На восьмом заседании Алексей Малобродский закончил давать показания. У сторон не было вопросов, поэтому по просьбе прокуратуры огласили протоколы его допроса на следствии — тогда он говорил, например, что получал 45 тысяч, в суде же рассказал про 100 тысяч в месяц. Малобродский объяснил, что после обыска плохо понимал, что происходит, и не вспомнил точный размер выплат, которые были разными в разный период. В остальном же, объяснил подсудимый, показания были идентичны.
После Малобродского начала давать показания Софья Апфельбаум. Для начала по ее просьбе судья огласила рабочую переписку Минкульта за несколько лет — чтобы Апфельбаум могла ссылаться на эти документы. Переписка касалась создания проекта «Платформа», взаимодействия с правительством по поводу него и его работы.
Затем Апфельбаум рассказала, что поручение выделить деньги на проект «Платформа» пришло напрямую из правительства, и поэтому она не могла вступить в сговор с Серебренниковым для выделения ему денег, как это утверждается в обвинительном заключении. Аналогично она отвергла и другие обвинения: Апфельбаум настаивала, что не могла даже теоретически влиять на изучение отчетности «Седьмой студии» и не должна была заниматься проверкой их документов, так как для этого есть другой отдел. Экс-чиновница также рассказала, что по меркам финансирования театров «Седьмой студии» выделяли достаточно мало средств. Продолжение ее допроса перенесли по просьбе адвоката — Апфельбаум страдала от ангины.
Заседание начинается с получасовым опозданием. Перед заседанием в суд пришла актриса Юлия Пересильд, чтобы поддержать Кирилла Серебренникова. Сегодня нет прокурора Надежды Игнатовой, прокурор Лавров — на месте.
Подсудимая Софья Апфельбаум выходит к кафедре. Ее адвокат Ирина Поверинова просит огласить протоколы осмотра переписки подсудимой.
Стороны поддерживают ходатайство. Помощница передает судье нужные тома дела. Судья Ирина Аккуратова листает его и зачитывает переписку.
Первый документ датирован 1 ноября 2013 года. Судья тихо читает его, слышны слова «компьютер, две папки». Вероятно, это протокол осмотра переписки. Сначала она зачитывает письмо от помощницы Кирилла Серебренникова Анны Шалашовой бухгалтеру Нине Масляевой. Содержание услышать невозможно.
Следующее письмо от продюсера «Седьмой студии» Екатерины Вороновой — Шалашовой. Слышатся слова «театр», «Метамарфозы», «Гамлет», «артисты», «Гоголь-центр», имена режиссеров.
Следующие письма судья Аккуратова зачитывает очень бегло, озвучивает в основном начало («здравствуйте…») и конец («спасибо большое»). «Нужна подпись Масляевой, Серебренникова», — читает она одно из писем.
Таким же образом она зачитывает еще несколько электронных писем. Апфельбаум садится на свое место.
Судья Аккуратова читает письмо о неких статуэтках. В следующем письме говорится, что сотрудница Минкультуры Евгения Соколова ушла на больничный, а Минфин уменьшил субсидии. «Соответственно, все надо пересчитать. Для нас важно, чтобы все документы подписал сам Кирилл», — читает судья. К письму есть приложение — это соглашение «Платформы» с, вероятно, министерством культуры.
Далее — переписка кассира «Седьмой студии» Ларисы Войкиной с сотрудницей Минкульта Александрой Балашовой. Они обсуждают поиск финансовых отчетов за первый и второй транши в 2014 году. В письме говорится, что электронные версии отчетов не сохранились. Войкина просит посмотреть, осталось ли у Балашовой «что-то еще».
Далее переписываются Масляева и Балашова. В письмах приложены отчеты и соглашения.
Затем еще несколько писем о неком открытии — о каком именно, понять нелья. В следующем письме обсуждаются сметы и сокращения сотрудников.
Подсудимые, которые сидят на одной скамейке, переговариваются между собой. Слушатели в зале скучают.
Судья продолжает оглашать материалы: некоторые из писем Апфельбаум писал Малобродский, в них идет обсуждение смет; Малобродский приглашает ее на премьеру какой-то постановки. Далее зачитывается переписка с мужем Апфельбаум Ильей Ариевичем, Апфельбаум жалуется, что раньше его сметы были подробные, а теперь «халтура». Письмо датировано апрелем 2012 года.
