2 апреля в Петербурге произошел взрыв в кафе Street Food Bar № 1, когда там проходил творческий вечер военкора Владлена Татарского (настоящее имя Максим Фомин). Блогер погиб на месте, еще 52 человек пострадали. Очевидцы сообщали, что взрыв раздался после того, как неизвестная девушка в черном пальто, представившаяся Настей, вручила Татарскому статуэтку в виде бюста самого Татарского.

Имя разыскиваемой Дарьи Треповой стало известно через несколько часов после взрыва, а задержали ее на следующий день — в квартире ее знакомого Дмитрия Касинцева.

26-летнюю Дарью Трепову судят по трем статьям: совершение теракта группой лиц, повлекшего смерть человека, незаконный оборот взрывных устройств и подделку документов. Ее знакомый Дмитрий Касинцев обвиняется в укрывательстве особо тяжкого преступления.

На прошлом, пятом, заседании по делу Дарьи Треповой, гособвинение продолжило допрашивать потерпевших и изучать протоколы их допросов на следствии.

Первой в суде выступила вдова Татарского Валерия Фомина. На фанатской встрече 2 апреля она сидела не рядом с мужем, а в конце зала. По ее словам, они вдвоем с супругом вели его телеграм-канал, поэтому угрозы с начала «СВО» получали также вдвоем. Правда, сам погибший «угрозами это не считал», уточнила она. При этом Фомина заметила, что Татарский обычно объявлял о встречах с фанатами за сутки «в целях безопасности», а Z-паблик «Киберфронт Z» прошлой весной «сделал это раньше», не согласовав с ним.

После Фоминой выступили еще девять потерпевших, некоторые из них сообщили о желании подать гражданские иски в отношении обвиняемых. Так, потерпевшая Татьяна Голодовая потребовала взыскать с Треповой и Касинцева 800 тысяч рублей за моральный и физический вред. Кто-то из потерпевших говорит о легком вреде здоровью и «царапинах с синяками», полученных при взрыве, а кто-то жалуется на продолжающиеся последствия травм и упоминает предстоящие операции.

В целом показания потерпевших похожи: все сначала рассказывают, как оказались на встрече, затем — где сидели и что делали в момент взрыва. Отдельно гособвинительница Тихонова уточняет у них, где в эти минуты находилась обвиняемая Дарья Трепова.

В каких-то деталях показания разнятся: например, потерпевшая Полина Буторина уверена, что Трепова поднесла Татарскому коробку с бюстом сама, хотя все остальные выступившие на заседании потерпевшие сообщили, что это сделал за нее сотрудник кафе. Кто-то из потерпевших рассказывает, что в тот вечер предчувствовал неладное. Например, Алиса Смотрова сообщила, что они с братом «напряглись», когда Трепова попросила внести в зал подарок Татарскому.

Сегодняшнее заседание начинается с небольшим опозданием из-за задержки конвоя, который обычно привозит в суд Дарью Трепову. Прокурор предлагает сначала допросить приехавших в суд потерпевших.

Допрашивают Татьяну Любину, 48-летнюю женщину с темным каре в очках и брючном сером костюме, она уроженка Чехии. Любина работает в пресс-службе «Метростроя» и подрабатывает внештатным корреспондентом.

По словам женщины, она регулярно бывала в Street Food Bar № 1 с друзьями и даже выступала там за пару недель до взрыва.

2 апреля в кафе она приехала со своей приятельницей Викторией Ситковой. Металлоискателей на входе не было. Женщины сдали одежду в гардероб, прошли в зал и сели на диван, стоявший близко к месту взрыва. Мероприятие началось с опозданием. Владлен Татарский сначала раздавал интервью, а затем прошел к сцене.

«У меня был заготовлен вопрос, но мне не дали его задать, потому что передо мной дали слово обвиняемой. После чего произошел взрыв», — рассказывает Любина.

Девушка, принесшая подарок блогеру, представилась Настей, Владлен Татарский ее узнал. «Я немного разбираюсь в скульптуре, и она выглядела как гротеск. Явно не так, как подарок человеку, которым ты восхищаешься», — говорит Любина.

После взрыва Любина и другие посетители кафе выбежали на улицу. Любина зашла в ближайший магазин, где ей дали умыться. «Потом приехали скорая и полиция — и началась вся эта сумятица», — вспоминает женщина.

Экспертизой было установлена, что Любиной в результате взрыва был приченен средний вред здоровью. Осколок в глазу — самое серьезное повреждение, добавила женщина. Она по прежнему лечится, гражданский иск не подавала.

Гособвинительница начинает задавать Любиной вопросы. Та рассказывает, что обычно в кафе на подобные мероприятия приходят знакомые люди, а 2 апреля было много незнакомых и новых лиц.

