Судья Ковровского городского суда Ирина Ким продолжает рассматривать административный иск, который Алексей Навальный подал к администрации ИК-6 во Владимирской области.
Иск связан с тем, что 12 августа начальник колонии постановил водворить Навального в ШИЗО на трое — за расстегнутую верхнюю пуговицу на тюремной робе. Политик пояснял, что форма ему мала. Накануне водворения — 11 августа — Навальный объявил о создании профосюза заключенных и сотрудников ФСИН.
После этого Навального стали систематически отправлять в штрафной изолятор. В общей сложности он провел в ШИЗО уже 42 дня. Сам Навальный объяснял такое давление тем, что «он не угомонился» — продолжил работать над профсоюзом, «призывал вводить санкции против путинской элиты, да еще и снова объявил ненавистное им "Умное голосование"».
На прошлом заседании по рассмотрению этого иска 23 сентября стороны обозначили свои позиции: Навальный утверждал, что он и не мог застегнуть робу на все пуговицы, так как она была ему мала. А когда он уже был в изоляторе, ему «подсунули» другую форму — по размеру. И только тогда его сфотографировали для материалов дела.
Сотрудники ФСИН утверждали, что Навальный «допускал нарушения порядка отбывания наказания» и «неоднократно выражал свое недовольство» условиями содержания. Комиссия решила, что Навальный «должных выводов для себя не сделал», а «воспитательная работа положительных результатов не приносит».
В тот же день Навальный выступил в суде с речью о преступности мобилизации в России. На заседании 28 сентября, где рассматривался другой иск оппозиционера к колонии, Навальный снова осудил мобилизацию и сравнил суд с ОПГ, после чего ему отключили видеосвязь, по которой он участвовал в заседании.
Навальный в ответ на вопрос судьи настаивает на разрешении фото- и видео-съемки в ходе процесса после того, как «вчера изменился подход».
ФСИН оставляет решение на усмотрение суда, после чего судья Ким не раздумывая запрещает снимать фото и видео во время самого заседания, но позволяет снимать оглашение решения суда. Оператора с камерой удаляют из зала.
Заседание начинается с того, что Навальный благодарит ФСИН — ему уже второй день подряд заранее приносят материалы дела. Но почему-то не дали их взять с собой сейчас в камеру с видеосвязью.
После того, как Ковровский суд начал рассматривать иски по жалобам, Навальному изменили распорядок дня: раньше у него было три часа в день на работу с документами, а теперь всего по полчаса. Он просит судью Ким обязать колонию восстановить его три часа в день на получение письменных принадлежностей, чтобы он мог готовиться к заседаниям.
Адвокат Кобзев объясняет своему подзащитному, что это не в полномочиях суда, и судья может в ответ только отложить заседание в очередной раз. Навальный не хочет откладываться, но напоминает, что уже назначено еще четыре заседания: «Мне нужно, чтобы мне в камеру передавали бумажки и я готовился к моим процессам. Не знаю, как процессуально это оформить». Кобзев уточняет, что просит занести в протокол, как колония мешает Навальному готовиться к суду.
Навальный продолжает, что раньше адвокат мог показывать ему документы через стекло, но его закрыли. Поэтому теперь все документы политик может получать только через процедуру цензуры раз в три дня. «И никто кроме прекрасного нашего справедливого Ковровского суда помочь мне не может», — подытоживает Навальный.
«Ходатайств нет!» — прерывает дискуссию судья Ким.
Представитель ФСИН перечисляет документы из материалов в отношении Навального, которые ведомство теперь предоставляет в суд по требованию политика.
Среди этих документов, например, справка от фельдшера медчасти колонии, где сказано, что Навальный, которому, по его словам, давила роба в области воротничка, «с жалобами на затруднение дыхания и приступы удушья не обращался».
Навальный просит зачитать его объяснения, которые он давал в колонии, потому что не успел прочитать их в ШИЗО. В объяснении Навальный пишет, что признает факт нарушения, он расстегнул курту, так как она ему мала. Рукава куртки он закатал «в связи с тем, что данная куртка мне мала на несколько размеров».
В материалах также есть диск с видеозаписью «нарушения», которую адвокат Кобзев просит посмотреть в суде.
На видео с регистратора запись утренней проверки. Сотрудник ФСИН сразу на входе в цех говорит: «Осужденный Навальный, нарушение формы одежды у вас!». Навальный сразу торопливо начинает поправлять рукава и воротник: «Как вы подкрались!».
Представиль колонии обращает внимание судьи, что Навальный застегивает не одну, а даже две пуговицы.
Навальный готовится к выступлению по иску, но судья Ким сразу его предупреждает «во избежание конфликтных ситуаций» не отклоняться от сути иска.
Политик подтверждает, что роба была ему мала на несколько размеров, о чем он сразу пожаловался. «В каждом своем объяснении я писал, что я расстегиваю верхнюю пуговицу, потому что роба мала. Если у вас маленькая одежда — а если вы вспомните, в июле-августе было очень-очень-очень жарко — вы ее расстегиваете», — объясняет он.
Навальный отмечает, что перед отправкой в ШИЗО ему объявили два выговора. Он понял, к чему стремятся сотрудники колонии, и начал стараться все время застегивать пуговицу, поэтому выговоры прекратились: «Я исправил свое поведение, я начал застегивать пуговицу!».
— Вы логику прослеживаете мою? Ваша честь?
— Вы хотите, чтобы суд на вопросы отвечал?
— Нет, вы шишка слишком большая, чтобы на вопросы мои отвечать, я понимаю.
Политик продолжает, что он начал застегивать пуговицы, то есть перестал нарушать правила. Но потом объявил о создании профсоюза заключенных. После чего мгновенно была созвана комиссия, чтобы водворить его в ШИЗО.