Судья читает письмо от 2014 года, в котором Воронова информирует Апфельбаум, что у «Платформы» в начале года будет перерыв и пространство работать не будет. Автор письма уверяет, что мероприятий не станет меньше.
Далее Воронова пишет, что «Платформа» достигла соглашения с Минкультуры на 2014 год. Обсуждается строка «бюджет». В следующем письме приложено расписание мероприятий в «Платформе».
Затем в письмах идет длительное обсуждение правил составления отчетов. Апфельбаум пишет, что «выпала из процесса», а заявок нет — хотя бы на фестивали. На этом протокол осмотра писем Апфельбаум заканчивается.
Софья Апфельбаум выходит к кафедре. Адвокат Поверинова говорит, что ее подзащитная хочет прокомментировать несколько писем.
Адвокат передает подсудимой материалы дела. Поверинова просит рассказать, какие письма имеют отношение к делу, а какие нет.
Апфельбаум объясняет, что периодически отвечала с домашнего электронного адреса, потому что была в отпуске, но иногда отвечала и на письма своих сотрудников — так было в случае с Евгенией Соколовой.
Апфельбаум рассказывает, что в письмах речь шла о конкурсах и аукционах. «Творческое мероприятие проводить аукционом совсем плохо, потому что там один критерий — цена. Тогда шанс провести мероприятие сводится к нулю», — говорит Апфельбаум. Она добавляет, что конкурсная документация это сложный документ.
Далее Поверинова переходит к письму, адресованному Балашовой. В нем говорится, что Счетная палата попросила переделать отчет. Апфельбаум просит коллегу Олесю Махмутову посмотреть, «как более опытного сотрудника», правильно ли все сделано.
Далее Апфельбаум объясняет, что они собирали сметы с «Платформы». «Мы требовали подробного расчета, чтобы вопросов не возникало», — быстро говорит Апфельбаум.
Апфельбаум объясняет, что отчеты составлялись с учетом замечаний Счетной палаты и департамента экономики Минкультуры. Она обсуждала эти замечания со своей коллегой Балашовой.
Судья зачитывает письмо от апреля 2011 года, в котором Соколова обсуждает с Апфельбаум подготовку доклада для правительства. Из него следует, что Малобродский предоставил информацию о «Платформе» Минкультуры, а Апфельбаум эту информацию переслала Соколовой. «Основные документы делала Соколова, а я визировала», — вспоминает Апфельбаум.
Далее Апфельбаум обращается к письму от Малобродского. Подсудимая говорит быстро и немного волнуется. Она объясняет, что все понимали, что «Платформа» стоит дороже 70 млн рублей, и шло обсуждение, запрашивать у Минфина эту сумму или большую.
Затем подсудимая рассказывает о совещании и разногласиях с Минфином, которые, по ее словам, в результате были улажены.
— С Минфином переписывался ваш департамент?
— От имени департамента могла быть переписка только неформальная. А если официальная переписка, то только за подписью замминистра.
Адвокат Дмитрий Харитонов просит обратить внимание на фигурирующую в переписке таблицу, в которой отражены разногласия между Минфином и Минкультуры по поводу финансирования «Платформы». «Комплекс мероприятий отвечает основным задачам культурной программы РФ, его результаты не позволяют измерить его в конечных цифрах», — зачитывает Апфельбаум позицию министерства.
Далее Апфельбаум объясняет, что некоторые требования Минфина были неисполнимыми, так как речь идет о современном профессиональном искусстве. «Это проект авторский, здесь сложно формальные критерии изобрести», — объясняет она.
Затем она комментирует переписку с заместителем председателя Союза театральных деятелей Дмитрием Мозговым об адресованных союзу субсидиях. Апфельбаум говорит, что критиковала деятельность СТД, но «ничего не диктовала». «Я им не указывала, что "вычеркните все фестивали, включите гастроли". В жесткой форме диктовать мы не могли», — говорит подсудимая.