Дарья Трепова никак особенно не выделялась. «Просто девушка с длинными волосами, блондинка. Но мы все были раздеты, она была в пальто. Но сейчас такая мода, что не понять», — говорит Любина.

Потерпевшая не помнит, пыталась ли уйти Трепова после вручения подарка, но сразу после взрыва она ее не видела.

— То место, на которое села подсудимая, это место он [Владлен Татарский] ей предлагал среди прочих?, — спрашивает адвокат Даниил Берман.

— Она отказалась сесть, где он указал. Но он сказал: «Ну, садись где хочешь», — говорит Любина. — Насколько помню было четыре места, где можно было сесть, она села не в центре, а села сбоку.

Следующий потерпевший — Николай Мамонов. Ему 37 лет, живет во Всеволожске. Мамонов работает в компании по производству стеклопакетов, он начальник одного из участков производства.

Как и Любина, Мамонов не хочет называть свой домашний адрес из соображений безопасности. Однако в итоге сообщает его суду, чем вызывает смех в зале.

На Мамонове белая футболка с принтом — георгиевская лента в форме буквы Z. Мужчина стоит, почти воинственно оперевшись одной рукой на трибуну.

Отвечая на вопросы гособивнительницы, Мамонов рассказывает, что в Street Food Bar № 1 он был частым гостем. Во время допроса мужчина упоминает девушку Настю и подаренную статуэтку.

- А когда статуэтку вручали, она [Дарья Трепова] где сидела? — уточняет гособвинительница Тихонова.

- Я в этот момент копался в телефоне, и потом прогремел взрыв, и мы побежали на улицу. Что стало эпицентром взрыва я не знаю, я не видел взрыв. Потом от других потерпевших узнал, что это статуэтка взорвалась, — отвечает Мамонов.

Он рассказывает, что в результате взрыва получил контузию. «Значит, ну как бы звон в ушах — до сих пор ухо закладывает», — объясняет потерпевший. Гражданский иск он собирается заявить позже.

Допрашивают 36-летнего военнослужащего Сергея Носова из Пушкина. Носов — невысокий крепкий мужчина с окладистой бородой, на нем горчичный джемпер. Весной 2023 года он еще не служил в армии, а руководил общественной организацией, которая располагалась в «ЧВК Вагнер Центре»

С Владленом Татарским Носов познакомился еще в 2016 году. На творческий вечер с блогером Носов пришел с приятелями.

«Встреча была в формате диалога. Из второго зала, который ближе к выходу, взяла микрофон девушка, как оказалось потом [это была] Дарья Трепова. Она сказала, что [ее зовут] Анастасия и [что она] встречалась с ним [Тараским] в Москве, говорила про открытки, что продавала рисунки и деньги на нужды СВО передавала. Сказала о подарке — бюсте, но ее с ним в зал не запустили, и он остался в гардеробе», — вспоминает Носов.

Коробку с подарком поставили между Татарским и ведущим встречи. «Когда она вручила бюст она хотела вернуться на свое место, но он ее остановил: "Садись рядом не каждый день такие подарки дарят". Она сказала, что стесняется и он усадил ее в кресло за ним. Там несколько раз было сказано "гарантирую, что не взорвется" — как минимум два [раза]. Максим [Фомин] пошутил, что бюсты дарят погибшим», — рассказывает Носов.

Через минуту последовал взрыв. «Сразу после взрыва с товарищами стали подниматься и осматриваться. Потом подошли к Максиму, через минуту он уже мертвый был», — вспоминает потерпевший.

«Подошли к Егору. Увидели, что он был поврежден, но не критично. Подняли, перевернули, начали выходить на улицу, чтобы вызвать помощь. Сразу поняли, что взорвалась статуэтка. Начали искать девушку, которая его принесла. Тут кто-то стал говорить, что видели ее то ли на углу, то ли [она] села в машину», — говорит Носов.

«Тут увидел мужчину азиатской внешности с пыльным фотоаппаратом. Понял, что он из кафе, забрал его и мы посмотрели фотографии. Увидели там фотографии девушки, я передал фотографии сотрудникам полиции», — продолжает потерпевший.

«Если бы она [Трепова] села на место, которое он предложил ей изначально, — там был эпицентр взрыва, меньше метра. Но она села получается, как мы, метрах в трех от него. Получается, что он [Татарский] закрыл ее своим телом», — добавляет Носов.

Экспертиза установила, что Носов получил легкий вред здоровью. По его словам, у него «осколок в лице до сих пор, осколок в ноге и баротравма». Гражданский иск пока подавать не готов.

— Ну, у вас есть три года после оглашения приговора, — подсказывает ему гособвинительница.

Свои вопросы задает адвокат Треповой.

