют документальное подтверждение?
— Да, конечно.
У прокуроров нет вопросов. К свидетелю обращается Белых. Он спрашивает о заявке по НЛК, которую в 2009 году вернули на доработку и в 2010 году направили в Минпромторг повторно. В 2012 году НЛК включили в перечень инвестпроектов.
— То есть получается, что доработанная заявка рассматривалась почти два года.
— Значит, так и есть, — говорит свидетель.
— Это нормальный срок рассмотрения заявки?
Свидетель говорит, что по постановлению номер 419 срок рассмотрения заявки 14 дней, с чем связано такое длительное рассмотрение, она не знает.
Белых уточняет, если письма из правительства области так же поступили в Минпромторг, как в случае НЛК и УК «Лесхоз», но заявки бы не соответствовали требованиям, то были бы они отклонены. Свидетель говорит, что были бы.
Теперь Белых спрашивает, лежит ли контроль за проектом на органе власти или должностном лице. На органе власти, говорит свидетель. Белых спрашивает, почему тогда свидетель говорила, что председатель правительства контролирует реализацию инвестпроекта.
— Потому что был подписан документ, — говорит свидетель.
— Председателем правительства?
— Да.
Белых спрашивает свидетеля, соответствовала ли заявка НЛК требованиям Минпромторга изменениям в заявках на инвестпроекты. Она говорит, что если они были утверждены, значит были законны.
Судья оглашает протокол еще одного допроса свидетеля. Он прошел 1 декабря 2016 года. Басова говорила, что УК «Лесхоз» должна была подавать заявку, если хотела внести изменения в инвестпроект, но не обращалась для этого в Минпромторг. Свидетель объясняла, что изменения в инвестпроект можно внести даже после его завершения. После изменений в инвестпроект НЛК Минпромторг посоветовал правительству Кировской области завершить проект, а также указало на нарушения в части выпуска продукции. Решение о завершении проекта принимается заинтересованным органом — в данном случае правительством Кировской области.
Эти показания Басова тоже подтверждает. Данные, пересказанные следователю, она тоже получила из документов, которые передала ему же. У прокуроров вопросов нет.
У Белых два вопроса:
— Письмо 31 мая 2016 года, в котором Минпромторг рекомендовал признать инвестпроект завершенным, какие-то сроки в нем указывались?
— Так не могу сказать.
— Обычно как бывает?
— Всегда по-разному. Обычно сроки устанавливает заинтересованный орган. Нужно смотреть документ.
— Второй вопрос. Вы сказали, что знаете о письме, которое я направлял министру промышленности и торговли с просьбой о согласовании концепции инвестпроекта УК «Лесхоз». Не знаете о других обращениях губернатора по другим проектам? Не НЛК и УК «Лесхоз»?
— Ну задача стояла по НЛК и УК «Лесхоз». Что касается других, я не могу пояснить.
— Правильно ли я понимаю, что в рамках первого и второго допроса следователи запрашивали документы только по этим проектам и не спрашивали о других проектах?
— Только этими, да.
— По тем документам, которые вы видели, прохождению утверждения заявки УК «Лесхоз», НЛК, изменений в проект НЛК — было ли в этих документооборотах что-то нестандартное, отличающееся от работы Кировской области, да и любых других субъектов по другим инвестпроектам?
— Такой задачи не стояло, у меня задача стояла подготовить документы.
— Там процедуры были более ускоренными или, наоборот, более усложненными?
Прокурор Дятлова возражает против такого вопроса, поскольку он, на ее взгляд, неточен.
— Ускоряли ли мы процессы [утверждения заявки]?
— Не могу сказать.
— Ну понятно, что, если не сравнивали, то невозможно сказать.
Грохотов спрашивает, работал ли Евгений Лабанов при Басовой. «Он не работал уже в это время», — говорит свидетель. Лабанов занимался этими инвестпроектами, выходит из обсуждения адвоката и свидетеля. Адвокат просит уточнить, какими документами пользовалась свидетель на допросе. Копиями документов по инвестпроектам НЛК и УК «Лесхоз», говорит свидетель, не конкретизируя какими именно.
— Вы можете быть свободны, — говорит судья.
— Вообще? — довольно спрашивает свидетель.
— Вообще.
В зал позвали свидетеля Вячеслава Яранцева. Это высокий мужчина крупного телосложения в синем костюме.
— Я работаю в Lotte Hotel, Москва, Новинский бульвар, дом 8, корпус 2. На должности заместителя службы безопасности.
Он участвовал в осмотре места происшествия после задержания Белых.
— В отеле находится жилой сектор, где-то с 10 этажа по четвертый, на третьем этаже имеется крупная гостиница. Туда имеют доступ сотрудники и гости, которые имеют карты. На первом этаже располагается стойка регистрации. На нижнем этаже располагается ресторан японской кухни.
