На прошлом заседании по делу «Седьмой студии» стороны закончили допрос Нины Масляевой, бывшего главного бухгалтера «Седьмой студии», чье дело выделено в отдельное производство, а показания — положены в основу обвинений Кириллу Серебренникову, Алексею Малобродскому, Юрию Итину и Софье Апфельбаум.
На протяжении шести часов с небольшими перерывами Масляева на разные лады повторяла, что не помнит точных сумм, дат и подробностей финансовых операций. По заверению свидетельницы, она «забыла документацию в «Седьмой студии» как страшный сон», а документы, аккуратно пронумерованные и подшитые в бытность ее главбухом, позже куда-то «делись».
При этом Масляева последовательно настаивала на том, что, обналичивая деньги и фальсифицируя отчетность, она выполняла распоряжения руководства «Седьмой студии»: «Мне было безразлично. Меня брали на работу, чтобы я вела учет и составляла отчеты и проводила платежи, зная, что будет обналичивание денег»
Защита пыталась заявить ходатайство о том, чтобы экс-главбух как ключевой свидетель присутствовала и на последующих заседаниях и могла бы отвечать на вопросы сторон, возникающие по ходу процесса, но судья Ирина Аккуратова отклонила его, отпустив Масляеву.
Сегодня суд допрашивает свидетеля Ларису Войкину, нанятую в «Седьмую студию» ключевым свидетелем обвинения Ниной Масляевой на должность бухгалтера и специалиста по кадрам. Согласно показаниям Войкиной из обвинительного заключения, после того, как ее кандидатура была согласована с подсудимыми Кириллом Серебренниковым и Алексеем Малобродским, последний передал ей документы для систематизации. Они свидетельствовали о сотрудничестве «Седьмой студии» с множеством контрагентов.
С апреля 2012 года, говорила свидетель, в «Седьмую студию» на постоянной основе стали привозить наличные, вести учет которых Малобродский приказал Войкиной. Свидетель пересчитывала наличные и помещала их в сейф в кабинете «Седьмой студии», а также вела их учет в таблице Excel. За все финансовые операции в «Седьмой студии» отвечали Масляева и ее подчиненная Элеонора Филимонова, которые согласовывали их проведение с Малобродским, Итиным и Серебренниковым.
Войкина — невысокая светловолосая женщина средних лет в черном пиджаке, белой блузке и черных брюках — входит в зал. На вопрос судьи она отвечает, что узнает всех подсудимых, но с Кириллом Серебренниковым лично никогда не общалась.
Допрос начинает прокурор Олег Лавров. Свидетель отвечает очень тихо и быстро. Войкина рассказывает, что работала в «Седьмой студии» с апреля 2012 по декабрь 2014 года. На эту работу ее пригласила Нина Масляева, вместе с которой свидетель работала в брянском театре и в театре «Модерн».
Стороны просят Войкину говорить помедленнее и погромче. «Это сложно», — отзывается она и продолжает торопливо вспоминать о том, как устроилась на проект «Платформа». «Собеседование в "Седьмую студию" проводил Малобродский. Он говорил, что надо привести документацию в порядок, обеспечить офис — мебель, канцтовары», — вспоминает Войкина.
После небольшого рассказа о своих обязанностях свидетель вспоминает про штатные расписания — документы, в которых указаны зарплаты сотрудников АНО. Это вызывает интерес у прокурора.
— В каком формате оно составлялось, кто вам давал данные для него?
— Масляева.
— А суммы назывались вам?
— Да, сейчас скажу… Официально было: гендиректор — 30, генпродюсер и главбух — 35, худрук — 30.
Войкина рассказывает о том, что деньги выплачивались и тем сотрудникам «Седьмой студии», которых не было в штате — их список предоставлял Малобродский. По просьбе прокурора она также вспоминает разницу между официальными и реальными зарплатами подсудимых — реальные, по словам Войкиной, превышали указанные в расписании в два-три раза.
— Если можно, я сразу скажу по поводу Алексея Аркадьевича [Малобродского]. После его увольнения была выплата, когда мы уже переехали в новый офис, это была выплата порядка двухсот-трехсот тысяч. Это было в 2012 году, после увольнения Малобродского спустя месяца два-три.
— В связи с чем производились выплаты? — недоумевает прокурор.
— Распоряжения мне давала Катя Воронова.
— Долгов у «Седьмой студии» перед Малобродским не было никаких?
— Не знаю, я тогда еще не вела учет.
Прокурор спрашивает про выплаты внештатным сотрудникам. Войкина спрашивает разрешения прочитать о них с бумаги; никто не против. Она перечисляет таких сотрудников — технический директор, заместитель, звукорежиссеры, осветители и так далее — и называет их зарплаты.