— Вы сказали Фомин сам усадил ее в кресло?, — спрашивает Даниил Берман.

— Физически он не воздействовал на нее. Там не было много места, там были только пуфики сзади и вот эти места — отвечает Носов.

— Сектор, куда она села он находился в эпицентре взрыва?

— Но она сидела в трех метрах от места взрыва.

Объявлен перерыв.

В перерыве журналисты «Известий» задали несколько вопросов Носову. Тот уточнил, что познакомился с Татарским во время поездки в Донецк в 2016 году. Носов был подписан на телеграм-канал блогера и следил за его деятельностью.

«Он [Татарский] хотел, чтобы люди поняли, что война — она и в наших городах идет тоже. Многие в крупных городах живут обычной жизнью далеко от линии фронта, а они не чувствуют, что война идет. Фомин хотел донести это до людей», — говорит Носов.

Допрос Геннадия Сапьяна, он работает в металлургической компании. Это полный 57-летний мужчина в темно-зеленой флисовой кофте с триколором на груди.

Сапьян рассказывает, что давно участвует во многих мероприятиях, организованных «Киберфронтом Z». На встречу с Татарским он пришел со своими друзьями Родионом Варежкиным и Юрием Гусевым.

Сапьяну, как завсегдатаю таких мероприятий разрешили не снимать куртку. Он вместе с другом прошел в зал и сел за второй столик от сцены. По подсчетам потерпевшего, в кафе было около ста человек.

До начала встречи с блогером Сапьян успел пообщаться с ведущим Егором и обменялся с ним мерчем.

«У меня были заготовлены вопросы для Владлена, один я успел задать— задал четвертым где-то. Вопрос от обвиняемой слышал в первый раз. Это было для меня первое волнение, которое я заметил. Потому что слово "Листва", меня сразу напрягло. Я знал некоторых людей из "Листвы", они там совершенно разные. И когда статуэтку уже принесли к сцене у меня было острое желание у Егора спросить: зачем?!», — вспоминает мужчина.

Рассказывая о событиях того дня, мужчина нервничает и пьет воду.

«Обратно она [Трепова] пошла, когда Владлен позвал ее сесть рядом, она сказала, что стесняется и ушла в дальний угол от меня, с правой стороны, где сидел Сергей Чиулин. От Татарского была метрах в трех приблизительно, — рассказывает Сапьян. — Потом напряжение пришло, когда Владлен повернулся боком, — статуэтка переходила из рук в руки — и я четко зафиксировал момент когда она [Трепова] протянула вперед руки. Тогда я впал в определенный ступор, чего-то ожидая. И в какие-то доли секунды я потерял сознание — сначала передо мной было белое пятно, подумал что это может быть инсульт и отключился, поняв что это взрыв. Очнувшись, я заставил себя сесть».

«Когда я поднялся, в зал зашли ребята помочь, я глянул в левый угол зала, где сидела Трепова, там увидел Юрия Гусева, он сидел вытянув руки, явно ничего не видя, тыкаясь всюду, — продолжает свой рассказ Сапьян. — Я сказал ребятам меня оставить и помочь Юрию. И вышел в [разбитое в результате взрыва] окно».

Перед взрывом шутили насчет взрывчатки, добавляет Сапьян.

— По поводу взрывчатки прошла какая-то шутка, не помню кто затеял этот разговор, возможно даже она сама, что ей не разрешили принести, — говорит потерпевший.

— А почему тогда разрешили принести? — уточняет гособвинительница.

— Не помню, кто принял это решение. Статуэтку парнишка, кажется, Владимир внес ее, — отвечает Сапьян.

В результате теракта здоровью Сапьяна был причинен тяжкий вред. «Минно-взрывное ранение, открытая черепно-мозговая травма, оскольчатый перелом лобной кости, рваная рана, баротравма, разрыв ушной перепонки», — перечисляет потерпевший установленные диагнозы.

Сапьян говорит, что сегодня хочет подать иск и к Треповой и к Дмитрию Касинцеву, у которого девушка пряталось до задержания. Судья отмечает, что иски примут в перерыве.

Вопросы задает адвокат Берман.

— В тот момент, когда подсудимая подняла руки, где была статуэтка и где был Фомин?

— У него в руках. Он стоял лицом в зал и повернулся боком в ее сторону. То есть она сидела за его спиной, а в этот момент она [статуэтка] оказалась в зоне ее видимости, — отвечает Сапьян.

— Взрыв произошел, когда статуэтка находилась на столе и в руках Фомина?

— Не помню, я отвернулся в этот момент.

Дарья Трепова в этом время сидит в аквариуме и, вероятно, сверяет по материалам дела показания потерпевших.