Апфельбаум предполагает, что это письмо заинтересовало следствие, поскольку в нем говорилось о награде от Театра драмы имени Волкова, которую подсудимая передала Итину, тот должен был передать их в СТД, но в результате они снова оказались в кабинете Апфельбаум. «Какая-то мистическая история», — смеется подсудимая.
Софья Апфельбаум говорит, что общих встреч с Серебренниковым по согласованию программы «Платформы» у нее не было ни в 2012, ни в 2014 году, но, возможно, режиссер приходил к ней в 2013 году. «Может, 10 минут поговорили о мероприятиях [в министерстве], в целом о проекте», — говорит Апфельбаум.
Затем подсудимая многословно объясняет, что при обсуждении механизма выделения денег на проект «Платформа» с учетом пожеланий Минюста и Минфина был выбран вариант наделения «Седьмой студии» авторским правом. Однако Российское авторское общество его не согласовало. Тогда появился вариант заключения лицензионного соглашения между самим Серебренниковым и «Седьмой студией»; он и был принят. Поэтому Минюст требовал, чтобы все документы подписывались Серебрениковым, отмечает подсудимая.
Подсудимые Малобродский и Серебренников шепчутся; судья Аккуратова делает замечание режиссеру и напоминает, что его мера пресечения не предполагает общение с другими подсудимыми.
Апфельбаум говорит, что ушла из Минкультуры в октябре 2014 года, а директором РАМТ стала в январе 2015 года. Таким образом, объясняет она, вся переписка после октября 2014 года уже не имеет отношения к делу.
Далее Апфельбаум перечисляет несколько писем, которые имеют отношение к ее работе в Минкультуры, но не к «Платформе». В частности, речь идет о плане лекций Апфельбаум в ГИТИСе в 2010 году.
Апфельбаум комментирует свою переписку с Екатериной Вороновой. «Меня пытаются сделать самой главной в министерстве культуры, будто я решала, что выплачивать, а что нет. Однако здесь видно, что департамент экономики и финансов Минкультуры не хочет визировать выплаты. Я бы просто получила выговор от министра за неосвоение бюджетов», — объясняет Апфельбаум.
Последнее письмо — переписка с Евгенией Соколовой, которая на тот момент поменяла фамилию на Павлюченко. Соколова к тому времени уже два года находилась в декрете и помогала организациям выходить на конкурсы. «Это никакого отношения к "Платформе" не имеет, это вообще другая история», — заключает Апфельбаум.
Поверинова спрашивает, что известно Апфельбаум о порядке выдачи денег по контрактам и субсидиям. «Я никогда не была распорядителем денежных средств, никогда я таким правом не располагала. Мы принимали отчеты и сверяли их с техническими заданиями, и отправляли в департамент экономики и финансов. Часто они касались переделки в каких-то ошибках и статьях расходов. Каким образом происходила оплата, мне неизвестно. Я это узнала из материалов дела», — рассказывает Апфельбаум.
У Повериновой вопросов больше нет, как и у Юрия Итина.
Вопрос есть у Малобродского. Он касается финансирования проектов Минкультуры. Апфельбаум говорит, что департамент экономики ведомства всегда акцентировал внимание на том, что «финансирует нематериальное, а не оборудование». Вероятно, речь идет о покупке рояля.
— Мы не видели эту проблему как какую-то глобальную, были какие-то иные средства. И закупалось оборудование из них, — говорит подсудимая.
— То есть у вас было совещание министерское с присутствием Масляевой?
— Вероятно.
Адвокат Алексея Малобродского Ксения Карпинская спрашивает, почему Соколова, будучи исполнительницей контракта с «Платформой», посылала документы не только Малобродскому, но и Апфельбаум. Подсудимая отвечает, что так происходило всегда. Переписка с Малобродским прекратилась, когда он ушел с «Платформы» в «Гоголь-центр», вместо него стала работать Воронова, добавляет она.
Прокурор Олег Лавров просит огласить часть материалов дела. Это документы министерства культуры.
Лавров объясняет, что его интересуют несколько положений департамента экономики и финансов Минкультуры. Судья листает материалы дела. Она тихо зачитывает пункты положений, которые касаются заключения госконтрактов. Далее судья зачитывает еще одно положение департамента: там тоже речь идет о бюджетных средствах и госконтрактах.