— Актерам и режиссерам ежемесячно выплачивали гонорары за участие в спектаклях и их постановку. В том числе такое получал Серебренников, — продолжает свидетель.
— Серебренников дополнительно выплаты получал?
— Да, за спектакли.
— И много таких было?
На последний вопрос Войкина ответить затрудняется.
По просьбе прокурора она рассказывает о том, как учитывала деньги «Седьмой студии» — записи велись в таблице Excel, «электронном реестре», как ее называет сама Войкина.
— Скажите, а деньги как поступали в кассу, что это за деньги?
— Воронова звонила Масляевой, говорила, что проекту нужна сумма, и Масляева привозила эту сумму. Еще иногда были [свидетель, через подконтрольные которому фирмы, по версии следствия, обналичивались деньги, Валерий] Педченко, [помощница режиссера Дарья] Артемова.
— Привозились в каком — в натуральном виде?
— Да. Затем их пересчитывали, оформляли приходный ордер.
Свидетель вновь говорит быстро и тихо, ее слова сложно разобрать. На вопрос прокурора Войкина отвечает, что ее не интересовало, откуда брались наличные деньги. Затем свидетель упоминает корпоративную карту «Альфа-банка»; сколько их было, она не знает. Она также вспоминает, что рассылала реестры учета наличных средств генпродюсеру и Масляевой; последняя вскоре от них отказалась за ненадобностью.
Лавров спрашивает о том, кто и как получал зарплату — Итин через банк, Серебренникову отвозила наличные Воронова, про остальных свидетель не знает.
— Когда Воронова стала генпродюсером, как она получала деньги?
— Точно так же, — отвечает женщина и произносит что-то неразборчивое.
Лавров задает уточняющие вопросы про корпоративную карту, ответы Войкиной разобрать невозможно. «Я прошу прощения, ваша честь, можно попросить свидетеля погромче говорить, а то я не слышу» — не выдерживает Малобродский, который сидит в двух метрах от свидетельской кафедры.
Прокурор и свидетель несколько минут выясняют судьбу банковских карт; кажется, будто они совсем не понимают друг друга и просто произносят слова вслух. Судья Аккуратова смотрит в стену.
— Лариса Николаевна, давайте вернемся немного назад, — Лавров делает паузу. — По лицам, которых вы называли, производились какие-то выплаты в страховые фонды?
Войкина тараторит; можно догадаться, что смысл ответа — «нет».
Затем свидетель неразборчиво объясняет, что сметы по спектаклям согласовывались с Серебренниковым через его помощницу; ответы на следующие два вопроса разобрать невозможно.
Теперь прокурор Лавров спрашивает про аудит в «Седьмой студии». Войкина вспоминает, что в 2014 году при сверке «черной кассы» и «официальной кассы» была обнаружена недостача примерно в 5 млн рублей. Это сообщили Серебренникову, затем состоялось совещание; о нем свидетель знает со слов Масляевой и Вороновой. На нем было принято решение провести аудит.
— Вам известно о том, какого формата документы [аудиторам] предоставлялись, в полном объеме или нет? — уточняет Лавров.
— Они забрали все документы из офиса.
— Среди них были документы, которые вели вы?
— Они просмотрели, но с собой не забирали.
Прокурор продолжает спрашивать про проведение аудита. Среди прочего Войкина упоминает, что не хватало некоторых счетов-фактур, и их восстанавливали.
Войкина упоминает уничтожение документов «Седьмой студии»; по ее словам, это было сделано по распоряжению Серебренникова. Свидетель уверяет, что она якобы хотела сохранить часть документов, но генпродюсер Екатерина Воронова это делать ей запретила.
Тем не менее, часть документов сохранились у Войкиной в электронном виде. Когда задержали Итина и Масляеву, Воронова позвонила Войкиной и попросила стереть и их.
Прокурор Лавров продолжает задавать вопросы; теперь он выясняет про фонд ежемесячных выплат сотрудникам «Седьмой студии». По оценке Войкиной, он составлял от миллиона до полутора миллионов в месяц, помимо гонораров. Между прокурором и свидетелем еще несколько минут продолжается почти неразличимый диалог о выплатах и гонорарах «Седьмой студии».
— Вы сможете пояснить суду, чем занимался Итин, Серебренников, Малобродский что-то дополнительно? — переводит тему Лавров.
— Генпродюсер — это составление смет и согласование, согласование гонораров, курирование процесса. Юрий Константинович — связь с Минкультом…
— Что вы имете в виду, говоря «связь с Минкультом»?
Неразборчиво, слышно словосочетание «выделение средств».