В итоге Сапьян просит взыскать с Треповой и Касинцева 5 миллионов рублей. Судья принимает заявление и признает мужчину гражданским истцом по уголовному делу.

Еще несколько потерпевших в суд не пришли, и их показания будут оглашены прокурором.

Гособвинительница зачитывает показания Юрия Гусева.

«Я несколько раз смотрел репортажи Владлена Татарского по телевидению, так как они вызывали у меня интерес как у военного человека. Я поддерживаю СВО на Украине и посещаю кафе на набережной, где проводились мероприятия "Киберфронт". Плохо владею компьютером из-за возраста. От Сапьяна узнал за сутки о встрече с Фоминым, и что он забронировал столик — и согласился посетить [творческий вечер Татарского]», — говорится в показаниях Гусева.

К началу мероприятия он опоздал на полчаса.

«В это время Фомин отвечал на вопросы. Заметил, что вопрос задала девушка в белой блузке и длинными волосами, они показались знакомыми. Она представилась, но я не запомнил [как ее зовут]. Она сказала про подарок, и когда принесли в зал коробку, ее поставили на стол. Когда он был на столе кто-то лицом к Фомину…», — описывал Гусев происходящее незадолго до взрыва.

Прокурор Тихонова жалуется, что из-за неразборчивого почерка «невозможно это читать».

Дальше, по словам Гусева, блогер достал скульптуру и поставил ее на стол. «Далее я был сконцентрирован на скульптуре, так как она была подозрительная. В зале повисла какая-то тяжесть. Девушка вручившая скульптуру пыталась сразу уйти из зала, но кто-то ее пригласил к сцене», — отмечал в показаниях Гусев.

От взрыва Гусев упал. «В зале была тьма, лицо у меня было залито кровью, поэтому плохо помню происходящее после взрыва. Чувствовал, что у меня было много ран и ощущал физическую боль, мог потерять на время сознание, но не помню. Кто-то меня посадил на асфальт, после чего скорая доставила меня в больницу где мне оказали помощь», — цитирует прокурор показания потерпевшего.

Как утверждал в показаниях Гусев, после взрыва у него «пропало зрение» и сейчас он видит только «темные пятна».

Гособвинительница переходит к показаниям еще одного потерпевшего Дениса Мерзликина.

Как следует из его показаний, мужчина в последнее время интересовался разработкой дронов.

Кто такой Владлен Татарский Мерзликин до 2 апреля не знал. Взрыв произошел после того, как блогер ответил на вопрос его приятеля Матвея об использовании дронов. Также в показаниях упоминается эпизод с подаренной статуэткой.

«Ему подарили статуэтку. До этого ему девушка Анастасия сказала что дарила ему открытки, из разговора я понял что они знакомы. Она сказала, что учится в художественной школе и сделала для него подарок, который не разрешили пронести, подумав что это бомба. Фомин сказал внести: "Вот и проверим". Внесли коробку. Кто-то — не сама Анастасия», — зачитывает прокурор показания Мерзликина.

Статуэтка была золотистого цвета, блогер поставил ее на стол.

«Я отпил чай, и в этот момент произошел взрыв. Я пригнулся. В зале была паника, падающие предметы. У меня только синяк, иных повреждений нет», — отмечается в показаниях Мерзликина.

Через пару дней мужчина обратился в больницу, поскольку стал хуже слышать, у него болела голова. Врачи зафиксировали у Мерзликина ушибы головы и баротравму.

Показания Андрея Погодина. «Меня заинтересовало данное мероприятие, так как моя работа связана с патриотическим воспитанием детей. Я приехал на мероприятие с Колодкиной Ксенией. нас посадили за столик прямо перед сценой», — зачитывает показания гособвинительница.

«Скульптуру подарила девушка, которая сказала, что учится в академии Штиглица. И сказала, что с Фоминым они уже знакомы. Она сказала о подарке, который внес один из организаторов. Когда Настя подошла к сцене, мужчина поставил коробку на стол. Она сказала что это бюст Фомина, и [что] она хочет сделать выставку. Она добавила, что на входе ее не хотели пускать в зал с бюстом, потому что подумали, что она взорвется. Это было произнесено в шутку», — прокурор продолжает озвучивать показания потерпевшего.

Погодин попытался задать вопрос Татарскому, но не успел его закончить, так как произошел взрыв. «После этого я очнулся, похлопывая себя по голове — у меня горели волосы. Потом я проверил Колодкину Ксению, — говорится в показаниях Погодина. — Тело Фомина лежало рядом с креслом, в котором сидела девушка подарившая бюст. После взрыва было много разрушений в зале и потерпевших людей».