24 июня 2016 года от сотрудника ресторана поступил звонок, что «происходят какие-то непонятные действия».
— Со слов сотрудников туда зашли три или четыре человека в штатском. На тот момент я выполнял обязанности директора службы безопасности, потому что директор службы безопасности был официально в отгуле. Место действия — это приватная комната в ресторане, она называется «Сакура». Подошел, представился, спросил, в чем дело и что здесь происходит. За столом находился господин Белых, три человека предъявили мне удостоверения, ну, сотрудников силовых структур. И один из них представился следователем. Его зовут Александр. Он пояснил, что сейчас будут проходить следственные действия в отношении данного гражданина. Были заведены еще два свидетеля. Был еще также взрослый мужчина в жилетке, такая жилетка с большим количеством кармашков. Он представился как технический специалист.
— Ну и Александр этот начал заполнять документы, — продолжает свидетель. — А, еще один нюанс — снималось это все на видеокамеру. Господину Белых был задан вопрос относительно… Что находится в комнате, что у него при себе имеется. Он предоставил паспорт, портмоне, мобильный телефон, один или два, наверное, два было. Также возле стола находился пакет то ли бордового цвета, то ли красного. Я уже не могу помнить, потому что это было очень давно. В пакете находился подарочный пакет для бутылки вина.
Затем, по словам свидетеля, для протокола выступил технический специалист, объяснил, кто он такой и продемонстрировал спрей.
— Также, почему я обратил внимание на большое количество кармашков, он из них начал доставать перчатки в заводской упаковке, бинты, вату в заводской упаковке. Я почему обратил внимание — потому что они очень шуршали, а комната очень маленькая, шуршание раздражало. Он объяснил, что в этом баллоне находится вещество… также он достал еще фонарик люминесцентный. Следователь достал бутылку вина, поставил на стол. Вы, я так понимаю, ничего не говорили?
— Вы у меня спрашиваете? — переспрашивает Белых.
— Да, я у вас спрашиваю, — посмеиваясь говорит свидетель. — Вы соблюдали молчание. И из этого пакета начали появляться деньги достоинством по 100 евро. Технический специалист сначала осветил пакет — пакет не давал никакого свечения снаружи. Потом он обработал этот пакет целлофановый, черный — он также не давал свечения. А денежные средства стали размещать на столе. Посветив на них, следователями был выявлен какой-то штамп. Следователь попросил продемонстрировать свои руки.
— Было два пакета или три пакета? — спрашивает прокурор.
— Было три пакета. В одном пакете находилась бутылка. Был пакет большего размера, в котором находился пакет целлофановый, в котором находились деньги.
— После увиденного господин Белых попросил переговорить с двумя людьми, которые находились в штатском. О чем он говорил, я не слышал. Потому что разговаривали на ухо, если так можно сказать. Меня попросили принести стандартные листы А4 для того, чтобы господин Белых что-то написал. К окончанию осмотра он попросил прикрепить эти листы к протоколу. Ну, я понял так.
Прокурор Дятлова:
— Составлялся ли протокол осмотра места происшествия?
— Конечно, мы там все расписывались, и я в том числе.
Он уточняет, что расписывался еще специалист, следователь, Белых.
— Вы ознакомились с этим протоколом?
— Ну… На данный момент я могу сказать, что да. Я читал. То, что я видел, отражено на бумаге. И там есть моя роспись.
Прокурор спрашивает о деньгах из пакета.
— Сумма была большая, там было порядка 150 тысяч евро и я не стал читать номера всех купюр, — говорит Яранцев.
— Когда формальные вопросы были решены, встал вопрос, как вывести господина Белых — потому что прибыли сотрудники в спецформе — дабы не беспокоить гостей. Мной было принято решение вывести через эвакуационный выход, — говорит свидетель, уточняя, что этот выход ведет на Новинский бульвар.
— Права участвующим лицам в осмотре места происшествия разъяснялись следователем?
— Да. Была также разъяснена статья 51-я, которая гласит о том… Ну, вы знаете. Что человек не может свидетельствовать против себя. За все время осмотра господин Белых попросил бокал воды. И один раз его сопроводили в туалет, и все.
Прокурор Дятлова просит вспомнить, сколько было пачек купюр.
— Там их было много. Я не могу знать… Ну, много было пачек. 150 тысяч общая сумма. Пачек 10–15.
— На настоящий момент вы можете с достоверностью сказать поэтапно, как и где находились денежные средства, в каком из пакетов и как они извлекались из пакетов, представленных участвующим лицам?
— Ну, то что было три пакета, это точно.