— К этому вопросу еще вернемся. Серебренников?
— Художественный руководитель… Контролировал все выплаты, наем работников.
Лавров спрашивает про иерархию; в путаном ответе Войкиной все сводится к тому, что Серебренников был главным в проекте.
Войкина рассказывает что-то про кабинет и Масляеву, затем — что по просьбе Итина отвозила подарки на восьмое марта девушкам из Минкульта. Затем свидетель упоминает разговор по телефону между Масляевой и Итиным, в котором обсуждалась нехватка денег.
— Почему вы решили, что Масляева звонит, просит помочь по выплатам? Почему решили, что речь о Минкульте?
— Так… Потому что перед этим был разговор, — Войкина вновь начинает говорить так быстро, что почти ничего не слышно.
Никакой договоренности по этой ситуации так и не было достигнуто, резюмирует Войкина.
— Какое-то оборудование с вашей помощью закупалось? — спрашивает прокурор Лавров.
— Да.
Войкина перечисляет его, но разобрать отдельные слова невозможно.
— Оборудование и эти предметы мебели были каким-то образом оприходованы?
— Не знаю, у меня ведь нет доступа в базу.
— По итогам — это оборудование всегда находилось в «Седьмой студии»?
— Да. На втором этаже офиса было все. Когда деятельность закончилась, Воронова продавала оборудование.
— Денежные средства куда были направлены?
— На недостающие гонорары.
— В каком году это было?
— Декабрь 2014-го.
Лавров вновь возвращается к теме выплаты вознаграждений: его интересует, давали ли когда либо Воронова или Малобродский распоряжения передать деньги человеку, которого не было в общих сметах. Свидетель такого не помнит.
— Вам известно о проведении каких-то займов из кассы «Седьмой студии»?
— Разговоры были такие, но я этого не знаю. Масляева о чем-то таком разговаривала с Алексеем Аркадьевичем.
Прокурор Лавров что-то показывает на телефоне своей коллеге Игнатовой.
— Вопросов нет, ваша честь, — встает он.
— Можно я уточню, — подает голос Войкина. — После того, как я уничтожила документы, Воронова пригласила меня на консультацию <нрзб>. На встрече были некоторые сотрудники и продюсеры «Седьмой студии», и в ходе встречи адвокат [Дмитрий] Харитонов давал консультации, что делать, если вас задержат, как общаться с сотрудниками правоохранительных органов. Главный совет был — ссылайтесь на 51-ю статью Конституции, звоните адвокату. Дали визитку и телефон адвоката. Я спросила — как его оплачивать, мне сказали, что этого не надо оплачивать, и что он прикроет всех своим крылом — это дословно.
Затем Войкина вспоминает про еще одну встречу, разобрать ее слова невозможно.
— Вы неприязни не испытываете ни к кому? — удивленно спрашивает ее Лавров.
— Нет.
— Почему вы решили тогда так сказать?
Войкина отвечает неразборчиво.
Войкина рассказывает, что затем наняла еще одного адвоката, который был оплачен адвокатом Серебренникова. «Это было очень приятно, спасибо», — говорит свидетельница.
— Это как-нибудь повлияло на ваши сегодняшние показания? — Лавров не скрывает удивленный тон во второй раз.
— Нет. Я просто об этом вспомнила.
— У вас желание кого-то оговорить имеется, давление на вас оказывалось?
— Нет.
Судья предлагает задать вопросы защите, адвокаты просят перерыв пять минут, им дают такую возможность.
Перерыв окончен. У подсудимых и их защитников пока нет вопросов.
Допрос продолжает судья Аккуратова. Она выясняет формальные моменты: видела ли свидетель учредительные документы «Седьмой студии» — та отвечает отрицательно — и через кого, в основном, шли документы.
Затем судья спрашивает про творческие отчеты, которые сдавались в Минкультуры Екатериной Вороновой; свидетель рассказывает, что в нем использовались фотографии с постановок. Финансовыми отчетами занималась Филимонова.
— Известно ли вам, все ли мероприятия из договоров, были проведены реально? — спрашивает судья.
— Так как я отчетов не видела, то сказать не могу.
— Вы называли лица и должности, которым были выплаты. За какой период это все было?
— Если пофамильно… я вела учет с августа 2012 по декабрь 2014… Итин — да, Серебренников — да…
— Что — «да»? — не понимает судья.
— За весь период, что я работала, выплаты получали.
Войкина вновь идет по своему списку и негромко вспоминает, в какой период кому платили деньги.
— Помимо Минкульта, были ли еще какие-то поступления? — продолжает Аккуратова.
— Были спонсорские деньги.
— Как они поступали, как учитывались?
— Не знаю.
— Педченко известен вам?