Перерыв подходит к концу, в зал запускают потерпевших. Корреспондент «Медиазоны» передает, что одна из них пришла в суд в мерче «ЧВК Вагнера» и перед возобновлением процесса дает интервью журналистке «Известий».

29-летняя Мария Елисеева — еще одна потерпевшая. Она живет в Петербурге, но как и несколько предыдущих потерпевших, не хочет называть свой домашний адрес из соображений безопасности.

У женщины очень суровый вид, передает корреспондент «Медиазоны». На ней кожаные штаны, черная футболка с принтом в виде красного черепа и падающего снаряда; на шее подвеска в виде меча. В перерыве она, строго поглядывая на слушателей, обсуждала с другим потерпевшим предстоящий приговор Дарье Треповой. Елисеева полагает, что срок обвиняемой назначат «по военным законам».

Говорит Елисеева сбивчиво. Она рассказывает, как приехала на «творческий вечер» с друзьями Екатериной и Владимиром. Посетителей не досматривали, но пришлось спуститься в гардероб и оставить там куртку. Нижний ярус был заполнен полностью, на верхний все еще прибывали люди. Она с друзьями разместилась наверху, ближе к выходу и дальше от сцены. Официанты разносили чай и кофе.

Елисеева рассказывает, что обратила внимание на Трепову, когда та общалась с сотрудником кафе по поводу «посылки», с которой пришла.

«Он не пропускал ее в зал, он пытался коробку открыть. Она говорила что [это] подарок для Владлена [Татарского]. Сначала ее не пропустили и заставили отнести коробку в гардероб вниз, потом получилось ее вынести. Вынесли уже когда начался вечер. Она вступала в диалог с Владленом, говорила, что вот этот сюрприз принесла. Представилась другим человеком — Настей», — вспоминает Елисеева.

Потерпевшая очень нервничает и невнятно отвечает, гособвинительница ее утешающее переспрашивает о деталях предшествующих взрыву и иногда подсказывает.

«Владлен сказал: "Несите ее сюда". Вот эта Анастасия и принесла коробку. Принесла к сцене. Потом Владлен ее пригласил жестами и словами сесть рядом, он сначала не хотела, но подошла и села сбоку от него», — говорит Елисеева.

— Она возвращалась на свое место? — спрашивает гособвинительница Тихонова.

— Да.

— А почему не ушла?

— Он [Татарский] очень хотел, чтобы она не уходила. Предложил сесть около него. Она сказала, что стесняется, но села около Владлена. Там кресло стояло, рядом с ним.

— Прямо рядом? Сколько метров? Шагов?, — уточняет Тихонова.

Елисеева думает, а потом показывает рукой в сторону, указывая, что расстояние примерно как от трибуны до места, где сидит Тихонова.

— Ну сколько, четыре?

— Да. Перед взрывом она как будто защищалась руками.

— Сколько прошло перед тем, как она выставила руки? Секунды, минуты?

— Секунды.

«Я была, где бар, услышала взрыв, обернулась. Увидела дым, бегущих людей и побежала на улицу. На улице я ее видела, она стояла и смотрела по сторонам. Дальше все плохо помню», — продолжает Елисеева.

— Можете сказать куда дальше она [Трепова] пошла, что делала? — продолжает допрос прокурор Тихонова.

— Я не уверена, но вроде она ушла, — отвечает Елисеева.

«Там было достаточно много пострадавших. Приехала скорая, но люди останавливали машины, которые увозили пострадавших в больницу», — добавляет потерпевшая.

Елисеева говорит, что у нее в результате взрыва было повреждено ухо и что она заявила иск о взыскании морального и материального вреда.

Вопросы задает адвокат Треповой Даниил Берман.

— Сколько примерно прошло [времени] между тем, как Трепова села в кресло, и взрывом?

— Точно… [качает головой] точно уже не помню. Но если мозг меня не обманывает, то несколько секунд, — отвечает Елисеева.

— А Трепова исчезала из вашего поля зрения после того, как села в кресло?

— Насколько помню она пыталась уйти.

— После того, как села в кресло? Или до этого?

— До этого.

— А то время, когда она сидела в кресле, все время сидела с поднятыми руками или в определенный момент их подняла?

— В определенный момент, — отвечает потерпевшая.

За трибуну встает женщина в мерче «ЧВК Вагнера». Это 46-летняя Диана Королева, еще одна потерпевшая.

Гособвинительница приступает к допросу. Королева рассказывает, что несколько раз она принимала участие в мероприятиях «Киберфронта Z» в качестве спикера.

«Потом приглашали познакомиться с другими спикерами и подружились с ребятами со всеми из "Киберфронта". Из сотрудников там были все трое: Егор, Ваня и Слава. Фамилии не хочу говорить вслух потому, что не знаю кто, тут сидит», — говорит потерпевшая.