— Софья Михайловна, вы должны были руководствоваться положениями департамента, в котором вы работали? — спрашивает прокурор.
— Да, конечно.
— Скажите, пожалуйста, вы говорите, что в рамках проекта «Платформа» должен был быть контроль финансовой информации со стороны департамента экономики и финансов, хотя и в вашем департаменте есть такая функция?
— У нас в департаменте не было ни своих финансистов, ни своих юристов. Мы контролировали только госконтракты. Я не была знакома с положениями о департаменте экономики, и с 2006 года мы с ними работали. Они всегда принимали самое активное участие, а не только брали и выдавали деньги. В полномочия нашего департамента ничего этого не входило.
Мы были уверены, что если будут вопросы к финансовым документам, то они сами спросят у «Платформы». Возможности и полномочий проверять финансовую отчетность подрядчиков у нас не было.
— Скажите, пожалуйста, вы неоднократно говорили, что проект «Платформа» был выполнен? А был ли он выполнен согласно техническому заданию? — продолжает допрос прокурор Лавров.
— Техническое задание было только в госконтракте. Объем работ был выполнен. Даже перевыполнен. По количеству участников и посетителей тоже все было выполнено.
Далее она рассказывает про несколько проектов, которые заменились другими, но все они тоже были выполнены. «Но здесь никак нельзя говорить, что деньги были похищены», — замечает Апфельбаум.
Прокурор просит огласить некоторые протоколы допросов Апфельбаум, так как он находит в них противоречия. Противоречия касаются проверки документации и при допросе и при даче показаний сегодня в суде. Стороны обсуждают ходатайство.
Адвокат Поверинова говорит, что присутствовала на всех допросах и не видит противоречий, но против оглашения не возражает.
— Я понять из речи прокурора ничего не смог, поэтому на ваше усмотрение, — говорит Малобродский.
Серебренников шепчет, что если он разрешит противоречия, то наступит смерть, ведь из них состоит жизнь.
Апфельбаум садится на скамейку. Судья тихо читает протоколы допросов.
Чтение длится около получаса.
— Софья Михайловна, буквально несколько коротких вопросов. Вы поддерживаете позицию, которую озвучивали в суде? — спрашивает прокурор по его окончанию.
— Да, конечно, когда мне предъявляли обвинение, я считала, что я какой-то формальный текст подписываю. Я сейчас не согласна, я изучила все материалы. Я уверена, что функции по распределению средств не входили в мои обязанности.
— Вы указываете, что возможность полного контроля над исполнением госконтракта отсутствует. Сейчас вы говорите, что есть положение о департаменте, о контроле.
— Наверное, следователь спрашивал в том контексте, почему мы не каждое мероприятие посещали. Я сейчас не помню.
Апфельбаум замечает, что в допросе указан 2010 год, когда проекта «Платформа» еще не существовало.
— Я имела ввиду, что сотрудники департамента не могут посетить все мероприятия, которые проводятся. Нам предоставляются записи, фото от прессы и другие материалы. Проверяли мероприятия по возможности, насколько сил хватало.
— Скажите, пожалуйста, вы получали поручение от [главы департамента господдержки искусства Минкультуры Алексея] Шалашова на курирование «Платформы»? — продолжает прокурор.
— Я понимаю, к чему вы ведете. Контрактов в департаменте было много. Замдиректоры департамента лично контрактами не занимаются, занимаются сотрудники. Мне лично никакой контроль не поручался. Отдельного поручения от Шалашова не было. <…> Позже, когда я стала директором департамента, это стала делать я: смотреть и подписывать отчеты, потому что весь день сидишь на совещаниях.
— И поясните, пожалуйста, еще — крайний вопрос. В протоколе допроса вы поясняете, что не знаете, почему «Седьмая студия» не выполнила техническое задание. А в действительности в департаменте были такие критерии?
— Это были творческие мероприятия, и найти критерии невозможно. Это действительно плохо, что в некоторых отчетах «Седьмая студия» не указала что-то. Сейчас я конечно точно могу сказать, что все было выполнено. Взять ту же «Историю солдата», — говорит подсудимая и долго объясняет, как создавался этот спектакль.