— Я почему спрашиваю, потому что протокол места происшествия исследовали, до вас мы допрашивали специалиста, который… — вспоминает прокурор показания специалиста.
— Ваша честь, я возражаю, — говорит адвокат.
— Нет-нет, я не снимаю вопрос, — возражает судья.
— Следователь тоже надевал перчатки и доставал содержимое из пакета… но перчатки были… — почему-то поясняет свидетель.
Прокурор спрашивает, как себя вел Белых.
— Соблюдал спокойствие. Не поступил ни один звонок за это время.
— Забрали, — уточняет Белых.
— Ну, согласитесь, телефоны были.
Свидетель поставил свой паспорт углом на трибуну и крутит его, когда отвечает на вопросы. Заявление Белых было на двух листах, вспоминает он. Документ приобщили к протоколу осмотра.
— Купюры при вас пересчитывались? — продолжает прокурор.
— Да.
— Заносились в протокол следственного действия номера купюр, которые осматривались?
— Да… Но, повторю, что я до конца не находился, в частности, перепись номеров купюр занимает какое-то время, а в данный момент в ресторан стали приходить гости и мне необходимо было обеспечить работу, которая производилась в комнате «Сакура». Поэтому я вышел из комнаты. Опять-таки, я выходил несколько раз: первый раз выходил за бумагой, о которой попросил Белых, ко мне обратились сотрудники, которые говорили с ним.
Прокурор Тарасова:
— Данная комната («Сакура» — МЗ) снабжена какими-то средствами видеофиксации?
— По политике отеля, у нас камеры размещены только в публичных местах — центральный вход, общий зал. Комнаты, которые размещены в private зоне, камерами не оснащены.
— Специалист, когда производил действия, он их комментировал для участников?
— Конечно.
Тарасова дежурно спрашивает, оказывалось ли на Белых психологическое давление.
— Нет, ни угрозы, ни неприязни. Не было такого.
— Вы его визуально наблюдали. В каком состоянии он находился? В агрессивном, подавленном? Как он вообще выглядел?
— Я думаю, что он был в подавленном состоянии. Во всяком случае улыбки на его лице не было. Он был обескуражен, так скажем.
— Уточню… Специалистом в вашем присутствии смывы с рук производились? — с расстановкой говорит прокурор.
— Да, он протирал тампонами ватными руки.
— Понятые от начала до конца находились на следственном действии? Или кто-то разгуливал туда-сюда?
— Нет, [не разгуливали].
Теперь Белых задает вопросы.
— А вы меня до этого видели когда-нибудь в ресторане?
— Нет. В гостинице есть практика постоянных гостей запоминать и делать определенные… по-английски это звучит preference guest, следовательно, мы должны запоминать предпочтения гостя. Если гость приходит в одну и ту же гостиницу, один и тот же ресторан, он может быть не полностью удовлетворен сервисом. Вы, может, впервые у нас были. К разряду постоянных гостей вы не относитесь, не относились.
— А бумагу я когда попросил? В какой момент? — спрашивает Белых.
— Наверное, когда уже были извлечены деньги из пакета. Вы сказали что-то сотрудникам в штатском, вас переместили в соседнюю комнату, в итоге я потом принес бумагу и вы обратно зашли в комнату «Сакура» и там писали.
— Когда меня спрашивали, знаю ли я, что находится в пакете, я как-то комментировал?
— Я говорил, да, что вы молчали и были в довольно подавленном состоянии.
— Ну да, не улыбался.
— Пакет был прозрачный или непрозрачный?
— Я уже говорил, пакет был черного цвета с надписью на русском.
— Денег не было видно?
— Нет.
— Вы говорили, что когда осматривали пакет, свечения не было, а когда осматривали деньги — свечение было.
— Да, когда осматривали пакет свечения не было, купюры были обработаны, какой штамп был, я не помню.
— А специалист с кармашками комментировал как-то свечение-несвечение?
— Да, он объяснил с помощью технических терминов, что это раствор бла-бла-бла, я не вникал.
— На основании чего вы сделали вывод, что я прикасался к деньгам?
— То же самое свечение у вас было на руках.
Адвокат Грохотов спрашивает о номерах купюр. Свидетель вспоминает, что они от руки были вписаны в протокол осмотра места происшествия. «Протокол был составлен и печатным текстом, и от руки», — говорит свидетель, отвечая на вопрос судьи.
Адвокат спросил, служил ли Яранцев в силовых структурах. «Я офицер запаса, служил в космических войсках», — говорит свидетель, хотя прокурор попросила снять вопрос как не относящийся к делу. Его уволили из Вооруженных сил в 2000 году.
По просьбе Грохотова свидетель рассказывает, что пакеты стояли слева от Белых, если смотреть со стороны губернатора. «Пакет находился слева, по левую руку, внизу от стола», — вспоминает свидетель. При этом сначала он сказал про «пакеты», а потом про «пакет».