Навальный поясняет, что правилах также сказано: нарушение формы одежды — это когда отсутствует какой-то предмет. В перечне сказано, что должны быть надеты куртка, штаны, трусы и так далее. «Ваша честь, по записи вряд ли было понятно, надеты ли на мне трусы, но я вас уверяю…» — иронизирует Навальный
Представитель УФСИН Владимирской области возражает, что нарушение — это не только отсутствие одного из предметов одежды, но также «несоответствие описанию». Под «описанием» понимается фотография, где изображен человек с застегнутым воротником.
«Изображено, но не написано!» — возмущается адвокат Кобзев. Судья Ким объявляет ему замечание за реплику в нарушение порядка.
Навальному не разрешали купить форму, продолжает представитель ФСИН, потому что из его заявления не было понятно, «для какого вида деятельности» он хотел ее купить: для работы, для занятий спортом и так далее.
«Мы видим, что он расстегивал две пуговицы. Не из-за того, что она ему мала, а из-за того, что это вид такой поведения», — продолжает представитель ФСИН Круглышев.
Круглышев продолжает объяснять, что считает объяснение Навального попыткой уйти от ответственности.
Адвокат Кобзев разозлился и требует от сотрудника ФСИН показать на малюсеньком изображении заключенного в своде правил, где там пуговица. Там виден только черный силуэт, никакие детали различить невозможно.
Кобзев настаивает, чтобы представитель ФСИН признал, что нигде в правилах текстом не прописано, что пуговицы должны быть застегнуты, а рукава распущены.
«Уважаемый суд, это определено фотографией», — возражает Круглышев.
«Тут вообще костюм как у водолаза, тут нет ни штанов, ни куртки, ничего — просто человечек!» — говорит Кобзев.
Теперь выступает Навальный.
— Товарищ подполковник, вы меня сейчас видите на экране?
— Вижу.
— Я нарушаю форму одежды.
— Я не могу различить.
Навальный подсказывает, что на нем нет, например, кепки. А на человечке на рисунке из свода правил кепка есть. То есть прямо сейчас надо составлять на Навального рапорт. Кстати, тогда в цехе Навальный тоже был без головного убора, но в рапорте об этом ни слова.
Подытоживая Навальный требует разъяснить, является ли любое отклонение от картинки с человечком нарушением.
Подполковник Круглышев скомканно объясняет, что обычно люди в помещении головной убор не носят. Кобзев возражает: «Тогда в чем обязательность изображения с человечком?».
Навальный спрашивает подколковника, является ли нарушением то, что он был без кепки в отличие от картинки с человечком. Представитель ФСИН отвечает, что это не имеет отношения к делу.
Кобзев возмущен тем, что представитель ФСИН принимает такое решение за судью, по сути отказываясь отвечать: «Так нельзя, мы в суде!».
«Ну ответы есть, другого ответа нет», — безразлично кивает судья Ким.
Начинается обсуждение непосредственно пуговиц. Подполковник Круглышев считает, что в учреждении более четкие картинки с человечком, где пуговицы видны. Навальный приглашает его в колонию попытаться рассмотреть пуговицы на картинках:
— Из чего следует, что все пуговицы должны быть застегнуты?
— Не имеет отношения к делу, я не буду отвечать.
— Как это не имеет, я три дня в ШИЗО провел!
Подполковник Круглышев запоздало придумал ответ: он поясняет, что это в суд принесли плохую копию свода правил с изображением надлежащей формы, в оригинале приказа ФСИН видны все детали.
Кобзев сразу спрашивает: «Полторы тысячи осужденных колонии видели оригинал приказа?».
Навальный напоминает Круглышеву, что суд может истребовать образцы из колонии, чтобы было ясно, что там ничего не видно.
«Вы читали правила ношения одежды для сотрудников УФСИН…», — начинает Навальный.
«Не относится [к делу]!» — судья Ким сразу понимает, что сейчас будет.
Навальный зачитывает приказ, где сказано, что для сотрудников ФСИН текстом прописано, что рубашка должна быть застегнута на все пуговицы. В правилах для заключенных ничего про пуговицы текстом не сказаны.
Навальный продолжает спорить с представителем ФСИН. Политик объясняет, что у него может быть не больше двух комплектов формы: в одной он сейчас в ШИЗО, вторая — для промзоны.
Судья зачитывает справку из колонии, где сказано, что у Навального было «два костюма х/б». Политик объясняет, что речь идет о бытовых костюмах, не о рабочих: «Один из них на мне, один лежит в моей сумке».
Следовательно, специальной сменной рабочей формы у Навального не было, хотя обычно она положена. Это, по мнению Навального, было сделано, чтобы он был вынужден надеть робу, которая ему мала.
«Если ваша мантия будет мала на семь размеров, наверное ее придется сзади не застегивать», — заканчивает Навальный.
На этих словах судья Ким переходит к стадии оглашения документов в деле.
Перед прениями Навальный отмечает, что выговоров по обычной (нерабочей) одежде у него нет — потому что та была по размеру.
В прениях он подытоживает, что в приказе ФСИН застегнутые пуговицы не прописаны текстом: «Фотография сама по себе не может являться инструкцией».
Он также не согласен, что «тяжесть проступка» достаточна для отправки в ШИЗО. Такое решение комиссии в колонии они считает политическим: «То, что я до сих пор не вышел из ШИЗО до сегодняшнего момента прекрасно это подтверждает».
Судья Ким ушла в совещательную комнату.
Оформите регулярное пожертвование Медиазоне!
Мы работаем благодаря вашей поддержке