Судья говорит ей об ответственности за отказ от дачи показаний. «Будьте добры отвечать на вопросы. У нас открытый процесс, и все имена уже известны. Ничего здесь из праздного любопытства не выясняется», — замечает судья.

— Фамилию Егора знаю.

— Михайлов?

— Да. Он глава «Киберфронта». Он не ведущий, он глава «Киберфронта», — уточняет Королева.

На «творческий вечер» Татарского женщина пришла заранее. В гардероб она тоже не спускалась, в зал прошла в куртке.

«Я когда зашла, первый зал уже был достаточно занят. Ни одного свободного места не было. Я в предыдущий день там была, поэтому я села за второй стол для спикеров. Там были знакомые лица, всего было 85-100 человек. Подозрительно было то, что всех просили раздеться — раньше такого не было. Это была первая встреча с военкором. Егор сказал, что очень ждал этой встречи и обещал с ним познакомить», — вспоминает Королева.

Женщина объясняет, что сама она не очень хотела идти на «творческий вечер», «потому что не хотела знать фронтовые вопросы», однако увидеть Татарского хотел ее ребенок, и она скорее сопровождала его.

«Трепова сидела за моим столом я ее видела от начала до конца. Она выглядела как фанатка, никто не был так нарядно одет. Она выглядела чрезмерно. Для любых патриотических встреч это несвойственно, плюс она была одета в верхнюю одежду. Все были одеты, но моя куртка лежала при мне, поскольку хожу курить, и никто мне не сказал ничего — потому что друзья. Был только Эдуард в одежде и Таня. Моя куртка была подо мной», — добавляет Королева.

В тот день на встречу она надела ту же самую кепку, в которой сегодня пришла в суд. Кепку надела в знак почтения, добавила Королева. «Хотя там у него [Татарского] своя кепка, а у меня кепка "вагнеров"», — замечает потерпевшая.

Прокурор спрашивает, один или два раза брала слово Дарья Трепова.

«Не помню. Было произнесено слово "бомба". [Трепова говорила] что ее на входе остановили. Я считаю, что нам надо было отреагировать, потому что в нашей тусовке так не шутят», — говорит Королева.

Женщина рассказывает, что у Треповой был с собой телефон.

«Она что-то сказала: что они сделали серию скульптур и одна из них посвящена Владлену, и она ему ее хочет презентовать. И Владлен сказал: "Давайте приносите". И это тоже было несвойственным, потому что подарки обычно дарили после мероприятия. Потому что люди от сердца дарят, люди хотели сфотографироваться со звездами. То есть когда она подарила скульптуру и побежала обратно — это была непроходная вещь, скульптура. Она должна была попросить сфотографировать ее с Владленом. Когда я привстала посмотреть на "золотого Владлена", она ничего такого не сделала, ни фотографии ничего. Она попыталась уйти», — отмечает потерпевшая.

Королева продолжает рассказывать о том, что делала Трепова перед взрывом.

«Когда она ушла в первую часть зала с подарком, телефон с розовым чехлом оставила на столе. У нее не было сумочки. Для женщины это супер несвойственно — ходить без сумочки. Только телефон. Вообще все должно было насторожить нас», — говорит потерпевшая.

— Она дошла до своего места, когда вручила статуэтку?, — уточняет гособвинительница.

— Нет. Он позвал ее: «Настя, садись здесь рядом со мной». Она два раза отнекивалась и говорила, что стесняется. Но тем не менее она там осталась в той части зала [рядом с Татарским.], — отвечает Королева.

«У нас не было ощущения, что статуэтка взорвалась сразу, как ее поставили. И мы даже спрашивали у остальных, кто был рядом, кто видел, что это она взорвалась. Я видела вспышку желто-красную, а потом пошла белая стена пыли, и начали выходить наши товарищи и мы тоже начали. Для нас сигналом был не звук хлопушки, а что люди в крови стали выходить», — продолжает рассказывать потерпевшая.

— Много людей было в крови?

— Это было чудовищно, все были в крови, у людей кровь из глаз. Мой сын ушел, и я разлеглась просто на своем диване, и взрывная волна прошла выше моей головы. Я не пострадала. только уши были заложены несколько минут, — отвечает Королева.

По словам Королевой, потом, после взрыва она встретилась лицом к лицу с Треповой. «У нас фотографии [есть], где я с ней разговариваю», — уточняет потерпевшая.