— Исходя из логики, вы не считаете это нарушением? — напирает прокурор.
— Не считаю.
— Я вас понял. Вопросов нет.
Несколько вопросов осталось у судьи.
— Считаете ли вы, что по соглашениям тоже были несоответствия?
— Абсолютно все задания были выполнены. То, что касается 2012 и 2013 года.
— Вы сейчас это узнали или в 2012 году?
— Тогда мне на подпись все приносила Балашова. Сейчас могу уже точно сказать, что все было выполнено.
Она объясняет, что была директором департамента и лишь подписывала творческие отчеты, которые ей приносили исполнители. «Если бы директор департамента должен был лично проверять все соглашения, он бы ничем другим физически не мог заниматься», — подчеркивает Апфельбаум.
Судья объявляет получасовой перерыв.
Заседание продолжилось.
— Скажите, деньги по контракту каким образом были перечислены? — спрашивает адвокат Ирина Поверинова.
— Они перечисляются не нашим департаментом, а департаментом экономики и финансов. Есть процедура. Издается распоряжение на оплату, исполняется заявка в казначейство.
— Нет, а первые выплаты?
— Акт о выдаче первых трех миллионов подписала я.
— Когда Шалашов вышел из отпуска, контрактом занимался он?
— Контрактом постоянно занималась Соколова. Контракты театрального отдела, кто по ним исполнитель, могла решать я, как начальник. У Соколовой был отпуск. Как видно из материалов дела, у Соколовой был отпуск, Махмутова приняла контракт.
— Когда вернулся Шалашов, известно ли вам, когда и на каком основании он подписывал акты?
— Я могу предполагать только, что Соколова передавала их в приемную и дальше они подписывались. Мне никаких вопросов никто не задавал.
— После этого деньги были выплачены?
— Да.
— Вы это знаете из материалов дела, на тот момент?
— Тогда я не знала. Я бы позвонила Соколовой, оформила ли она акт, связалась ли с департаментом экономики…
Апфельбаум подробно объясняет, как можно было решать различные проблемы контрактов.
— Последний транш был 6 млн рублей, я была тогда в отпуске. То есть я уже к этому вопросу отношения не имела. И мне никто не звонил и никто не спрашивал, — продолжает подсудимая.
— Что вы имели ввиду, когда вы говорили, что контроль не проводился? — спрашивает адвокат.
— Я всегда уверена была, что департамент экономики и финансов этим занимается, они всегда возвращали нам акты на переделку, что не дописаны какие-то там виды услуг и говорили, что должно быть написано.
Апфельбаум пускается в длинный монолог о работе министерства культуры, департаментах, которые работали с сотнями контрактов, и о том, насколько было целесообразно выделять на них деньги. Вопрос о документах и «платежках» всегда покрывал департамент экономики и финансов, говорит она. Юридический департамент подключался, только если возникали какие-то претензии.
У Серебренникова реплика:
— Я еще раз хочу напомнить….
— У вас вопрос есть? — спрашивает судья.
— Реплика, потом.
Судья спрашивает, когда Апфельбаум общалась с Масляевой. Познакомились они в 2011 году, ее представил Итин бухгалтером «Седьмой студии». Один раз они созванивались по телефону, когда нужно было переделать отчет. Потом подсудимые встретились в 2015 году, когда Апфельбаум руководила РАМТом, а Масляева искала работу. «Никакой переписки у нас никогда не было», — говорит Апфельбаум.
Апфельбаум говорит, что удивилась, когда узнала, что «Седьмая студия» делала два отчета, которые «никак не соприкасались»: финансовый и творческий. «Для меня это был нонсенс», — эмоционально замечает Апфельбаум.
Финансовый отчет составляла Масляева, а творческий — Воронова. С Вороновой Апфельбаум лично не общалась. Подсудимая хочет приобщить к делу еще три письма от Вороновой, которые «следствие не распечатало».
— С Малобродским в период с 2012 по 2014 год общались? — спрашивает судья Аккуратова.
— Когда я была в «Гоголь-центре», я могла его видеть. «Гоголь-центр» к нам отношения никакого не имел и проектов с министерством культуры не делал, — отвечает Апфельбаум.