Прокурор Дятлова хочет показать протокол осмотра места происшествия и фототаблицу Яранцеву и затем огласить его показания, которые он дал на следствии. Судья просит свидетеля подойти к ней и дает ему том с протоколом осмотра.
— Купюры видите? — спрашивает с места прокурор Тарасова.
— Вижу, вижу.
Прокурор подсказывает, где смотреть фототаблицу. Потом спрашивает его о купюрах.
— Вы понимаете, у нас гости оставляют и большие суммы.
— Ничего себе, — говорит прокурор Дятлова.
Свидетель объясняет, что уже не помнит точно детали осмотра денег.
Белых:
— У вас в показаниях прозвучало, раньше этого не было. Бутылка вина была в каком-то еще отдельном пакете или она стояла в общем красном пакете?
— Вот, вот в чем-то вопрос. Сейчас, я еще фотографии посмотрю. Бутылка была, скорее всего, в этом красном пакете.
Адвокат Грохотов уточняет, где именно находились деньги — в пакете «Чай-кофе» или красном подарочном пакете.
— Этот пакет похож на целлофановый пакет, в котором находились деньги? — спрашивает защитник о пакете «Чай-кофе».
— Я смотрю… Для установления истины можно запросить видеозапись, которая тогда проводилась.
— Целлофановый пакет мог быть, который изображен на фото № 2, тем пакетом, в котором находились деньги?
— Только вы не предполагайте, — просит судья.
— Я уже не помню, — отвечает Ярынцев.
Свидетель возвращается к трибуне. Теперь прокурор объясняет, в чем противоречие в показаниях в суде и на следствии. «Сведения, которые свидетель излагает в протоколе допроса, отличны от тех, что он излагает сегодня в судебном заседании — относительно денег, относительно пакетов, относительно действий специалиста», — говорит Дятлова.
Судья удовлетворяет ходатайство и оглашает протокол допроса от 3 февраля 2017 года
На допросе Яранцев так же описывал, как узнал о появлении людей в штатском в ресторане, увидел Белых в комнате «Сакура», как начали проводить осмотр места происшествия. Белых говорил, что ему все понятно, после того как следователь разъяснил права участников процедуры. Специалист осмотрел руки Белых, на которых после обработки появились следы, различимые в лучах ультрафиолета.
Из красного пакета достали бутылку с алкоголем, целлофановый пакет и деньги. Все это осмотрел специалист. «Из всего происходящего стало ясно, что Белых трогал руками купюры», — говорил свидетель следователю. «Все купюры были пересчитаны, переписаны», — следует из протокола. На допросе свидетель сказал, что в пакете было 15 пачек с купюрами по 100 евро, всего 150 тысяч евро. Тогда он тоже говорил, что Белых вывели через эвакуационный выход ресторана.
Свидетель подтверждает показания, которые он дал следователю.
Теперь вопросы Яранцеву задает Белых. Он интересуется, почему свидетель решил, что Белых трогал деньги, если на допросе у следователя он говорил, что свечение давали не только деньги, но и пакеты.
Свидетель очень путано объясняет, что сначала при осмотре специалистом на пакетах не было свечения, а потом было.
Белых спрашивает, могло ли быть свечение на руках, если губернатор не касался денег.
— Нуу…
Судья и прокурор говорят, что это оценочное суждение свидетеля.
— Я высказал свое мнение, — вторит им Яранцев.
Адвокат Грохотов пересказывает показания, которые свидетель дал на следствии — тогда он говорил, что деньги достали из бумажного пакета, а сегодня, что из целофанового.
— Вы по-прежнему настаиваете, что деньги были извлечены из целофанового пакета?
— Нуу, деньги были извлечены из бумажного пакета.
Затем после уточняющих вопросов адвоката он говорит, что не помнит. Прокурор предлагает отпустить свидетеля.
— Можно вопрос не по делу, у вас такая фамилия Яранцев, вятская. Вы оттуда? — спрашивает Белых.
— Дед вятский. Хотя в Чувашии мне говорят, что я чуваш.
— Вы вятский, — настаивает Белых.
Свидетель уходит.
Прокурор Дятлова говорит, что сегодня обвинение заканчивает представлять свои доказательства и не настаивает на вызове свидетелей, ранее заявленных. Если понадобится, обвинители вызовут их на стадии дополнения.
Белых говорит, что к 9 января свидетелей защиты не смогут вызвать в суд. «Ну почему, у вас много времени», — говорит Дятлова. Судья просит стороны готовиться к завершению процесса. Следующее заседание 9 января в 11:00.
Оформите регулярное пожертвование Медиазоне!
Мы работаем благодаря вашей поддержке