«Я зачем-то вытащила телефон и оставила его на столе [в кафе], и когда все случилось, то я забыла забрать телефон со стола и я подумала, что ребенок сейчас и родители узнают об этом, но сама я боялась войти внутрь. Я подумала, что кого-то из мужиков из "ЧВК [Вагнера]" надо попросить [вынести телефон, чтобы позвонить матери], чтобы мама не сошла с ума, — продолжает вспоминать события того дня Королева. — Я искала мужиков, кого можно попросить, и тут выходит она прямо на меня. Для меня это был временной разрыв и я не связывала случившееся со статуэткой. Я понимала, что выходят люди в крови, и из глаз течет кровь. И выходит одна [Трепова] и на ней нет ни одной царапины. Все люди из первого зала в крови, а она нет».

— Куда она [Трепова] дальше пошла? — уточняет гособвинительница.

— Этого я не видела, у меня была задача забрать телефон. Видимо я попросила Влада Волка принести телефон.

«Я девушка впечатлительная. Напротив меня сидела Настя (речь не о Дарье Треповой, а о другой девушке — прим. "Медиазоны"), я ее видела на предыдущих мероприятиях. Настя с кудрявыми волосами в павлопосадском платке. И когда я когда увидела Настю, которая была без куртки, я ей сказала, [что] надо купить алкоголь — и мы пошли купить коньяк и водки, чтобы всех отпаивать. И я ее хотела увести. А она еще не рожала, а ей еще нужно родить детей. А вокруг творился зомби-апокалипсис!».

На рассказе о впечатлительности Королевой суд ее остановил. Женщина же в ответ скзаала, что хочет донести все, что творилось в кафе.

— Вы выражение лица ее [Треповой] не запомнили, когда она вышла? — спрашивает адвокат Берман.

— После людей с кровью из глаз, думаете, я запомнила ее выражение лица?! Не помню, — отвечает Королева.

— Не помните, отвечала она вам что-то?

— Не помню.

После обсуждения гражданского иска Королева поясняет, что ее сын ушел за полчаса до теракта. По словам женщины, сына вызвали «ребята из ЧВК».

«Не знаю сколько еще я должна обойти госпиталей, чтобы окупить это все?! Сколько мой сын еще денег должен отправит на СВО!? он уже миллион отправил и отправит еще! Сколько…».

На этой реплике судья прерывает Королеву и говорит, что поступил иск о возмещение вреда на два миллиона рублей. Иск и к Треповой и к Касинцеву.

Адвокат Конева интересуется, каким образом ее подзащитный Касинцев нанес вред потерпевшей, ведь он не знал, что происходит в кафе.

— Он знал, что было. Как мне сказали следователи ему дважды задавали о ней [Треповой] вопрос, он им не ответил. Я видела видео, как он с ней в лифте ехал, и они улыбались! Знаю о его либеральных взглядах — у них там одна малина! — отвечает Королева.

— Какую конкретно физическую и моральную боль он вам причинил? — уточняет Конева.

— Физическую до сих пор ощущаю, а моральная бесконечна… у вас дети есть?!

— Это не относится к делу.

— Это напрямую касается дела!

Судья прерывает диалог.

После небольшого перерыва процесс возобновляется. Гособвинительница переключается на показания еще одного потерпевшего Михаила Рычкова. Его показания в целом повторяют свидетельства других посетителей кафе.

«Мы со Струковым пришли в бар, прошли в зал и сели за стол. Через [некоторое] время к нам за стол подсела девушка около 30 лет на вид, представилась Майя, с темными волосами ниже плеч и грудью пятого размера», — зачитала прокурор показания, сконфузившись на описании девушки.

«Через какое-то время раздался голос девушки, она представилась Настей и сказала про открытки, сказала, что у нее скульптура для него, но ее не хотели пускать, потому что подумали, что там бомба, — продолжает зачитывать показания Рычкова прокурор. — Владлен сказал принести. Когда принесли и поставили на стол, Татарский достал бюст. Потом произошел взрыв. Между мной и бюстом было около трех метров. Плохо помню, что было после взрыва, какое-то время лежал оглушенный».

Дальше — показания Ивана Санкова.

«На мероприятии стоял на ступеньках, ни к кому за стол не садился. На мероприятие собрались единомышленники, обсуждавшие СВО. Знал практически всех посетителей, так как все состояли в "Киберфронте" и все друг друга знали», — зачитывает гособвинительница показания Санкова.

Именно Санков говорил Дарье Треповой отдать ему коробку с бюстом и положил ее в подсобку. «Она [Трепова] дважды брала слово, а потом сообщила, что у нее есть подарок. Фомин попросил принести. Я принес ее из соседнего зала и отнес коробку на сцену и ушел. Девушка собиралась отойти от сцены. Потом ко мне подошла журналистка [РИА] ФАН Наталья. И пока я скидывал фотографии, произошел взрыв».

В дополнительных показания Санкова говорится, что все патриотические мероприятия «Киберфронта Z» проходили в помещении бара, который выделил Евгений Пригожин. Встреча с Татарским была 34-й по счету.