— Какие доходы предполагались от проекта «Платформа»?
— Доходы не регламентируются министерством культуры. Это проекты некоммерческие. Нету никакого документа, куда они должны были быть направлены. Цены на билеты были невысокие, залы маленькие. С коммерческой точки зрения это совсем небольшие деньги. Это не дело Минкультуры распределять вообще доходы такие.
Апфельбаум напоминает, что всего Воронова написала за время работы четыре письма подсудимой. В них она приглашает Апфельбаум на мероприятия, демонстрирует расписание и зовет на пресс-конференцию. В другом письме подсудимую приглашали на встречу журналистов с кураторами «Платформы». Третье письмо касается гастролей российских артистов во Франции.
Все поддерживают ходатайство о приобщении писем, кроме прокурора. Судья приобщает их.
Вопросов больше нет.
У Серебренникова реплика.
«Я хотел напомнить, как формировалась программа "Платформы" и в связи с чем возникали разночтения в названиях. Это подавалось в идеальном виде, не детально. А потом выяснялось, что [хореограф] Ольга Духовная не может сделать этот проект, и мы решили заменить его не просто проектом, а проектом, который стоил дороже (речь идет о постановке «История солдата — МЗ). Разночтения возможны и связаны с творческим подходом, это же не завод.
Второй момент. О преступной злонамеренности следствия. Мне не задали ни одного вопроса о программе "Платформы"! Не задали ни одного вопроса об изменениях в названиях! Мы все выполняли и параллельно придумывали новые проекты! Никто не задал ни одного вопроса по мероприятиям мне, а Софью Михайловну пытали названиями, к которым она имела спустя столько лет имеет техническое, бумажное отношение. Мы по таким вопросам готовы все комментировать».
Он объясняет судье, что не знал цепочки документооборота, и поэтому часто одни проекты заменялись другими, а творческие отчеты подписывались по факту. Следствие вопросы по этому поводу не задавало, вновь подчеркивает режиссер.
Допрос Апфельбаум закончен. Прокурор Лавров предлагает начать исследование материалов дела.
Прокурор Лавров начинает перечислять материалы дела из первого тома: постановление о его возбуждении, рапорт об обнаружении признаков преступления, составленный сотрудником полиции, постановление о принятии дела к производству, копия сопроводительного письма из налоговой службы, документы из налоговой, договор о безвозмездном оказании услуг между «Седьмой студией» и компанией «Инфостиль» на 1,176 млн рублей, еще несколько подобных договоров, счет-фактура на указанную сумму; платежные поручения, еще один договор безвозмездного оказания услуг, акт о приеме-сдаче услуг, очередная счет-фактура и еще платежное поручение.
Далее идут документы из министерства культуры: заявки на участие в конкурсе и соглашения о предоставлении субсидий на проект «Платформа» на сумму 67 млн 900 тысяч рублей.
Прокурор монотонно перечисляет различные договоры и счета-фактуры, постановление о соединении уголовных дел, постановление о возбуждении уголовного дела в отношении Вороновой, постановление о выделении материалов в отдельное производство, еще один распорт от следователя по фамилии Лавров.
— А можно вопрос? У нас тут один эпизод [в суде рассматривается], а по материалам дела все возбуждаются, возбуждаются… — говорит адвокат Ксения Карпинская.
— Вопросы государственному обвинению не задаются, — поворачивается к ней судья Аккуратова.
— Это вы для прессы? — говорит прокурор с улыбкой и продолжает оглашение материалов дела.
Далее в материалах дела следуют еще договоры и счета, копии платежных поручений, протоколы рассмотрения заявок на госконтракты, различные соглашения. Затем процессуальные документы: рапорты, результаты оперативно-разыскных мероприятий, постановления о рассекречивании сведений, очередной рапорт о признаках преступления, составленный сотрудником ФСБ; справки о прослушивании мобильных телефонов.
Затем справки о прослушках Итина с декабря 2016 года по апрель 2017 года, который разговаривал, в том числе с Масляевой — 13 января 2017 года. Далее снова постановления о рассекречивании данных и описание аудиозаписей; разрешение о прослушке Серебренникова, разрешение об ОРМ в отношении Итина, Масляевой, Шалашовой, Жириковой.