— Да. Его представляла Масляева как юриста, он оказывал помощь в составлении договоров, затем — привозил деньги.
Войкина уточняет, что ни ему, ни Филимоновой никаких ежемесячных выплат не предоставлялось.
— Откуда вам известно, что им вообще платили?
— Филимонова сама говорила, плюс ей дважды в конце 2014 года платили по 50 тысяч. А Педченко Масляева оплачивала услуги таксиста из своих средств.
Судья продолжает задавать уточняющие вопросы. В частности, ее интересует, кого свидетель видела в офисе «Седьмой студии», кто и за каким столом сидел в офисе.
— Из кассы, которую вы вели, помимо денег для оплаты труда, кто-нибудь просил денег для выдачи?
— На покупку реквизита, света.
— На погашение кредитов брались деньги?
— Нет. Мне неизвестно.
— Про Педченко еще. Он деньги привозил, откуда он брал их?
— Не знаю. Никогда не интересовалась этим.
— Синельникова знаете?
— С 2013 года, как знакомого Масляевой.
— В офис, где располагалась «Седьмая студия», приезжал Синельников?
— После аудита в 2014 году.
Аккуратова спрашивает про договоры между «Седьмой студией» и ИП Артемовой. На вопрос, привозила ли когда-нибудь деньги сама Артемова, Войкина отвечает: «Да, однажды».
Аккуратова перечисляет фирмы, упомянутые в обвинительном заключении как фирмы для обналичивания — «Бизнес-альянс», «Инфостиль», «Проект О2» и так далее. Свидетель узнает лишь ООО «Актив Эйм».
— Известно ли вам, участвовал ли Синельников и другие юридические лица в разработке и постановке произведений для «Седьмой студии»?
— Нет.
— Видели ли вы, что после аудита какие-то документы «Седьмой студии» восстанавливались?
— Да.
Теперь Аккуратова спрашивает свидетеля про финансовый и творческий отчет; Войкина говорит, что их содержание не изучала.
Аккуратова продолжает задавать уточняющие вопросы — про аудит в «Седьмой студии», про то, чем занималась Филимонова — по словам свидетеля, она удаленно оплачивала счета. Затем судья переходит к уничтоженным документам «Седьмой студии» — свидетель рассказывает, что они сперва были пропущены через шредер; обрывки были сложены в четыре коробки, вывезены на дачу и сожжены.
— Масляева в связи с чем уволилась? — продолжает допрос судья.
— Из-за конфликта в связи с недостачей денег.
— Как Масляева поясняла недостачу?
— Никак.
— Известно ли вам, были ли документы, где за руководителей подписывались не они сами — не Серебренников, не Итин.
— Нет.
— Велась ли программа «1С» у «Седьмой студии»?
— Ее вела Филимонова.
— Откуда вам это известно?
Свидетель не помнит точный источник информации.
Затем Аккуратова узнает у нее, обсуждал ли кто-либо в офисе в ее присутствии обналичивание — например, что это необходимо сделать срочно; свидетель не помнит.
Аккуратова вновь предлагает задать вопросы сторонам, все отказываются.
Аккуратова продолжает задавать вопросы сама.
— Масляева за что отвечала в «Седьмой студии»?
— За финансовую отчетность и связь с руководством — с Итиным.
— Можете назвать порядок оборота ежемесячного у вас в кассе оборота денежных средств?
Войкина объясняет, что контролировала ежемесячные выплаты.
После еще пары уточняющих вопросов Аккуратова вновь интересуется, хочет ли кто-то допросить свидетеля. Никто не изъявляет желания, ее отпускают.
Судья объявляет перерыв в 40 минут.
Перерыв завершается. Свидетелей на сегодня больше нет, перед обвинением лежат увесистые тома дела. Прокурор Олег Лавров начинает со 103-го тома, в котором обнаруживаются платежные поручения от «Седьмой студии» к фирме «Проект О2», через которую, согласно обвинительном заключению, обналичивались деньги.
103-й том прокурор Лавров пролистывает довольно быстро. Следующий том тоже открывается с документов «Седьмой студии» — это оборотно-сальдовые ведомости. Следом идут банковские документы — ордера и выписки.
— Я прошу обратить внимание, — поднимается адвокат Итина Юрий Лысенко после того, как прокурор завершает чтение тома. — В 104-м томе, начиная с листа 61 и по лист 162, находятся выписки по счету «Седьмой студии» в «Альфа-банке», правда, в обратном порядке — с 1 апреля по 1 января 2013 года. То есть выписки всего лишь за три месяца. Спасибо.
Оформите регулярное пожертвование Медиазоне!
Мы работаем благодаря вашей поддержке