Также в показаниях Санкова упоминается некий Николай Дубровский, которому он отправлял приглашение на «творческий вечер». В ответ Дубровский назвал Россию страной-агрессором.

Кроме того, в показаниях Санкова говорится о двух мужчинах, которые показались ему подозрительными.

«Они сели сразу во второй зал, я предложил им сесть в первый зал, где еще было много места. Через некоторое время пришла девушка Анастасия которая двумя руками несла коробку. Я ее открыл и увидел бюст золотой из глины, тяжелый, около 5-7 килограммов, — говорится в показаниях Санкова. — Спросил не взорвется ли он, девушка сказала что нет, что учится в художественной академии, и сделала его сама. Девушка была улыбчива и внушала доверие. Она села за стол и хорошо просматривалась двумя подозрительными мужчинами. Они сидели у стены. Мне показалось подозрительным, что они за весь вечер не задали вопросов Татарскому».

«Анастасия задала вопрос про СВО, потом сказала что уже с ним [Татарским] встречалась и дарила ему открытки, что ее открытки можно купить. Он узнал ее. Она сказала о подарке, все посмеялись над ее словами, о том что подарок не хотели пускать в зал. Я зашел один в подсобное помещение и отнес на столик рядом с Татарским», — зачитала прокурор показания.

«Потом Егор сказал, что мне надо идти в зал и вести съемку. Я направился в центр зала и стал фотографировать. Подошла Наталья Матвеева и попросила отправить ей фотографии. Когда я поставил подарок на стол, Анастасия со мной хотела уйти от сцены. Владлен сказал ей сесть рядом. Она ответила, что стесняется, он сказал ей не стесняться, и она села рядом на расстоянии более двух метров от него», — говорится в показаниях потерпевшего.

Показания Романа Струкова не сильно отличаются от свидетельств Санкова. «Потом раздался взрыв, Рычков лежал на диване. Думал, он погиб. Чувствовал кровь на лице и чувствовал боль в теле», — говорится в показаниях Струкова.

Затем гособвинительница переходит к показаниям Дмитрия Фурочкина, называющего себя «членом патриотической организации», которая занимается подготовкой добровольцев и собирает гуманитарную помощь для участников СВО. Его показания в целом повторяют то, что говорили другие посетители «творческого вечера».

«Примерно в 18:10 раздался взрыв, я залез под стол и сидел там секунд 15 и ждал, пока люди пробегут мимо. И побежал в гардероб за курткой. По пути встретил пострадавшего Егора и ждал скорую с ним. Девушку со скульптурой видел впервые, никаких повреждений мне не причинено. Видел, что у Татарского оторваны руки, осколочные ранения были у руководителя "Киберфронта" Егора», — огласила показания Фурочкина гособвинительница.

В суд прибыли подросток с матерью. Перед допросом судья говорит, что СМИ не вправе разглашать имя несовершеннолетнего и другие личные данные. Суд приступает к допросу школьника.

Подросток рассказывает, что пришел в бар на встречу с Татарским вместе со своими друзьями, всего семь человек.

«Зал был полный. Мы сидели в первом зале. Все началось спокойно. Встреча происходила в [следующем] формате: сначала он [Татарский] излагал свой материал, а потом вопрос-ответ. На подсудимую обратил внимание после ее обращения к Татарскому», — рассказывает школьник.

— Я отвлекся на телефон и не видел, как произошел взрыв, — продолжает свой рассказ подросток.

— Кто-то ей помог [вручить статуэтку]? — уточняет гособвинительница.

— Она сама вручила, — отвечает школьник. — Она хотела вернуться назад и Владлен вернул ее. А она сослалась на то, что стесняется. Куда она дальше пошла, я не обратил внимание. На сцене стояло кресло глубокое он попросил ее присесть, она какое-то время постояла. Видно было по ней, что она как-то очень переживала. Видно было, что она нервничает, но никто значения не придавал.

После взрыва школьник видел, как Трепова покинула бар, больше он ее не видел.

— Когда он [Татарский] спросил ее имя Настя, она согласилась? — спрашивает прокурор.

— Да, она видимо представлялась раньше этим именем, — отвечает школьник.

Его допрос окончен.

Следующее заседание состоится завтра. Еще двое потерпевших согласились на допрос в суде. Их как раз и должны завтра допросить.

Еще в пятницу будут обсуждать порядок участия в процессе самой Дарьи Треповой, а также решать вопрос о продлении ей меры пресечения.

После заседания приставы прицепились к слушательнице, которая снимала, как сотрудники ФСБ сопровождают гособвинительницу Тихонову, и потребовали удалить фотографии. Однако сильно на этом не настаивали, и все мирно разошлись.