Судя объявляет десятиминутный перерыв.
После перерыва адвокат Итина Юрий Лысенко жалуется, что прокурор не оглашает документы, а только зачитывает их названия. Он просит суд обратить внимание судьи на разговор Жириковой с некой Галиной, которая говорит, что «Итин совсем не знает, что он там подписывает». Также Жирикова говорит: «Там был займ Итина, который "Седьмая студия" должна была Итину отдать. А теперь все». Снова Жирикова с Галиной, цитирует адвокат: «Я готовила письма вот за этой бывшей бухгалтершей, потому что у нее печати эти все, и там все надо переделать».
Теперь поднимается Малобродский. Он говорит о возбуждении уголовного дела в отношении Итина и Масляевой по эпизоду 2014 года по делу «Инфостиля». Подсудимый объясняет, что ему предъявили обвинение в 2017 году, а уголовное дело было возбуждено спустя лишь месяц, когда он находился в СИЗО.
Прокурор продолжает читать документы — четвертый том. В нем уставы ООО «Правконсалтинг», регистрационные документы, запрос о выписках по счетам различных компаний, поручения, договоры, счет-фактуры, платежные документы, письма в налоговую, запросы об операциях на счетах.
Пятый том. Карточки счетов «Седьмой студии» за различные периоды и их копии, копии актов по платежкам, договоры организации безвозмездных услуг, расписания концертных программ, приложения, акты приемки-сдачи услуг, договор между «Седьмой студии» о подготовке проекта «Спящая красавица пробуждается», вновь акт приемки-сдачи. На всех документах стоит подпись Итина.
Шестой том. Прокурор снова перечисляет договоры, счета-фактуры, платежные поручения и договоры акты сдачи услуг. В этом томе еще десятки различных счетов-фактур и платежных поручений, договор об аренде оборудования, акты приема-передачи, счета на оплату аренды.
Седьмой том. Договоры «Седьмой студии», приложение к договору, акт приема-сдачи услуг, еще один договор на 191 тысячу рублей, договор по техническому обеспечению гастролей на 281 тысячу рублей, платежное поручение, договор между «Седьмой студией» и ИП Синельниковым о привлечении творческой группы, снова платежное поручение на сумму 870 тысяч рублей. Далее снова договоры на различные суммы, акты приемки-сдачи услуг, платежные поручения и так далее; договоры на изготовление костюмов для спектакля Алексея Паперного, договор об организации обеспечения спектакля «Смерть девушки», счет-фактура, платежные поручения на различные суммы.
Судья объявляет пятиминутный перерыв.
Судья Аккуратова вернулась, чтение возобновляется: теперь оглашаются договоры между «Седьмой студией» и различными компаниями, платежное поручение на 500 тысяч рублей, счет-фактура, договор о техническом обеспечении концертов в Швейцарии, договор между ООО «Инфостиль» и «Седьмой студией», договор о привлечении творческих коллективов; акты приемки-сдачи, платежное поручение на 633 тысячи. Далее договор между «Седьмой студией» и ООО «Горизонт» об организации выставки, платежное поручение — 400 тысяч рублей.
Затем читаются договоры с «Бизнес-альянсом»: счет-фактура, платежное поручение, договор об организации подготовки концерта, снова с чет-фактура и платежное поручение на 950 тысяч рублей. Далее договор с ООО «Премиум» о привлечении творческих коллективов на 345 тысяч рублей и еще один, с платежным поручением на 490 тысяч; одно платежное поручение на 890 тысяч и договор о техническом обслуживании спектаклей на 40 тысяч рублей.
Прокурор Лавров вновь и вновь монотонно перечисляет десятки подобных договоров о костюмах, декорациях и привлечении творческих коллективов. Когда он доходит до девятого тома, подсудимый Малобродский просит отложить заседание: «Тяжело».
— Один том высидете? — спрашивает судья.
— А это принципиально? У меня болит сердце.
Судья соглашается с ним и откладывает заседание до 30 ноября.
Оформите регулярное пожертвование Медиазоне!
Мы работаем благодаря вашей поддержке